НЕНАПИСАННАЯ ПОВЕСТЬ БОККАЧЧО – 2



или НОВЫЙ ДЕКАМЕРОН




/ продолжение, начало публикации от 9.05.13 /





ДОВЛЕЕТ ДНЕВИ ЗЛОБА ЕГО





Мучаясь бесплодной страстью, Андреа в поисках выхода, из далеко заведшего страдательного воображения, несолоно хлебавши, возвращался в реальность, приводившую его на край готовой поглотить душевной бездны. Каким-то чудом удавалось ему избегать решительного шага, означавшего преступление, но, избавившись от одного наваждения, возвращался к не менее мучительным мечтаниям, им овладевавшими, пока, наконец, отчаяние не подвигло его на действия, прежде казавшиеся невозможными. Однажды днем, когда Сильвано был на работе, подменяя отца за рулем дребезжащего «Феррари», Андреа подстерег неподалёку от колледжа Агнесс, и, пользуясь доверием девушки, вызванном оказанной ей и её любимому услуги, сообщил, что у него припасена новость, узнать которую ей будет полезно и приятно, но удовлетворить свое любопытство сможет только у него дома. Какую девушку такого рода известие оставило бы равнодушной? Но оказаться наедине с Андреа она не решалась. Не потому, что у нее возникли какие-то подозрения по поводу его намерений, а в силу приличий, внушенных ей обществом. Правда, что отношение с Сильвано были бы для общества, проведавшего о них, столь же неприемлемыми, но любовь не рассуждает, тогда как с Андреа, кроме благодарности, ничего не связывало.



Всячески умоляя сообщить, в чём заключается его новость, не заметила сама, как оказалась у дома соблазнителя. Но если несколько минут назад любопытство и опасения на равных боролись друг с другом, то теперь, когда разгадка мучавшей ее тайны была близка, сомнения, мало по малу, уступали под напором любопытства.



Видя колебание девушки, Андреа изобразил полное равнодушие, сказав лишь, что она может поступать, как ей будет угодно, но свой секрет раскроет лишь на условиях, им поставленных. А на требование поклясться, что с его стороны не будет никакого подвоха, сделал это с таким чистосердием, что её сомнения, если таковые и были, испарились. Оглядевшись по сторонам, она, вслед за Андреа, быстро вошла в дом.


Оказавшись в знакомой обстановке, на сей раз с Андреа, она вдруг устыдилась самое себя, сделавшись пунцовой, что позволило наглецу, догадавшемуся о мыслях девушки, обнаглеть еще больше. Удобно устроившись в кресле, на котором обычно сидел Сильвано, наблюдая за обнажением подруги, Андреа включил телевизор, а когда на экране замелькали первые кадры, Агнесс не сразу сообразила, что беснующаяся на экране девица — она. Она — и никакая другая.


– Боже мой! – только и произнесла Агнесс, увидев собственное изображение. – Какой ужас! Ведь это я.


– Ты, – охотно согласился торжествующий Андреа. – И держишься молодцом. Не думаю, что хоть одна из тех, с кем приходилось иметь дело мне, могла бы с тобой сравниться. Что и говорить, Сильвано здорово повезло.


– Но ведь это… – У Агнесс перехватило дыхание. Мысль тревожно билась в лихорадочных поисках оправдания, которое нужно было ей, но не тому, кто заманил ее в ловушку, так ловко подстроенную, и она провалились в нее, словно в яму такой необозримой глубины, из которой самой не выбраться.


– Но ведь это… – снова начала она.


– Ты хотела сказать, подлость? Не бойся, называй вещи своими именами. А разве не подлость, что ты досталась Сильвано, только потому, что он смазливее меня.


– Он твой друг, – напомнила Агнесс, ища любую зацепку, могущую, если не помочь, то хотя бы отдалить то, что должно было произойти.


– Не отрицаю. И я доказал это, обеспечив вас надежным убежищем. А он, если, конечно, его дружба не вымысел, обязан поделиться со мной. Но поскольку до этого не додумался, мне пришлось действовать самостоятельно.


– И что теперь?


– Именно то, о чем ты подумала.


– И ты не пожалеешь меня?


– Почему я должен тебя жалеть? Ведь ни ты, ни Сильвано, забавляясь, не думали обо мне. Тогда, как я, думал постоянно и, наверняка, сошел бы с ума, если бы Господь не надоумил меня, за что всю жизнь буду ему благодарен.


– И что ты намерен со всем этим делать?


– Пока не решил, но все зависит от тебя. В конце концов, я ничуть не рад тому, что придется выставлять тебя на позорище. Но я хочу тебя, и никакая мера не покажется мне крайней.


– Чего же ты требуешь?


– Пройтись…


– Пройтись?


– Ну, да! Что в этом удивительного? – Он встал и обошел, все еще стоящую перед светящимся экраном, Агнесс. – Моя мечта пройтись по незнакомой дороге, заглядывая во все закоулки, которые встретятся на моем пути: рытвины, ухабы и, конечно, гроты, увитые чудными цветами. Гроты особенно, хотя и другие прелестные места не обойду своим вниманием. Но, как всякий путешественник, понимаю, что свои радости обязан оплачивать отнюдь не мелкой монетой, хотя и не по самой высокой цене.


– Ах, – вздохнула Агнесс, радуясь в душе, что Андреа не воспользовался её неготовностью к сопротивлению. – Не думала, что ты способен на такое.


– И я не догадывался о твоих способностях, – он кивнул на экран, где как раз в этот момент девушка исполняла, казалось бы, неисполнимую просьбу любимого. Мы оба не думали, а потому следует подумать, как сделать так, чтобы всем было хорошо.


– Но ведь всем хорошо быть не может.


– Отчего же не может. Ведь тебе со мной будет не хуже, чем с Сильвано. Да и ему тоже немало перепадет, учитывая, что всё обойдётся мирно и смирно. Он останется при тебе, а я при вас обоих.


– Не знаю, что и сказать.


– А то и скажи, что согласна.


– Я понимаю, выхода у меня нет, – тихо произнесла Агнесс, притворившись, что не заметила победную улыбку Андреа. – Но есть просьба, без исполнения которой мы с тобой ни о чем не договоримся.


– Вот как? Интересно!


– Ты должен дать мне время для размышлений.


– О чем размышлять? Выхода у тебя нет.


– Собственно, даже не размышления, а желание подготовить себя к тому, что неизбежно. И можешь вполне мне довериться, ведь я в твоих руках, как ни прискорбно это осознавать. И еще. Если «это» случится, то не здесь. Ни при каких обстоятельствах я на это не соглашусь. После Сильвано такое невозможно. Я буду видеть перед собой не тебя, а его. Думаю, ты меня поймёшь, да и тебе было бы неприятно. И, кроме того, не хочу попасть в еще одну ловушку. От наших с тобой встреч не должно остаться никаких следов.


– А ты предусмотрительная, – ухмыльнулся Андреа.


– На ошибках учусь, – спокойно ответила Агнесс.


– И сколько времени тебе понадобиться на размышление?


– Не больше недели.


Еще какое- то время они пререкались, но в этой перепалке Агнесс вышла, пускай и не победительницей, но все же с преимуществом, добиться коего уже не чаяла. Пускай на время, но ей удалось избежать самого страшного: отдаться нелюбимому, к тому, же на позорных условиях. Случись это сейчас, и она становилась его вечной рабой или, по крайней мере, до тех пор, пока не надоест новоиспеченному султану.

/ продолжение будет /

Борис Иоселевич