Ах, эта вездесущая первая, после сошедшего снега, грязь. И всё же, кажется, от нее в городе весело и шумно. Вон воробьи в ней копошатся, а там голуби тщательно очищают ее липкую со своих перьев. Машины, как коты урча, несут ее на колесах и своих боках.
И понизу все деревья ею будто выкрашены, то серой, то черной краской.
Если, где, случись поближе у дороги березка, то вся светлоликая, в серых конопушках, а уж стволы акаций, растущих у нас повсеместно, заляпаны и подавно…
Разрисовавшая своей росписью всё и сохнущая под ярким солнцем грязными росписями, она не мешает людям. Мальчишки щурятся под весенним, заглядывающим в глаза, солнцем и смеются, расплескав свои конопатки вокруг себя.
И смеются две девчонки –подростки, звонким рассыпчатым смехом, весело смотря на свои в пупырышках грязи колготки, и смущенно поглядывают на свои ноги женщины.
А где-то далеко за большим городом , проваливаясь , вгрузая сапогами в мягкое, сырое тело земли, выходит мой отец к проснувшейся землице.
Скоро, скоро родимая подсохнет ,готовая принять человеческую заботу.
Он вдыхает влажный, теплеющий под солнцем, ток воздуха, идущий, испаряющийся от нее, и любуется далеким степным простором, где грязи нет, а есть чистое необозримое пространство жизни.