42. МОЯ ВЕНЕЦИЯ

Осень курская, город осенний – мой поэтический сад. Больше не будет поездок и пунктов. Дальше – до первого шквала.

Опять лаборатория. Мой корпус – новый корпус. Занятий в сентябре, как водится, не много. Я предвкушаю осень до новых белых мух. Лето прошло, и лох засеребрился.

Лучшее время в Курске? Томленье, беспокойство – оставим в стороне. Душа не надорвётся всей желтизной, плодами и расцветками. Глубинным пониманьем или, там, чем ещё.

В Лимончике лиана отрастает в тишине осенней Курска. Курск очень гармоничен с своей губернией центрально-чернозёмной.

Да, красный цвет на чёрном Диком поле. Последний красный свет на чернозёмном поле. Здесь красный клён, который сейчас не стоит трогать, чтоб не отнять у Курска его своеобразья.

Могу не торопиться при астрах этой осени, началом темноты базарной площади. На улице Кривецкой у костёла, на тёплых тротуарах с нагнутыми каштанами.

Навёрстываю лето в своей лаборатории. Гоняю автоклав почти что до предела. Иные серии буханок-образцов бетона звенят после твердения, иные развалились.

Когда-нибудь узнаю всю правду о себе. Но вот отчёт получится, как вспрыснутый росой. Я всё ж чего-то стою себе на удивленье. Ещё не так, но всё-таки не стыдно.

Дорога к Роще подросла со мною. Шатаются травинки, туманы поднимаются. Вот чего жаль под мглистый, тихий вечер. Ведь Роще суждено шуметь и облетать.

Рябинам и амбару – суждено ни ехать, ни остаться. Тоска не отпускает. Живу в идиотизме, как строить план, не знаю. Я ничего не знаю этой осенью.

Но вымытое небо, отмытые рябины? Cмотри, как лучи остро отражают. Как опадает тополь в проходе меж домами. Да, после грома осени, наверное, последнего.

Так повелось – походишь возле парка. Откроешь пиво о стену костёла. Горсть каштанов падших со вкусом подберёшь. Всё в тёплом свете запоздалой массой.

Возвышенное небо? Осенние расцветки. Каштаны только тронь – посыпятся дождём. И без того грозою посшибало на тёплый тротуар.

Шквал состоялся. Ночью, как обычно. И, как обычно, Курск предстал по-новому. Знаете где? За Тускарью, в Венеции. За мостом бельгийским. За тем, что на шарнирах.

Я говорил о нём. Держится сжатием снизу. Эллипсом рельсы со старым клеймом. И костыли торчат наполовину. Лишь иногда кой-кто пройдёт по шпалам.

Не знаю, почему я так не любопытен. Курск-Ветка, вероятно. И насыпь до вокзала? Впрочем, не видел насыпи в лугах рядом с Клюквой. Хотя, возможно, просто не заметил.

Но лишь за мостиком живёт какой-то жизнью колея. Вагоны, стойки с рукавами шлангов. Чего-то разливают за колючкой. Возможно, потому и не проверил что.

И скорее – к сеймскому мосту. Я редко там бываю. В ту сторону – плантации. Лишь вид на этот мост сквозь тополя чем-то ещё вниманье привлекает. Помню ещё сосновые посадки, паром. Нет, там не интересно. Просто я был там, и этого достаточно. Курск окружён со всех сторон вниманьем.

Вот улица от Тускари – ни слобода, ни город. В ней нечто довоенное. Воронеж довоенный? Хотя, что мне бы помнить? Наверно, настроенье. Мне попросту тут нравится без всяких аналогий.

И Курск отсюда – славной панорамой. Чуть цирка, кремль, немного элеваторов. Баобабы и берёзка.

Повыше всего купол, чья форма благородна, откуда ни взгляни. Царит над Курском. А из того отверстия на самой верхотуре, представьте, я выглядывал недавно.

Однако, я пока о слободе. О, тут уж, правда, нечто от Венеции. Тут плавают в гондолах весенними разливами. Я сам такое видел, правда, сверху.

Домишки разноцветные – зелёные и синие. Такие улички из троп на огороды. Капусты, астры, яблоки, опилки и дрова. Стук топоров из каждого подворья.

Тут улица Кривецкая. Со мною поздоровались. Один из тех, кого чуть не прогнал с экзамена. Я строг, но справедлив. Меня таким и знают, иначе бы, зачем со мной здороваться.

Тут улица Кривецкая и тополя кривецкие. То ответвленье Тускари, наверное, Кривец. Старая Тускарь – древнее русло. Ладьи варягов, может быть, и греков.

Но тут следы не одного потока, что видно по деревьям характерным. Домишки, огороды слободские. Моя Венеция.