(отрывок из повести "РОБ")

Волосы слиплись на лбу от пота. Хотелось есть. Мысли напомнили о последнем употреблённом в пищу. Яйца с хлебом. Это были яйца с хлебом. Целых или всего лишь три, но последнее из того, что он ел и поэтому очень вкусные.
На улице была весна. Не поздняя и не ранняя. А долбаная, ненавистная всем пора, когда снег ещё не сошёл до конца, но уже не лежит на земле плотным одеялом. И белизна больше не слепит глаз, чем ещё недавно хоть как то оправдывало холод и скользкие улицы.
Выкурена была уже третья. Сладкая, как всё, что имеет все шансы быть последним. Его последняя сигарета была на вкус очень сладкой и приятной. Беда в том, что это была уже трёхсотая его последняя сигарета.
Он слегка поперхнулся дымом и, остановившись возле забора прилегающего к спортивному магазину, выбросил бычок. Затем сел на забор.
Мажо должен был уже объявится, но время шло и ясно намекало на то, что Мажо вновь где то заплутал.
Из магазина вышла девушка. В короткой, но не очень, как он про себя подметил, юбке и белой как лист свежей типографской бумаги сорочке. Посмотрела в его сторону и подойдя к нему, улыбнулась.
- А у вас огоньку не найдётся?
Голос был приятным и нежным. Хотя и заметно прокуренным. Девочке было лет шестнадцать на вид и лет двадцать судя по взгляду. Немного поколебавшись он решил не гадать сколько же ей всё таки лет.
- Красавица, такая прекрасная а куришь.
Она и не думала улыбаться на комплимент. Он достал зажигалку и дал ей прикурить, после чего она кивнула в знак благодарности и.. осталась стоять рядом:
- Погодка блеск писец.
Он не привык теряться в разговоре с девушкой. Быть может когда то, но не теперь. Спустя столько лет, после всего пережитого. И не мог не улбынуться:
- Не холодно тебе? Блузка вроде тонкая.
Она улыбнулась.
- Это не блузка балда. Это сорочка. - улыбнувшись ещё раз, она посмотрела на него - Не, нормально чё.
Он протянул ей руку в знак приветствия.
- Ну тогда Санто.
Сделав глубокую затяжку, девушка вновь улыбнулась и протянула ему руку.
- Велина.
Он взял протянутую руку и наклонился к ней. Почувствовав аромат хороших недорогих духов он на некоторое время задержался в сантиметре от кожи. И слегка коснувшись губами руки, выпустил её.
- Давно не встречала подобных джентельменов.
Он улыбнулся. Ибо слышал подобное не в первый и не во второй раз за прошедший месяц. И это ему, чего уж скрывать нравилось очень.
- Кто то ведь должен держаться священных традиций.
Улыбка теперь уже не сходила с её лица. Это нравилось им обоим. И в равной степени. Он уже забыл про подлеца Мажо, с которым у него были общие дела. Она просто расслабилась. До закрытия оставалось каких то десять минут. И если кто вздумает зайти в магазин, мимо неё он точно проскочить не сумеет.
- Чем ещё удивите девушку?
Он почесал подбородок, изобразив всем своим видом глубокую задумчивость.
- Хм. Не знаю даже. - Санто усмехнулся - А чем можно?
Велина стряхнула пепел и он попал на её тёмную юбку. Велина, увлечённая новым занкомством не заметила этого.
- Ну ты например чем занимаешься? И что забыл возле нашего магазина?
Санто ждал именно этого.
- Друга вот ждал. Да думаю не придёт уж. Занимаюсь много чем. - он увидел пепел на её юбке и показал на него. Велина опустила глаза по направлению взгляда Санто.
- Зашибись!
Она принялась оттряхать юбку от пепла и посыпала небольшим количествои ругательств.
Санто рассмеялся.
- Ну зачем же так ругаться красавица?
- За нечем! Вот бляха.
Велина опёрлась на забор и рассмеялась.
- Ты извини Са.. Прости пожалуйста, я забыла.
- Санто.
- Санто, извини за грубость. Я бываю такой.
Санто улыбнулся.
- Ничего. Я тоже.
Велина достала телефон и посмотрела на часы.
- Пять писят шесть. Можно закрываться. - Она выбросила бычок и собралась уйти. - Ну удачи Санто.
Санто заколебался. Но решение само вылетело из уст.
- Подожди Велин. - встретил её взгляд и подумав сказал - Ты в какой стороне живёшь?

- Ага. А ещё я люблю Коэльо.
Санто прыснул. Велина почти обиженно буркнула.
- И что смешного?
Санто немного рассмеялся.
- Нет нет, всё нормиком Велиночка. Просто ты не похожа на человека, который читает Коэльо.
Её глаза округлились.
- А я тебе Сидни Шелдона должна читать по твоему?
Они шли по почти пустынной аллее городского парка. Кроме них в парке не было никого. Разве что семиклашки, из школы находящейся неподалёку, облюбовав безлюдное место у высокого забора, похожее на лестную местность, занимались сексом по очереди с девочкой, учащейся на пару классов старше. Да ещё два студента укидались феном до такой степени, что просто не могли встать с места.
Санто узнал за время прогулки о Велине почти всё, чем вообщем то не был удивлён нисколько. Он узнал что ей 17 лет, что закончила она 11 классов, и не сумев никуда поступить, решила остаться на годик в родном городе. Узнал что её любимы режиссёры - Финчер и Скорсезе. И что она любит наблюдать за снегопадом и растирать пальцем редкие снежинки, залетающие в открытые окна. Ещё, что было ему особенно приятно, она как и он любила под звуки Symphony laikmess и Dimmu
Borgir перечитывать Гёте и Гофмана.
- На самом деле я думаю что плохих книг не бывает.
Санто усмехнулся.
- Эээ. А бушковы с суховыми и всякий мусор типа "я-вор в законе: разборки
авторитетов". Это литературные шедевры?
Её милое юное лицо осветила ясная улыбка.
- Нет, ну они же не сразу начали херь эту писать. Они же когда то писали что то стоящее, сначала. - Она хихикнула - Ну... наверно. Я так думаю.
Их сумасшедший хохот окатил местность парка, так, что дошёл даже в удалённые уголки. Чем и обломал кайф семикласснику Разифу, чрезвычайно занятому со старшеклассницей Юлей в отдалённом месте парка. Рот Юли, неожиданно для неё освободился и Разиф, застегнув ширинку, выглянул из за кустов, в поисках виновника смеха. Убедившись что виновник этот никоми образом не собирается ему помешать, он вернулся обратно. Разиф расстегнул ширинку и Юленька
продолжила усиленно стараться. Неподалёку от них стояли скучая ещё два друга Разифа, ожидая, что называется, своей очереди.
Велина и Санто покинули наконец территорию парка и направились в сторону "мухоловки" - района, который был местом жительства Велины. Мимо двух и трёхэтажек, через несколько заброшенных строек.
Почему именно мухоловка, сейчас уже почти никто и не помнил. Одни связывали это с
противостоянием быдла-детей ГПУшников, из Северского района. Другие с какими то неизвестно откуда взявшимися мушиными подвалами, которые якобы раньше были в этих местах. На самом же деле лет пятнадцать назад, году в 95 примерно, был в городе авторитет такой Слепцов Семён Ааронович. Или просто Слепень.
Был он хоть и бандит, но человек понятий строгих. Вор авторитет, а это, сами понимаете - совершенно конкретные этические устои. И страсть как любил Слепень девочек с района Новозаводской и Александровской улицы. И наведывался туда регулярно. А одаривал своих девочек так щедро, что к таким на районе испытывали только уважение, но никак не оскорбляли за глаза. Да и девочки этим расположением Семёна не баловали и не выставляли его напоказ. Не любил этого Слепень, и отучал всех, говоря "вот пока все равны не будем, не свалим
буржуев пидоров, так что нех мне тут понты гнуть, понял блядь?".
Непонятливых почти не встречалось.
А через год появились новые ребята в городе. Вернулся с войны Паха Черешников. И решил порядок навести - город от кавказа очистить. Слепень же всегда за равенство ратовал и Пашу пытался на место поставить.
Вот тогда и началось.
А ещё была у Паши девочка. Люда. И не дождалась она Пашу. Да не просто, а с его другом не дождалась.
Вот тогда то и закончилось всё.
И пацаны пашины между собой решили - "такая баба ниже мухи". И решили почему то что не одна Людочка, а весь район такой. А раз так, то почему бы не попользовать то девочек.Приезжали парни каждый вечер. Забирали пару девочек и увозили на дачу. К утру привозили и оставляли возле дома. А девочкам только и оставалось что молчать. Жаловаться некуда. Да и как пожаловаться, если потом будешь слышат в спину, пока не уедешь из родного города - "шлюха" и "блядь".
И тронул как то раз Сурка, парень из пашиной банды, Леночку Стругову, дочку лейтенанта местной милиции. А через недельку и лейтенанта с парой его коллег в замесе кончили.А Леночка то ведь Слепню тоже очень нравилась. Только не трогал он её. Мол молодая ещё. Даже школу не закончила. Просто подарками одаривал. И по ресторанам водил. Ручки целовал. Мужик был всё таки Слепень.
И узнал об этом Семён Слепцов. Бухал весь день. К вечеру протрезвел, помылся, взял заточку и пошёл к Сурке домой. А Сурка с невестой был. Открыл он Слепню и даже сказать ничё не успел. Весь живот у Сурки в большое большое кровавое пятно превратился. Красное как кровавая гуашь.
Слепень напоследок всё таки сказал Сурке за что убивает то его.
Тридцать восемь колюще режущим эксперты насчитали. Это в живот только. А там ещё же руки у Сурки были. И ноги. И голова то ведь тоже была. Вот ведь как.
Закончил Слепень дело своё и уже уйти собрался. А тут невестушка Сурки из ванной вышла. Увидала Слепня в крови и ненаглядного своего да и онемела от ужаса и горя. А Слепень глянул на неё и сказал:
- Ты прости, что счастья твоего лишил. Он гондон. Малолетку насиловал. Тихую такую. Скромную. Он гондон девочка. Я тебе щас жизнь может спас. И не суди. Только Бог судить может. ТЫ не суди. - Вытер заточку о кофту Суркину - Я не судил. Я землю от гниды очистил.
И ушёл.
Повязали Слепня через пару дней. В церквушке местной. С двумя товарищами верными. Молился Слепень и пил. За душу Суркину. На зоне то и добрались до Семёна урки пашины. Вот так и кончился Слепень. Во сне. Под подушкой.
А район так и остался мухоловкой.
Велина наступила на проволоку, торчащую из под земли. В их районе, где количество заброшенных строек давно переросло в качество уровня наркомании, это было обычным делом. Санто же было немного не по себе. Он не привык гулять по таким местам. Вернее сказать отвык.
- Как только такое создание могло появиться в таком жутком месте.
Велина на реплику Санто только усмехнулась.
- Забудь про мухоловку как раньше. Щас всё иначе здесь. Команды даже свои есть. Свои стрейтэджеры. Свои роллеры.
Санто с нескрываемой иронией посмотрел на спутницу. Велина только пожала плечами.
- А чего ты думал? Всё та же мухоловка, где куча шалав и все чего нибудь употребляют? Забудь парень.
Они вышли к дому Велины. Санто сразу понял это, потому как Велина заметно сбавила шаг.
- Ты ведь так и не рассказал о себе, хитрец Санто. Только из меня всё выудил, а о себе ни слова. Теперь тебе легче «подкатить» да?
Санто на секунду онемел от услышанного. Он впервые слышал чтобы девушка так легко и при этом так бескомпромиссно ломала всю схему их беседы. Он просто не знал что ответить. Велина наслаждалась своей проничательностью. Она хихикунла. Легко. Как то почти по детски.
- Ну вот. Обломала да?
Санто заставил постарался взять себя в руки.
- С чего ты это решила?
- Твой взгляд изучающий. Как у мудаков которые молятся на пикап. И при этом какой то зрелый. Ну серьёзный, манящий понимаешь?
Санто кивнул, хотя ничего не понимал. Велина продолжила.
- Как у тех, кто всерьёз гонит за изучение поведения людей, любит копаться в психике. Кто социальной инженерией увле… Хотя нет, ты не из тех, кто увлекается. – девушка выдержала паузу – Ты из тех кто занимается долго.
Санто споткнулся. Казалось бы на ровном месте. Он не знал что ему делать. С позором ли уйти и поражаться этой странной девочке. Или всё отрицать. А главное что сейчас сказать. Он вспомнил слова Уолта Уитмена «Если ты хочешь подойти ко мне и заговорить со мной – почему бы тебе не подойти ко мне и не заговорить со мной?». Подумал как точно сказано. Исключительно для решительных людей. Да и терять то уже нечего.
- Я не знаю что мне сейчас делать Велина. А главное что сказать.
Велина остановилась и подошла к Санто.
- Чего ты от меня хочешь Санто?
- Я не знаю. Ты мне понравилась. Я увязался за тобой. Ты вообще клёвая.
Велина опустила глаза, и спросила глядя куда то в сторону:
- Вот теперь мы разговариваем без обиняков. Без вранья. Честно скажи – она подняла глаза и встретилась с его взглядом– чего бы ты от меня хотел? И не ври, я ведь всё равно пойму.
Санто хотел что то сказать но утонул в её потрясающем воображение взгляде. Её глаза были зелёными, с вкраплениями синего и карего. И очень большими. Он не хотел больше говорить. Он хотел только смотреть и смотреть в них. Ему нравилась эта бездна, неожиданно открывшаяся перед ним. Но сказать было нужно.
- Смотреть в эти глаза и говорить с тобой. Ещё хотел бы обнять тебя. Честно. Твои руки так приятны, когда я их целовал, мне показалось что я держу в руке что то очень близкое и родное мне. – он поколебался несколько секунд – и конечно я очень хочу коснуться этих губ. Поцеловать тебя.
Велина приблизилась к нему и коснулась губами его губ. Легкий, осторожный поцелуй длился несколько секунд. Но время уже не играло для них никакой роли.
Она спросила еле слышно:
- Коснулся?
Он ответил, сжимая её руку в своих:
- Коснулся.
Она подняла голову к небу, подставляя лицо к невесть откуда взявшемуся снегопаду.
- И как?
Он улыбнулся, пробуя на вкус свои губы, на которых явственно ощущался аромат женщины.
- По настоящему. Я забыл что это может быть. Настоящее.
Велина прижалась к нему всем телом. И поцеловала его ещё раз.
Уже стемнело. В их регионе рано темнело, вплоть до середины июня. Улица то там, то сям заполнялась многочисленной молодёжью. Мимо них, с истошно орущей из наушников альтернативой прошла пара школьников, по всем параметрам подписывающаяся под определение представителей извращённого новым временем молодёжного движения «эмо». Близлежащая скамейка забилась местной «гопотой», с пристрастием уничтожающей несколько «нольпяшек» пива и громко ржущей, волей неволей вызывая ассоциации с конской фермой, или хотя бы колбасой.
Санто проводил Велину до подъезда. Дверь была сорвана с петель и болталась что назывется на «честном слове». Пространство под скамейкой рядом с подъездом сплошь было усеяно бутылками, бычками и пачками от презервативов. Санто хмыкнул, взглянув на это удручающее зрелище. Велина проследила за его взглядом.
- Ну теперь хотя бы шприцов нет.
Санто улыбнулся оптимизму спутницы.
- Да, большой однако плюс. Без сомнения.
Велина рассмеялась. Они зашли в подъезд. На площадке было темно, но фонаря хватало чтобы осветить лестницу, ведущую наверх. На лестничной клетке Санто увидел содержимое тех самых пустых пачек, находящихся под скамейкой. Когда они поднялись этажом выше, он услышал пыхтение и стоны, перемежающиеся с фразами «ещё» и «быстрее», произносимыми нежным женским голосом. Велина махнула рукой, мол обычное дело. Но они всё же остановились.
Она шепнула ему:
- Подождём пару минут. Может успокоятся.
Санто был не против. Он вообще уже был не против всего, что могла предложить Велина. По крайней мере так ему казалось.
На улице возле подъезда у кого то заиграл из «мобилы» Disturbed. Кто то громко разговаривал о неудачах на учёбе, кто то подогревал его высказывания репликами на тему «козлы преподы» и «предки достали». Район жил своей жизнью. Привычной здесь каждому, вечерней жизнью.
Лишь двое в грязном, замусоренном и загаженном, но всё равно таком тёплом подъезде, отстранившись от всей людской суеты, смотрели друг другу в глаза и молчали.
- Мне кажется что ты не просто так смотришь в глаза девушке, которая «вынесла» твой искушённый ум своей проницательностью.
Санто улыбнулся и опустил глаза.
- Ты удивительная Велиночка. Я просто покорён тобой. Честно. – он сделал паузу, довольно хмыкнув – а познакомились всего – Санто посмотрел на часы – четыре часа назад.
Мимо них быстро пробежала пара, ещё недавно даже не подозревавшая об их присутствии здесь и оттого ускорившая, при виде их, свой уход вдвое. Видимо от не до конца потерянной совести.
Велина потянулась.
- Всего четыре часа, а я уже не чувствую ног от усталости. Уф. – она вновь обняла Санто и сказала, теперь уже совершенно другим, нежным и вкрадчивым тоном – Поднимешься ко мне?
Санто заколебался. Велина вновь усмехнулась.
- Не волнуйся. Мать дома.

Стены были покрыты синими моющимися обоями. Возле окна, с очень низким, в сравнении с новыми домами, подоконником, располагалась кровать. Прямо перед ней упирался в стену компьютерный стол, с находящимся на столе поводом для его названия ноутбук, с двумя средних размеров компьютерными колонками по бокам. У левой стены нашёл себе место старый платяной шкаф. На правой висел ковёр в восточном стиле.
На стене был всего один плакат. Во всей красе своего мрачного стиля на нём был изображён вокалист, с гитарой наперевес, истошно что то орущий в микрофон. Позади виднелся безумного вида барабанщик, с мелькающими туда-сюда палками. Рядом, всего в нескольких шагах от солиста стоял бас-гитарист и усиленно дёргал за струны большого безладового баса. Над всей этой шайкой длинноволосых деятелей, прямо перед прожекторами, горела выцветшими от времени красками надпись Symphony laikmess, выписанная в лучших традициях блэк-метала – то тут, то там выпирали из за букв рога и кресты, нарисованные верх ногами и переплетённые страшного вида терновником. Суровые вензеля заглавных букв, образовывали собой узор, изображающий змия с яблоком познания в клыках. Посередине же логотипа группы была изображена не ставшая уже привычной пентаграмма, с вписанным в неё Бафометом – богом желаний древнего города Карфаген, а странного вида кисть, с большими пугающими когтями и выпирающими сухожилиями.
- SL в Кракове. Постер моего брата.
Санто обернулся к стоящей позади Велине.
- У тебя есть брат?
Велина опустила глаза.
- Был. – она взяла Санто за руку и сменив тон пропела – Пойдём чайком угощу.
Санто хотел было спросить ещё кое что, но передумал, решив что имей Велина желание, она бы рассказала ему это.
На кухне было гораздо уютней чем в спальне. Она была маленькой и почти квадратной по форме. Возле окна стоял стол. По бокам две скамейки. Сзади располагался холодильник, который венчал маленький телевизор.
Санто сел слева от окна. Велина принялась хозяйничать.
- Тебе с молоком?
Санто кивнул. Он наблюдал за действиями Велины и наслаждался каждым движением этой удивительной девушки, понимая что всё сильнее начинает привязываться к ней. Чего он впрочем, впервые наверное в жизни, ничуть не боялся.
- Сахар?
Санто показал два пальца и Велина кивнув положила ему в стакан две ложки белого сахара, отдающего свежестью вчерашней фасовки. Санто помнил что мама Велины работает на местном заводе, в фасовочном цехе. Он принюхался. Глубоко вдохнул и улыбнулся. Еле заметно. Уголками губ. Такой был удивительный запах.
И это не ускользнуло от глаз его новой знакомой, занятой казалось бы другими вещами и стоящей спиной к нему.
- Вчера с фасовки. Женщины подгоны делают друг другу. Дружные там все.
Она обернулась и встретив его удивлённый взгляд, теперь уже содержащий в большей мере восхищение, ответила:
- Громко нюхаешь милый мой,
Они вместе рассмеялись. Велина поставила перед ним стакан и принялась расставлять на стол вазочки и пиалы с конфетами и прочими сладостями. Наконец и она заняла своё место за столом.
Санто взял её за руку. Велина убрала свою руку, погладив его по щеке.
- Прости, не люблю когда мне что то мешает когда я за столом.
Санто кивнул. С любой другой девушкой он бы принял обиженный вид и всё ж таки добился того, чтобы она отказалась от привычного для неё. С любой другой он бы взял себе это на вооружение, оставив у неё впечатление виноватости перед ним. С любой другой…
Но не с Велиной.
Нет. Не с ней. Он пока не понимал почему вдруг его взгляды настолько стали неважны для него. Его священные, почитаемые ещё вчера выше даже дружбы и верности, принципы обращались на глазах в пыль и ненужный мусор. И всё что он хотел – быть рядом с этой девушкой. Неважно насколько и какой ценой. Просто он уже не мог без неё.
- Так чем ты занимаешься Санто? – Велина скривила лицо в возмущённой усмешке – И как в конце концов тебя зовут?
Санто улыбнулся. Он слышал этот вопрос только от незнакомых. Даже знакомые его знакомых знали что…
- Санто – он выдержал паузу – меня так зовут прелесть, Санто. Это моё имя.
Велина показала всем видом что готова слушать историю такого необычного имени. Санто сделал глоток и устроился поудобней. Захрустели вафли, перебивая звук боя настенных часов с кукушкой, слышный из гостиной.
- Моя дед, Риккардо Сильвереа, уехал из Италии в годы правления там режима Муссолини. Ещё году в 1930. Добрался до Польши. Потом Украина. Там у меня брат есть. – Санто улыбнулся, Велина же просто тихонько рассмеялась после последнего предложения Санто. – И уже после войны оказался в госпитале около Крыма. Там он и познакомился с моей бабушкой. Ну а дальше годы репрессий с лёгкой руки нехороших людей в правительстве Джугашвили. И моя мать, Катерина Сильвереа, оказалась здесь. В тюремной больнице. Без родителей и документов.
Санто остановился. Внутри всё прогорало. Гордость за выдержку и волю матери. Боль за то, что было не испытано этим зажравшимся «поколением неуёмного угара и порева», как они выражались с друзьями между собой когда то давно. Былые чувства, молчавшие столько лет начали просыпаться в этом холодном и расчетливом человеке, привыкшем за последние несколько лет лишь к одному – всегда получать своё. И даже мышцы, напрочь позабывшие какими они были и какие задачи выполняли в то сумасшедшее время, когда Санто был подростком, начали ныть, словно вспомнив вдруг тренажёры и стычки, после каждой большой пьянки.
Велина взяла его за руку, от чего стало теплее на душе. Санто улыбнулся. И продолжил.
- Выстояла как то. Из детдома в Профтехучилище, дальше в Петербург. Получила образование. Что то связанное с финансами или бухгалтерией. Не помню точно. А в советское время знаешь наверно. Уехал, отучился и вернулся. И никто не рвался чёрт те куда. И довольные все были. Ну а там как раз и отец мой учился. В Питере. Вот так и познакомились. – Санто сделал ещё глоток - Отца, потомка кубинских революционеров, родители назвали Владом. Мама, уже говорил, Катерина. Вот они и решили историческую справедливость в сыне восстановить. Фамилию мать так и оставила в детдоме зарегистрированную - Северский. А имя решили итальянское, и чтобы и отца не обидеть, дать. Так и стал я «Святым».
Велина погладила его руку. Видно было что она слушает его с интересом и слушать его ей приятно. Санто тоже было приятно это.
- А занимаюсь я разными вещами. Учусь по специальности.
Велина усмехнулась и проговорила, глядя куда то в потолок.
- Прикладная психология.
Санто хихикнул.
- Не совсем. Социальная психология и психология управления. Так же туда входит педагогика.
Велина разломила вафлю и засунула себе в рот кусочек поменьше. Санто допил чай и жестом изображающим непонимание обиженного ребёнка показал содержимое своего стакана. Велина встала чтобы налить ему ещё чая.
- А работаю консультантом в местной фирме и ещё психологом в школе на полставки. На жизнь хватает.
Велина пожала плечами.
- Ну обо мне ты уже почти всё знаешь.
Санто усмехнулся.
- Ни фига подобного. Вообще ничё не знаю, хоть и проговорили мы несколько часов. – его рука вновь добралась до её. – Откуда твои знания пикапа? Откуда школа соционики? Откуда это всё прелесть?
- Лучше Велиночка.
Санто вздохнул.
- Ах да. Прости Велиночка. Я забыл.
Она потянулась и хитро глянула на него.
- Немудрено однако. – приняв свою привычную уже позу, с почти прямой осанкой, она сделал дробь по столу. – Так. Ну если я скажу тебе что жизнь научила, то…
- То я тебе поверю. Так или иначе.
Велина задумалась. Её глаза наполнились какими то новыми чувствами, прежде в них не отражающимися. Она поколебалась. Затем сделала несколько глотков и поставила пустую кружку на стол. Велина подняла глаза. И от взгляда, встреченного им, Санто стало не по себе. Её глаза горели странным, нездешним, не её домашним и добрым, а каким то нечеловечески суровым огнём. Её губы выдали только одно слово.
- Пойдём.

Снег почти растаял, превратившись в грязь, перемешанную с водой, отчего ощущения весны стало ещё сильнее. Луна поднялась уже довольно высоко, не давая возможности Санто остаться одному.
А хотелось очень.
Они с Велиной расстались не очень хорошо. Она сказала что не может позволить себе открыться едва знакомому человеку. Он разумно согласился. Но её настроение уже было испорчено какими то одной ей известными мыслями. Из прошлого как понял Санто. Она поцеловала его и распрощалась до завтра. Назавтра они договорились пойти вместе в кино.
Но Санто был крайне неспокоен. Велина была слишком зрела для своих семнадцати. И что заставило её так повзрослеть в такие то годы, Санто как человек мог только гадать. Но Санто-психолог мог и догадываться.
Мимо прошла шумная компания, вида совершенно нерентабельного. Санто отшатнулся. Он не любил пьяных. Он вообще не любил когда люди себя гробят. И даже некогда боролся за то, чтобы люди одумались. Пропагандировал здоровый образ жизни и спорт. Но жизнь оказалась сильнее Санто.
И Санто сломавшись много лет назад, больше не пытался бросить пить насовсем или не курить. Ему было безразлично собственное здоровье.
Позднее ему стали безразличны многочисленные обожательницы и те, кто восхищались его словами и рассуждениями. А позднее пришёл черёд и самой жизни.
Но Санто не был суицидником. Потому не предпринял попыток убить себя. А просто забил на всё.
И жизнь стала существованием. Санто начал делать те вещи, за которые раньше мог легко отречься от любого. Девочки, окружавшие его постепенно превратились в список партнёрш и через какое то время он просто потерял им счёт, не успевая даже запомнить кто был в его постели на этой неделе, а кто в прошлую пятницу. Возраст же его ублажательниц стал своего рода лимитом – чем младше, тем жёстче нужно обойтись, дабы она ещё не раз, под впечатлением от его животной силы, набрала его номер и попросилась в гости. Одна.
Санто забыл что слушал и читал когда то. Фильмы Нолана и Шьямалана заменили дешёвые «американские пироги» и «цыпочки», от которых все те школьницы были в непонятном для него восторге, никогда впрочем не давая досмотреть Санто до конца хотя бы один из них.
Порой они отдавались ему по двое.
А в его плейлисте теперь были Tiesto и Aphrodite, вперемешку с трансом, согнав со своих позиций любимые некогда Санто метал и хардкор.
Девочкам и мальчикам, зависающим у Санто нравилось. Ему же было пох. Он привык так жить. И жизнь его слишком сильно вошла под кожу, так , что избавляться придётся через самокалечение. Он это знал.
Вдали послышался крик, отчего Санто пришлось выплыть из своих рассуждений о жизни обратно в реальный мир.
Крик перешёл в смех и Санто понял что это развлечения местной молодёжи.
Зазвонил мобильник. Санто достал телефон и чуть не выронил его от радости, увидев высветившийся на малом экране номер абонента. Это была…
- Да Велиночка.
Её голос слегка дрожал.
- Санто, милый. Прости ладно, за резкость. Я не хотела.
Санто сильно полегчало после её слов. Теперь он был готов расцеловать целый мир.
- Ничего моя родная. Всё нормально.
Она попросила его немного подождать возле входа в парк, до которого он ещё не дошёл. Он согласился и на том конце отключились.

Велина поправила капюшон и вновь взяла Санто под руку. Ночь была удивительно тёплой. Даже ветра не было.
- Он был упрямый. Очень упрямый. Читал сперва много, потом почти перестал.
Велина замолчала. Ей нужно было подготовится к следующей фразе. Санто не торопил её. Он всё понимал. Она сказала.
- Мне просто давно нужно было рассказать кому нибудь. И вот наконец ты. Тебе я доверяю. Понимаешь?
Санто крепче сжал её руку. Велине стало немного легче говорить.
- Мне тогда лет четырнадцать было. Но уже выглядела лет на семнадцать. Парни липли. Девчонки завидовали. А мне было пофигу. Красила волосы в чёрный, слушала Negura Bunget и Burzum. Читала Энн Райс. И Ла Вея с Ницше. Словом кичащаяся антихристианка была. С сатанистскими убеждениями.
Они вышли к маленькой спортивной площадке и подошли к висящим качелям. Велина села на них.
- А он был уже не просто позером. Он уже всерьёз ушёл в это. С головой. В каждом разговоре с родными, если при нём говорили что то о природе божественных сущностей, всё. Считай подписали себе приговор на взрыв мозга. Мать ругалась постоянно за его взгляды. Отчим тогда жил с нами. С ним они просто жили в ругани. – Велина достала сигарету – А меня он любил слишком сильно. Почти как себя. И поэтому направлял во взглядах, не давая отойти от сатанизма даже на шаг. Поддерживал философию как мог. И я всё мечтала что создам свой культ. Дура блядь! – она попросила у Санто зажигалку – Ну и в итоге по району пошли слухи, мол, появились сатанисты. Проводят ритуалы. Короче стандартная херня. Соседи разумеется на брата бочку. Волосатый, крепкий. Пентаграмма на шее всегда. Вопросы типа «кошек режете суки?» или там «ты от моих деток подальше держись». Давить короче начали. Падлы. А братик не испугался. Больше того. – Велина прикурила сигарету – Стал тусоваться прямо в нашем дворе. Гопоту прогнали отсюда. Напивались и орали «Коррозию». Безумства творили словом.
Велина остановилась. Затянулась. И продолжила.
- Потом у него девушка появилась. Рита. Хорошая девчонка. Вокалистка кажется. Высокая, стройная. И глаза большие. И фигура. И разум не на последнем месте в жизни. Я её почти не видела. – она сделала ещё одну глубокую затяжку – И спустя несколько месяцев стучится она среди ночи. Я первая встала. Подошла к двери, спросила «кто». Голос её узнала сразу.
Велина остановилась. В глазах её были слёзы. Этого Санто не видел, но не услышать не мог.
- Открыла. Она стоит и пустым взглядом смотрит на меня. И только один раз сказала – «его нет». А футболка в крови. Отчим быстрее нас сообразил что делать что то надо. В себя Ритку привёл и где брат выспросил. Она на улицу показала. Там и нашли. В крови.
Велина вновь затянулась и утерла рукавом слёзы.
- Зарезали его. Официальная версия.
Санто сплюнул и присел перед Велиной на корточки:
- А неофициальная?
Велина выбросила бычок в сторону и случайно попала в Санто пеплом.
- Неофициальная. – она увидела пепел на штанине Санто – Ой прости меня пожалуйста. – Санто махнул рукой, мол, пустяки. Велина подняла глаза на него и продолжила. – Неофициальная это что моего братика в жертву принести хотели. И видимо принесли. Суки паршивые!
Велина расплакалась и Санто не придумал ничего лучше, кроме как обнять её и прижать к себе. Он чувствовал её слёзы у себя на груди. И вместе с ними чувствовал боль за сказанное ей.
Нечеловеческую боль. Звериную. Как протяжный вой детей ночи на царицу Луну. Как плач стада волков.
И это было страшно.
Прошло несколько минут. Велина почти успокоилась. Санто же думал. Думал что эта страшная история её жизни ничего ему толком не объяснила. И ещё он думал что её рассказ на этом завершён.
Велина попросила его внимательно послушать дальше. Очень внимательно.
- И не суди меня Санто. Пожалуйста! Не суди.
Санто нечего было ответить на её реплику. Он приготовился слушать и всё его существо пронзали в этот момент беспокойство. И тревога.