Занесло

Бытует мнение, что женщине для счастья красавицей надо быть писаной с какими-то там формами невероятными, ну, как в народе еще говорят, с фигурой. А я вам говорю – не обязательно все это. И тому пример – моя собственная жизнь. Я росту маленького, а главное, весу тоже, и когда в 18 лет пришла в секцию парашютную записываться, меня брать не хотели. Мол, вес парашютиста по каким-то там их правилам должен быть не менее сорока семи килограммов, а у меня сорок шесть пятьсот. Я спорить не стала, а просто на следующий день опять пришла записываться, предварительно плотно пообедав и выпив для пущей гарантии две бутылки лимонада «Буратино». Сорок семь кило с лихвой и получилось.
В секции было пятнадцать человек, из них две девушки: я и Полина – племянница инструктора. Но Полина пухленькая, а я худышка. Не буду подробности функционирования секции описывать, а вот об одном своем прыжке расскажу.
Прыгали мы обычно с двухкилометровой высоты, с кукурузника. Я уже пообвыклась и не боялась, как раньше. Даже какую-то странную обыденность стала ощущать. Но, в этот, тринадцатый по счету раз, как только парашют раскрылся, почувствовала какой-то непривычный толчок. А произошел он оттого, что полетела я не вниз, а горизонтально – такой ветрище внезапно поднялся в это время в атмосфере. Прогноз погоды ничего подобного не предвещал. Иначе прыжки бы отменили. Я быстро сориентировалась, что несет меня в сторону солнца, даже немного левее, то есть на юго-восток. Думаю, а что у нас на юго-востоке? Ага, Чугуев! Лечу, как я уже сказала, практически горизонтально, снижения не ощущаю абсолютно. С парашютом все в порядке вроде. Сколько я так летела уж и не знаю. Время как-то спрессовалось что ли. Но чувствую, ветер стихать стал и я потихоньку спускаться начала. И на удивление – передо мной открылось летное поле, рядком самолеты стоят похожие на истребители. А меня в самый уголок поля несет, красными флажками огороженный, где тоже какой-то самолет стоит, но только он весь чехлом покрыт. Ну, я по всем правилам перехожу с ног на пятую точку при падении, а потом привстаю, чтобы притормозиться. И в это время чувствую, кто-то меня с ног сбивает, да еще при этом кричит благим матом: «Лежать! Стрелять буду!» Я в грунт уткнулась носом – лежу смирно. Чувствую, меня этот кто-то коленом к земле прижал и обшаривает. «Ага, – говорит, – а вот и оружие». Я на спину перевернулась каким-то невероятным усилием, и напавший с меня свалился. Правда, быстро поднялся, автомат на меня направил. Кричит: «Лежать, не двигаться!» Смотрю, мой нож у него под ногами валяется. Обычный хозяйственный нож. Без ножа прыгать с парашютом нельзя по технике безопасности – вдруг в нештатной ситуации стропы спутаются или еще что.
Слышу, он уже по телефону куда-то звонит. Аппарат телефонный к какому-то столбику красного цвета прикреплен.
Долго ждать не пришлось, приехал их темно-коричневый газик военный. Вышли оттуда два молодца красноморденьких с автоматами. Сначала серьезными были, потом, когда меня хорошо рассмотрели, повеселели. Один говорит:
– Ну, собирай свой парашют, диверсантка. К начальству поедем.
Приехали к начальству. Я все рассказала. Они посмеялись. Самый главный из них вышел в соседнюю комнату. Минут через десять вернулся и говорит мне:
– Товарищ парашютистка, я уже в Харьков позвонил начальнику ДОСААФ, все рассказал про вас. Так что не волнуйтесь. Все в порядке. Сумку, чтоб парашют положить, мы вам организуем. Вечером, в 18.10 автобус рейсовый на Харьков идет. А на автостанцию мы вас подбросим. Лейтенант Шевелев сменится и отвезет на газике.
– Спасибо, – говорю, – товарищ… э-э…
– Подполковник Захаров.
– Спасибо, товарищ подполковник Захаров.
– Рад стараться, товарищ Вероника.

Время до вечера я провела прекрасно. Сначала меня в столовке накормили до отвала. Потом в музей воинской части сводили, показали макеты техники. В пять часов пришел тот самый военный, который меня арестовывал. При внимательном рассмотрении он симпатяжкой оказался – чернявый, сухонький такой. Говорит мне:
– Вы уж меня простите. Я все по уставу делал. Надеюсь, не зашиб вас слишком.
– Не, не зашиб, – говорю. Я не в обиде.
Сумку с парашютом до газика донес, дверцу мне открыл. Сели в машину, едем. Он говорит:
– Слыхали про Беленко?
– Нет.
– На Дальнем Востоке угнал двадцать пятый секретный МИГ в Японию. Предатель, так сказать. У нас такой МИГ один всего, но все меры предосторожности приняли. Это его я охранял, когда вы с неба свалились.
– А что и ваш МИГ угнать можно в принципе?
– Какой там! Он наполовину разобранный и без горючки.
– Так зачем такие меры безопасности чрезвычайные?
Смеется:
– У нас военных все не как у людей.
Подъехали к автостанции. Он говорит уже серьезно:
– Можно вас об одной вещи попросить?
– Ну?
Какую-то бумажку из нагрудного кармана вытащил и мне протягивает:
– Напишите письмо, если будет охота. Это адрес воинской части. Понравились вы мне очень, Вероника.
– Не обещаю. Мне учиться надо.
– А где вы учитесь?
– На физтехе, в университете.
– На физтехе? Ну, вас и занесло…
Тут мы дружно рассмеялись. Действительно занесло.

Короче говоря, написала я ему. Переписка интересной получилась, романтической. А через год Николай демобилизовался, и мы поженились. Десять лет с тех пор прошло. Ссоримся редко. Семья крепкая, двое детей.
А фигуру я себе так и не нажила.

1986 г. (ред. 2019 г.)