Глава 169.




Генерал Баграмян, поняв по решительному тону полковника Иванова, что спорить с ним бесполезно, взвесил собственные риски в предстоящем объяснении с маршалом Тимошенко, и своей властью разрешил 38-й армии отсрочить исполнение директивы на сутки.

Сосед 38-й армии, генерал Рябышев, чьё положение было ничем не лучше, не располагал столь же отважным начальником штаба армии, а потому спорить с начальством не стал и принял директиву Тимошенко на 17 мая к исполнению. Однако начать наступление он не успел: генерал Паулюс опередил его и сам в шесть часов утра перешёл в наступление. Танки и пехота Паулюса мощным ударом с юга, со стороны Весёлого, прорвались в Терновую и попытались развить успех в восточном направлении. 162-я стрелковая дивизия полковника Матвеева оступила на 6-8 километров к северу, примкнув к боевым порядкам 5-й гвардейской кавалерийской дивизии, расположенной во втором эшелоне. Здесь наступление Паулюса на Муром было остановлено. Понеся значительные потери в танках, немцы отступили и вернулись той же дорогой в Весёлое. Однако исполнить директиву Тимошенко, спущенную Рябышевым в войска, никто из комдивов даже не пытался: было не до того.

Вечером разведчики 38-й армии доставили в штаб командарма Москаленко захваченный ими секретный документ чрезвычайной важности. Речь шла о подготовке решительного наступления армии Паулюса в юго-восточном направлении из района Балаклеи на Савинцы, Изюм. К участию в операции привлекалась ударная группа в составе 3-й и 23-й танковых дивизий и 71-й пехотной дивизии. Точный срок начала операции - она называлась "Фридрих Первый", что подчёркивало её особую стратегическую важность, - в документе указан не был. Ставились лишь крайние сроки - не ранее 15 мая и не позднее 20 мая. Документ вызвал оживлённую полемику в штабе Москаленко, в которой, помимо членов Военного совета, принял участие и полковник Прихидько, первым ознакомившийся с секретным документом. Командарм запальчиво доказывал, что операция, о которой шла речь в документе, фактически уже сорвана наступлением Тимошенко на Харьков и теперь осуществлена противником быть не может. У полковника Прихидько было иное мнение. Он обращал внимание командарма на отсутствие точной даты в документе, а это означало скорее всего ожидание противником прибытия на фронт
значительных подкреплений из тыла либо ожидание начала другой операции, связанной с первой общим оперативным замыслом, на другом участке фронта. Полковник Иванов молчал и хранил нейтралитет. Он внимательно изучал приложенную к документу схему и сверял её с развёрнутой на столе оперативной картой. И только когда возобладало мнение старшего по званию и должности, начальник штаба счёл необходимым вмешаться.

- Из прилагаемой схемы видно, что замысел операции - ударом с северо-запада под правое основание барвенковского дефиле прорваться к Изюму и с ходу захватить мосты чрез Северский Донец. Но тогда сам собой напрашивается и другой удар - с юго-запада под левое основание дефиле с выходом к Изюму и полным окружением всех наших войск, находящихся в дефиле. Считаю замысел противника чрезвычайно опасным и полагаю необходимым немедленно доложить в штаб Тимошенко.

Генерал Москаленко тут же связался по телефону с Баграмяном.

- Что же вы сразу не докладывали, Кирилл Семёнович? Сегодня на рассвете танковая армия фон Клейста перешла в наступление при поддержке всего 4-го воздушного флота противника. После сильнейшей бомбёжки и артналёта танки и пехота фон Клейста нанесли сильнейший удар под левое основание барвенковского дефиле. Управление войскам на правом фланге Южного фронта дезорганизовано вследствие повсеместного нарушения проводной связи. Однако уже сейчас известно, что фронт 9-й армии прорван в нескольких местах на всю тактическую глубину и что танки противника с десантом пехоты на броне развивают успех. Ваши сведения чрезвычайно важны. Они вынуждают нас полностью переделать все директивы войскам на 19-е мая. Поскольку директива на 18-е спущена в войска и отменена быть уже не может, исполняйте её с поправкой на вновь появившиеся обстоятельства и постарайтесь нанести максимальный урон 3-й и 23-й танковым дивизиям, связав их на своём фронте и не позволив развить наступление на Изюм.

В ночь на 19 мая в штабах 28-й и 38-й армий получили переработанную директиву Тимошенко на предстоящий день. Общая задача - продолжать Харьковскую операцию - оставалась прежней. Однако теперь перед 38-й армией и левым флангом 28-й армии ставилась ещё одна задача - наступать перевёрнутым фронтом и разгромить 3-ю и 23-ю танковые дивизии противника совместным ударом в юго-западном направлении. При этом 38-я армия наносила удар уступом вправо по опорным пунктам противника Непокрытое, Песчаное, Большая Бабка.

Москаленко и Иванов провели бессонную ночь, делая всё возможное, чтобы хоть как-то повысить плотность боевых порядков на направлении главного удара, стянув к участку предполагаемого прорыва артиллерию трёх пехотных дивизий и сосредоточив во второй полосе танки. Остальным двум стрелковым дивизиям было приказано произвести сдерживающие демонстрации, прочно удерживая за собой позиции на чугуевском и балаклейском направлениях.

19 мая стрелковые дивизии Горбатова, Берестова и Пименова после артподготовки попытались перейти в наступление.

Попытка была жёстко пресечена согласованными действиями артиллерии, авиации и танков противника. Понеся потери, войска 38-й армии отступили на исходные позиции.