Мы канючили и клянчили, мы заводили сагу о кошке каждый день, надеясь на мягкосердечие взрослых. Поначалу нам разрешили взять котят, но не носить (ни в коем случае!) их домой. Как раз у соседки снизу (забыла ее фамилию) кошка подрастила котят, их осталось двое: «один черно-белый, другой бусенький», сказала соседка. Что такое «бусенький», мы не знали. Маринкин Мурзик, щупленький, с вострой мордочкой, с тонюсеньким трогательным писком, дался в руки сразу, терся розовым носиком в ладошку… А Бусенький? Когда бывшая хозяйка вынесла его в коридор отдавать нам, он от ужаса стал метаться и дико прыгать на стены и двери! Мы с Маринкой вдвоем начали сужать круг, ловя испуганного зверенка с огромными глазищами, которые от паники были еще больше. Густую шерсть взъерошил и сделался похож на шаровую молнию! Метнулся под лестницу и чуть не убег в подпол. Поймали трусишку! Долго он еще боялся и щемился. Но красивенький такой! Шерсть густая, длинная, настоящая сибирская, глаза круглые, в полморды, пятна на белом немыслимой расцветки – как будто какую-то леопардову шкурку сверху накинули, с черными крапинами. Кончик шерстинки золотой. Вот что значит бусый! Хвост полосками, а черную кисть на конце словно обмакнули в молоко.
Так мы сделались счастливыми обладателями своих котеночков: у Маринки Мурзик, своего бусенького красавчика и бояку я назвала Барсиком. Поселили детенышей в коробке на чердаке. Там им было раздольно, что и говорить. Только вот Мурзик почему-то заболел. Однажды я зашла к Маринке, а она в слезах: Мурзик ничего не ест и с хрипом дышит. Что с ним было, мы не знали, но угасал он на глазах, маленький, жалобный, жалкий, таял и уже не мяукал, не плакал, а сипел, видно было, как с каждой минутой из него уходила жизнь…Слезы лились сами собой, и помочь было нечем.
Похоронили мы Мурзика на нашем маленьком кладбище под старой высокой лиственницей на заброшенном стадионе. Там помаленьку стали появляться могилки: подобранные воробьи, птенец ласточки, выпавший из гнезда, невесть откуда появившийся у нашего ручья вальдшнеп с разорванной грудкой, новорожденные котята светкиной кошки, которых мамаша отказалась вскармливать…
А вот бусенький Барсик остался жить у нас. После смерти Мурзика, после наших безутешных слез мне разрешили поселить Барсика сначала у нашей двери, а скоро пришел день, когда пугливого пушистого котенка впустили в квартиру. Он, прижимаясь к полу, пробежал до туалета. Там и жил первое время, потом перекочевал в мою комнату и, наконец, стал полноправным членом нашей семьи. Барс, Барсик, Барселон Иванович, мой ненаглядный бусенький котятко.