Глава 11

Сжимая иммиграционные карты в руках, Гиря и Игорь, последними из пассажиров покинули борт. Африка встретила их прохладным дыханием ветра с песком, от которого резало глаза и першило в горле. Придерживая панамы, они сбежали по трапу и слёту влепились снежками в темнокожую толпу, которая набилась в салон автобуса, как сельди в бочке. Пыхнула гидравлика – закрылись двери, и бус плавно тронулся с места.
- Как ты? – выдохнул Игорь, прижатый к дверям.
- Последний раз я так в час пик, дома ездил, - ответил Гиря, упираясь руками в стекло.
В свете прожекторов и сигнальных огней, автобус проехал метров двести, сделал поворот влево и резко остановился. Двери открылись и пара последних – оказалась первой.
- Вперед, на волю, - сосредоточился Орел, и они устремились к серенькому, как для столицы, зданию аэропорта.
Но, спешили друзья напрасно. Пока им открывали визу, пассажиры с их рейса уже прошли паспортный контроль. Подхватив одиноко путешествующие на ленте рюкзаки, они двинулись на таможню.
По дороге отоварились для дезинфекции огненной водой в виде недорогого виски и после ленивых, стандартных вопросов таможенника вышли в зал.
Олекимбо, ребята увидели сразу. Вернее они сразу на него наткнулись – он поджидал их на выходе.
- Селям. Франс турист? – извлек звуки из глубины души высокий эфиоп, с подозрением разглядывая неказистый вид парней.
Нарядные белые кроссовки и светлая куртка на африканце также смутили заморских туристов.
- Олекимбо? – задал встречный вопрос Игорь.
Эфиоп важно кивнул. Гиря посмотрел на напарника:
– А где у него табличка?
- А я знаю? – с полусонным безразличием ответил Игорь
Услышав славянскую речь, Олекимбо протянул руку и белоснежно улыбнулся:
- Вы русские?
Гиря пожал костлявую пятерню и, прожигая его взглядом тайного агента, тихо ответил:
- Мы из Марселя. Я, Андрей.
Чуть не завалившись назад от тяжелой ноши за плечами, Игорь окончательно проснулся, поправил рюкзак и сделал полшага в сторону эфиопа:
- Игорь. А я из Одессы, здрасти.
- Тише ты, - шикнул на него напарник, но было уже поздно…
- Здоровеньки булы! Як ся маетэ? А я навчався у Винныци, у мэдинститути.
- Земляк, – Игорь протянул руки, что бы обнять кучерявого парня, но под свирепым взглядом товарища - развел ими, вопрошая: – А где тут быры можно обменять?
- У… - эфиоп задумался, - таксистов. Давайте я сбегаю.
«Негру денег не давать», - показал дулю в кармане Гиря и решительно двинулся с места:
- Пошли вместе. Город посмотрим заодно.
- До центра ехать полчаса надо.
- А мы на пригород взглянем. Олекимбо, какие у нас планы?
- Через… - африканец посмотрел на часы, – два часа вылет.
И они направились сквозь шумную толпу на выход. Как раз напротив дверей стояла бело-голубая «копейка». Возле нее крутился молодой африканец с хитрым лицом. Олекимбо подошел к нему и что-то негромко спросил, указывая на франко-славянских туристов. Таксист кивнул – Игорь подошел и протянул двести евро. Водитель испуганно оглянулся:
- Тэтэнкэк,* полис, (осторожно*амхарский яз) - и приподняв брови, указал взглядом направо.
Действительно, метрах в пятидесяти стоял человек в форме. Два эфиопа как по команде загрузились в авто. Игорь скинул рюкзак:
- Андрюха, стереги.
- Ты хоть курс знаешь?
- Проводник в курсе, - и недолго думая, сел в ушатанную тачку.
В салоне стоял шум. К кричащему амхарскому языку Игорь не привык и, хлопнув земляка по плечу двумя купюрами по сто евро, остановил горячий диалог:
- Нам бы деньги поменять… Желательно без скандала.
Олекимбо улыбнулся, и что-то кашлянул таксисту. Тот рассмеялся, достал из-под сиденья пачку быров, и виртуозно работая пальцами, принялся пересчитывать купюры. Два пассажира зачарованно глядели на шелестящие бумажки.
- Окей? – протянул виртуоз пачку без десяти купюр, и вместо ответа получил евро.
Игорь вышел из машины и по-мужски грохнул дверью.
- Дехна хун!* - услышал он в спину лающий голос таксиста и из салона вновь послышались крики….
(До свидание!* - амхарск. Яз)
- И как они во время разговора друг друга не убивают? – пожал он плечами, подойдя к Гире.
- Тут кругом люди. А в пустыне под смех гиены, кто их знает. Как беседа пойдет.
Через минуту из авто вышел Олекимбо с довольным видом.
- За приезд? – спросил он, потирая руки.
- Можно. Но, где? – сразу понял его Гиря и обвел взглядом окрестность – кругом были люди.
Вокруг сновал спешащий народ,. Через дорогу впереди, под светом фонарей на зеленой лужайке расположились люди, присевшие в ожидании. Проводник указал прямо, на место под пальмой, и группа тронулась за своим поводырем. Гиря извлек из рюкзака галеты, а Игорь достал бутылку виски, завернутую в пакет.
- Так, так… – Гиря безуспешно пошарил по плотно упакованному рюкзаку и развел руками. – Стаканов нет.
- Сейчас. Ван момент, - и Олекимбо, эфиопским спринтером дернул в сторону аэропорта.
- Резвый парень.
- Ты не забыл слова сержанта?
- А кто же ему деньги даёт? – усмехнулся Гиря. – Нальем пару капель, жалко, что ли.
- Главное, что бы он нас вёл по маршруту, а не на оборот.
Не успел Игорь отвинтить пробку, как проводник с пластиковыми стаканчиками и связкой бананов сел рядом. Одессит их тут же наполнил и эфиоп всех удивил:
- Будьмо!
И глотком выпил полстакана.
- Будем, - поправил его Гиря, а с ним никто и не спорил – собутыльники уже грызли галеты.
- Олекимбо, так ты из племени сурма? – спросил Игорь, разглядывая его подозрительно чистые кроссовки.
- Не совсем. Я из Аддеса. Это моя прабабушка Нгатаги оттуда. Прадед был партизаном и воевал в тех краях против итальянцев. Он увидел ее - влюбился и после войны забрал в столицу.
-А ты сам хоть раз был на родине прабабки? – не отставал Игорь.
Олекимбо снял кожуру с банана и протянул стакан:
- Давно… В детстве… Будем?
Ребята переглянулись.
- Сю-р-пра-йз, - новость удручила Гирю. – А сам ты кто? Врач?
- Нет, я - проводник. Из компании «Эфиоп трэвэл бинк».
- Проводник от аэропорта до этой лужайки?
- Гид по Аддис-Абебе, - совсем не обиделся эфиоп, и даже стакан не опустил. – У нас тут столько интересного: национальный музей - в нем лежит скелет Люси… памятник Пушкину стоит. Дворец президента очень красивый. Базар есть большой.
Игорь налил всем по новой:
- А как же ты всплыл проводником в племя сурма?
Эфиоп выпил, стал откровенен и огорчил их:
- Искали срочно проводника в тот район. Предлагали двойную оплату - вот я и согласился. Сказал, что из племени сурма… ведь у меня прабабушка из деревни Кангани.
- Ох, чувствую приключением нашим - конца не будет. – Игорь закрутил крышку и засунул бутылку в рюкзак.
- А мне тут нравится, - разлегся Гиря на лужайке и уставился на звезды. – Красота!
- Кенде-гаа –йя, Йомиахра, - то завывая, то скуля, затянул песню Оликамбо, ложась рядом.

Первым проснулся Игорь – от щемящей боли в руке. Жал браслет. Он взглянул на часы:
- Эй, гид-экскримал, подъем! Спишь как сурик.
Олекимбо открыл один глаз и оперся на локоть. В такой безмятежной позе он пробыл не меньше минуты. Затем открыл второй и заорал:
- Самолет!
Группа мгновенно поднялась и устремилась за поводырем в обратном направлении. Олекимбо дал три билета симпатичной эфиопке на регистрации, она потребовала еще паспорта, заставила взвесить рюкзаки и после этого указала рукой направо – на выход номер семь. Они устремились по длинному коридору в самый конец. Благополучно пролетев сквозь детектор, три пассажира в сопровождении стройной сотрудницы, сели в желтый микроавтобус с надписью «Эфиопинен аирлайн». Машина тут же тронулась и понеслась по бетонке в самый конец стоянки авиалайнеров. Остановились возле маленького самолета, с каждого бока у которого было по два иллюминатора. Девушка что-то сказала по рации, дверь открылась, появился коренастый, темнокожий пилот и опустил трап:
- Добро пожаловать на борт корабля.
Как только они поднялись на борт, пилот убрал трап и захлопнул дверь. Тесный салон до половины был заложен коробками. Из четырех мест – одно занято. Возле окна важно восседал крупный африканец средних лет. На нем была пурпурная тога, накинутая на пеструю рубашку.
- Селям, - в один голос поздоровались трое.
- Се-лям, - его интонация соответствовала внушительному виду.
Он взглядом императора окинул троицу и указал Олекимбо на место рядом с собой. Ребята уселись напротив, и не рискуя помять коробки, положили рюкзаки на колени. Двигатель взвыл, закрутились лопасти и самолет начал выруливать на взлетную полосу.
- В башке шумит как на вокзале, - изрек Гиря, ложась спиной в кресло.
- Аналогично. Ты веришь, что мы сегодня куда-то пойдем? – Игорь достал бутылку воды из рюкзака и сделал большой глоток, - держи.
Гиря последовал примеру.
- Сенкс. Может поставим на лугу палатку и отдохнем пару часиков? До обеда. А потом и двинемся в путь. Я так подозреваю, нам придется еще одного проводника искать. С этим мы далеко зайдем.
- Да уж… Спасибо сержанту – нашел сурика в десятом поколении.
- Ты посмотри на его соседа, - шепнул Гиря, - истинный абориген.
- Проводником он вряд ли пойдет. Вождь, наверное.
Между Олекимбо и «императором» шел наряженный разговор. С них можно было писать картину: «Холоп на небесной аудиенции у абиссинского царя» По всему было видно, что проводник чувствует себя неловко, рядом с властным человеком. Нервничая, Олекимбо достал бумагу из куртки и показал соседу. Тот долго ее изучал, затем с подозрением посмотрел на ребят.
Проводник наклонился к Игорю:
- Это шеф местной полиции в Туме.
- А я думал вождь.
Самолет набрал высоту, и с их стороны взору открылся прекрасный вид – багряным шаром восходило солнце, освещая горные хребты. Желто-коричневый пейзаж внизу, кое-где разбавляли зеленые островки, связанные синей ниточкой реки. После пятиминутного обзора с высоты птичьего полета, изрядно вымотавшиеся парни - от многочисленных посадок и выпитого виски ушли в прострацию, закрыв глаза. Разговор у соседей в основном состоял из вопросов и ответов. Шеф спрашивал – Олекимбо отвечал.
- Кангини?! – возбужденный голос человека в тоге, мигом вернул двоих в состояние бодрости.
Судя по гавкающей речи, ему не понравился их туристический маршрут.
- Как тебе такой поворот? – спросил Гиря, тайком наблюдая за поникшим Олекимбо.
- Все дело в бырах, - глубокомысленно изрек Игорь. – Ждем пять минут.
Не прошло и двух, как к ним наклонился проводник и тихо сказал:
- Шеф говорит в Кангини нельзя. Туристов туда не пускают. Надо специальное разрешение, но с ним можно договориться.
- За сколько?
- За пятьсот быр. Это около тридцати долларов.
- Ого, - округлил глаза Игорь, - скажи ему, что мы туда не пойдем. Дорого.
- Или пошли его просто на хрен, - предложил, позевывая Гиря.
Олекимбо развел перед «императором» руками, и с виноватым видом начал перед ним оправдываться, указывая пальцем на стоптанные сапоги Игоря. Самолет затрясло, как телегу на брусчатке и стоявшие сзади ящики, подпрыгивая стали продвигаться по проходу вперед.
- Может, надо было дать ему денег? Сейчас от злости этого мавра самолет на две части расколется.
- Андрюха, с ними так нельзя. Им только дай волю – и солнце не зайдет, как мы будем с пустыми карманами. С деньгами расстаемся мучительно больно. Договорились?
- Может хряпнем по маленькой?
- Давай, - и Игорь достал начатую бутылку.
Тут же перед его носом возникла черная, костлявая рука с тремя помятыми, пластиковыми стаканами.
- Проводника надо терять, - усмехнулся Гиря.
- Это шефу, - Игорь передал полный стакан Олекимбо.
- Агрипуло, - представился «император» и тут же осушил стакан. – Бер мач. (Спасибо)
Самолет перестало трясти, в салоне завязалась беседа. Как выяснилось, Агрипуло был начальником полиции в четырех деревнях племени сурма. Кангини была самой дальней деревней от Тума.
- На сколько дальняя? – спросил Игорь, наливая еще дозу шефу.
- Два дня идти, - перевел Олекимбо. – Но, туда нельзя.
- Спроси – а за двести быр можно?
Проводник со стаканом развернулся к Агрипуло. Из дальнего кресла, показалось лоснящееся лицо человека в тоге:
- Бер мач!
- И вам спасибо, - Игорь достал пачку и отсчитал деньги. – Передай шефу.
Вместо очередного «Бер мач!», Агрипуло денег не взял, а встал, безумно поводя глазами. Внезапно он достал из тоги пистолет и, размахивая им в сторону туристов, держал речь, которую добросовестно переводил Олекимбо:
- Раньше сурма были рыбами. Потом они вышли из воды и стали воинами. Раньше сурма убивали буми* и отбирали у них кукурузу. Теперь сурма сами растят кукурузу, но все равно убивают буми.
- А кто такие буми, шеф? – спросил Гиря, приподняв рюкзак на всякий случай.
- Буми? Это жалкие твари, которые хотят принести беду нашему народу! Они крадут наших… - переводчик вздрогнул и запнулся, вспоминая прабабушку, - женщин. Воруют скот. Приносят болезни. И беду. Много беды!! Вот кто такие буми! И вы…
Шеф навел пистолет на двоих:
- Очень похожи на них. Жадные, хитрые буми…
Буми* - враждующее племя с сурма. «Видишь буми – стреляй!», так говорят у них в народе.

- Дай ему еще двести, - прошептал на ухо Гиря.
- Чего? Виски?
- Чего-нибудь, а то выстрелит придурок.
Игорь быстро вылил остаток виски в стакан, поднялся и протянул шефу:
- Бер мач!
Агрипуло залпом выпил - икнул два раза, уронил емкость, опустил ствол, и рухнул в кресло. Через минуту он спал как младенец.
- Быры верни, - Игорь дернул за куртку проводника.
- А? – Олекимбо протянул дрожащей рукой деньги. – В Кангини даже никто из соседних деревней не ходит. Вот, что он еще сказал.
Неожиданно справа, Игорь получил тумака в плечо. Невозмутимый Гиря – возмутился:
- Соррес из Малой Арнаутской - с деньгами расстаемся мучительно больно! Нам что сержант сказал? Бырами не махать. А ты пачкой перед ним засветил. Дай мне половину. И остальные по карманам разложи - деятель.
- Не прав – каюсь, - херувимчиком пропел Игорь, и отдал почти все быры товарищу.
Самолет нырнул носом вниз, прошел сквозь облака, и внизу показалась зеленая, ровная как стекло посадочно-взлетная полоса и малюсенькие хижины среди гор – это был Тум.