Вообще я не пью…нет, не так…пью и люблю это дело, преимущественно сладенькие наливочки, шампанское, но выпиваю, особенно крепкие напитки, мало и редко. Затем или ну совсем не хочется более и перехожу к сокам, или наступает в какой-то миг полуобморочное состояние. Тогда быстро-быстро подыскиваю ложе….провальный сон, а потом свежа как огурчик и… пить не хочется совсем. Как правило, оставшийся любящий хорошо выпить народ в момент моего пробуждения уже хорошо хмельной или буйно веселый, или спящий на столе, а то и под столом. Как я всегда говорила, мой организм четко дозу знает. Так было всегда – начиная с комсомольских сборищ, разных картошек, морковок, бесконечных овощных баз нашей юности и до семейных посиделок или званных торжеств. Поэтому НИКОГДА! (и я это произносила всегда с большой гордостью и пафосом, особенно при воспитании собственных детей) я не обнимала унитазы, не была в непотребном виде или невменяемом состоянии, особенно на улице. Но воистину:
никогда не говори никогда
И пусть эти слова огнем полыхают у меня в мозгу и встречаются всюду, куда только взглянут мои глаза! Ведь все было просто как в анекдоте про русских пьяниц, даже с произношением тех же классических крылатых фраз, что подтверждает мудрость народа и глубокое знание поведения пьяного человека независимо от его социального уровня.
Итак, в песенный период жизни, а было такое время моей очередной творческой реализации, собрался наш дружный коллектив в июле месяце перед заграничными гастролями на даче у одной из участниц хора отпраздновать ее юбилей. Солнце грело от души, зной, буйство трав вокруг, запах готовящегося шашлыка. Ляпота, одним словом…Стол был накрыт просто шикарный во дворе. Мы все с поезда, малость оголодавшие, с нетерпением ждем сигнала начать. С одной зрелой, но очень кокетливой дамой сидим, болтаем. Вокруг мужчины с нами флиртуют, ухаживают, шутки, смех. Возбуждение в воздухе стоит. Прямо перед нами коньяк, почти литровая бутылка. Как все сразу отметили, очень хорошего качества. До этого времени я коньяк самое большое добавляла несколько капель в чай или кофе, не более. Как на духу. Он казался мне очень крепким, я обычно больше его нюхала, оценивая аромат, чем пила. А дама оказалась бо-О-О-льшой любительницей именно коньячка.
Веселье понеслось - череда тостов, анекдоты, планы, прожекты, песни….Я помню точно – коньяк мне понравился сразу и ни с чем не мешала, не совмещала, наверное, действительно напиток был классным. И коньяк с легкостью, как-то без напряга уговорили мы, надо сказать, на двоих (!) под разные закуски. Дама его явно зажала, никому не предлагала, не афишировала, а собутыльник ей был нужен; одной все-таки не интересно пить. Чувствовала я себя необыкновенно хорошо, приподнято, полной сил, веселья… да просто скажу, что ощущала королевой от внимания противоположного пола.
Внезапно небо затянулось тучами. Резко похолодало, дождь, ветер… все бросились активно убирать посуду, пищу, столы…и промокли, замерзли. В голове было, и я четко это помню, абсолютно ясно, никакой боли или тумана, и настроение, главное, отличное. Стоим на открытой веранде, хохочем от души, кто-то говорит уже о танцах, даже игре в бутылочку, а я (эх, знала бы – ни за что и никогда) вспомнила про свой любимый глинтвейн, исключительно чтобы согреться, правда. Но за ходом его приготовления не следила, поскольку сразу несколько человек с воодушевлением подхватили эту идею. И это была роковая ошибка. До сих пор думаю, что спирта явно перелили… шутники. С восторгом в душе большим половником из огромной кастрюли я стала всем желающим разливать горячее ароматное вино, не обделяя и себя, конечно, любимую … и достаточно долго. И точно не один граненый стаканчик был мной принят, для согреву исключительно, конечно. Думаю, именно это сочетание холода, обжигающего хмельного напитка (очень вкусного, надо сказать), выпитого ранее 45-градусного коньяка в убийственном для моего чистого организма количестве меня и сломало.
Чувствую, сознание стало путаться, ноги подгибаться, в целом резко ослабла… поплыла, родимая …. Попросила отвести меня в нужное место во дворе, поскольку уже стала понимать, что самостоятельно не дойду. Пока ухажеры решали, кто поведет, сделала самостоятельно несколько шагов в указанном направлении и упала как подкошенная – резко и плашмя. По-моему, даже в грязь. И лицом. Это помню. Но было скорее весело, чем стыдно. Встать сама уже не смогла. Чьи-то могучие руки (может быть, и нескольких мужчин, может, и несли за руки–за ноги, поскольку все были веселые - вспомнить уже не могу, к сожалению) донесли до места отдохновения и размышления; чем-то (бревнами?) укрепили на сидении, и потом тем же способом понесли обратно. Есть неясное ощущение, что перед домом снова падала, нет, падали уже всей компанией – было скользко от прошедшего дождя. Вставали долго и не менее весело.
По своей всегдашней отработанной годами традиции стала искать лежбище, но уже ползком, на четвереньках. Кругом гомон, веселье, «счастливые», - пробежала легкая завистливая мысль! И помогать никто не бросается; может, я и не одна была в подобном состоянии. Реагировать на чьи-то слова или действия, оценить обстановку уже была не способна. Помню, кто-то говорил о моих красивых глазах, своей страсти, снах, даже целовал… может, и не один. Но тело было полностью обездвижено. В голове носились возмущенные мысли, все сопротивлялось, хотелось плюнуть, дать пощечину по-пионерски или комсомольски, ясно звучали целые тирады в голове, поскольку собаки-мужики воспользовались моим беспомощным состоянием, но ни одной мыщцей двинуть УЖЕ НЕ МОГЛА. Была полностью парализована. С невероятными усилиями (может, кто помог?) вместилась между какой-то дачной пыльной рухлядью и…. отключилась; на сколько часов – представления не имею. Когда очнулась, кажется, тоже от поцелуев – совсем темно было за окном. Танцы шли полным ходом, это я смогла констатировать, но в отличие от обычных своих пробуждений-восстановлений от крепкого спиртного лучше мне стало не на много. Про себя, впрочем, хохочу от души, понимая свое состояние: ну, думаю, вот, влипла, зайка. Ведь странное ощущение в целом: сознание совершенно ясное, шутки слагаются – наяву так никогда не могла, словесные портреты дам и мужчин рисуются точные, несколько саркастические даже, а ни рукой, ни ногой, ни губами двинуть не могу. Как выходить из такого оцепенения? И дома обещала быть к ужину…как-то очень вовремя вспомнилось…. Кляну коньяк, глинтвейн, собственную слабость организма, поскольку все как ни в чем ни бывало веселятся, продолжают пить (а в коллективе были люди и глубоко пенсионного возраста). А внешне, как потом рассказывали, – абсолютно стеклянный взгляд, обмякшее как мешок тело и полная неподвижность. Русский йог, одним словом. Как так может быть? – загадка для физиологов.
Поскольку встать не могла, а время уже позднее (многим было ехать не один час домой), понесли меня под белы ручки, посадили в чью-то машину. Дальнейшее помню смутно, но стыдно, честное слово, до сих пор. Вроде бы постепенно стали возвращаться: сначала способность говорить, потом смеяться, петь…короче, «отходняк» пошел, но не весь сразу, а порциями. По-видимому, для каждой эмоции или рефлекса нужно свое время восстановления, таково мое заключение. Сумку потеряла, зонтик оставила, в поезде ну не буянила, но, кажется, приставала к мужчинам, заигрывала напропалую. Хорошо, что была не одна – не дали буйно хулиганить или раздать свои телефоны. Но пела песни точно, возможно, дурным голосом. На всякий случай не уточняла.
До дома меня довел один из солистов, имени которого я толком и не знала (многие из профессионалов были просто приглашены в поездку), который рассказал о всей своей неустроенной личной жизни и, естественно, богатом внутреннем мире, что непременно можно услышать от всех ухажеров в первую очередь, и надеждах, связанных с нашим!!!! совместным существованием. Он постоянно пытался меня поцеловать, но хорошо, что я УЖЕ поспала, поскольку какие-то попытки сопротивления были оказаны и, помню, я все время убегала от него, как девчонка, и безумно хохотала…….Господи, как хорошо, что из соседей никто не появился, поскольку вокруг дома мы сделали не один круг.
….Домой я ввалилась в первом часу ночи, шумная, бесшабашная, с горящими бесовскими глазами. Ждала меня дочка, не спала, волновалась. Когда дверь открыли - а звонила я долго и настойчиво, кажется, даже подкрепляла все еще и барабанной дробью ногой, я упала, почти сразу (дверь, кстати, оказалась открытой), и уже не поднялась более. Во всяком случае в мозгу не были зафиксированы мои дальнейшие телопередвижения. Говорят, звала кто дома есть прогуляться перед сном, подышать; наверное, очень настойчиво предлагала, поскольку было оказано сопротивление. Остальные события помню картинками скорее. Но…обижалась, даже очень, что меня не целуют на сон грядущий, обзывают пьяницей, стыдят, а не любят нежно, как обычно, заставляют идти чистить зубы.
Так, дочь потом рассказывала:”Лежит мама на полу, растянулась во весь рост – не обойти. И не пускает, за руки хватает, что-то лепечет бредовое. Хорошо ей видно, смеется весело как колокольчик. Я ей: Фу! Противно! Стыдоба! Обещала придти как человек на ужин. Как ты можешь? Интеллигентная женщина, мать троих детей. Кандидат наук! Говорила, что всегда знаешь, когда остановиться! А в ответ: ты меня любишь? А поцеловать? А кто баиньки уложит? А пожалеть? А колыбельную спеть?” Ну и тому подобный пьяный лепет…во как!
Но самое интересное было поутру, и я до сих пор в полном недоумении, надо сказать. Выползаю я из постели, такая вся слабая, помятая, встаю медленно, неуверенно. Бреду опохмелиться, е-мое, и перед товарищами, знаете ли, неудобно, поскольку кое-что вспоминаю из возмущенных возгласов дочери накануне. Думаю, самое главное, маме ничего не говорить, запрезирает, расстроится: дескать, кого воспитала? Какой пример для детей? И висит передо мной темно-синий пиджак, в котором я была на хоровой тусовке, а на спине …ОГРОМНЫЙ БЕЛЫЙ ОТПЕЧАТОК МУЖСКОЙ НОГИ!