СТОГЛАЗАЯ ХРОМОНОЖКА
СКАРЛЕТ

Комедия в двух действиях

Действующие лица:


Том—актёр, драматург, 28 лет
Патрик—актёр, драматург, 25 лет
Мери-Колокольчик—хорошенькая девушка, 16 лет
Фриц Кляйн—директор немецкого театра
Генрих Весёлый—король Англии
Роберт Гладстон—лорд, секретарь Генриха

Диана Черчилль—графиня, родственница Генриха
Людовик—король Франции

Анна—королева Франции
Маргарите де Моро—баронесса

Жак де Северак—граф
Самарин Константин Петрович—граф,

посол России во Франции
Елизавета—русская императрица
Разумовский Алексей Григорьевич—канцлер
Дорофей—монах

Иосиф—послушник
Матвей Староверов—чиновник для особых
поручений, 25 лет
Фридрих—прусский король

Отто фон Фрост—адъютант Фридриха

Если объединить некоторые роли, число артистов в пьесе
сократится вдвое.










ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Лондон середины 18 века. Лето. Утро. Улица. Дождик.
На одном из зданий висит плакат с надписью: «Прекрасный,
великий, неподражаемый немецкий театр господина
Фрица Кляйна! Самые дешёвые билеты за всю историю Англии!
Милости просим!»
Появляются драматурги Том и Патрик.

ТОМ. Как ты думаешь, он прочитал нашу пьесу? У директора театра всегда дел по горло!
ПАТРИК. Дождик кончился! Хороший знак! Я думаю, прочитал! (Громко.) Господин директор! Господин Кляйн, мы пришли! С добрым утром!

Из театра выходит господин Кляйн. Он в театральном костюме.
Это может быть костюм палача, или рыцарские доспехи из
тонкой фанеры, или даже королевское облачение. На ногах
директора домашние тапочки.

ТОМ. С добрым утром, господин Кляйн! Как идут дела? Как наша пьеса?

Не отвечая на приветствие, Кляйн уходит в театр, и тут же
возвращается. В руках у него пьеса Тома и Патрика,
переплетённая красной лентой. Кляйн швыряет её под ноги
драматургам.

КЛЯЙН. Дождик, кажется, кончился! Слава Богу! (Делает вид, что хочет уйти. Но останавливается, словно что-то вспомнил.) А, да! Нужно быть вежливым! Старинное правило! Молодые люди! Ваша пьеса глупа, скучна, аморальна… Когда я её прочитал, я окончательно убедился в бездарности и ничтожности Англии, и самих англичан! Пора уезжать в мою прекрасную Германию, а то я тут с вами совершенно деградирую! (Уходит в театр и тут же возвращается.) Не хотите ли посмотреть настоящее искусство? Я имею ввиду мой спектакль, по моей пьесе? (Том и Патрик молчат.) Правильно, не смотрите! Вы всё равно не поймёте, как он прекрасен! Для этого надо иметь здесь и здесь! (Указывает на голову и сердце. Уходит.)
ТОМ (поднимает пьесу). Я ожидал что угодно, только не это… Ничтожество Кляйн обошёлся с нами, как с последними побирушками!
ПАТРИК. Тут ничего нового… Чем бездарнее человек, тем он высокомернее, подлее и безжалостнее… Особенно, когда встречается с настоящими талантами… Что будем делать?
ТОМ. Что будем делать? Я чувствую потребность…
ПАТРИК. Выпить!
ТОМ. Да!
ПАТРИК. Пошли!

Входят в паб. Садятся за стол. Патрик уходит и возвращается
с двумя кружками пива. Подмышкой держит бутылку виски.

ТОМ. Виски лишнее…
ПАТРИК. Кто знает! Не помню случая, когда виски были некстати!

В паб входит Мери. Это миловидная девушка лет 16, но она
давно ведёт жизнь взрослой женщины. Её наивный, детский вид
странно не согласуется с тем, что она говорит. Иногда кажется,
что это ребёнок притворяется взрослым. Мери слегка под мухой
и очень раздражена.

МЕРИ. Здравствуйте, господа драматурги! Я всё видела и слышала! Я—Мери Колокольчик! Я так зла, так зла на этого паршивого немца, что не могу говорить. Налейте мне!
ПАТРИК. С удовольствием, дорогая Мери! Но куда налить?

Мери достаёт из сумки кружку, и со стуком ставит её на стол.

МЕРИ. Сюда! Я всегда ношу её с собой! (Патрик наливает.) Полную! Вот так! (Выпивает одним махом.) Немец этот—дрянь! Я хотела поступить к нему в театр артисткой, и он согласился… Но поставил условие—я должна с ним переспать! Я согласилась, и как порядочная девушка, сделала всё, что он хотел! А он меня выгнал, сказал, что из меня артистка, как из верблюда балетмейстер! И бросил мне вслед, на мостовую, один пенс! Сволочь! Налейте, пожалуйста ещё, сэр! Половинку… Спасибо! (Выпивает.) Я знаю себе цену! Я стою фунт, не меньше! А этому старому козлу я просто доверилась! А он обманул!
ПАТРИК. Вытрите слёзы, дорогая Мери! Жизнь только начинается. Всё будет хорошо! (Вытирает ей слёзы своим платком.)
МЕРИ. Спасибо, сэр! Но меня так часто обманывали, что я уже не верю, что всё будет хорошо… Нет, больше не наливайте… Иначе, я не дойду до дома… Ну нет! Ещё маленький глоточек! Спасибо!
ТОМ. Скажите Мери, откуда вы знаете, что мы драматурги, и как получилось, что вы видели, как немец с нами обошёлся?
МЕРИ. Всё очень просто, сэр Том. Я люблю театр и видела ваши и сэра Патрика пьесы. В театре у Гарри Зайца. А видела, как этот гад с вами поступил, потому что ждала его у театра. За углом. Я хотела стукнуть его палкой по голове! Я права?
ТОМ. Конечно! Но всё равно не нужно этого делать… Охота вам погубить свою жизнь из-за этой скотины…
МЕРИ. Жизнь? А разве я живу? Я этого не чувствую… А скажите, господа, почему вы отнесли пьесу в этот гадюшник? Разве нельзя было показать её в «Театр дружных лодочников»?
ТОМ. Можно… Но зачем мы этим ребятам? Они всё умеют делать сами, и получше нашего! А немцу мы отнесли пьесу потому, что у него большие сборы… Эта хитрая скотина почти догола раздела своих красивых, толстых немок, и заставляет их принимать такие позы, что мужская часть публики сходит с ума…
ПАТРИК. А ещё у него есть пукающая лошадка.
МЕРИ (засмеялась). Как это, пукающая лошадка? Вы шутите?
ПАТРИК. Нет… В перерыве между действиями, Кляйн выходит на сцену с мандолиной, и маленьким пони Фердинандом! Кляйн играет, а лошадка в такт, ритмично пукает… Словно подыгрывает… Публика ревёт от восторга!
МЕРИ. Оно и понятно! А что если отравить лошадь? Кляйн разорится, а артистки от него сбегут! И что? Вонючка Кляйн сдохнет с голоду!
ТОМ. Нет, дорогая Мери! Мы люди искусства, а не убийцы… Выпьем?
МЕРИ. Да, конечно! Но если таких людейю, как Кляйн не наказывать, то они подумают, что сам Господь Бог им не указ! И что тогда? Сколько горя они принесут? Не сосчитать! Не измерить! Кляйну нужно воткнуть раскалённую железку в одно место! Чтобы он понял, что такое боль! Я права?
ПАТРИК. Том, устами младенца глаголет истина! Сорняки из грядки удаляют!
ТОМ. Ну и что вы предлагаете? Кто будет снимать с него штаны? Кто будет накалять, а потом втыкать? Не хотите обсудить?
МЕРИ. Напрасно вы, сэр Том, смеётесь надо мной! Я не собиралась снимать штаны с Кляйна, и что-то в него втыкать! У меня другое предложение! Надо пустить слух, что будто бы Кляйн, пьяный, уверял посетителей этого паба, что наш король Генрих спит с лордом Гладстоном как с бабой! И тогда его тут же выкинут из Англии! А ещё лучше—башку отрубят!
ТОМ. Тихо! Замолчи! (Бегает по пабу. Заглядывает в каждый угол.) Слава Богу! Никого нет! Только на кухне хозяева ругаются! Хорошо, что ругаются! Значит, не слышали тебя, глупая девочка! Ты понимаешь, что за эту болтовню не Кляйну, а тебе могут отрубить голову?
МЕРИ. Ну, вы же меня не сдадите? Правда, ведь, не сдадите?
ТОМ. Ну, конечно, правда… Вот, что… (Начинает быстро ходить по пабу. Шлёпает себя по лбу.) Так, так… Да, да!
МЕРИ. Что это он? Может в туалет хочет? Я провожу!
ПАТРИК. Сиди! Он придумал что-то!
МЕРИ. А что?
ПАТРИК. Ну, откуда я знаю! Он скажет…
ТОМ (успокоился, подошёл к столу). Мери, дорогая! Выпьем за то, чтобы ты стала настоящей артисткой! (Наливает Мери, себе и Патрику по полному стакану.)
МЕРИ (лукаво, весело). А вы меня не изнасилуете, когда я отрублюсь? А то я вас, мужиков, знаю! За вами глаз да глаз!
ТОМ. Мери, детка, не бойся! Драматурги насилуют только перо и бумагу! Ну, выпьем!
МЕРИ. Да здравствует король! (Смеётся.)
ПАТРИК (тихо). И лорд Гладстон! (Озирается.)

Они пьют. Мери, выпив, сидит молча. Потом, резко опьянев,
начинает молоть всякую чепуху.

МЕРИ. Я этому Кляйну засуну в жопу бутылку, а потом как дам по голове! Пусть катится как бочонок! А потом догоню и как дам ногой! Кляйн, сволочь, я тебе доверилась, а ты меня обманул, старое говно! Дал мне какой-то паршивый пенс! Что на него можно купить? Коробку спичек и то не купишь! А я классная девчонка! Я стою фунт, не меньше! (Засыпает.) А я тебе доверилась, а ты обманул… (Спит, положив голову на стол.)
ПАТРИК. Зачем ты это сделал?
ТОМ. Слушай меня! Я придумал потрясающую штуку! Если получится, Кляйн вылетит из Англии как пробка из бутылки!
ПАТРИК. Подожди, давай отнесём девчонку в тот угол, за занавеску… Там есть кушетка для пьяных…
ТОМ. Да, правильно… Там ей будет удобней… (Драматурги пытаются унести Мери.)
МЕРИ (сквозь сон). Убери руки, сволочь! Давай фунт! И не пенсом меньше!
ТОМ. Она точно спит?
ПАТРИК (внимательно всматривается в Мери). Точно! Мёртвым сном! Понесли! (Несут.)
ТОМ. Как она, однако, любит деньги!
ПАТРИК. А ты не любишь? (Уносят Мери и возвращаются.)
ТОМ. Мысль такая! Мой деревенский дом стоит на земле графини Черчилль… Эта баба помешана на всяких предсказаниях… Она ничего в жизни своей не совершает, не посоветовавшись с какой-нибудь гадалкой, или астрологом… Сейчас она ищет сундук какой-то Стоглазой Хромоножки Скарлет, которая жила, и предсказывала в этих местах 300 лет тому назад… В этом сундуке, будто бы, есть какое-то важное пророчество.
ПАТРИК. Предназначенное ей?
ТОМ. Боже мой, ну откуда я знаю, кому оно предназначено?! Ты дашь договорить?
ПАТРИК. Дам… А откуда она узнала об этом пророчестве?
ТОМ. Ну, наболтал ей какой-нибудь колдун… После бутылки виски…
ПАТРИК. Да, виски стимулируют воображение! По себе знаю! Я когда писал оперное либретто, выпил 12 бутылок виски… Иначе не получалось.
ТОМ. Я слышал эту историю раз двадцать! Я могу продолжать?
ПАТРИК. Извини, пожалуйста… Мысли встрепенулись…
ТОМ. Слуги госпожи Черчилль перекапывают почему-то старый, заброшенный сад, недалеко от усадьбы. По тому, как они это делают, можно понять направление, в котором они надеются найти сундук… Я напишу кое-что, положу в сундук, и закопаю в песок у них на пути! Госпожа Черчилль прочтёт, побежит к королю, и господин Кляйн вылетит из Англии! Ну как?
ПАТРИК. Я удивлён, Том! Ведь это же бред какой-то! Где ты возьмёшь сундук трехсотлетней давности?
ТОМ. Без проблем! На чердаке собственного дома! Их там штук шесть! Я не знаю, сколько им лет, но на триста они тянут запросто!
ПАТРИК. А бумагу? Нужна ведь тоже древняя?
ТОМ. Никаких бумаг! Откуда у Скарлет бумага? Она тогда стоила бешеных денег! Всё, что мне нужно, я выжгу на старой доске.
ПАТРИК. Всё равно, ничего не понимаю! Что такое может предсказать твоя Скарлет, госпоже Черчилль, из-за чего Кляйн вылетит из Англии?
ТОМ. Она предскажет не ей! Она предскажет королю!
ПАТРИК. Ты в своём уме?! Куда ты лезешь?!
ТОМ. Там будет написано: король Генрих Весёлый! Туча нависла над твоей головой! Франция и Пруссия точат на тебя ножи! Послание моё получишь, когда человек должен молчать, а говорить будут огненные стрелы и молнии! Берегись! Послание тебе принесёт женщина знатного рода. Подписалась Скарлет.
ПАТРИК. Ну и что будет, если тебе удастся подсунуть эту чепуху графине Черчилль?
ТОМ. Она тут же отнесёт его королю, и отношения между Пруссией и Англией обострятся.
ПАТРИК. Ну, во-первых…
ТОМ. Минутку! Я вовсе не уверен, что так будет! Но если получится, то всех немцев выпрут из Англии, как возможных шпионов!
ПАТРИК. Это глупость! Ничего не получится!
ТОМ. Но попробовать можно?
ПАТРИК (приходит в восторг). Нужно! Необходимо! И полетит сволочь Кляйн на своей пердящей лошади, и своими сисястыми немками в свою занюханную Германию! Браво, Том! Пойдём ко мне, у меня есть отличный ром!
ТОМ. Подожди… Ром, это хорошо… Но, нельзя же просто так бросить беспомощную Мери Колокольчик! Давай отнесём её в театр Джона Паркера! Ему нужны статисты!
ПАТРИК. Подожди! Ты же знаешь, как он обходится с молодыми артистками!
ТОМ. Ты думаешь, это её испугает? Вряд ли! Ещё спасибо скажет! Понесли! Стоп! Подожди! Как ты думаешь, с лошадкой жульничество, конечно?
ПАТРИК. Я не знаю… Есть предположение, что скрытно пукает зам директора. Но это только предположение! Что происходит на самом деле, не знает никто! Кляйн обещал убить любого, кто попытается в этом разобраться!
ТОМ. Ну, ладно, понесли! (Несут Мери к выходу.)
МЕРИ (во сне). Фунт вперёд, гады! Фунт! Или никаких разговоров! Я ему доверилась, а он обманул… (Уходят.)


Лондон. Резиденция Генриха Весёлого. Комната для тайных
совещаний. Входят Генрих и Гладстон.

ГЕНРИХ. Хорошая новость, Гладстон… Хорошая и смешная! У Людовика родилась пятая дочка! Садитесь!
ГЛАДСТОН. Простите, ваше величество, можно спросить, что в этом хорошего? И тем более, смешного?
ГЕНРИХ. Хорошо это потому, что у меня рождаются одни ребята… И со временем не надо будет рыскать по всему свету в поисках невест… Пожалуйста! В двух шагах от Англии их растёт целый выводок! Бери—не хочу!
ГЛАДСТОН. Я ненавижу Францию! Она вечно нам мешает! Но коньяк у них превосходный!
ГЕНРИХ. Ну что особенного? Хороший климат. Виноград растёт… Вот вам и коньяк! Мы бы делали точно такой же, если бы у нас было бы столько солнца! Зато у них море, и у нас море! А мы топим их корабли, когда хотим, где хотим, и сколько хотим! Такого флота как у нас, нет нигде в мире! И не будет, пока я жив!
ГЛАДСТОН. Ваше величество, я понимаю, почему для нас хорошо, что у французского короля рождаются одни дочки… Но я не понял, почему это смешно… Не могли бы вы…
ГЕНРИХ. Могу… Король ждёт наследника 8 лет, а рождаются одни дочки! Разве не смешно? (Гладстон молчит. На лице его недоумение.) У вас нет чувства юмора… Большой недостаток, между прочим… Как наши дела на Яве?
ГЛАДСТОН. Мы взяли под контроль все плантации шоколада… Через полгода 10 кораблей с бобами шоколада прибудут в Англию… Хорошая новость, ваше величество!
ГЕНРИХ. Так можно будет сказать, если они доплывут, Гладстон… Возьмите эту операцию на себя… Договоритесь с ураганами, морскими течениями, дельфинами, китами, подводными скалами, но корабли должны дойти! Вы знаете, какие сейчас деньги платят за шоколад в Европе. Золотом платят! Мешками золота! И это золото должно быть у меня! Кстати, я думаю, что целебные свойства шоколада преувеличены. Я съел его несколько корзин, а зубы как болели, так и болят. Даже хуже стало… Может быть мы неправильно его готовим? Как там дела с испанцами? Вы рассекретили их рецепт приготовления шоколада?
ГЛАДСТОН. Нет, ваше величество, ничего не получается. Уже пятый наш агент пойман и повешен.
ГЕНРИХ. Неудивительно… Я бы охранял этот рецепт точно так же… Что шведы?
ГЛАДСТОН. Шведы затевают войну с Данией за какие-то земли в Норвегии.
ГЕНРИХ. Пусть схватятся! А мы тем временем будем ловить сёмгу у них под носом! Засолим года на два!
ГЛАДСТОН. Вы думаете, шведы позволят?
ГЕНРИХ. Позволят—не позволят! Им будет не до нас! Принцип: англичанин пришёл и взял,--должен остаться неизменным! На века! Мы хозяева мира! Кто этого не понимает, или не хочет понимать—горько пожалеет! Мы будем внедряться в экономически-важные зоны земного шара упорно, беспощадно, безжалостно! Всех сметём, кто встанет у нас на пути!
ГЛАДСТОН (льстиво). Мы будем безжалостны, но осторожны!
ГЕНРИХ (сразу успокоившись). Конечно, мы же не идиоты… Есть дипломатия… Очень полезная вещь, если нужно кого-то обмануть… Мы сделаем вид, что готовы на уступки, что с нами можно договориться мирно… Но стержневая политика: брать всё, что нам нужно—останется неизменной. Дальше! Что Франция и Пруссия? Я слышал у них какие-то успехи? Это правда?
ГЛАДСТОН. Правда. Но для нас это не опасно… Хотя, на всякий случай, неплохо было бы их стравить… Война ослабит эти страны и усилит наши позиции.
ГЕНРИХ. Важно ещё вот что… Мы поймём, умеют они воевать, или уже разучились… Так?
ГЛАДСТОН. Именно так…
ГЕНРИХ. Насколько я понимаю, в вашей мудрой голове созрел план, относительно организации этой войны?
ГЛАДСТОН. Вы правы, ваше величество, план есть.
ГЕНРИХ. Я весь внимание.
ГЛАДСТОН. Вариантов много, но самый лучший: убить прусского посла в Париже, и подкинуть компрометирующие Пруссию документы.
ГЕНРИХ. Какие же?
ГЛАДСТОН. После убийства, французская полиция обязательно обследует прусское посольство… И найдёт там секретные документы, содержащие план по взрыву главных пороховых складов во Франции… Людовик полезет на стену, и предъявит эти бумажки Фридриху. В резкой форме. Фридрих так же резко отклонит обвинения! И потребует объяснений, почему его дипломат убит… Несмотря на то, что Франция гарантировала Пруссии его безопасность. Ну и начнётся!
ГЕНРИХ. Уверены, что будет война?
ГЛАДСТОН. Конечно, нет… Но отношения станут напряжёнными до предела… И тогда—ещё один маленький огонёк,--и всё взорвётся!
ГЕНРИХ. Как вы организуете убийство?
ГЛАДСТОН. У меня свой человек в прусском посольстве.
ГЕНРИХ. Я подумаю…

Генрих ходит по кабинету.


ГОЛОС. Графиня Черчилль!
ГЕНРИХ. Чёрт принёс эту шизофреничку! Графиня, дорогая, заходите! Мы всё ждём, ждём вас… Слава Богу, вы пришли!

Входит графиня… Маленькая, полненькая, очень живая,
но держится величаво, строго. Ей лет 50. Одета во всё чёрное.
В руках деревянный сундук.

ГЕНРИХ. У вас, конечно, новое предсказание о конце света… Угадал?
ДИАНА. Хуже, ваше величество! Речь идёт о серьёзной угрозе для Англии!
ГЕНРИХ (насмешливо). Да что вы? И откуда оно идёт?
ДИАНА (игнорируя насмешку). Вот отсюда! (Стучит пальцем по сундуку, и открывает его. Вынимает доску с письменами, и кладёт на стол перед королём.)
ГЕНРИХ. Ой, ужас какой! Этой доской мне дадут по голове? Кто? Вы или Гладстон?
ДИАНА. Прочтите, ваше величество!
ГЕНРИХ. Там что-то написано?
ДИАНА. Да! Это драгоценное письмо адресовано вам!
ГЕНРИХ. Мне? От кого?
ДИАНА. Триста лет тому назад, в тех местах, где стоит мой родовой замок, жила пророчица. Её звали Стоглазая Хромоножка Скарлет. Из старых книг я узнала, что она оставила какое-то завещание. Я ищу его уже два года. Три месяца назад у меня гостил астролог из Египта. Он подсказал мне направление, в котором нужно искать сундук Скарлет. Он не ошибся! Сундук перед вами! А пророчество оказалось письмом, адресованным вам! Читайте, ваше величество!
ГЕНРИХ. Доска такая дряхлая, грязная… На какой помойке вы её нашли?
ДИАНА. В сосновом бору. В земле, на которой растёт сосна! Одно из самых чистых деревьев!
ГЕНРИХ (смотрит на доску, но не прикасается к ней). А скажите, почему эта Скарлет прозвана Стоглазой?
ДИАНА. За удивительную точность своих пророчеств.
ГЕНРИХ. А почему она хромоножка?
ДИАНА. Говорят, у неё одна нога была короче другой…
ГЕНРИХ. Ну да, Бог шельму метит. А вы уверены, что эта доска не заразна?
ДИАНА. Уверена!
ГЕНРИХ. Ну, тогда берите её и читайте!
ДИАНА. Конечно, ваше величество… Но вы напрасно…
ГЕНРИХ. Читайте, читайте! У меня не так много времени!
ДИАНА (читает). Король Генрих Весёлый! Туча нависла над твоей головой! Франция и Пруссия точат на тебя ножи! Послание моё получишь, когда человек должен молчать, а говорить будут огненные стрелы и молнии! Берегись! Послание принесёт тебе женщина знатного рода! Подписалась Скарлет. (Пауза.)
ГЕНРИХ (спокойно, серьёзно). Что скажете, Гладстон?
ГЛАДСТОН (Диане). Дайте доску!

Диана подаёт ему доску. Гладстон быстро пробегает
по ней глазами. Возвращает доску Диане.

ГЛАДСТОН. Я бы не стал сразу отпихивать это письмо, как ненужную вещь… Что-то мне подсказывает, что к нему нужно отнестись серьёзно.
ГЕНРИХ. Там упоминаются огненные стрелы… То есть, речь идёт о войне… Но в Европе нет войны!
ГЛАДСТОН. Сегодня нет, завтра есть, ваше величество. Европа постоянно беременна войной! Если Фридрих Прусский притих, то только для того, чтобы оживиться с ещё большей энергией!
ГЕНРИХ (очень серьёзно, потемнел даже). Да, это так… Франция и Пруссия, и вся Германия, крепнут на глазах… Для чего они крепнут, Гладстон? Да! Да! Для того, чтобы мешать мне жить! Пойдёмте, посмотрим на испытание новой пушки! И заодно обсудим ваш план с послом…

Уходят, забыв о существовании графини. Она одна стоит,
не зная куда идти, и что делать.

ДИАНА. Даже спасибо не сказал! Ну, какая же… (Спохватившись, закрывает рот рукой. Озирается.)


Франция. Резиденция Людовика. На сцене появляются
Людовик и Северак. У Людовика в руках бутылка вина
и бокал. У Северака то же самое.

ЛЮДОВИК. Давайте отдохнём немного от государственных дел! Запомните этот день, Северак… Сегодня король Франции собственноручно налил вам вино! (Наливает вино себе и Севераку.)
СЕВЕРАК (испуганно улыбаясь). Ваше величество! Я…
ЛЮДОВИК. Не пугайтесь… Больше никогда не налью… А то вас от ужаса кондрашка хватит… Давайте выпьем за французское вино! За самое лучшее в мире вино! (Пьют.) Я люблю, что у меня есть что-то самое лучшее… Я честолюбив…
СЕВЕРАК. У нас всё самое лучшее, ваше величество!
ЛЮДОВИК (пропустил мимо ушей). Говорят, что я сказал, что Франция—это я! Я никогда не говорил подобной глупости! Я слишком опытен для этого! Франция—это мой народ! И без него, я ничто! Я знаю, что я ничем не управляю… Ход истории от меня не зависит… Я завишу от него… Сегодня во Франции покой и благоденствие… А завтра я вынужден буду начать войну с государством, которое тоже не хочет войны! Но кто нас спросит! Кто-то там, на небесах, нацарапает приказ, и мы бросимся друг на друга, как бешенные псы… Не очень понимая, зачем мы это делаем… Северак, мне нужно 12 миллионов ливров на войну… Где их взять?
СЕВЕРАК. Простите, ваше величество, вы собираетесь с кем-то воевать?
ЛЮДОВИК (презрительно). Я не собираюсь! Но, вдруг, кто-то собирается воевать со мной? Ну, например, Англия или Пруссия? Так, где мне взять эти деньги?
СЕВЕРАК. Государственный кошелёк всегда к вашим услугам, ваше величество!
ЛЮДОВИК. Государство—это народ! А грабить свой народ я не собираюсь! Это дело для государя позорное, недопустимое! У меня другой вариант… Сколько дворян нужно растрясти, чтобы в течении месяца собрать эти деньги?
СЕВЕРАК. Ну, человек двести… Но им нужны какие-то объяснения.
ЛЮДОВИК. Объяснения нужны тем, кто поглупее. Ну что ж, я готов… От умных—а их, я надеюсь большинство—я сопротивления не жду! Если они, действительно, умные…
СЕВЕРАК. Вы их переоцениваете, ваше величество!
ЛЮДОВИК. Бунт?
СЕВЕРАК. Да, это возможно!
ЛЮДОВИК. Всех повешу! Без колебаний! Искусство управления государством содержит в себе такой элемент: наказание за неповиновение! Они это знают! И меня знают, надеюсь!
СЕВЕРАК. Но это цвет нации, ваше величество!
ЛЮДОВИК. Цвет нации, это люди, способные не только деньги, но последнюю каплю крови своей пожертвовать на благо Франции! Жадные, богатые эгоисты, равнодушные к интересам отечества, давшего им всё—это не цвет нации, это позор нации! И от них я избавлюсь без всякого сожаления! А деньги заберу. Я знаю, дворяне ездят к вам, выясняют обстановку… Объясните им мою позицию! Либо мы в одной упряжке тащим общий воз, либо я лишу их всяких преимуществ…

В комнату врывается королева Анна. Она швыряет к ногам
Людовика корзинку с плитками шоколада.

АННА. Ешьте сами свой шоколад, ваше величество! Меня тошнит от него, болит голова, поднимается температура! Может вам удастся родить мальчика без моего участия! Из себя самого! (Убегает.)
ЛЮДОВИК. Мне не нужен шоколад. Я уже сделал пятерых мальчишек без всякого шоколада. Правда, мне помогали.
СЕВЕРАК (собирает шоколад). Ваше величество, к шоколаду относятся, как к средству от всех болезней… Но, правильно ли это? У королевы Анны все признаки отравления! Тошнота, температура… Головная боль… Я так себя чувствовал, когда поужинал несвежей форелью!
ЛЮДОВИК. Сколько плиток шоколада в день ей прописали врачи?
СЕВЕРАК. Восемь…
ЛЮДОВИК. Не знаю, что делать… Мне нужен наследник!
СЕВЕРАК. Ваше величество, королева давно ест шоколад, уже двух можно было бы родить! Боюсь, шоколад не поможет!
ЛЮДОВИК. А что поможет?! Земляничное варенье?! Суп из воробъёв?! Или заливное из обезьяны?! Что?! О, эти чёртовы врачи! Сколько денег они берут! Грабят хуже разбойников! А лечат ужасно! Я бы с удовольствием всех их перевешал! Но нельзя! Иногда они помогают. Причём, весьма серьёзно.
СЕВЕРАК. Это случайно, ваше величество!
ЛЮДОВИК. Какая разница?! И откуда вы знаете, случайно или нет? Что же мне делать?
СЕВЕРАК. Ваше величество, можно найти, или изобрести какой-нибудь повод для развода.
ЛЮДОВИК. Глупости! Что бы вы там ни изобрели, Австрия и Испания объявят мне войну. Разрешите вам напомнить, что в Австрии император—её дед… Испанский король—её брат… Нет, отпадает…
СЕВЕРАК. Может быть…М-м-м…
ЛЮДОВИК. Никогда! Она мать моих детей! Девчонок своих я люблю. Анну, кстати, тоже…
СЕВЕРАК. Не вижу выхода, ваше величество.

Входит баронесса Маргарита де Моро.

МАРГАРИТА. Можно войти, ваше величество? У меня плохие новости!
ЛЮДОВИК. Маргарита, вы мудрейшая женщина, несмотря на молодость и красоту! Научите меня, как сделать мальчика?
МАРГАРИТА. Какого мальчика?
ЛЮДОВИК. Ну, обыкновенного мальчика… С ручками, ножками… Наследника престола!
МАРГАРИТА. Я не помню, ваше величество, чтобы в методе произошли какие-то изменения…
ЛЮДОВИК. Какие у вас новости?
МАРГАРИТА. Новости из прусского посольства! Рано утром посол Фридриха во Франции, Рихард фон Лансдорф найден мёртвым в своём кабинете. У него в спине торчал нож.
ЛЮДОВИК. Убийство?
МАРГАРИТА. Конечно!
ЛЮДОВИК. Зачем?
МАРГАРИТА. Кабинет был обследован нашей тайной службой. Найдены документы, компрометирующие Фридриха. Их быстро расшифровали, и содержание этих документов показалось мне неприятным: Фридрих поручил своей разведке взорвать наши пороховые склады в Лионе и Нормандии…
ЛЮДОВИК. Смысл? (Смотрит то на Северака, то на Маргариту.)
СЕВЕРАК. Я должен это обдумать, ваше величество… Не хотелось бы ошибиться…
МАРГАРИТА. Я тоже не понимаю, ваше величество… Ясно, что документы убитому послу подбросили сразу после убийства. Видимо, кто-то хочет натравить Францию на Пруссию, и Пруссию на Францию… Зачем? Какой смысл? Пока загадка…
ЛЮДОВИК. Никакой загадки, дорогая! Северак, помните я говорил, что мирное существование может прерваться в любую минуту? Хотим мы того, или нет! Ну вот, пожалуйста! Гром среди ясного неба! Кстати, нормальная вещь в политической жизни. Прошу вас, оповестите дворян о моём требовании. Я имею ввиду деньги… Война на носу. Даже они поймут… Что касается смысла… Конечно, это дело рук Генриха! Он ненавидит и боится всех, кто ему может быть опасен… Обратите внимание на эту фразу: может быть опасен! Не сейчас, не в данный момент, а опасен когда-нибудь! В ближайшем будущем! Мы сделали некоторые успехи в укреплении государства, и пожалуйста, он полез на стену! Мы должны разобраться в этом случае… И если мы докажем, что это дело рук Генриха, мы прервём с ним всякие отношения! Выгоним торговцев и просто англичан из Франции… И будем топить английские торговые суда по всем морям! Далее! Генриху—письмо, что мы не сомневаемся, в непричастности Англии к этому гнусному убийству! Армию привести в состояние боевой готовности, и начать медленное перемещение в сторону Пруссии. Фридриху тоже письмо—у нас учения! И когда всё это заварится, следите за англичанами! Может быть, они подумают, что всё получилось! И от радости проколятся! Да! Ещё напишите Фридриху, что всё это провокация, что нас кто-то хочет столкнуть, ведётся расследование, и о результатах мы его известим в первую очередь. Всё! Пока, всё! Маргарита, поручаю вам провернуть всю эту гадость!
СЕВЕРАК. Простите, ваше величество! Но мне кажется, баронесса де Моро, слишком молода для подобных операций! Женский характер не подготовлен…
МАРГАРИТА. Оставьте меня в покое, Северак! Я всё равно вас больше не люблю!
ЛЮДОВИК. Ого! Блестящий Северак получил отставку! Какая интрига! И кто же теперь ваш избранник, дорогая Маргарита?
МАРГАРИТА. Только королю Франции я отвечу на этот вопрос! Мой избранник, русский посол, граф Самарин!
ЛЮДОВИК. Ну, что же, парень интересный… Красив, молод… Ловко врёт на всех языках… Желаю ему успеха!
СЕВЕРАК. Очень вовремя, ваше величество! Я завтра вызову его на дуэль, и насажу на шпагу как стрекозу!
МАРГАРИТА. Только попробуйте! Я знаю, вы лучший фехтовальщик Франции! Но от яда ваше фехтование вам не поможет!
ЛЮДОВИК. О, я пойду! Это, господа, без меня! (Кричит за кулисы.) Королева Анна, поздравляю вас! Пришёл ещё один корабль с шоколадом.

По сцене пробегает Анна.

АННА. Садист! Мучитель! Я пожалуюсь дедушке! (Убегает.)
ЛЮДОВИК (вытирает слёзы смеха). Дедушке она пожалуется! Комедия! Я так не смеялся уже сто лет! Послушайте, Северак, мне показалось, вы собираетесь вызвать на дуэль посла, то есть лицо неприкосновенное… Я не ослышался?
СЕВЕРАК. Ваше величество, на меня нашло затмение!
ЛЮДОВИК. Я так и подумал… Ну, вы уже пришли в себя? Вспомнили, что за этот вызов, вам полагается 10 лет тюрьмы?
СЕВЕРАК. Я…
ЛЮДОВИК. Но мы с вами, Маргарита, ничего о дуэлях, стрекозах и шпагах не слышали… Правда?
МАРГАРИТА. Как прикажете, ваше величество!
ЛЮДОВИК. Ну, зачем приказывать? Я ведь имею дело с нормальными людьми… Правда, Северак?
СЕВЕРАК. Конечно, ваше величество, я пришёл в себя…
ЛЮДОВИК. И учтите! Я беру Маргариту и русского посла под свою защиту! Не дай Бог, Северак! Не дай Бог!
СЕВЕРАК. Ваше величество, пожалуйста, разрешите мне съездить на место преступления! Я могу быть полезен!
ЛЮДОВИК. Езжайте… (Северак уходит.) Мало того, что меня стравливают с Фридрихом, так ещё с Елизаветой поссорить хотят! Передайте Севераку, что если он не сможет держать себя в узде, я загоню его в Африку, в Конго! Начальником каторги! Передайте!
МАРГАРИТА. Слушаюсь…
ЛЮДОВИК. Как хорошо, что у нас с Россией хорошие отношения! Как вы думаете, с Елизаветой можно заключить военный союз?
МАРГАРИТА. Ваше величество, с кем угодно можно! Лишь бы от этого была выгода обеим сторонам!
ЛЮДОВИК. Союз крепких государств выгоден сам по себе. Он делает государство сильнее. Разве в этом нет выгоды? Как вы думаете, Елизавета это понимает?
МАРГАРИТА. Понимает. Я говорила на эту тему с Самариным. Елизавета страшно раздражена поведением Генриха. Она считает его разбойником, варваром, дикарём, и ещё чем-то…
ЛЮДОВИК. Чем?
МАРГАРИТА. Я стесняюсь сказать…
ЛЮДОВИК. Скажите… (Маргарита шепчет ему в ухо.) Совершенно с ней согласен! Знаете его главный принцип? Цитирую: «Англичанин пришёл, увидел и взял! И горе тому, кто против!» Почему он думает, что ему всё можно? Разве он спросил у меня разрешения? Или у Фридриха? Или у Елизаветы? И главное, идиот какой! Поздравляет всех нас с праздниками, шлёт грошовые подарки… Как будто мы не знаем, что у него нож за пазухой! Идиот!
МАРГАРИТА. Ваше величество, я хотела у вас попросить… Шоколад убивает королеву Анну…
ЛЮДОВИК. Убивает! Ах-ах-ах! А с кем я буду делать наследника?! С вами, добрая душа?! Ну, что молчите?
МАРГАРИТА (растерянно). Я всегда к услугам вашего величества!
ЛЮДОВИК. Я знаю, что вы всегда… И ценю вашу отзывчивость! Но вы не королева! А мне нужен нормальный парень! Нормальный! Сделанный по всем правилам! Будущий король! Как вы считаете, шоколад, действительно, великое, целебное средство?
МАРГАРИТА. Я не знаю… Я не ем сладкое… Я быстро полнею…
ЛЮДОВИК. Скажите Анне, чтобы ела шоколад столько, сколько сможет… Не больше! Боюсь, мы не умеем пользоваться этой штукой… Пойдёмте в сад, Маргарита… Мне сказали, что расцвели персидские розы. Поглядим на них… Должно же у нас в течении дня быть что-то хорошее…
МАРГАРИТА. Ваше величество, если Северак не сдержит слово, и попытается убить Самарина…
ЛЮДОВИК. Если его не испугает ссылка в гнилые болота Африки, делайте с ним, что хотите… Вы правы, он может сорваться! Он же бешеный, как все Севераки! (Уходят.)

Через сцену быстро идут Генрих и Гладстон.

ГЕНРИХ. Гладстон, вы слышали, французская армия планирует учения у границ с Пруссией! Браво, Генрих!
ГЛАДСТОН. Ваше величество, к вам обращается с просьбой о помощи ассоциация английских драматургов…
ГЕНРИХ. Кто это?!
ГЛАДСТОН. Ну, драматурги, это такие люди, которые пишут пьесы…
ГЕНРИХ. Пьесы? Что это?
ГЛАДСТОН (вяло). Пьесы, это вот в театрах бегают люди… Это пьесы…
ГЕНРИХ. В театре я однажды был! Там один здоровяк поднял пушку! Ну, дальше…
ГЛАДСТОН. Это не театр, это цирк, ваше величество…
ГЕНРИХ. Ах, я не вижу разницы! Так что им надо, этим драматургам?
ГЛАДСТОН. Они просят у вас тысячу фунтов в год, чтобы…
ГЕНРИХ. Стоп! Тысячу фунтов?! Это же два якоря для кораблей самого крупного тоннажа! С какой стати, я должен дать им такие деньги?!
ГЛАДСТОН. Они говорят, что театры им платят очень мало… Без вашей поддержки они погибнут.
ГЕНРИХ. Ну, если им мало платят, значит, они плохо пишут! Кстати, сколько их?
ГЛАДСТОН. В Лондоне 27 человек. В других крупных городах, ещё что-то около ста…
ГЕНРИХ. Ого, сколько дармоедов! Ну и что, они просят, чтобы я давал им эту тысячу каждый год?
ГЛАДСТОН. Да… Они умоляют заплатить им хотя бы за одну премьеру в год! Они изнемогают в борьбе с нищетой!
ГЕНРИХ. Я тоже изнемогаю! Слушайте, Гладстон, я никак не могу понять, какое я имею ко всему этому отношение?
ГЛАДСТОН (вяло, безнадёжно). Ну, вы король… Драматурги полагают, что вы можете всё…
ГЕНРИХ. Могу! Но я не хожу в театр, Гладстон! В театр ходит народ! Вот пусть он и платит! Введите новый налог на любовь к театру! Пусть все, кто ходят в этот балаган, заполнят специальную анкету, и оплатят её! И дело сделано! И народу хорошо, и драматургам деньги! Гениально?
ГЛАДСТОН. Как всегда, ваше величество…
ГЕНРИХ. Я думаю, я решил справедливо! Народу много, а я один! Я тоже нуждаюсь в поддержке! А то сделали из меня дойную корову! Чуть что, сразу ко мне! Дай денег! Дай! Безжалостные, чёрствые люди! Никто меня не жалеет, а я должен всех жалеть! Так не бывает! С состраданием относятся к тем, кто сам способен на это чувство! Гениально?
ГЛАДСТОН. Конечно, ваше величество… Вы позволите, насчет налога на любовь к театру?
ГЕНРИХ. Давайте! Только я не вижу, что тут неясно!
ГЛАДСТОН. Мне лично, всё ясно… Но, народ… Боюсь, он ваш указ не поймёт!
ГЕНРИХ. И что? Когда он вообще что-то понимал? Он понимает, народ этот, что он мне смертельно надоел?! Ну, что молчите?
ГЛАДСТОН. Боюсь, понимает…
ГЕНРИХ. Гладстон, денег я не дам! Меня интересуют только те люди, которые мне лично полезны и интересны! А драматурги—мелочь, муравьи! От них ничего в этом мире не зависит! Так, балаганные клоуны… (Нетерпеливо.) Вы хотели что-то спросить?
ГЛАДСТОН. Да… Подарки государям… Высылать?
ГЕНРИХ. Конечно! Всем государям Европы по три плитки шоколада, с моим портретом на обёртке…
ГЛАДСТОН. Всем выслать?
ГЕНРИХ. Всем, кроме Елизаветы!
ГЛАДСТОН. Почему?
ГЕРНИХ. У неё плохой флот!
ГЛАДСТОН. Но она императрица!
ГЕНРИХ. Императриц с плохим флотом не бывает.
ГЛАДСТОН. Но она женщина, ваше величество!
ГЕНРИХ (сморщился). Ну, да, конечно… Ну, пошлите ей одну плитку…
ГЛАДСТОН. Это невозможно! Это оскорбит её! Всем три, а ей одну! И это… нехорошо! И потом—флот плохой! Да, согласен! Но армия-то у неё сильная, самая крупная в Европе! С Елизаветой надо дружить!
ГЕНРИХ. Ладно… Сильная армия, это аргумент… Пошлите ей, как всем, три штуки… У вас всё?
ГЛАДСТОН. Нет, ваше величество… Лекарь наконец-то вылечил вашего дога Адмирала. Заплатить ему?
ГЕНРИХ. Конечно! Адмирал мой любимый пёс! Сейчас я пойду его посмотреть!
ГЛАДСТОН. Сколько заплатить лекарю?
ГЕНРИХ. Дайте тысячу фунтов… Хорошие врачи на вес золота… Кстати, если хочет, пусть остаётся в Англии… Учтите, это приглашение… Он будет всем обеспечен… Дом, деньги, защита… Всё будет! Он откуда к нам приехал?
ГЛАДСТОН. Он русский…
ГЕНРИХ. Русский?! В России есть врачи?! Вы меня удивили! Пошлите Елизавете 10 плиток шоколада! И заверните так, чтобы был золотой бантик! Я знаю женщин.
ГЛАДСТОН. Это не дипломатично!
ГЕНРИХ. Плевать на дипломатию, Гладстон! Это не тот случай! Вообще, прощупайте Россию… Нельзя ли там чего-нибудь слямзить! (Уходят.)

Лондонская улица. Паб. Том сидит с кружкой пива.

ТОМ. Пиво хорошее… Страна плохая… (Входит Патрик с сумкой на боку.) Ну, что, отказал, конечно?
ПАТРИК. Да, отказал…
ТОМ. Не надо было просить его ни о чём… Тем более деньги… Мы ему нужны, как собаке барабан… Надо бежать отсюда, Патрик! Но куда?
ПАТРИК. Есть вариант… Но, очень экзотический… Русская императрица приглашает в Россию на службу английских драматургов.
ТОМ (весело, беспечно). Поехали!
ПАТРИК. Вот так сразу, и поехали? А с условиями не хочешь познакомиться?
ТОМ. А зачем? У нас нет выбора. Если приглашают, значит что-то будут платить. Помолимся, и в путь!
ПАТРИК (вынимает из сумки листок). Вот условия. Дали в ассоциации.
ТОМ (равнодушно). Ну, давай! (Читает. По мере ознакомления с договором меняется в лице.) Триста фунтов в год! Неужели это возможно?! Правильно ли я прочитал?
ПАТРИК. Правильно! Читай дальше!
ТОМ (читает). За каждую поставленную пьесу—сто фунтов!!! Ложь!! Это враньё! Такие деньги нигде не платят! Нас заманивают!
ПАТРИК. Зачем? Что с нами делать? Заставят снег расчищать перед дворцом? Для этого у них люди, наверняка, есть! Читай дальше!
ТОМ (читает). Жильё предоставляется во дворце её императорского величества. Не верю! Ладно, дальше! (Читает.) Пища поставляется с императорского стола. Можно заказать так же любое блюдо из мяса, рыбы, птицы, по вкусу и настроению. Спиртное: водка, пиво, вино, коньяк… Без ограничения! Всё! Убила! Добила! Едем! Едем! Едем! И как можно скорее! А то нас опередят!
ПАТРИК. Спокойно, не опередят. Она приглашает пять человек. Мы в этом списке есть!
ТОМ. Она что, читала наши пьесы?
ПАТРИК. Ну, а как же иначе? Почему она именно нас зовёт? Ты не удивляйся. Я навёл справки, разговаривал с людьми, ведущими дела с Россией. Об этой стране болтают много глупостей. Россия страна быстро развивающаяся. Елизавета, говорят, не очень образованна, но очень умна. Она понимает, что такое искусство в жизни государства. Она со всего света тащит к себе талантливых людей. В общем, едем?
ТОМ. Спиртное без ограничения! Сказка! Шахерезада! Едем! (Уходят очень быстро.)

Пруссия. Берлин. Резиденция Фридриха. Появляются
Фридрих и Отто фон Фрост. Фридрих сильно простужен,
кашляет, и часто хватается за правое ухо.

ФРИДРИХ (схватился за ухо). Чёрт, как стреляет!
ОТТО. Ваше величество, я могу узнать ваше мнение по поводу письма Людовика? Вся Пруссия ждёт вашей реакции.
ФРИДРИХ. Людовик пишет, что он к убийству не имеет отношения. И я думаю, что он пишет правду. У него не было ни малейших оснований убивать моего посла. Конечно, это работа Генриха. Этот тупица хочет нас стравить. Банальный вариант. Ему это даром не пройдёт! Чёрт, как ухо дёргает!
ОТТО. Врача, ваше величество?
ФРИДРИХ. Нет! Напишите Людовику, что я не сомневаюсь в его порядочности, искренности, что я верю ему, что я понимаю цели, с которыми он двинул войска к моей границе. Я отвечу тем же, что, конечно, нормально, и его не удивит. Напишите ещё, что мы с Людовиком друзья на веки вечные. Ну и другую, всякую чепуху. (Хватается за ухо.) Чёрт, привязалась эта боль! Скажите, сколько новых скорострельных пушек сделано?
ОТТО. Сто двадцать пять, ваше величество!
ФРИДРИХ. Мало! Мне нужно триста! Минимум! И медленно всё идёт… Медленно! Подгоните их! А что с новыми мушкетами?
ОТТО. Сделано 15 тысяч.
ФРИДРИХ (яростно). Может быть, они забыли, что мне нужно 50 тысяч?! Я напомню!
ОТТО. Ваше величество, работы идут круглосуточно. Люди падают с ног от усталости…
ФРИДРИХ. Отправьте на завод 20 бочек пива, и шесть телег с окороками. Это их подкрепит и воодушевит.
ОТТО. Спасибо, ваше величество.
ФРИДРИХ. Что пехота? Конница? Артиллерия?
ОТТО. Ваше величество, две недели назад закончились плановые учения. Войска отдыхают, приводят себя в порядок.
ФРИДРИХ. Чёрт, нельзя заболеть! Давайте, скорее,заканчивайте эти каникулы! Армия не гимназия! Ах, Отто! Венгрия так расцвела, так расцвела! Я не могу спокойно на неё смотреть! (Кашляет и держится за ухо.)
ОТТО. Вы губите себя, ваше величество! Принести шоколад?
ФРИДРИХ. Нет, это для баб. Велите мне принести эту бурду из сушёных пчёл и змеиной желчи! И разотрите меня барсучьим салом. Да, карту Австро-Венгрии! (Уходят).

Россия. Санкт-Петербург. Дверец Елизаветы. Разумовский стоит с
ворохом бумаг в руках. Это доклад для Елизаветы.
Появляется Елизавета, цветущая, красивая женщина лет 40,
в русском сарафане.

РАЗУМОВСКИЙ. Здравствуйте, ваше императорское величество!
ЕЛИЗАВЕТА. Здравствуй, канцлер. Поздравляю тебя с орденом! Читай! Да, подожди, драматурги английские приехали?
РАЗУМОВСКИЙ. Приехали.
ЕЛИЗАВЕТА. Как они тебе?
РАЗУМОВСКИЙ. Не понял пока.
ЕЛИЗАВЕТА. Что делают?
РАЗУМОВСКИЙ. Хлеб-соль едят. Ждут встречи с вами!
ЕЛИЗАВЕТА. Ну, люди-то приличные?
РАЗУМОВСКИЙ. Вроде, да… Едят скромно. Пьют скромно. Я думаю, осматриваются. Спрашивали, какие от вас указания будут. Я сказал—ждите.
ЕЛИЗАВЕТА. Я с ними скоро встречусь. Мне театр нужен лучший в мире, не меньше! Я ведь гордая! А для этого пьесы новые требуются, не затасканные. А то мои артисты всё одно и то же старьё играют! То так перевернут, то сяк. Ставят с ног на голову, и тут же обратно. Надоело! Скукотища смертная. Ну, давай, читай!
РАЗУМОВСКИЙ. А что же в наших писателях совсем разочаровались?
ЕЛИЗАВЕТА. Разочаровалась. Не знают куда идти. То про чертей пишут, то про богатырей, то про отшельников каких-то. Не могу я это смотреть! Характер у меня весёлый, сам знаешь.
РАЗУМОВСКИЙ. Знаю, ваше величество. Позвольте доклад прочитать!
ЕЛИЗАВЕТА. Читай! Сначала, самое серьёзное давай.
РАЗУМОВСКИЙ. Ваше величество, внимания заслуживает одна новость.
ЕЛИЗАВЕТА. Какая?
РАЗУМОВСКИЙ. В Париже убит прусский посол.
ЕЛИЗАВЕТА. Что Фридрих?
РАЗУМОВСКИЙ. Двинул войска к границе с Франции.

Императрица долго думает.

ЕЛИЗАВЕТА. Никогда не поверю, что Фридрих на такую ерунду попался. Дело-то шито белыми нитками! Английского короля работа! Хочет, чтобы Франция и Пруссия сцепились. Ослабить их хочет. Они в последнее время подниматься стали, а ему это не нужно. Боится! Неужели получится у него?
РАЗУМОВСКИЙ. Сначала надо доказать, что это он. Хитрит, старый бобёр! Письма уже Людовику и Фридриху настрочил, что не имеет он отношения к этому преступлению.
ЕЛИЗАВЕТА. Откуда знаешь?
РАЗУМОВСКИЙ. Человечек у меня есть в канцелярии Генриха.
ЕЛИЗАВЕТА. На таких человечков денег не жалей!
РАЗУМОВСКИЙ. Конечно, ваше величество! На предателях и держимся!
ЕЛИЗАВЕТА. С первого раза у Генриха вряд ли что выйдет. Но ещё два-три таких фокуса, и—война! Замысел его понятен!
РАЗУМОВСКИЙ. Ваше величество, война и сразу может начаться. Посла не просто так убили. Сыщики французские, когда посольство обыскивали, нашли документы, в которых содержится приказ от Золотого Орла,--понятно, Фридриха,--взорвать главные пороховые склады Франции, в Лионе. Людовик, говорят, от ярости, по потолку ходит.
ЕЛИЗАВЕТА. Слушай, канцлер, мне эта война не нужна. Сделай что-нибудь, останови! Если Франция и Пруссия войну затеют, то выиграет от этого Генрих, укрепит свои позиции по всему миру. А мне это не с руки! Я с ним воевать буду!
РАЗУМОВСКИЙ (изумлён, испуган). С кем?!
ЕЛИЗАВЕТА. Я тебе ясно сказала, с Генрихом!
РАЗУМОВСКИЙ. Зачем он вам, ваше императорское величество? Он нам не мешает!
ЕЛИЗАВЕТА. Тебе не мешает, а мне мешает! Бесит он меня, мерзавец этот! Ты посмотри, как он себя ведёт! Сотни островов оккупировал! Коренное население сразу под нож! Оставит какую-то часть для рабского труда, и высасывает всё, что можно! Шоколад, золото, фрукты, шкуры зверей удивительных… Всю Европу этим добром завалил. Наши моряки хотели к одному из островов подойти, воды взять, так англичане встретили их артиллерийским огнём! Французские, немецкие, испанские торговые суда топит, а потом записочки государям шлёт лицемерные… Извините, мол, думали, что пираты! А самый главный пират—он сам! Бандит, нехристь, убийца! Я его на место поставлю! Куда не сунется, везде кровь! Я государыня православная! Я должна эту сволочь к ногтю прижать! Воспринимаю драку с Генрихом, как долг перед Богом, отечеством, и всем миром! (Крестится.)
РАЗУМОВСКИЙ. Позвольте сказать, ваше величество! Как нам драться? На острове мы его не достанем, а флот у него сильнее нашего неизмеримо!
ЕЛИЗАВЕТА. Да, это так! Батюшка мой построил флот, которого весь мир боялся, а мы его проворонили! Не поддержали, во время никак не усиливали! Теперь догоняй других! Ну, ничего, догоним! Мы что, глупее всех, что ли?! Корабль современный построить не можем?! Врёшь, мы всё можем! Прошу тебя, Алёша, проходимцы, бездарные люди будут мешать—гони их в шею! Тех, кто хоть копейку из общего дела сопрёт—на берёзу! Вот так, канцлер! Другого выхода я не вижу! Так мой батюшка поступал, и успехов добивался!
РАЗУМОВСКИЙ. Матушка-императрица, да где же такие деньжища взять, чтобы флот отгрохать равный английскому? Надорвёмся!
ЕЛИЗАВЕТА (гневно). Надорвёмся?! Денег нет?! И это ты мне говоришь?! Думаешь, я не знаю, сколько у нас денег?!
РАЗУМОВСКИЙ. Матушка…
ЕЛИЗАВЕТА. Подожди-ка! (Уходит.)
РАЗУМОВСКИЙ. С Англией воевать! С ума сошла! Не дам деньги! Спрячу! Потом спасибо скажет! (Входит Елизавета с большим, красивым ларцом.)
ЕЛИЗАВЕТА. Вот тебе деньги! На 10 кораблей хватит! (Снимает с себя серьги, кольца и бросает их в ларец).
РАЗУМОВСКИЙ. Матушка-императрица, не надо! Я подлец! Есть у меня деньги! Есть! Прости, Христа ради! Изменник я! (Вытирает слёзы).

Елизавета улыбнулась, незаметно для Разумовского.
И унесла ларец.

РАЗУМОВСКИЙ. Клич кликну! Дворянство обдеру! Народ обдеру! Флот построю! Генриха за можай загоню!

Входит Елизавета. Ждёт, когда Разумовский успокоится.

ЕЛИЗАВЕТА. Самарину напиши, чтобы попытался Генриха на чистую воду вывести. Тогда Генриха весь просвещенный мир рвать будет!
РАЗУМОВСКИЙ. Напишу…
ЕЛИЗАВЕТА. Кто письмо повезёт?
РАЗУМОВСКИЙ. Матвей Староверов… Чиновник для особых поручений.
ЕЛИЗАВЕТА. А что он такого особого сделал?
РАЗУМОВСКИЙ. Много чего… Малый молодой, но шустрый! Ему любое дело доверить можно!
ЕЛИЗАВЕТА. Ну, расскажи про его подвиги! Хоть про один!
РАЗУМОВСКИЙ. Ну, например, сцепились мы два года назад с туркой… Крепость взять никак не могли. Так Матвей с ребятами, все горы вокруг крепости облазили, нашли родник, откуда вода в крепость бежала. Стражу убили и бросили в воду! Через 15 дней все турки в крепости сдохли от заразы!
ЕЛИЗАВЕТА. Ишь ты… Ценный человек! Орден дали?
РАЗУМОВСКИЙ. И орден дали, и деньги дали, и в звании повысили! Мы героев не обижаем!
ЕЛИЗАВЕТА. Следи, чтобы несправедливости по отношению к защитникам отечества не было! Я не хочу, чтобы говорили, что русская императрица—свинья! Ещё расскажи что-нибудь… про этого, про… ну как его…
РАЗУМОВСКИЙ. Я понял, про Староверова. Поступила информация, что хотят отравить Папу Римского. Матвей людей этих нашёл, и убил!
ЕЛИЗАВЕТА. Орёл! А зачем мы в Рим полезли? Нам этот Папа нужен?
РАЗУМОВСКИЙ. Папа всем нужен! Он нам потом поддержку во всех делах обеспечил!
ЕЛИЗАВЕТА. А кто его убить-то хотел, знаешь?
РАЗУМОВСКИЙ. Точно не знаю, но предположения имеются! Думаю, китайский след!
ЕЛИЗАВЕТА. Китайский след? Ну, а этим-то что надо? Сидят за своей стеной, никто им, вроде, не нужен… И вдруг—на тебе! Папа им помешал! Что это?
РАЗУМОВСКИЙ. Матушка, в этом мире все друг друга убить хотят! Я в этой кухне уже 20 лет сижу! И кухня печёт свои пирожки без передышки!
ЕЛИЗАВЕТА. И что, остановить этот кошмар нельзя?
РАЗУМОВСКИЙ. Остановить нельзя, но оборониться от него, можно!
ЕЛИЗАВЕТА. Следи, чтобы у армии нашей было всё самое лучшее! Какой-нибудь параноик подумает, что мы ему мешаем, и попрёт на нас! Есть чем встретить?
РАЗУМОВСКИЙ. Есть и чем встретить, и где похоронить!
ЕЛИЗАВЕТА (помолчав). Ну, а ещё что твой Староверов сделал полезного для России?
РАЗУМОВСКИЙ. В Турцию шёл английский корабль с оружием! Посередь нашей с турками войны! Матвей корабль этот взорвал!
ЕЛИЗАВЕТА. Я же говорю, Генрих враг! Я воюю с турками, а он им оружие тайно шлёт! Ну и гадина! Где твой Староверов?
РАЗУМОВСКИЙ. В приёмной…
ЕЛИЗАВЕТА. Давай его сюда!
РАЗУМОВСКИЙ (приоткрыл дверь). Староверов! (Входит Староверов, высокий, красивый, статный парень.) Государыня говорить с тобой хочет!
ЕЛИЗАВЕТА. Староверов, давай палец!
СТАРОВЕРОВ (опешил). Какой палец, ваше величество?!
ЕЛИЗАВЕТА. На правой руке, любой!

Староверов, испуганный, побелевший, протягивает правую
руку с растопыренными пальцами. Елизавета снимает со
своей руки перстень, и пытается надеть его Староверову на палец.

ЕЛИЗАВЕТА. Ах, не получается! Лапища у него большая! (Умоляюще смотрит на Разумовского).
РАЗУМОВСКИЙ. Давай-ка, Матвей, примерь! (Снимает со своей руки драгоценный перстень, и надевает на палец Староверова.) В самый раз! Носи на здоровье!
СТАРОВЕРОВ. За что, ваше величество, ваше превосходительство?
ЕЛИЗАВЕТА (глаза горят, возбуждена до дрожи). Молчи, Староверов! Скажи, Староверов, какую самую страшную гадость мы можем сделать королю Англии Генриху?
СТАРОВЕРОВ (успокоился). Любую!
ЕЛИЗАВЕТА. Нет, ты ясно скажи! Какую?! Чтобы он от ярости с ума сошёл?!
СТАРОВЕРОВ. Недавно он построил новый военный, стопушечный корабль. Называется этот корабль «Английская стрела». Генрих хвалился, что это самый мощный и самый быстрый корабль в мире. Уйти от него нельзя! Специалисты говорят, что это правда. Можно эту «Стрелу» на дно пустить. Если Генрих с ума не сойдёт, я очень удивлюсь.
ЕЛИЗАВЕТА. Сделай, голубчик, сделай! Век буду за тебя Богу молиться! А как ты это сделаешь?
СТАРОВЕРОВ. Как сделаю не знаю, ваше величество… Надо на месте посмотреть… Вариантов—без числа! Надо выбрать.
ЕЛИЗАВЕТА. Выбери! Но сначала письмо отвези графу Самарину в Париж. Едешь официально, третьим секретарём посольства. Будешь охранять русско-французскую переписку. Вроде бы…
СТРОВЕРОВ. Да я и это могу, ваше величество!
ЕЛИЗАВЕТА. Поезжай, голубчик! (Крестит Староверова.) Храни тебя Господь! Иди! (Староверов уходит.) Сделает? Как думаешь, Илья?
РАЗУМОВСКИЙ. Будем надеяться! Человек удивительный!

Входит придворный с подносом. На подносе чашка.

ПРИДВОРНЫЙ. Шоколад, её императорскому величеству!
ЕЛИЗАВЕТА. Нет, не буду! Уходи! И скажи, чтобы больше не носили! (Придворный величественно уходит.) Ты его пьёшь?
РАЗУМОВСКИЙ. Нет, не могу… Запирает он живот, как на замок! И не только у меня, все жалуются! Но ведь приказ—пить…
ЕЛИЗАВЕТА. Скажи, чтобы пили только те, кому хорошо! На врачей пусть внимания не обращают! Врачи, как я заметила, сами его не очень жалуют… Предпочитают коньяк. Пойдём, Алёша, к драматургам, у меня сюжетик есть, пусть напишут!
РАЗУМОВСКИЙ. Про любовь?
ЕЛИЗАВЕТА (весело). Конечно! А разве про что-то другое интересно смотреть? (Елизавета и Разумовский целуются.)


Через сцену быстро идут Генрих и Гладстон. Генрих постоянно
останавливается, чтобы изложить очередную мысль.

ГЕНРИХ. Гладстон, вы не представляете себе, как я благодарен старушке Скарлет за предупреждение! Сам бы я ещё подумал, затевать эту афёру, или нет! Что было бы ужасно глупо! Смотрите, как всё чудесно складывается! Фридрих прёт с войсками к границе Франции, скоро они там сцепятся с Людовиком как скорпионы! Все страны Европы будут вовлечены в мясорубку, а я буду сидеть на золотом горшке, на своём прекрасном острове, и потирать ручки от удовольствия! Грызите друг друга, идиоты! Англии на пользу и на радость! (Слышен страшный взрыв.) Что это, Гладстон?! Почему вы молчите?! Что это?!

Генрих и Гладстон убегают.

Один из коридоров резиденции Людовика. Появляется
Маргарита. Она спешит куда-то… Навстречу ей выходит,
явно поджидавший её, Северак. Маргарита хочет обойти
его. Северак заслоняет ей дорогу.

МАРГАРИТА. Северак, уйдите!
СЕВЕРАК. Маргарита, я хочу тебя!
МАРГАРИТА. А я тебя нет! Отойди!
СЕВЕРАК. Чем этот русский лучше меня? Таких как он, я убил целый полк!
МАРГАРИТА. Этим подавишься!
СЕВЕРАК (жалобно). Марго, ну объясни!
МАРГАРИТА. Жак, я объясняла 20 раз! Я увидела его, и забыла о твоём существовании! Прости, я не хотела, но ты… Ты великий фехтовальщик, умный человек, но ты… Ты не всё понимаешь…
СЕВЕРАК. Это ты не всё понимаешь! Я даю Самарину последний шанс! Или он, или я!
МАРГАРИТА. Я не поняла, повтори!
СЕВЕРАК. Повторяю! Если ты не вернёшься ко мне, я убью Самарина!
МАРГАРИТА. Король запретил тебе драться!
СЕВЕРАК. Да!
МАРГАРИТА. Тебя повесят!
СЕВЕРАК. Да!
МАРГАРИТА. И всё равно убьёшь?
СЕВЕРАК. Да!
МАРГАРИТА. Подойди ко мне, я тебя поцелую!

Северак, раскрыв объятья, с улыбкой подходит к Маргарите.
Хочет обнять её. Маргарита наносит ему мгновенный, острый
удар в область солнечного сплетения. Северак рухнул. Как
сломался.

МАРГАРИТА. Только тронь! (Уходит спокойно).
СЕВЕРАК (лёжа на полу). Кажется, она говорит правду… Самарина она явно любит больше меня… (Ползёт.) Говорят, она ездила в Китай учиться медицине! Да, надо признать, научилась! Наши врачи ей в подмётки не годятся. (Уползает).

По сцене, освещённой слабым, голубоватым светом,
медленно, как в забытьи, ходит Генрих. Он в чёрном
балахоне до пят.

ГЕНРИХ. Меня ужалили в самое сердце… Мой лучший друг, мой сын, мой брат, лучший корабль в мире—уничтожен… Я знаю, я совершил преступлений без числа, но такой кары я не заслужил… Вы меня не переубедите… Не заслужил…

Входит Гладстон.

ГЛАДСТОН. Ваше величество, врачи прописали вам горький шоколад с варёной сельдью и пюре из японской тыквы…
ГЕНРИХ. Скажи врачам, что другого от них я и не ожидал… Беда, Гладстон, беда… Пожалуйста, Гладстон, принеси мне бутылку сорокалетнего виски…
ГЛАДСТОН. Но, врачи…
ГЕНРИХ. Отнеси им тоже бутылку… Я не такая сволочь, как они…

Гладстон уходит, и возвращается с бутылкой.

ГЕНРИХ. Отпивает глоток. Прощай, мой друг! Прощай! (Гладстону.) В Англии объявляется годичный траур…
ГЛАДСТОН. Но, ваше величество! Такой продолжительный траур, естественен только всвязи со смертью коронованной особы!
ГЕНРИХ. А он и был коронованной особой, Гладстон! Был!

Генрих медленно уходит. За ним уходит
испуганный Гладстон.

Через несколько секунд после ухода Генриха и Гладстона,
сцена заливается ярким, солнечным светом. Резко, вдруг,
ударила весёлая, диковатая, русская музыка. Появляются
пляшущие, нарядные Елизавета и Разумовский, с красной
гармошкой. Пушечный выстрел—салют! Самозабвенно
заливаются певчие! Ревёт роговой оркестр! Елизавета и
Разумовский пляшут долго, страстно, с наслаждением! Гром
пушек! И в небе расцветают разноцветные гроздья салюта!
Потом ещё, ещё и ещё!

Русское посольство в Париже. Кабинет Самарина. Самарин
у стола читает письмо. Староверов сидит в кресле у камина.
Рядом с ним маленький, низкий лакированный столик. И
другое кресло. Большое, удобное, из дорогой кожи.

САМАРИН (откладывает письмо). Благодарит тебя государыня, Матвей! (Староверов вскакивает.) Садись, садись, а то упадёшь… Жалует она тебя графом, дарит тысячу душ, и сто тысяч рублей! Не дурно, а? Как считаешь?
СТАРОВЕРОВ (потрясён совершенно). Ваше сиятельство, Константин Петрович, не знаю что сказать!
САМАРИН. Граф Староверов! Звучит! Нашего полку прибыло! Давай-ка, ваше сиятельство, Матвей Захарыч, отметим это дело!

Вытаскивает из шкафчика бутылку арманьяка, стаканы,
и садится в кресло напротив Староверова.

САМАРИН. Я заметил: когда человек от радости свихивается, то очень хорошеет! Глаза горят, румянец на щеках расцветает. (Смеётся, и наливает арманьяк).
СТАРОВЕРОВ (хлопает себя по щекам). Румянец нам ни к чему! Мы не барышни!
САМАРИН. Ну, за удивительный твой успех, Матвей Захарыч! (Пьют).
СТАРОВЕРОВ. Это что за вино?
САМАРИН. Не пил такого ещё?
СТАРОВЕРОВ. Нет, не доводилось! Бархатной, огненной волной пошло! Дорогое, наверное?
САМАРИН. Это, Матвей, столетний арманьяк, один из видов французского коньяка. Стоит дорого, но нам с тобой доступно! Государыня слуг своих не забывает! Щедра, добра… Ты расскажи, как ты эту «Английскую стрелу» в небеса запустил?
СТАРОВЕРОВ. Да получилось всё, Алексей Петрович, неожиданно, и как-то странно просто! Приезжаю в порт, где «Стрела» стояла. Иду спокойно, осматриваюсь. Кругом патрули, конечно. Я иду. Подходят, ну, документы… Я с улыбкой документы протягиваю. Ну, что там? Английский офицер, моряк… Эка невидаль! Документы посмотрели и отпустили. Показалось мне, что документы смотрят невнимательно, формально. Удивляюсь очень. В порту английский флагман, а тут вот как! Иду дальше… В порту шляется масса пьяных. Песни орут, виски у всех… Кричат мне: мол, откуда, старина? Я весело отвечаю, что из Ливерпуля. Ну, шутки, прибаутки. Иду дальше, то есть, ближе к «Стреле»… Слышу из трактира «Морской волк» вопли доносятся… Смех, музыка противная, английская. Что-то морячки празднуют. Я туда. Там, где праздник, там, думаю, мне самое раздолье! Сразу всё разнюхаю! Вхожу, сажусь за стол, беру пиво… Моряков вокруг, пьяных вдрабодан, человек 50… Понимаю, что команда «Английской стрелы» празднует завтрашнее отплытие. И один за другим тосты: мы, мол, лучшие в мире—только на разный лад. Я смеюсь в душе. Но вот, вдруг, встали неожиданно, и запели английский гимн.
САМАРИН. Ну, как запели? Заорали, загорланили…(Наливает. Пьют). Какой-нибудь безобразный рёв!
СТАРОВЕРОВ. Не совсем так, Алексей Петрович! Рёв может быть и безобразный, но впечатляет! Лица у моряков суровые, строгие! Глаза горят! Видно, что они всерьёз любят свою Англию, и животы свои положат за неё с радостью! У них чувство своей непобедимости—огромное! Поэтому, может и побеждают они везде.
САМАРИН (нахмурился). Знаю… Давай дальше!
СТАРОВЕРОВ. Ну, спели, успокоились, сели… И ещё им катят пару бочек пива! И красивая девчонка с весёлой улыбкой отправляет на стол огромные, полные кружки, одну за другой! И все, конечно, смотрят на девчонку! А помощник капитана смотрит на меня! Как матросня на девчонку! С тем же выражением! Я всё понял, и посылаю взгляд—мол, согласен! Помощник капитана садится за мой столик… И через пару минут, мы в обнимку отправляемся на «Стрелу»! Спокойно проходим охрану, поднимаемся к помощнику в каюту, я мгновенно сворачиваю ему шею, и иду в пороховой погреб! Кругом тоже пьяные, на меня ноль внимания! Спускаюсь в погреб. Стоит там, на часах, один—один!—полусонный матрос. Увидел меня, встрепенулся, в грудь штыком тычет… Кто вы, спрашивает? А я говорю, что я новый офицер, осматриваю караулы. И пока он пытался в темноте моё лицо разглядеть, я ему в сердце нож бросил! Потом открыл погреб, фитилёк запалил, и бегом на палубу, и за борт! Десяти метров проплыть не успел, как рвануло!
САМАРИН. Обломками убить могло.
СТАРОВЕРОВ. Могло. Но Бог спас! (Крестится.) Проплыл метров 800, выхожу на берег, там наш человек с лошадьми меня ждал. Ну и рванули мы во все лопатки! Недалеко наш, русский корабль стоял под португальским флагом, я на него. И вот, сижу, пью вино с вами!
САМАРИН. За твой успех, Матвей! Чудом ты живой остался! (Пьют.) Но ты не расслабляйся! Впереди у нас дела серьёзные, страшные! Знаешь, что в том письме было от государыни, что ты месяц назад мне привёз?
СТАРОВЕРОВ. Нет, конечно. Сказали, умри, а довези! Больше ничего не знаю!
САМАРИН. Просит нас государыня вывести на чистую воду Генриха. Вся Европа уверена, что посла прусского убили по его приказу. А документы, с планами уничтожения французских пороховых складов, подбросили. Они же, подбросили, англичане. Ну, ясно, войну затеять хотят! Чем Европа слабей, тем им, англичанам, лучше! А чем Англии лучше, тем, нам, русским, хуже! Скоро воевать с ними будем! Государыня укорот хочет им дать, а то распустились дальше некуда. Куда ротище свой английский протянут—всё сожрут! Надоело это! Да и дела свои Генрих ведёт очень подло, бесчеловечно. Ради своей выгоды готов любую гадость сделать. А убийство для него, это самый пустяк. При этом в церковь чуть ли не каждый день бегает. Лицемер.
СТАРОВЕРОВ. Константин Петрович, разрешите я вас перебью!
САМАРИН. Давай!
СТАРОВЕРОВ. Мне кажется, напрасно мы «Стрелу» в небеса пустили! Они теперь настороже. Лучше бы сначала было бы с послом разобраться! А теперь трудно нам будет!
САМАРИН. Трудно нам будет в любом случае. Генрих понимал, на что шёл. Готов ко всему. Ты, говоришь, государыню трясло от ярости, когда она тебя просила корабль взорвать?
СТАРОВЕРОВ. Трясло! И глаза огнём сверкали! На богиню была похожа греческую, гневную!
САМАРИН. Ну, это ей наш с тобой подарочек. А то, всё она нам, дарит и дарит. Должны и мы ей чем-то угодить!
СТАРОВЕРОВ. Вроде угодили!
САМАРИН. Ну, хвастать не будем! Немного расскажу тебе о людях, которые в этой истории участвуют! Первое! Людовик! Огромный человек! Всё в нём есть! И честность и подлость! И грубость и нежность! И щедрость и скопидомство! И лукавство неимоверное и искренность! И доброта и жестокость! Но всё плохое ему прощаю! Живёт для своей страны человек, а не для себя! Редкостный государь! Не то, что Генрих! Этот думает, что народ английский существует для обслуживания его интересов, не более того! О нём и говорить нечего! Но флот сделал, потрясающий! Но как человек—слизняк… Дальше! Фридрих Прусский! Гений! Полководец от Бога! Смысл своей жизни видит только в войне! Но для оправдания свей хищности, придумал философию: мол, война двигатель жизни! То есть, убивает он тысячи людей, ради них самих же! Благодетель! На самом деле просто грабитель! Нужны ему деньги—война! Вот кого было бы хорошо угробить! Весь мир вздохнул бы с облегчением! Но это потом… Пока не до него… Далее! Маргарита де Моро! Главная шпионка Людовика! Приставлена ко мне, лично им, для совместных операций! Ты ведь знаешь, у нас с Францией договор по поводу некоторых тонких вопросов! Так вот, госпожа де Моро, разведчица таланта неимоверного, блистательного! Умна, хитра, оружием владеет, как никто!
СТАРОВЕРОВ. Но она же, это… Баба!
САМАРИН. Да, баба! Очень даже баба! Какая красавица, видал? То-то! Но если ей нужно будет убрать таких, как мы с тобой… Уберёт без проблем! И ещё одна вещь… У меня с ней амуры, а она доверенное лицо Людовика! Вобщем, сложно всё это!
СТАРОВЕРОВ. Ясно…
САМАРИН. И последнее! В окружении Людовика есть один человек… Страшный человек!
СТАРОВЕРОВ. Содомит?
САМАРИН. Хуже! Гораздо хуже! Капитан гвардии, граф де Северак! Доверенное лицо короля! Человек, который каким-то образом знает всё, что происходит во дворце! Но не это главное! Северак—великий боец! Великий мастер фехтования! Первая шпага Франции! Известно, что на дуэлях убил 50 человек! Враньё! Не 50, а 500 или 600! Такую правду страшно открывать! Поэтому, врут. Людовик официально запретил ему драться, но он дерётся… И Людовик закрывает глаза на это! Я уверен, запрет на дуэли для Северака—игра! Он нужен Людовику! Если где-то, кто-то, что-то вякнул против короля, появляется Северак… И болтуна хоронят.

Самарин неожиданно вскакивает и гаркает, как на плацу.

САМАРИН. Встать, граф Староверов! (Изумлённый Староверов поднимается из кресла. Напротив него стоит Самарин, злой, напряжённый, пьяный.) Запрещаю тебе, граф Староверов Матвей Захарович, драться с этим человеком, не взирая ни на какие обстоятельства! Например, он тебя оскорбит! И обязательно тогда, когда вокруг будет много вельможных баб и дворян! То есть, в ситуации, когда ты обязан будешь сделать ему вызов! Спокойно говори ему, что ты дипломат, и драться на дуэлях не имеешь права.
СТАРОВЕРОВ. Но ведь это, действительно так! Не имею права!
САМАРИН. Он это знает! И плевать он хотел на всякие правила! Он тебя так оскорбит, что не заметишь, как шпагу выхватишь! А шпага обнажена—дерись! Назад дороги нет! Садись!

Садятся. Самарин разливает третью бутылку. Он заметно
пьянеет, становится злым, кажется, какое-то отчаяние
овладевает им.

СТАРОВЕРОВ. Ваше сиятельство, Константин Петрович! А почему этот француз чёртов, обязательно должен меня убить? Что я ему сделал?
САМАРИН. Ты ничего, а я—всё! Я увёл у него Маргариту… Вернее, мы как увидели с ней друг друга, так поняли, что встреча наша—судьба! Сошлись быстро… Маргарита всё рассказала Севераку… Тот взбесился и обещал меня убить…
СТАРОВЕРОВ. Не понимаю! Француженку у него вы увели, а убить он хочет меня! Не понимаю…
САМАРИН. Первым, он убьёт меня. А ты ведь мстить полезешь?
СТАРОВЕРОВ. Конечно, а как же иначе?
САМАРИН. Вот я и говорю тебе—не лезь!
СТАРОВЕРОВ. Константин Петрович, простите! Меня непонимание душит просто! Почему вы не можете отказаться от дуэли? Вы главный русский дипломат во Франции. Он к вам близко подойти не смеет! Почему вы не можете отказаться от дуэли, как мне велите?
САМАРИН. Не могу. Нашему роду Самариных, 500 лет. Не могу! Ты вот что, как он меня убьёт, ты ладанку эту, вот на шее у меня висит, матери моей отправь… Напиши, что я перед смертью прощения просил у неё…
СТАРОВЕРОВ. Константин Петрович! Да как же так? На смерть идёте! Чего ради? Зачем? Я эту блоху французскую убью из-за угла, и все дела! Пусть ищут убийцу! Сволочь, убил 500 человек, так врагов у него пол Франции! Разрешите, Константин Петрович! Я его смахну, как хлебную крошку со стола!
САМАРИН. В спину ударишь?
СТАРОВЕРОВ. Если это вас коробит, могу и в грудь! По-честному, по-благородному! Обещаю, мучиться не будет!
САМАРИН (смеётся). Забавный ты парень, Матвей! Ты знаешь, мне тоже в голову приходило, убрать Северака и жить дальше… А то, что будет? Ну, убьёт он меня, что Маргошка сделает? А вот что: отравит его, или спицу в шею воткнёт! А потом во всём Людовику признается. Она короля обожает! Чуть ли не обожествляет! У них дружба большая… Ну, и что Людовику делать? Он тоже Маргошку любит, ценит, но может и вздёрнуть! Вот какая перспектива вырисовывается!
СТАРОВЕРОВ (разливает коньяк). Ну, так и получается, что нет у нас другого выхода, Константин Петрович! Северака убираем! Когда прикажете?
САМАРИН. Подождём немного… Что-то он стал странно вести себя: обходит меня стороной, и смотрит так, словно я скорпион! А раньше бывало, каждую минуту мне рожу свою демонстрирует! И глазами сигналит: убью, мол! Жди! (Стук в дверь). Входите! (Входит Маргарита.)
МАРГАРИТА. Не помешала?
САМАРИН (с шутливой напыщенностью). Солнце не может помешать человеку! Оно его оживляет! Прошу вас, баронесса! В этом платье вы похожи на персидскую розу!
МАРГАРИТА. Здравствуйте, господин Староверов!
СТАРОВЕРОВ. Здравствуйте, госпожа, де Моро!
МАРГАРИТА. Запутались в комплиментах, Константин Петрович! То я солнце, то я роза… Я не могу быть и тем и другим одновременно!
САМАРИН. Вы можете! Вы всё можете! Для вас препятствий нет!
МАРГАРИТА (рассматривает пустую бутылку). Какая по счёту? Или счёт давно потерян?
САМАРИН. Маргоша, а какой смысл их считать? Это что, овцы, или павлины?
МАРГАРИТА. Костя, у меня мало времени! Я пришла тебе спину помассировать, а потом убегу!
САМАРИН (Староверову). Представляешь, это нежное, хрупкое существо, так швырнуло меня в тренировочном зале, что чуть не убило! Теперь лечит! Доктором притворяется!
МАРГАРИТА. Тебе не помогает моё лечение?
САМАРИН. Помогает!
МАРГАРИТА. Ну, так что же?
САМАРИН. Откуда столько талантов? Я всё поражаюсь! Матвей, ты иди! Барышню там себе присмотри… Только не позволяй ей бросать себя через бедро!
МАРГАРИТА. Я уверена, господин Староверов знает, что жизнь французского двора очень не проста…
СТАРОВЕРОВ. Знаю…
МАРГАРИТА. Ну, так примите холодный душ, и делайте что хотите! Кстати, придворные дамы хорошо воспитаны, и через бедро, сразу, никого не бросают!
СТАРОВЕРОВ. Вы меня успокоили, госпожа де Моро! А то я боялся нос высунуть! Всего хорошего! (Староверов уходит).
МАРГАРИТА. Костя, снимай рубашку и ложись!
САМАРИН. Один? Ты издеваешься?!
МАРГАРИТА. Я с пьяными мужчинами не сплю! Костя, ну давай, снимай рубашку! У меня дел по горло!

Самарин снимает рубашку и ложится на тахту.

САМАРИН. День без любви, потерянный день!
МАРГАРИТА. Здесь больно?
САМАРИН. Ещё бы! Если человека так шваркнуть…
МАРГАРИТА. (сердито). Я серьёзно!
САМАРИН. Нет, уже не болит…
МАРГАРИТА. А здесь?
САМАРИН. И здесь не болит… Я здоров! Слушай, ты не знаешь, почему Северак от меня шарахается?
МАРГАРИТА (массирует Самарина). Я его полечила немного…
САМАРИН. За что?
МАРГАРИТА. Хочет, чтобы я опять к нему вернулась…
САМАРИН. И ты дала ему стакан валерьянки?
МАРГАРИТА. Нет, я ему дала кулаком в живот…
САМАРИН (улыбаясь счастливо). Он сказал тебе спасибо?
МАРГАРИТА. Да, не забыл… Граф, всё-таки… Сказал спасибо, потом упал и уполз…
САМАРИН (смеётся). Так вот почему он обходит меня стороной! А я думал, это он от отвращения ко мне!
МАРГАРИТА. Какое нам дело до Северака! (Целует Самарина в спину.) Всё, массаж закончен!
САМАРИН (весело). Первая часть! Первая часть! (Вскакивает и ловко раздевает Маргариту.)

Свет гаснет. Свет вспыхивает. Полураздетые Самарин
и Маргарита сидят на тахте.

САМАРИН. Поедешь со мной в Россию?
МАРГАРИТА. А ты останешься со мной во Франции?
САМАРИН. Марго, я рад бы, но как я могу?! Я русский дворянин древнего рода! Мы у государей на службе 500 лет! У меня полный набор высших, русских орденов! В Санкт-Петербурге у меня дворец не меньше императорского! У меня поместья обширнее вашего Прованса или Бретани! 25 тысяч душ! Понимаешь?
МАРГАРИТА. Костя, я могу быть любовницей, я счастлива с тобой! Но могу ли я быть матерью, я не знаю! Я человек деятельный, авантюрный, и без этого не смогу!
САМАРИН. Да у нас в Санкт-Петербурге и в Москве, такие возможности для авантюризма—ахнешь! Поехали!
МАРГАРИТА. Костя, я Францию люблю! Это, во-первых! Во-вторых, впереди у нас с тобой такие дела, что загадывать что-то про счастье—глупо! Я пошла! Помоги мне одеться! (Самарин целует её в шею, помогает одеться.) Если ты позволишь Севераку убить себя, я тебя прокляну! А уж Северака вылечу совсем! (Целует Самарина. Уходит.)
САМАРИН. Я всё думаю, свадьба, свадьба… А может Маргошка права! Впереди туман, а за ним яма в английской грязи! Вот вам и свадьба, господа шпионы! (Смеётся.) Жизнь у меня чудная какая-то…

На сцене появляются: Людовик, Северак, Маргарита,
Самарин, Староверов.

ЛЮДОВИК. Такого сада, как у меня, нет ни у кого в Европе! У кого одновременно цветут розы персидские, афганские, египетские, ливанские, сирийские, и армянские? Ни у кого! Могу поспорить! (Хлопает в ладоши.) Браво, моим садоводам! (Резко меняется. Становится холоден и серьёзен.) Я привёл вас, господа, в эту комнату поскольку войти в неё можно только с моего разрешения… А я его обычно не даю! Так расскажите мне про свой план, дорогая госпожа де Моро!
МАРГАРИТА. Мы отправляемся в Англию. Я, граф Староверов и граф Самарин. Вы, ваше величество, не возражаете, если в операции примут участие эти русские?
ЛЮДОВИК. Нет, конечно! У наших разведок договор о сотрудничестве!
СЕВЕРАК. Ваше величество, но я…
ЛЮДОВИК. Простите, Северак, но вы останетесь во Франции. У меня для вас назрело неотложное дело. Кроме вас его сделать некому. Дальше, Маргарита!
МАРГАРИТА. У Генриха два самых близких человека, лорд Гладстон, и графиня Диана Черчилль! Мы проникнем в их дома… Неожиданно, ночью… И потребуем написать письма, в которых они признают инициативу Англии, то есть короля Генриха, в убийстве прусского посла в Париже! И в подбросе подложных документов, компрометирующих Пруссию! Таким образом мы сможем доказать европейскому сообществу, что цель провокации Генриха—организация военного столкновения между Францией и Пруссией! Зачем ему это нужно, ни для кого не секрет… Характер его и политика давно известны…
ЛЮДОВИК. Признаниям, полученным под дулом пистолета, грош цена…
МАРГАРИТА. Ваше величество, нет такой гадости, которой не сделал бы Генрих. Короля с подобной репутацией можно обвинить в чём угодно! И все поверят!
ЛЮДОВИК. Зачем тогда ездить в Англию, и рисковать головой? Документы, изобличающие Генриха, можно написать в соседней комнате…
МАРГАРИТА. Главное, мы хотим узнать имя английского агента, убившего посла!
ЛЮДОВИК. Что за глупости, Маргарита! Он уже давно смылся из Франции! Или вы думаете, он будет сидеть, и ждать, пока вы его найдёте?
МАРГАРИТА. Ваше величество, убийство произошло в 9 утра. Из посольства никто в течении суток, до и после, не выходил. Все члены посольства сейчас арестованы. Но, если даже убийца и сбежал, то получив его имя, мы его найдём. Он может знать очень много. Например, агентурную сеть англичан во Франции. Кто знает, может быть, сейчас готовится новое убийство! Это надо пресечь!
ЛЮДОВИК. Да, надо… Вы правы! Поезжайте! С Богом! Северак, вы останьтесь! (Все, кроме короля и Северака уходят.) Дорогой, граф Северак! Моя просьба к вам такова! В Марселе появился идиот, который уверяет горожан, что я крещусь не так, как полагается, а отрезанным и высушенным пальцем гигантского шимпанзе! И, следовательно, я антихрист!
СЕВЕРАК. О, Боже!
ЛЮДОВИК. Найдите этого ублюдка, и убейте! Не надо никакой дуэли! Ещё вашу гениальную шпагу марать! А возьмите с собой человек 20 гвардейцев, или, сколько вам нужно, и сотрите эту гадину с лица земли! Любым удобным способом! И ещё! Северак, прошу вас, перестаньте домогаться Маргариты! Это бесполезно и опасно. В Китае её научили всяким фантастическим методам убийства! Она бросает какие-то железные круги, квадраты, параллепипеды, которые, как бритвой срезают дерево толщиной с мою руку! При чём, обратите внимание, на расстоянии ста метров! Ваша шея, вряд ли крепче этих деревьев! И ещё! Она при мне, на спор, одним ударом убила корову! Северак, ну оно вам надо? Я слышал, она вам уже демонстрировала своё мастерство! (Северака передёрнуло.) Ну, ладно, ладно… Я ничего не слышал… Скажите, дорогой Северак, каким образом вам удаётся знать обо всём, что происходит во дворце? Вы ходите и подслушиваете?
СЕВЕРАК. Нет, ваше величество, это не по моей части. Просто у меня есть людишки, которые тайно собирают информацию! За деньги, разумеется!
ЛЮДОВИК. Вы и про меня можете купить информацию?
СЕВЕРАК. Ради вашей безопасности, ваше величество, я готов на любое преступление!
ЛЮДОВИК (смеясь). Шутник вы, Северак! Но, опасный шутник! Ладно, идите, дорогой Северак, смойте эти дикие бредни с моего христианского имени!
СЕВЕРАК. Ваше величество, у меня просьба…
ЛЮДОВИК. Слушаю.
СЕВЕРАК. В Тулузе один мелкий дворянин, распускает порочащие меня слухи о том, что я будто бы убийца! Меня это оскорбляет!
ЛЮДОВИК. Делайте с ним, что хотите!
СЕВЕРАК. Другой такой же человек повторяет эту ложь в Бордо…
ЛЮДОВИК. И этого туда же… Но, одно условие, Северак! Все знают, что я запретил вам драться! После того, как вы всё исправите, я, для отвода глаз, вынужден буду на две недели посадить вас в Бастилию! Вы не возражаете?
СЕВЕРАК. Конечно, нет, ваше величество! Я ваш преданный слуга!
ЛЮДОВИК. И ещё! После всех этих экспедиций в Англию, я разрешаю вам убрать Самарина… Разумеется, без помпы, дуэли… С Елизаветой я ссориться не хочу! Так что ищите варианты. И ещё! Маргарита! Предупреждаю, что остановить её я не смогу! Не хочу быть смешным! Так что решайте! Но имейте ввиду: между Маргаритой и вами, я выбираю вас! (Северак низко кланяется.) Ну, в путь, мой дорогой друг! (Обнимает Северака. Тот уходит.) Тоже мне, нашли няньку! Счастливые влюблённые! Я им ещё сопли должен вытирать! А у меня у самого проблема! Мне нужно мальчишку сделать, короля! А у меня не получается! (Уходит).

Покои королевы Анны. Анна неподвижно стоит посреди комнаты.
Входит Маргарита.

МАРГАРИТА. Вы меня вызывали, ваше величество?
АННА. Вызывала, чтобы поговорить на одну щекотливую тему. Разговор может стоить нам жизни. И тебе и мне. Если подобная беседа тебя не устраивает, ты свободна. Я тебя больше не потревожу.
МАРГАРИТА. Ваше величество, не хвастаясь, скажу, что я создана для подобных бесед! Я веду их постоянно! То там, то сям… Мне кажется, вы считаете меня своей подругой и нуждаетесь в моей помощи! Я прошу вас располагать мной! Кстати, вы уверены, что нас никто не подслушивает?
АННА. Я думаю, нет… Что интересного в нашей этой встрече? Просто королева Анна, болтает с баронессой де Моро. Кому это интересно?
МАРГАРИТА. Одну секунду, ваше величество! (Быстро обследует комнату и коридор.) Всё нормально, ваше величество! Я готова вас выслушать!
АННА. Маргарита, я буду говорить сумбурно, я нервничаю, прости… У меня есть план! Моё положение при дворе тебе известно. Я не способна родить наследника престола! Король не может со мной развестись, и я с ним тоже! Мой дед и брат этого не допустят! Они объявят Франции войну! Поэтому у Людовика один выход: отравить меня! Не понимаю, почему он этого до сих пор не сделал!
МАРГАРИТА. Он любит вас, и не теряет надежды на появление наследника!
АННА. Видишь ли, на этом деле надо сосредоточиться! А король разбрасывает семена своего дерева где угодно, только не в моей спальне! Я тоже верю в появление наследника… Только не от него… Страшные слова?
МАРГАРИТА. Да!
АННА. Дальше будешь слушать?
МАРГАРИТА. Да!
АННА. Ты обратила внимание, что этот русский, граф Староверов, очень похож на короля?
МАРГАРИТА. Вот после ваших слов я это поняла! А то думаю…
АННА. Сделай так, чтобы он пришёл ко мне! В комнате будет совершенно темно! Так, видны будут только движущиеся тени… Скажи ему, что в комнате его ждёт знатная дама… И что он должен с этой дамой сделать…
МАРГАРИТА. Предположим, всё получится! Вы уверены, что обязательно будет мальчик? А, вдруг, опять девочка?
АННА. Людовик достался мне уже серьёзно потасканным… А Староверов молод, свеж, очень крепок… Я надеюсь, его мужская природа поборет мою, женскую… И потом, что мне терять?
МАРГАРИТА. Староверов когда-нибудь слышал ваш голос?
АННА. Нет.
МАРГАРИТА. Стоял рядом с вами? Я имею ввиду духи…
АННА. Нет!
МАРГАРИТА. Ну, тогда не будем тянуть кота за хвост! Потянем его за другое место! Ждите нас! (Уходит).
АННА (одна). Какая ужасная шутка!

На сцене появляются Староверов и Маргарита.

СТАРОВЕРОВ. А эта женщина красива?
МАРГАРИТА. Да!
СТАРОВЕРОВ. Молода?
МАРГАРИТА. Да!
СТАРОВЕРОВ. Тогда зачем темнота?
МАРГАРИТА. Тайна!
СТАРОВЕРОВ. А мне башку не снесут после этих удовольствий?
МАРГАРИТА. Будете молчать—не снесут!
СТАРОВЕРОВ. А Константину Петровичу я могу сказать?
МАРГАРИТА. Можете! Я понимаю, вам нужно будет поделиться своими успехами… Скажите, что всё организовала я! И просила держать в строжайшей тайне! Он поймёт, как это важно и объяснит вам!
СТАРОВЕРОВ. Сударыня, я и сам не дурак.
МАРГАРИТА. Ну, если не дурак, то пойдёмте! (Уходят).

Откуда-то, из темноты выходит красиво одетый, молоденький паж.
Навстречу ему выходит Северак. Паж быстро шепчет ему что-то
на ухо, Северак даёт ему кошелёк с деньгами. И они расходятся.


Покои королевы Анны. Анна в пеньюаре мечется по комнате.
Горит один светильник.

АННА. Что я делаю?! Что я делаю?! (Подходит к зеркалу.) Выгляжу я хорошо! Но, глупость какая! Не всё ли равно?! Он меня всё равно не увидит! Я могу выглядеть, как угодно! Но он ведь, наверное, будет меня как-то трогать, ласкать? У меня прекрасная кожа, гибкое тело… Он ведь поймёт это?! Я бы хотела, чтобы понял! А зачем? А затем, что он нравится мне! И я не дам его убить! Но… Кто меня спросит?! Здесь все вопросы решаются одинаково! Нож в спину, и всё в порядке! Дикий, страшный мир! Может быть мне самой отравиться? И было бы всё хорошо! И король бы обрадовался, и русский остался бы жив! Но почему он должен умереть? Маргарита обещала охранять его! Гарантировала тайну! Я не хочу умирать! Я молода, красива! Говорят, я хороший человек, у меня дочери, которых я люблю! Кто будет их воспитывать? Короля интересуют государство и бабы! Всё! Он даст дочерям в воспитательницы какую-нибудь дуру, или вообще сплавит в монастырь! Нет, нет! Я должна жить! Где это зелье успокоительное? Вот оно! (Наливает себе что-то из чёрной бутылки.) А вдруг я вообще отключусь? У меня слабая нервная система! А, ладно! Будь, что будет! Зелье принесла Маргарита, так что боятся нечего! (Залпом выпивает тёмную жидкость.) Не очень противно… Я думала будет хуже… Какая приятная слабость! Страх ушёл… Мне весело… Я всё могу! У меня всё получится! (Стук в дверь. Анна гасит светильник. Комната погружается во тьму. Входит Староверов. Голоса во тьме.)
СТАРОВЕРОВ. Сударыня, вы здесь?
АННА. Да, я здесь.
СТАРОВЕРОВ. Что вы делаете?
АННА. Расстёгиваю вам штаны!
СТАРОВЕРОВ. А остальное снимать?
АННА. Остальное не нужно. Без света вы не сможете одеться. А света не будет! Маргарита дала вам напиток?
СТАРОВЕРОВ. Да! Отрава какая-то китайская…
АННА. Как вы себя чувствуете?
СТАРОВЕРОВ. Смешно как-то. Как будто я состою из одного члена!
АННА. Он стоит?
СТАРОВЕРОВ. Ещё как!
АННА. Дайте, я пощупаю!
СТАРОВЕРОВ. Извольте! (Пауза.)
АННА. Кавалер, у нас пять минут!
СТАРОВЕРОВ. Я готов! (Пауза).
АННА. Всё! Уходите быстро! И штаны поправьте!
СТАРОВЕРОВ. Как хорошо вы пахнете! И кожа у вас шёлковая! И голос нежный, как у феи! Я не хочу уходить! Я ещё хочу!
АННА. Если вы не уйдёте, мы погибли! И вы, и я! Уходите!
СТАРОВЕРОВ. Как уйти! Я влюбился в вас! Я не знаю, какое у вас лицо, но я влюбился! Что мне делать?!
АННА. У меня в руках яд! Если вы не уйдёте, я его приму!
СТАРОВЕРОВ. Нет, нет, дорогая! Нет! Я ухожу!
АННА. Штаны, штаны!

Староверов, застёгивая штаны, выскакивает в коридор.
Там его ждёт Маргарита.

МАРГАРИТА. Давайте помогу!

Появляется Северак.

СЕВЕРАК (насмешливо). Вам мало одного русского? Поезжайте в Россию! Их там как собак нерезаных!
МАРГАРИТА. Граф, у вас здесь не болит? (Указывает на свой живот.) Я могу полечить!

Северак быстро уходит.

МАРГАРИТА. Отлично! Он всё понял так, как нужно мне! Подарок судьбы! Скоро про нас с вами будут говорить, что мы любовники! Что мы совокуплялись в коридоре! Не отрицайте этого и не подтверждайте! И никаких дуэлей! Вы дипломат! Если что-то скажут, сразу жалобу в канцелярию! Вы поняли?
СТАРОВЕРОВ. Я полюбил эту женщину! Вы поняли?!
МАРГАРИТА. Глупости! Выкиньте из головы! Я вам найду кое-что получше! По крайней мере, вы будете видеть её! Всю! Пошли! (Уходят).

Комната Анны. Горит свеча.

АННА. Какой мощный! Он чуть не проткнут меня! Мне кажется, у нас всё получилось! Я чувствую, что получилось! Чувствую, как животное!


Англия. Замок Гладстона. Ночь. Появляются Самарин,
Маргарита и Староверов.

САМАРИН. Ещё далеко?
МАРГАРИТА. Идём через рощу, и мы у замка Гладстона.
САМАРИН. Проклятая Англия! Дождь здесь никогда не кончается!
СТАРОВЕРОВ. В этом лесу грибов, наверное, до чёрта! Маргарита, здесь есть грибы?
МАРГАРИТА. Здесь всё есть! И англичане с ружьями тоже есть! Пошли! (Исчезают).

Замок Гладстона. Спальная комната. Гладстон ложится спать.
Перекрестился, лёг…

ГЛАДСТОН (засыпая). Боже, храни короля! (Засыпает.) И меня грешного! (Храпит).

Появляются Маргарита, Самарин и Староверов. Маргарита
подходит к спящему Гладстону. Самарин и Староверов с
пистолетами рядом.

МАРГАРИТА. Сэр Гладстон! Вам пора пить шоколад!
ГЛАДСТОН. Как, уже? Я ещё не выспался! (Видит направленные на него пистолеты.) Господа, что вам угодно? Я неприкосновенное лицо! Я…
МАРГАРИТА. Тихо! (Мягко закрывает ему рот ладонью.) Ещё одно слово, и мы вас убъём! Гладстон, мы французы! Мы обвиняем Англию в провокации против Франции и Пруссии! Я имею ввиду убийство посла! И фальсифицированные документы о намерении взорвать пороховые склады в Лионе! Не дёргайтесь, откушу голову! Вы должны подтвердить письменно, что именно так и было. И назвать автора этой гнусности! А, именно, короля Англии, Генриха!
ГЛАДСТОН. Я готов! Я напишу! Я говорил Генриху, что всё это глупо! Дайте мне сесть за стол, и я всё напишу! Я говорил, что это глупо и подло! (садится за стол. Пишет.) Я религиозный человек! Я не могу лгать! Если я совершаю преступление, то я готов в этом признаться! Вот письмо, господа! Там всё написано чистосердечно!
МАРГАРИТА. Спасибо, мы удовлетворены! Но здесь нет вашей подписи!
ГЛАДСТОН. Нет подписи? А зачем вам подпись? У меня есть кое-что получше! Личная печать Гладстонов! Ей триста лет! Она вон там, на книжной полке! Можно её взять?
МАРГАРИТА. Быстрее, быстрее!
ГЛАДСТОН. Я вас не задержу! Совершенно не задержу! (Не выпуская письма из рук, подходит к книгам, и, вдруг, скрывается за потайной дверью. Кричит из-за неё: «Стража! Стража! Меня убивают французы!» Староверов стреляет из двух пистолетов сразу. Гладстон визжит за стенкой: «Меня убили! А-а-а!»)
СТАРОВЕРОВ. Неужто попал?
МАРГАРИТА. Уходим! (Исчезают).


Лес. Появляются Староверов, Маргарита и Самарин.

САМАРИН. Как он нас провёл?! Как детей!
МАРГАРИТА. До замка Дианы Черчилль 16 миль! Летим к ней! (Исчезают).

Замок Черчилль. Диана молится в спальной комнате.

ДИАНА (стоя на коленях). Великая Скарлет! Явись ко мне! Я хочу увидеть твоё священное лицо! И поблагодарить тебя за всё, что ты сделала для Англии! Яви своё лицо!

Бесшумно появляются Маргарита, Староверов и Самарин.

МАРГАРИТА. А моё лицо вас устроит? Тихо! (Маргарита схватила Диану за горло.) Пиши, тварь, что прусского посла убили по приказу Генриха! Или я тебя задушу!
ДИАНА (обезумела от страха). Я, бе, бе, бе, бе… (И так долго говорит: бе, бе, бе…)
МАРГАРИТА. Она не сможет ничего написать. Мы перестарались… Надо было сначала ей подарить пирожное!
САМАРИН. Чем это пахнет?
МАРГАРИТА. Она обмочилась! (Диана без чувств падает в лужу собственной мочи.)
СТАРОВЕРОВ. Сдохла?
МАРГАРИТА. Надеюсь! Уходим! (Исчезают).

Франция. Покои Людовика. Людовик сидит в кресле, ест банан.
Перед ним стоят Самарин, Маргарита и Староверов.

ЛЮДОВИК. Жаль, очень жаль, господа, что затея ваша провалилась… Вы знаете, коньяк очень вкусно закусывать бананом… Пойдёмте в комнату рядом, там есть и бананы и коньяк, и фазаны… И вообще всё! Интересное вино привезли из Ливана! Хорошее, но не лучше нашего, конечно… (Серьёзно.) Господа, я не рассчитывал увидеть вас живыми! И вот вы здесь, передо мной! Я счастлив, господа! А на письмо мне наплевать! Есть оно, нет его… Какая разница? В любом случае, мы с Фридрихом воевать не собираемся! Мы не идиоты! А вот, если английское посольство взлетит в воздух вместе с дипломатами, то пусть Генрих винит в этом себя самого!
САМАРИН. Вы позволите, ваше величество…
ЛЮДОВИК. Говорите, Самарин!
САМАРИН. У русской императрицы Елизаветы есть ясновидящий, монах… Она прибегала к его услугам, и он не обманул её ожиданий… Я напишу ей письмо!
ЛЮДОВИК. Я понял, пишите… Мне это интересно… Маргарита, почему у всех всё есть, даже монахи-ясновидцы? А у меня есть только жена, которая закидала меня девчонками?
МАРГАРИТА. Простите, ваше величество, но королева, при всём её усердии, не может родить вам монаха-ясновидца!
ЛЮДОВИК (насмешливо). Так-таки и не может? А я на неё рассчитывал! Пойдёмте, господа! Есть тема для дискуссии! Может, или не может? Может, или не может? (Уходят).

Пруссия. Дворец Фридриха. Кабинет Фридриха.
Фридрих в длинном, чёрном сюртуке с серебряной
звездой, в белых штанах, в чёрных, блестящих,
мягких сапогах и, конечно, в белом парике с косичкой,
стоит возле карты Европы, и водит по ней указкой.

ФРИДРИХ. Венгрию я пройду, как нож сквозь масло… Вена? Немножко подерёмся с этими откормленными прожигателями жизни, лидерами в области бальных и народных танцев… Они подпишут всё, что мне нужно, и дадут мне денег столько, сколько мне нужно… И что дальше, Париж? Это сложно, но возможно… Людовик сосредоточен на деторождении… Прекрасно! Удобный момент! Вперёд!

Входит Отто.

ОТТО. Вы позволите, ваше величество?
ФРИДРИХ. А, дорогой Отто! Вы с докладом?
ОТТО. Да, ваше величество! Всё готово! И пушки и карабины… В общем, всё!
ФРИДРИХ. Отлично! Через две недели выступаем!
ОТТО. Ваше величество, для военных действий нужен повод! В этом смысле у нас ничего не готово!
ФРИДРИХ. Чепуха какая! Ну, так подготовьте!
ОТТО. Если ваш маршрут не изменился, он таков: Будапешт, Вена, Париж! Всё так?
ФРИДРИХ. Конечно! Я не понимаю, Отто, что с вами?
ОТТО. Ваше величество, для нападения на Венгрию нет повода!
ФРИДРИХ. Как нет? Вы знаете, кто убил моего посла в Париже?
ОТТО. Имеются предположения…
ФРИДРИХ. Да, да… Предположения! Всегда предположения! Англичане, да? А я вот точно знаю, что это сделали венгры!
ОТТО. Точно знаете?
ФРИДРИХ. Абсолютно точно! А зачем они это сделали? Ну, например, для того, чтобы я от огорчения стал больше пить вина, испортил себе желудок, и умер! Вот для чего!
ООТО. Так и объяснить причину войны?
ФРИДРИХ. Нет… Пишите, что Венгрия заинтересована в дестабилизации мира в Европе! Мечтает о лидерстве! Та-та-та…
ОТТО. Но это…
ФРИДРИХ. Бред? Согласен. Пусть. Но повод обозначен, хоть и смехотворный. Кстати, повод серьёзный, обоснованный—мне совсем ни к чему! Всегда без него обходился!
ОТТО. Ваше величество, зачем нам всё это? У нас всё есть! Пруссия могущественна! Она процветает! Её все боятся!
ФРИДРИХ. Я не понимаю, как у моего старого боевого товарища, великого солдата Германа фон Фроста мог родиться такой наивный сын! Объясняю вам, Отто, суть дела! Соберитесь, говорить буду кратко! Пруссия—сильное, великое государство! И таким его сделал Я! Все мои войны легкомысленны только внешне! Да, я грабил, и буду грабить побеждённые государства! Но это не главное! Главное—победа! Пруссак живёт победой! Победа не даёт угаснуть его творческим силам! А победа даётся в войне! Драться, драться, драться! Вот живительная гимнастика для Пруссии! Без неё она захиреет, зажиреет, впадёт в лень, депрессию, и кто-нибудь другой будет разрушать её прекрасные города! Я этого не допущу! Только война! Только война требует исключительного напряжения творческих и физических сил народа! И только исключительное напряжение создаёт великие государства! Я угробил в двадцатилетних войнах 500 тысяч пруссаков! И кто-нибудь упрекнул меня в этом? Никто, за исключением крохотного комочка интеллигентской плесени! Меня боготворят! Меня обожают! Я дал своему народу ощущение величия! Они счастливы, что именно я управляю ими! Для них это огромная честь! Они поют, пляшут, строят! Они рожают детей, они с удовольствием учатся, они обеспечены всем! Они имеют право свысока смотреть на другие страны, где царит разочарование! Ну, что вам ещё сказать, Отто! Я устал!
ОТТО. Боже, храни моего короля! (Преклоняет колено перед Фридрихом).
ФРИДРИХ. Встаньте, встаньте, мой мальчик! Вот приказ по армии! Передайте немедленно!
ОТТО. Слушаюсь! (Берёт приказ, и поклонившись, уходит).
ФРИДРИХ. Повод, повод! Мне нужны деньги, и все! Разве это не повод для войны? И жить хорошо хотите и воевать не хотите! Так не бывает, милые мои! (Фридрих медленно уходит, подбрасывая золотую монетку.) Эй, вы там! Бездельники! Приготовьте мне клавесин! Я иду играть Моцарта! (Уходит.)




ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ.

Россия. Императорский дворец. Покои Елизаветы. Елизавета
и Разумовский играют в карты.

ЕЛИЗАВЕТА. Озадачил меня Самарин… К Дорофею на поклон идти? Не хочу! Он мне смерть в 53 года накаркал! Это неужто я такая молодая умру?
РАЗУМОВСКИЙ. Лизонька, тебе только 37 лет! 16 лет проживёшь спокойно! Если бы он тебе этого не открыл, то ты со своей мнительностью, думала бы, что умрёшь через 5 минут… Каждый день бы так думала! Тебе бы спасибо ему сказать, а ты его запесочила в Соловки!
ЕЛИЗАВЕТА (сердито). Почему не говоришь, что я опять дура?!
РАЗУМОВСКИЙ. Лиза, не могу же я это сказать пятый раз подряд!
ЕЛИЗАВЕТА. Дорофей живой?
РАЗУМОВСКИЙ. В приёмной сидит!
ЕЛИЗАВЕТА (улыбнулась благодарна). Давай его сюда!
РАЗУМОВСКИЙ. Дорофей, батюшка, заходи!

Входит Дорофей. Маленький, рыжий монашек,
с реденькой бородкой. Улыбается весело и добродушно.
Хромает, еле идёт…

ДОРОФЕЙ. Здравствуй, матушка императрица, очень я разболелся… Скажи пожалуйста, нельзя ли мне сесть? Спина еле держит, и ноги слабые!
ЕЛИЗАВЕТА. Ты что, монах! При мне простой человек сидеть не может!
ДОРОФЕЙ. Если сидеть нельзя, разреши, я на пол лягу! Как простой человек!
ЕЛИЗАВЕТА. Ладно, ладно, Дорофей, садись…(Дорофей беспомощно озирается, не сходя с места. Разумовский быстро подставляет ему стул.)
ДОРОФЕЙ. Спасибо тебе, канцлер… Тебе бы черники сушёной поесть… Глаза болят?
РАЗУМОВСКИЙ (растерялся). Болят!
ДОРОФЕЙ. Поешь чернички, ложки три в день! И через месяц пройдёт! И водку не пей, месяца два! Сердце покалывает?
РАЗУМОВСКИЙ. Покалывает!
ДОРОФЕЙ. Это от водки, не пей! На пустырник переходи, и будешь молодцом!
ЕЛИЗАВЕТА (очень присмирела). Дорофей, что же ты людей лечишь, а себе помочь не можешь? Почему? Если тебе что нужно, скажи, я дам!
ДОРОФЕЙ (посмеиваясь). Да, нет, не нужно! Я скоро умру! Слава тебе, Господи! (Крестится.)
ЕЛИЗАВЕТА. Дорофей, у меня дело к тебе!
ДОРОФЕЙ. Знаю!
ЕЛИЗАВЕТА. Какое, знаешь?
ДОРОФЕЙ. Знаю! Человека убили…
ЕЛИЗАВЕТА. Знаешь кто?
ДОРОФЕЙ. Убил итальянец по приказу аглицкого царя…
ЕЛИЗАВЕТА. Как ты это знаешь?
ДОРОФЕЙ. Сказали!
ЕЛИЗАВЕТА. Кто?
ДОРОФЕЙ. Голоса!
ЕЛИЗАВЕТА. Чьи голоса?
ДОРОФЕЙ. Не знаю.
ЕЛИЗАВЕТА. Врёшь?
ДОРОФЕЙ. Можно и так сказать…
ЕЛИЗАВЕТА. Запретили тебе эту тайну открыть? Так?
ДОРОФЕЙ. Ну, близко к тому…
ЕЛИЗАВЕТА. А зачем английский король это сделал?
ДОРОФЕЙ. Ты знаешь…
ЕЛИЗАВЕТА. Да, знаю… Слушай, я письма буду писать королю французскому и прусскому… Они люди недоверчивые, скажут, откуда этот монах всё знает? Как их убедить?
ДОРОФЕЙ. У ножа, которым немца убили, рукоятка синего цвета…
ЕЛИЗАВЕТА. Это хорошо… Это убедит!
ДОРОФЕЙ. Ты аглицкого короля не очень осуждай. Он хоть и бандит, но на это убийство его подбили.
ЕЛИЗАВЕТА. Кто? Как? Знаешь?
ДОРОФЕЙ. Знаю… Пусть сами расскажут!
ЕЛИЗАВЕТА (берётся за сердце). О ком ты, Дорофей?!
ДОРОФЕЙ. Ну, эти, что тетрадки пишут, и по доскам прыгают! Притворяются! Обезьянничают!
ЕЛИЗАВЕТА. Ничего не пойму! Алексей Григорич, что он говорит?!
РАЗУМОВСКИЙ. Дорофей, ты кого имеешь в виду?
ДОРОФЕЙ. Я сказал! У одного щека красная, у другого зелёная!
РАЗУМОВСКИЙ. Я понял! Лиза, подожди! (Убегает в приёмную и возвращается.) Спектакль сейчас в летнем саду идёт! Придётся прервать! Дорофей, война будет?
ДОРОФЕЙ. Будет. Только не с того конца ждёте.
ЕЛИЗАВЕТА. Илья, объясни мне, что ты понял? Я сама не своя!
РАЗУМОВСКИЙ. И я сам не свой! Надо подождать немного! И всё проясниться!

В комнату вталкивают Тома и Патрика. У Тома на правой щеке
намалёван красный кружок, у Патрика—зелёный.

РАЗУМОВСКИЙ. Дорофей, эти?
ДОРОФЕЙ. Эти! Только они убийства не хотели. Пошутили просто.
РАЗУМОВСКИЙ. Ваше императорское величество, эти господа, непостижимым для меня образом, подтолкнули английского короля Генриха на убийство прусского посла! И на разжигание войны в Европе! А вы с ними чай пили! И комплименты им говорили! Рассказывайте, сволочи, как вы это сделали! На колени! Каторжные! (Патрик и Том падают на колени.)
ТОМ. Ваше императорское величество, какое убийство?! Мы хотели немецкий театр Кляйна из Англии выгнать! Мы просто написали на доске всякую ерунду, и подсунули дуре Диане Черчилль! Она пророчество искала, мы взяли и подсунули! Мы…
ДОРОФЕЙ. Ребята, встаньте с колен. Так говорить неудобно. Канцлер, дай им по стакану водки! (Разумовский наливает Тому и Патрику по стакану водки.) Вот так! А теперь всё расскажите, по-порядку.
ПАТРИК. А нас не расстреляют?
ДОРОФЕЙ. Нет, не расстреляют. Наоборот! Денег дадут, и пирог маковый в придачу! Говорите!
ТОМ. Я скажу! А то Патрик не может! Он почти умер! (Трясёт Патрика.) Ты живой? (Патрик кивает.) Ваше императорское величество! Я буду говорить бессвязно, но я буду говорить правду! Я не понимаю, о каком убийстве идёт речь! Если кто-то кого-то убил, то мы этого не делали!
РАЗУМОВСКИЙ. Короче, мартышки чёртовы! Императрица ждёт!
ДОРОФЕЙ (спокойно, властно). Канцлер, не ори! Ему и без тебя страшно! Говори, друже мой, не бойся! Тут все хорошие! Все тебе друзья!
РАЗУМОВСКИЙ. Не все!
ЕЛИЗАВЕТА (устало). Алексей, что ты делаешь? Он со страху заледенеет, не узнаем ничего! Говори, Том! И ничего не бойся! Я тебе верю, и в обиду тебя не дам! Говори!
ТОМ. Сейчас, ваше величество! Водка у вас хорошая, спокойно стало! Во всём виноват сволочь Кляйн, директор немецкого театра в Лондоне. Мы принесли ему свою пьесу прочитать… У него сборы хорошие… Набрал красивых баб, раздел, заставил трясти всеми частями тела, и думает, что это театр. Но сборы хорошие… У нас в Англии такого вкусного бесстыдства ещё не видали!
ПАТРИК (заорал). Что ты ерунду мелешь?! Какое вкусное бесстыдство?! Давай, к делу!
ТОМ. Да! Правильно! Когда мы пришли к Кляйну, узнать, понравилась ему наша пьеса или нет, он её просто швырнул нам в ноги, на мокрую мостовую! Сказал, что мы гов… то есть, извините, плохие писатели, и ушёл! Мы обиделись! Не важно, какие мы писатели, но так обращаться с людьми нельзя! Тем более, что сам Кляйн, как артист и драматург, сам полное говно! Ой, вырвалось! Извините! (Молчит. Испуганно смотрит на Елизавету.)
ЕЛИЗАВЕТА. Извиняю… Давай дальше!
ТОМ. Мы решили ему отомстить! Я слышал, что графиня Черчилль, на землях которой стоит моя деревня, ищет сундучок с предсказаниями какой-то Стоглазой хромоножки Скарлет… Эта женщина жила в наших краях 300 лет тому назад. Графиня Черчилль, вообще помешана на этих предсказаниях. Конечно, никакого сундучка Скарлет не было. Но проезжий маг из Египта, аферист и мерзавец, сказал, что сундучок есть! И указал направление, где его искать! Получил деньги, врун паршивый, и уехал! А слуги Черчилль стали искать! Искали, перепахивая землю в определённом направлении! Мы рассчитали их маршрут, и закопали у них на пути старинный сундучок, который я нашёл на своём чердаке. А в сундучок мы положили старинную, трухлявую доску, на которой я выжег текст следующего содержания: что, мол… Стоп! Забыл сказать, графиня Черчилль, как родственница, входит в тайный совет Генриха Весёлого! Такая кличка у нашего короля, мрачнейшего идио… (Замолчал. Опять боится.)
ЕЛИЗАВЕТА. Не кличка, а прозвище. У короля не может быть клички!
ПАТРИК. Вы совершенно правы, ваше величество! Том ошибся, но за это ведь не расстреливают? Правда?
ЕЛИЗАВЕТА. Глупости какие! Никак в себя прийти не могут! Зачем мне тебя расстреливать, Патрик? Ты такие стихи пишешь хорошие! Светлый такой человек!
ПАТРИК. Ваше величество, расстрелять можно за что угодно! И за хорошие стихи, и за то, что светлый…
ЕЛИЗАВЕТА. Ну, этим пусть занимается кто-нибудь другой, только не я… Разреши, Том, я продолжу за тебя! Напомню: графиня Черчилль, родственница короля… Тайный совет, состав которого известен всем… И дальше—текст вашего послания! Текст! Ясно, что вы написали что-то плохое про немцев, про угрозу с их стороны! И графиня побежала с этим сундуком к вашему Генриху! Вы надеялись, что Генрих, прочитав предупреждение Скарлет, выбросит всех немцев из Англии. В том числе и театр Кляйна! Так?
ТОМ. Так, ваше величество! Так! Вы всё поняли совершенно гениально! Но! Мы только закопали сундук, и, получив ваше приглашение, уехали в Россию! Что было дальше, мы не знаем!
ЕЛИЗАВЕТА. А дальше было то, что Генрих отнёсся к вашей шутке очень серьёзно! Организовал убийство прусского посла, и почти втянул Европу в новую войну! Ему это выгодно! Он хочет всегда самым главным быть, и ради этого губит всё живое! Не дай Бог, кто-нибудь конкурентом станет! Но мы это видим прекрасно! И хвост ему… Ну, ладно, дальше не интересно. Вот к чему привела ваша шутка, господа! Надо признать, сочинять вы мастера!
ТОМ. Ваше величество! Не отдавайте нас Генриху! Страшно подумать, что он с нами сделает! Лучше расстреляйте нас где-нибудь в уютном русском овраге с ромашками! И всё!
ЕЛИЗАВЕТА. Успокойтесь! Я вас Генриху отдавать не собираюсь! Мне такие шутники самой нужны! Идите домой! Ешьте, пейте, отдыхайте! Скоро в театр ваш приду! Хвалят вас на всех углах! Ну, посмотрим! Алексей, проводи!

Разумовский крепко обнимает, на глазах пьянеющих драматургов,
и выводит из кабинета.

ПАТРИК. Если понюхать ромашку, нос потом жёлтый-жёлтый!
ТОМ (совершенно пьяный). Причём тут ромашка? Сначала нужно съесть бутерброд с колбаской!
РАЗУМОВСКИЙ. Сначала рюмочку, потом бутерброд!
ТОМ и Патрик (вместе) Да, да, рюмочку!

Разумовский уводит драматургов из кабинета.

ЕЛИЗАВЕТА. Спасибо тебе, Дорофей! Ты не представляешь, как ты мне помог! Я виновата перед тобой, прости!
ДОРОФЕЙ. Трудно вам жить в этом мире! Кто-то что-то наврал, и мир встал на дыбы! Всё кувырком! Друг друга не любите, друг другу не доверяете… И так веками!
ЕЛИЗАВЕТА. С волками жить, по-волчьи выть! Разве не так, Дорофей?
ДОРОФЕЙ. Так, конечно… (Задумался.)
ЕЛИЗАВЕТА. Дорофей, скажи, почему тебя так высшие силы выделили? Говорят с тобой, мир тебе объясняют? Ты не спрашивал? Интересно ведь!
ДОРОФЕЙ. Спрашивал! Обратили на меня внимание, грешного, потому что я на предательство, вроде бы, не способен!
ЕЛИЗАВЕТА. Ну, и что, правда, предать не можешь?
ДОРОФЕЙ. Не знаю, я ведь в государственных делах не участвую…

Елизавета вспыхнула от гнева, но сдержалась.

ЕЛИЗАВЕТА (очень мягко). Да, в нашем деле, белыми ручками ничего не сделаешь! Даже если и очень захочешь, не сделаешь… Не получится, не дадут!

Входит Разумовский.

РАЗУМОВСКИЙ. Еле отвязался от них… Стихи читали… Пьяные совсем! Смеются как сумасшедшие!
ДОРОФЕЙ. Ну, я пойду, матушка императрица… Дельце у меня впереди…
ЕЛИЗАВЕТА. Дорофей, ты говорил, умру я в 53 года, ничего не изменилось? Не заслужила я ещё пару годков? (Дорофей молчит.) Ну, ладно, извини… Не говори, и так всё ясно!
ДОРОФЕЙ. Не печалься! Что печалиться? Ты красивая, умная, хорошая… Живи! Царствуй во славу отечества! А вот Европе надо печалиться! Война там будет страшная! Гадина одна зашевелилась… Задави её, если сможешь! Святое дело!
ЕЛИЗАВЕТА. А кто это?
ДОРОФЕЙ. Поймёшь скоро без труда!
ЕЛИЗАВЕТА. Ну, что ж… Гадину, приблизительно знаю… Смогу—задавлю… А скажи, Дорофей, эта Скарлет существовала на самом деле?
ДОРОФЕЙ. Существовала… Только предсказательницей она никакой не была! А была просто несчастной больной женщиной, сумасшедшей… Стоглазой хромоножкой прозвали её в насмешку… Муж—зверь, пьяница, выбил ей глаз и сломал ногу… Ну, а юмор народный, тут как тут! Дали издевательскую кличку! А дальше, мужу показалось, что после того, как он её искалечил, стала она как-то похуже… Не так приятна на вид! И ушёл он к другой бабе… Румяной, толстой хохотушке… А несчастная Скарлет от горя и обиды сошла с ума… И стали в больной голове её рождаться такие страшные картины гибели мира, что все, кто о них слышал, ужаснулись! Вот так попала она в пророки!
ЕЛИЗАВЕТА. Слышал бы это Генрих! Тут же бы его кондрашка хватила!
ДОРОФЕЙ. А ты ему напиши!
ЕЛИЗАВЕТА. И напишу! Спасибо, Дорофей! Любая дорога тебе открыта! Иди куда хочешь! А хочешь, у меня оставайся! Хлеб-соль для тебя всегда найдутся!
ДОРОФЕЙ. Спасибо, матушка! Но не может ни один человек идти, куда хочет! Ну, прощайте! (Уходит.)
ЕЛИЗАВЕТА. Хорошо, что он ушёл! Страшно с ним! Душно от него! Алёша, кто в Европе опять баламутит? Фридрих, что ли, проклятый?
РАЗУМОВСКИЙ. А кому ещё! Он!
ЕЛИЗАВЕТА. Раздавлю! Что он хочет?
РАЗУМОВСКИЙ. Хочет он, как он пишет в своих стихах «послушать весёлую музыку войны». А маршрут такой: Будапешт, Вена, Париж!
ЕЛИЗАВЕТА. Будапешт возьмёт, Вену, тоже может… А Людовик ему такую весёлую музыку сыграет, что он будет плясать вечно! Пиши!
РАЗУМОВСКИЙ. Что писать?
ЕЛИЗАВЕТА. Письма королям писать будем! Первому, Фридриху!
РАЗУМОВСКИЙ. За что такая честь?
ЕЛИЗАВЕТА. Хочу ему первому написать! Горит всё внутри! Ну, пишешь?
РАЗУМОВСКИЙ. Сейчас, устроюсь поудобнее…
ЕЛИЗАВЕТА. Сколько тебя знаю, вечно ты возишься как жук!
РАЗУМОВСКИЙ. Ваша правда, ваше величество! Я человек обстоятельный! Пишу!
ЕЛИЗАВЕТА (елейным голосом). Любезный брат мой, Фридрих! (Ждёт.) Сон хороший посетил меня недавно! Спешу вас обрадовать! Видела я вашу милость в Царствии Небесном! Были вы крылаты, красивы, молоды, и наконец-то, спокойны! Летали вы над полянкой своей, и далее неё носик свой высунуть не решались! Понимали, что опасно!
РАЗУМОВСКИЙ. Грубо, Лиза!
ЕЛИЗАВЕТА. А я так и хотела! Давай дальше, Генриху!
РАЗУМОВСКИЙ. Письмо Фридриху не закончено!
ЕЛИЗАВЕТА. Я всё сказала!
РАЗУМОВСКИЙ. Ну, попрощаться надо! Там, любящая сестра ваша… Ну, что-то в этом духе!
ЕЛИЗАВЕТА. Ну, допиши эту ерунду, коль нужно… Любящая сестра ваша, что б вы сдохли…
РАЗУМОВСКИЙ. Всё, написал! Любящая сестра ваша, Волею Божию Императрица Российская, Елизавета!
ЕЛИЗАВЕТА. Нет у тебя чувства юмора! Я как хорошо придумала! А главное, честно! А ты всё испортил! Дальше, Генриху!
Разумовский. Пишу! Здравствуй, сволочь!
ЕЛИЗАВЕТА. Король Англии, Генрих! Пишу, не называя вас братом, поскольку имею сведения о вашей деятельности, меня ужаснувшие! Может быть, вы сочтёте меня безумицей, но чтобы получить их, я прибегла к помощи монаха-ясновидца, который не один раз открывал мне тайны, закрытые накрепко! И так! Прусского посла убили по вашему приказу! Ножом с синей рукояткой! Убил итальянец! Ваш замысел, затеять войну в Европе, слава Богу, провалился! Плоды с этой войны вы не соберёте! А с ядовитого дерева своей политики, соберёте обязательно! Европейские государи на вас сердиты! И у них тоже есть, и ножи, и солдаты с ружьями, и корабли с пушками! Мужайтесь! Далее! Никакой Стоглазой хромоножки Скарлет никогда не была! Бредни всякие толпами гуляют по Англии! И прочно оседают в голове у вашей родственницы, графини Черчилль, которая верит в них свято, и убеждает верить других! Однажды шведский аристократ, агент разведки, на обеде услышал восторженные рассказы госпожи Черчилль о духах и пророках! И доложил о них королю своему, Густаву! Шведы знали, как близка к королю графиня Черчилль, и в головах их, мгновенно сложился коварный план! Они пустили слух про Скарлет, про её пророчества, важные для современной Англии! И подослали своего агента, под видом египетского мага, который эти враки подтвердил! И указал, где искать сундучок с пророчествами, написанными руками шведских аферистов! Написано сие огнём! Вот на что вы попались, король Генрих! Далее! Что нужно шведам! Они знали, что если их план удастся, и вы сделаете, то, что сделали, Европа быстро раскроет вас! И начнёт давить, как клопа! И пока вы будете отбиваться, шведы мечтают оттяпать ваши шоколадные плантации в Африке и на Ямайке! План их почти осуществился! Елизавета.
РАЗУМОВСКИЙ. Просто, Елизавета?
ЕЛИЗАВЕТА. Да! Хватит с него!
РАЗУМОВСКИЙ. Лизонька, скажи… Ты про шведов сейчас придумала?
ЕЛИЗАВЕТА. Конечно! Что, удивила?
РАЗУМОВСКИЙ. Нет, обрадовала! Удачно получилось! Генрих бросится шведам руки—ноги ломать, а Европа долбанёт ему в спину! И завертится такая каша, что никакой ложкой не размешаешь! Пока они грызться будут, мы окрепнем, вооружимся! Флот построим,--и подомнём их всех! Гениально!
ЕЛИЗАВЕТА. Глупости говоришь, Алексей Григорич… Я всех подминать не собираюсь… Я не Фридрих! Мне Генриха задавить надо, поскольку он разбойник! И пока силён,--ничего мне сделать на благо России не даст! А нам прибавлять надо в скорости! Мы отстали! И очень это опасно! А с другими народами я дружить хочу! Оттуда мирным путём много пользы извлечь можно! И если меня поймут, и мне поверят, я им буду как сестра родная! Не на бумаге, а на деле!
РАЗУМОВСКИЙ. Лизонька, там никто никому не верит! А нас просто боятся! Мы для них, дикие звери!
ЕЛИЗАВЕТА (долго молчит, спокойна, сурова). В мире всё меняется, Алексей! Пиши дальше! Людовику!
РАЗУМОВСКИЙ. Сейчас, сейчас… Готов! Стоп! Лизонька, может шведов зря трогаем? Они нам и сейчас опасны!
ЕЛИЗАВЕТА. Поэтому и трогаю, что опасны! Вот успокоятся—помирюсь! Ну, будешь писать?
РАЗУМОВСКИЙ. Буду! Говори!
ЕЛИЗАВЕТА. А потом, шведы ещё сообразить должны, откуда ветер дует!
РАЗУМОВСКИЙ (смеясь). Пусть напрягутся! Гимнастика для ума—вещь полезная! А то в старости поглупеют! Мой батюшка за стол обедать садится, ложку ему дают, а он вертит её в руках, и всё удивляется,--это что такое? Куда его?
ЕЛИЗАВЕТА (рассердилась). Ну, про старость заговорил! Знаешь, не люблю! Готов писать?
РАЗУМОВСКИЙ. Готов!
ЕЛИЗАВЕТА. Подожди! Устала я… Потом напишем… Что нам в первую очередь нужно сейчас сделать?
РАЗУМОВСКИЙ. Пойти пообедать!
ЕЛИЗАВЕТА. Дорофей тебе водку запретил!
РАЗУМОВСКИЙ. Лизонька, обед состоит не из одной водки!
ЕЛИЗАВЕТА. Для тебя, всё прочее—дополнение… Да, передай владельцам оружейных заводов, и тем, кто будет новое оружие принимать, что за брак буду карать беспощадно! Война скоро! Изготовление плохого оружия, буду приравнивать к предательству! А за предательство наказание одно! Топор! (Вдруг, обессилено садится на стул.) Алексей, не могу больше! Устала я! Я же женщина, а не палач! А что я говорю через каждые пять минут? Посажу, повешу, расстреляю! Ну, как же мне жить? (Плачет.) Они же всё плохо делают, Илья! Они воруют, как сумасшедшие, без удержу! Ничего понять не хотят! Нет государственного интересу! Всё себе, себе! (Плачет навзрыд.)
РАЗУМОВСКИЙ. Лизонька, ну не все такие, не все!
ЕЛИЗАВЕТА. А где же другие?
РАЗУМОВСКИЙ. Найдутся, Лизонька, найдутся! Пойдём скорей, закусим, водочки тяпнем!
ЕЛИЗАВЕТА. Пойдём! Водка на меня хорошо действует! Я от неё сразу идиоткой становлюсь, и ничего не понимаю! (Уходят.)


Пруссия. Дворец Фридриха. Кабинет Фридриха. Утро.
Фридрих в ночной рубашке и колпачке делает зарядку.
Входит Отто.

ОТТО. Ваше величество, вам письмо от Елизаветы.
ФРИДРИХ. С чего бы это… Дайте! (Читает письмо. Прочитал. Смеётся до слёз.) Дура! (Вытирает слёзы.) Боже, какая дура! В ангельском образе меня увидела! Намекает! Испугать хочет! Пытается отнять у меня мою войну! (Мягко, с весёлой улыбкой.) Я никогда никого не боялся! Тем более рыхлую, неповоротливую Россию! Если мне будет нужно, я войду в их прекрасный Санкт-Петербург, и поцелую ручку Елизаветы, в окружении моей железной, непобедимой гвардии! Пошлите ей какие-нибудь цветы, Отто! Я ей очень благодарен! Своим глупым письмом она дала понять, что знает о моих планах! Ещё раз, спасибо! Моя разведка не сделала бы лучше то, что сделала Елизавета! Мы выступаем раньше на два месяца, через три дня! Пожалуйста, дорогой Отто, пригласите ко мне через четыре часа генштаб. В полном составе… А сейчас лошадь, потом клавесин, потом стихи… А потом генштаб! Письмо Елизаветы передайте в канцелярию Мюллеру. Ну, а теперь садитесь, поболтаем немножко… (Отто смущённо садится.) Один русский поэт написал, что на свете счастья нет! Я много читал его! Изумительный поэт! Гигант! Но он не прав… Счастье есть! Просто жил он тяжело… Характер сложный… Гений, а вокруг гения всегда толпа, от которой воняет! Ну, ладно, написал он эти слова про счастье, и все повторяют, как попугаи! Влюбляются, рожают детей, сочиняют музыку, пишут стихи, бегают на охоту, тоннами едят вкусные вещи—и всё счастья нет! А солнце? А могучие леса, пахнущие земляникой, травой, хвоей, цветами? А зелёные моря, далёкие страны, удивительные встречи! Ну, конечно! Этого мало! Нету счастья, и всё! Весь секрет счастья, дорогой Отто, заключается в том, что счастья не может быть много! Когда счастья избыток, оно теряет свою остроту! И, в конце концов, становится просто неощутимым! И даже,--о, ужас! начинает надоедать! Народы заболевают от скуки и однообразия! Народы киснут, и требуют кнута, как лекарства от счастья! Печально—но факт! Посмотрите на Россию! Она утопает в счастье! Она деградирует от счастья и благополучия! А разве деградант способен выиграть войну, или создать что-то серьёзное? Никогда! Затем посмотрите на Англию! Генрих, сволочь, мучает свой народ! Дерёт с него три шкуры, истязает всеми средствами! И что? Молодец, Генрих! Народ озверел, озлобился, и всегда в тонусе! Такой народ понимает, что такое счастье! И очень-очень ценит его! Скоро и мы, немцы, пойдём в огонь, чтобы выйти из него очищенными от скверны жизни, сильными и счастливыми! Сожалею, но иначе нельзя! Так устроен мир! Я лишь следую его требованиям. А ещё у нас деньжат, маловато, дорогой Отто! У меня большие планы на строительство страны, а деньжат не хватает! Ну, что делать! Надо подсуетиться! Ну, всё, Отто, идите к генералам и передайте мой приказ!
ОТТО. Слушаюсь! (Уходит.)
ФРИДРИХ (ударяет ногой в пол). Ну, что, Европа, держись! Бог войны бьёт в свой барабан!

Сцена заволакивается фиолетовым, багровым, оранжевым дымами…
Слышен гром пушек, рёв наступающей пехоты, надрывное
конское ржание… Слышен великий голос войны! Фридрих
слушает его с наслаждением, полузакрыв глаза, с мечтательной
улыбкой на губах…


Англия. Резиденция Генриха. Тайная комната для совещаний.
За столом сидят Генрих, Гладстон, с забинтованной головой
и рукой на перевязи, и графиня Черчилль. Она совершенно
поседела после встречи с Маргаритой, Самариным и Староверовым.
В разговоре страшно заикается и забывает слова. Она сидит в кресле
на колёсах. У неё отнялись ноги. Графиня одета во всё чёрное, и
постоянно пьёт из бутылочки какое-то лечебное снадобье.

ГЕНРИХ. Здорово они вас отделали… Но вы ведь ничего не сказали им, друзья мои?
ГЛАДСТОН. Ни слова!
ДИАНА. Не-не-не…
ГЕНРИХ (ласково, терпеливо). Диана, я понял, понял…

Графиня успокаивается, и пьёт из бутылочки.

ГЕНРИХ. Что это вы пьёте? Бальзам? Амброзию?

Диана протягивает Генриху бутылочку.
Король берёт её двумя пальцами и рассматривает.

ДИАНА. Поню… Поню… Поню…хайте!
ГЕНРИХ. Ладно! (Понюхал настойку.) Я думал, будет хуже! Собачье дерьмо там есть? Я слышал от всего помогает!

Диана начинает возмущённо размахивать руками. Берётся
за голову, за сердце. Пытается жестами сказать королю, что
ему должно быть стыдно за свои слова.
Но Генриху не стыдно. Он смеётся.

ГЕНРИХ. Простите, дорогая! Я ведь солдат, а солдаты шутят жёстко! И солоно! Очень солоно! Простите! (Диана делает какие-то жесты.) Вы хотите, чтобы я это попробовал? Ну, знаете, при моём цинизме, мне никакие лекарства не помогут… Вот если Людовика или Фридриха,--а лучше их обоих сразу,--переедет лошадь, то у меня сразу пройдёт бронхит! (Кашляет.) Гладстон, дайте нашу с вами бутылку! (Гладстон неуклюже поднимается. Спина его, видимо, закреплена корсетом.) Ах, нет, дорогой, извините меня! Я сосредоточился на том, чтобы сказать Диане ещё какую-нибудь гадость, и упустил из вида ваше состояние! (Под дверь проскальзывает письмо.) Так, что это… (Нахмурился.) Начинается! Письмо от Елизаветы!

Читает. Прочитал. Поднимает страшные глаза на Диану.
Отбрасывает письмо.

ГЕНРИХ. Тварь!!! Убью!!! (Срывает со стены двуручный меч. Меч очень тяжёлый. Генрих не может им управлять, но пытается. Меч таскает короля по комнате. Гладстон прячется в углу. Наконец, Генрих сосредоточился, и поднял меч над головой… Ясно, что он страстно желает убить графиню Черчилль. Меч тяжко опускается… Но Генрих промахнулся… Меч разрубает стол, за которым он только что дружески беседовал с графиней.)
ГЕНРИХ (почти спятил от ярости). Нет! Нет! Ещё не всё!!! Я разрублю тебя, как свинью, сука! (Поднимает меч над головой, но удержать его не может. Меч заносит куда-то назад, а за ним, на спину летит и Генрих.)
ГЕНРИХ (лёжа на полу, дрыгает ногами и рвёт на себе волосы). Гладстон! Гладстон! Никакой Скарлет не было! Эту басню сочинили мерзавцы шведы! Чтобы втянуть меня в войну со всем миром! О, дряни! О, падаль скандинавская! Я покажу вам мой шоколад! Он у вас поперёк глотки встанет, провокаторы! (Вскакивает на ноги.) Гладстон, я объявляю войну Швеции! Я утоплю у них всё, что плавает! Я… Подождите! Чем это воняет?!
ГЛАДСТОН. Графиня Черчилль обмочилась!
ГЕНРИХ. Фу, гадость какая! Пойдёмте отсюда! (Уходят.)

Графиня долго сидит молча. Она словно окаменела. Потом
начинает плакать… Жалобно, отчаянно, всхлипывая и вскрикивая…
Как ребёнок…


Через сцену быстро идёт королева Анна. Её беременность очевидна.
Навстречу ей идёт Староверов. Увидел Анну, поклонился.
Анна, слегка улыбнувшись, уходит. Староверов, замерев, смотрит
ей вслед.. Постояв в оцепенении, уходит.


Кабинет Самарина. Самарин одевается. Входит Староверов.

СТАРОВЕРОВ. Можно, Константин Петрович?
САМАРИН. Давай! Если дело, говори быстро! Я собираюсь к королю!
СТАРОВЕРОВ. Да, я по делу! Я только что видел королеву Анну, и мне показалось… (Самарин как тигр бросается на Староверова, закрывает ему рот рукой, и что-то шепчет на ухо.) Хорошо, я понял… Морду набить, что ль кому? Так, говорят, аристократы нервы лечат! (Уходит.)
САМАРИН. С ума сошёл парень! Кстати, в нашем с Францией договоре о сотрудничестве этого пункта не было! Я этот договор знаю! Я его сам писал!

Входит Маргарита.

МАРГАРИТА. У Староверова совершенно безумный вид! Он знает?
САМАРИН. Нет, зачем…Убьёшь ?
МАРГАРИТА. Нет… Она не велела…
САМАРИН. Неужто… произвёл?
МАРГАРИТА. Произвёл… Ещё какое!
САМАРИН. Что дальше?
МАРГАРИТА. Ничего! Я не думаю, что найдутся идиоты, которые рискнут сунуть нос в это дело! Мы идём или нет?
САМАРИН. Разумеется, идём… (Улыбается страшной, странной улыбкой.) А меня? (Проводит пальцем по горлу.) Ты?
МАРГАРИТА. Я жду от тебя ребёнка, граф Константин Петрович! (Обалдевший Самарин и внешне спокойная Маргарита уходят.)
САМАРИН (заглядывает в улыбающееся лицо Маргариты). Марго, ты пошутила, правда? Пошутила? (Уходят.)


Кабинет Людовика. Людовик и Северак пьют вино.

ЛЮДОВИК. Ну, как вам винцо?
СЕВЕРАК. Откуда оно?
ЛЮДОВИК. Откуда-то с Кавказа… Привезли персы.
СЕВЕРАК. Вино простое, но вкусное. Я всегда знал, что мы излишне шлифуем наши вина. В этом вине, в его примитивности, есть очарование, которого нет у наших вин…
ЛЮДОВИК. Чем больше всего разного, тем веселей! Вы справились с моим поручением?
СЕВЕРАК. Конечно, сир!
ЛЮДОВИК. Кто это был?
СЕВЕРАК. Простите, сир, но это мне выяснить не удалось… Да и зачем? Любой, кто клевещет на моего короля, преступник! Он орал свои глупости с помоста… Я поднялся к нему, и воткнул ему шпагу в брюхо… Потом над ним, мы прибили доску с надписью, что капитан гвардии, граф Жак де Северак казнил врага короля Франции, и священной католической церкви! Зрители спокойно разошлись… Что-то жевали, смеялись… Всё, как обычно…
ЛЮДОВИК. Это же надо было придумать про меня, что я крещусь сушёным пальцем мерзкой обезьяны! Какая дикость! Вы улавливаете в этом какой-то смысл?
СЕВЕРАК. Не знаю точно… Но, может быть этот человек просто искал дешёвой славы! Эти мерзавцы готовы на любую низость, лишь бы высунуть свои грязные рыла! Высунули, а навстречу им,--я!

Входят Самарин и Маргарита. Кланяются королю.

ЛЮДОВИК. Здравствуйте, господа! У меня для вас есть интересный документ! (Достаёт из кармана письмо.) Я хотел бы обсудить его с вами! Сам я так им ошеломлён, что… Вобщем я его сейчас прочту. Это письмо от государыни графа Самарина, Российской императрицы, Елизаветы… Выслушайте его внимательно, и я надеюсь на вашу мудрость! На себя я уже не надеюсь! (Читает.) Любезный брат мой, Людовик! Убийство прусского посла в Париже, и подложные документы, компрометирующие Пруссию, как мы и думали, дело рук Генриха. Он хотел войны между Францией и Пруссией. Себе на радость. Открыл мне это преступление один удивительный человек, мой подданный, монах-ясновидец. Просил меня обратится к нему граф Самарин. И я рада, что последовала его совету. Я понимаю, что у вас, брат мой, может возникнуть недоверие к моему странному монаху… Но, в подтверждение точности своих видений, сообщил он мне, что рукоятка ножа, которым умертвили посла, была синего цвета!

Людовик молча смотрит на присутствующих. Те кивают, да,
мол, правда.

ЛЮДОВИК (зло). Очень мило! Ну, ладно! (Читает дальше.) Если это не так, пожалуйста, сообщите мне. Ещё монах сказал мне, что в Европе всё равно будет война. Очень кровопролитная, и в скором времени. Фридрих пойдёт на Будапешт, Вену, и на прекрасный ваш Париж. Я знаю, что вы с этим бесноватым справитесь, но тоже хотела бы участвовать в его уничтожении. Если вам будет угодно, я вышлю вам в поддержку сто тысяч русских войск, под командованием фельдмаршала Чернова. Если вы помните, 10 лет назад Чернов Фридриха бил. Я добить его не дала, думала опомнится. Теперь жалею. Фридриха исправить нельзя. Больной человек. Войну считает полезным делом для человечества. Говорит—война стимул прогресса! Уверена—больной. И очень опасный больной! Если вам, любезный брат мой, Людовик будет нужно, пришлю не сто тысяч, а двести… Могу и больше. Обсудим это. Сестра Ваша, Императрица Российская Елизавета.
ЛЮДОВИК. Вот так, господа! (Прячет письмо в карман.) Мы с вами тут пьём вино, балы закатываем, беседуем об искусстве… А эта тварь, Фридрих, прицелил нам нож в спину! Недавно прислал мне письмо со словами, приветствую вас, мой лучший друг, любимый брат мой, Людовик! (Неожиданно страшно кричит.) Мразь!!! Предатель!!! Убийца!!! Я разорву его собственными руками!!! Я…

Людовик схватился за горло. Ещё секунда, и он упадёт. Маргарита
подскакивает к Людовику. Поддерживает его. Людовик шипит,
хрипит, раскачивается… Брызжет слюной.

МАРГАРИТА. Ко мне! (Мужчины подбегают.) Кладите его на пол! (Людовика опускают на пол.) Теперь отойдите!

Маргарита массирует шею короля, нажимает на какие-то
участки лба, висков…

ЛЮДОВИК (лежит обессиленный). Что это было?
МАРГАРИТА. Вам стало плохо, ваше величество!
ЛЮДОВИК. А, Фридрих… Посадите меня…
МАРГАРИТА. Вам лучше полежать, ваше величество. Мы перенесём вас в спальню.
ЛЮДОВИК. Посадите! (Маргарита и прочие усаживают Людовика в кресло.)
МАРГАРИТА. Вам удобно, ваше величество? Жар уходит из головы?
ЛЮДОВИК. Уходит… Маргарита, вы спасли мне жизнь, я ваш должник…
МАРГАРИТА. Я счастлива, что могла быть вам полезной, ваше величество…
ЛЮДОВИК. Надеюсь отплатить вам тем же… Господа, мне уже хорошо, пора поговорить о делах… Маргарита, можно мне стакан вина?
МАРГАРИТА. Чуть позже, ваше величество…
ЛЮДОВИК (секунд 10 помолчал). Теперь можно?
МАРГАРИТА. Ваше величество, нельзя ли перенести вино на завтра? Вам может быть хуже!
ЛЮДОВИК. Хуже? Неужели бывает хуже? Ну, ладно. Вино отложим. Северак, пожалуйста, организуйте такую карусель: отправьте в море пять моих стопушечных кораблей под чёрным флагом в виде дамских панталон… И череп с костями не забудьте намалевать! И пусть мои моряки утопят штук 20 английских торговых судов! Это будет мой первый подарок Генриху! И ещё вот что! Обязательно пошлите наши лучшие корабли! Очертания которых известны всему миру! Пусть Генрих сразу поймёт, что это весточка от меня!
СЕВЕРАК. Он поймёт это и по панталонам… А что делать, если попадутся английские военные суда?
ЛЮДОВИК. Пока не трогайте их! Всему своё время! Пусть сигнальщики передадут им привет от дружественной Франции! А торгашей топить! Безжалостно! Пока Генрих очухается, мы уйдём в доки.
СЕВЕРАК. Пленных брать?
ЛЮДОВИК (сделал вид, что не слышал.) Дальше! Взорвите английские посольства во всех столицах европейских государств! Дальше! Когда я сцеплюсь с Фридрихом, Генрих может высадить пятидесятитысячный десант во Франции, чтобы ударить мне в спину! Что мы ему можем противопоставить?
СЕВЕРАК. Тридцать пять тысяч войск под командованием маршала де Мабли!
ЛЮДОВИК. Мало!
САМАРИН. Ваше величество, фельдмаршал Чернов ожидает такой вариант военных действий… И предлагает усилить войска маршала де Мабли, шестидесятитысячным корпусом генерала Фёдора Самарина…
ЛЮДОВИК. Самарина? Это ваш родственник?
САМАРИН. Брат, ваше величество. Старший…
ЛЮДОВИК. Двойной перевес в силах! Мы их погоним, как овец! Напишите, Самарин, вашей государыне, что я благодарен ей за помощь, принимаю её, и, что её Императорское Величество, может располагать мной, как ей будет угодно! А теперь к столу, господа! К столу! Я совершенно ожил, господа! Совершенно! Пойдёмте! Если они опять пережарили каплунов, я оповещу весь мир, о том, что французские повара нисколько не умнее животных, которых они так и не научились жарить! (Уходят.)


На сцене появляются Фридрих и Отто.

ФРИДРИХ. Отто, сколько ещё до Будапешта?
ОТТО. Два перехода, ваше величество!
ФРИДРИХ. Медленно идём, медленно! Нельзя дать им очухаться! (Уходят.)

Появляются Людовик и Северак.

ЛЮДОВИК. Что нового?
СЕВЕРАК. Фридрих взял Будапешт, и разбил австрийцев у Вены…
ЛЮДОВИК. Сколько с австрийцев денег содрал за свободу и независимость?
СЕВЕРАК. Взял всё! Император плачет!
ЛЮДОВИК. Так! Австрийцев ограбил, теперь его мои капиталы привлекают! Ну, что же, пусть приходят! Пора в этой карьере поставить точку! Где русские?
СЕВЕРАК. Через неделю подойдут к Парижу!
ЛЮДОВИК. Сколько их?
СЕВЕРАК. Сто пятьдесят тысяч! Чем их кормить?
ЛЮДОВИК. Всем, что есть! Зарежьте всех коров, свиней, баранов, и прочую живность! И свезите со всей Франции вино! Самое лучшее, не самое… Любое! Всё, что есть! Я привык встречать своих гостей широко! (Людовик и Северак уходят.)

На сцене появляются Генрих и Гладстон.

ГЕНРИХ. Как Фридрих объясняет причины войны?
ГЛАДСТОН. Ну, там много всего! Ну, разве ему нужны причины? Ему нужно воевать! А причины можно выдумать!
ГЕНРИХ. Меня упоминает?
ГЛАДСТОН. Упоминает и вас, и Людовика, и неуважительное к нему отношение со стороны всей Европы…
ГЕНРИХ. Ну, ладно.. Этой болтовне грош цена! Главное,--удобный случай подрезать крылышки Людовику! Когда он схватится с Фридрихом, я воткну ему нож в спину! С синей рукояткой! Готовьте к отправке экспедиционный корпус! Я заставлю его расплатиться за мой уничтоженный торговый флот!(Генрих и Гладстон уходят.)

На сцене появляются Елизавета и Разумовский.

ЕЛИЗАВЕТА. Алексей, что будет?
РАЗУМОВСКИЙ. Я думаю, Фридриху и Генриху плохо будет! Против них такая рать собирается, что им не устоять… Когда их раздавят и всё кончится, Европа вздохнёт спокойно! И благодарственные письма полетят к матушке русской императрице, из всех цивилизованных стран! А захоти мы с Генрихом воевать, так это можно в любую секунду, и никто нас в этом не упрекнёт! Уж так он в дерьме вывалялся, что на какое-то снисхождение рассчитывать не может до конца дней своих!
ЕЛИЗАВЕТА. Воевать с Генрихом не будем пока! Рано! Но начнём его отовсюду выдавливать! Как ты думаешь, Дорофей предупредил бы меня о возможном поражении?
РАЗУМОВСКИЙ. Конечно! Что ему стоило? Он же сказал тебе, раздави гадину! Фридриха, или Генриха—всё равно! Значит, видит твою победу!
ЕЛИЗАВЕТА. Чем мне его отблагодарить, чтобы не обидеть? Не могу понять…
РАЗУМОВСКИЙ. Пошли ему телегу кур, и телегу яиц! Эти святые вечно голодные сидят!
ЕЛИЗАВЕТА (нахмурилась). Глупости болтаешь! Телегу яиц! Мне, Алёша, доложили, что ты уже второй стакан водки выпил! А у нас договор был! Нарушаешь, канцлер!
РАЗУМОВСКИЙ. Лизонька, договора все нарушают! Посмотри, что в Европе творится! (Обнимает Елизавету за талию.) Пойдём, по рюмочке шваркнем? Сладенького, греческого! (Елизавета, смеясь и хмурясь, отталкивает Разумовского.)
ЕЛИЗАВЕТА. Обещала тебе Вологду подарить… Вот теперь не дам!
РАЗУМОВСКИЙ. Ты, Лизонька, тоже договор нарушаешь! Тоже мне, нашла причину не дать Вологду! Стакан водки—причина! Смех!
ЕЛИЗАВЕТА. Как аукнется, так и откликнется, Алёша, дорогой! Где у тебя греческое? Пойдём, выпьем! А то, неспокойно мне!
РАЗУМОВСКИЙ (кричит). Ребята! Стол накрывайте! И греческого тащите! Ведро!
ЕЛИЗАВЕТА (смеясь). Скажет тоже, ведро! Что я лошадь, что ли? (Уходят.)


Келья Дорофея. Дорофей сидит перед свечой и что-то
пишет. Написал. Отложил перо. Задумался.

ДОРОФЕЙ. Сцепились! Кровь льётся рекой! По колено в крови ходят! А мрак жаждет, смеётся, открыл пасть страшную! Горе! (Закрывает лицо руками.) Под чью дудку пляшут? Разве знают?

Входит послушник Иосиф.

ИОСИФ. Отче, тебе канцлер Разумовский телегу битых кур прислал и телегу яиц. Что с ними делать?
ДОРОФЕЙ. Развезите это всё по деревням. Отдайте в многодетные семьи. Богатые, жадные полезут, тоже дайте! На их совести будет!
ИОСИФ. Отче… Нет, нет… Я пойду…
ДОРОФЕЙ. Подожди! Ты ведь есть хочешь! Возьми яйцо, съешь! Вообще скажи, трудно тебе со мной?
ИОСИФ. Трудно, отче…
ДОРОФЕЙ. Ну, так иди в мир! Я не обижусь!
ИОСИФ. Нет, нет, отче, я не пойду туда! В мире души нет. Мне там будет невозможно… С ходячими трупами, с заводными игрушками разговаривать—не хочу! Противно мне там всё, до омерзения! Ну, ладно, пойду поручение твоё исполнять!
ДОРОФЕЙ. Яйцо съешь! Тебе нужно! Возьми себе десяток, и по штуке в день съедай, а то заболеть можешь…
ИОСИФ. Спасибо, отче… (Уходит.)
ДОРОФЕЙ. Я думаю, получится из него… Ну, ладно… Небеса зовут… Всё здесь сделал, что мог… Пора увидеться с друзьями сердца… Соскучился… (Дорофей ложится на узкую лежанку, спиной к зрителю, и замирает… Уснул? Умер? Не понятно.)

Лето. Жаркий день. В голубом небе ни облачка. Ветерок
шёлковый нежно ласкается, обвивает… Птицы щебечут!
Коровы бокастые мычат протяжно! В деревнях люди сытые,
красивые, непьяные, поют, смеются! Россия-матушка!
Безкрайняя! Хлебосольная! Богатая! Щедрая! Рай земной!
(Мечта, рождённая отчаянием…)

Том и Патрик лежат в тени, на лужайке, недалеко от своего
деревенского дома, пожалованного им Елизаветой для работы
и отдыха.

ТОМ. Какая всё-таки чудесная женщина, эта Елизавета! Всё у нас есть! Пиши—не хочу! Не то, что наш тупой жлоб Генрих! Денег ему жалко драматургам заплатить! Дурак! Узколобое ничтожество! Дальше своего носа ничего не видит! Что твоя Англия без нас, драматургов и актёров?! Ничто!!! Пустое место! Пустырь мёртвый, заброшенный! (Плюётся.)
ПАТРИК. Я так удивлён, что нас не расстреляли… Я думал нас закопают на окраине какого-нибудь болота, а сверху положат дохлую крысу… А нам Елизавета дом подарила деревенский, с коровами, гусями, свиньями… Что у нас ещё есть?
ТОМ. У нас ещё есть жуки, бабочки, стрекозы, кузнечики… Лето ведь! Слушай, Патрик, с чего ты взял, что нас должны были расстрелять? Мы что, преступники?
ПАТРИК. А кто мы? Конечно, преступники! Мы подложные документы Генриху подсунули! К войне его подтолкнули! И после этого мы ангелы?! Не думаю!
ТОМ. Слушай, Патрик, перестань себя жрать! Мы ничего этого не хотели! Генрих параноик и свинья! Он давно гадит по всему миру! Неужели ты думаешь, что наш сундучок с доской изменил его характер к худшему? Ну, не подсунули бы мы ему эту липу—он всё равно затеял бы какую-нибудь свару! Я читал в итальянских газетах, что когда он осваивал свои шоколадные плантации, то убил триста тысяч индейцев-островитян!
ПАТРИК. Зачем?
ТОМ. А они не хотели отдавать ему свой шоколад! Они считали, что это их шоколад! Они сотни лет его холили, лелеяли, возделывали! И вот вламывается Генрих, понял, что шоколад, это хорошо, и говорит им: идите в жопу, черномазые! Я теперь здесь хозяин! Они удивились, потом возмутились, потом стали сопротивляться, драться за своё национальное добро… Но что они могут сделать, эти люди с дротиками, против английских пушек и ружей? Ничего!
ПАТРИК. Так поступает весь мир…
ТОМ. Да! Но так бесчеловечно и безжалостно, как Генрих—никто!
ПАТРИК. Нас Бог покарает… Он дал нам рай, а мы его изгадили… Бог дунет на нас, и мы улетим в неизвестном направлении… А в наш рай придут другие, новые люди… И будут в нём жить и наслаждаться его красотой и богатством…
ТОМ. Мне надоело твоё зловещее нытьё! Вон, видишь дерево?
ПАТРИК. Вижу!
ТОМ. Красивое?
ПАТРИК. Красивое!
ТОМ. Ну, вот иди, и повесься на нём! Это успокоит твою воспалённую нервную систему!
ПАТРИК. Дерево я дарю тебе… Слушай, я забыл, мы комедию для Елизаветы дописали?
ТОМ. Ещё неделю назад…
ПАТРИК. Ты отправил её во дворец?
ТОМ. Конечно!
ПАТРИК. Реакция есть?
ТОМ. Слишком рано!
ПАТРИК. Ну, ладно, будем ждать… Смотри, облако плывёт очертаниями похожее на Англию…
ТОМ. Действительно, похоже… (Смотрят в небо. Слышно как играет пастуший рожок)


Кабинет Людовика. Маргарита массирует Людовику голову.

ЛЮДОВИК. Самый страшный день в моей жизни… В 15 милях от Парижа моя армия бьётся с Фридрихом, гением, поэтом, мерзавцем… А в соседних комнатах жена рожает… Если опять девчонка, сам буду рожать… Маргарита, скажите пожалуйста, что вы делаете с моей головой?
МАРГАРИТА (ласково, весело). Я её лечу, ваше величество!
ЛЮДОВИК. Ну, и как успехи?
МАРГАРИТА. Через пять дней вы будете в хорошей форме!
ЛЮДОВИК. То есть, не впаду в маразм? Вы это имеете ввиду?
МАРГАРИТА. Именно это, ваше величество!
ЛЮДОВИК. Маргарита, вы талантливый человек! Если я потеряю, ну скажем мягко, способность к размышлениям, вы сможете меня тихонько задушить?
МАРГАРИТА (улыбаясь). Смогу!
ЛЮДОВИК. Точно, сделаете?
МАРГАРИТА. Сделаю!
ЛЮДОВИК. Спасибо! Сегодня на ваш счёт переведут сто тысяч франков… Недурно, да? Поместье можно купить! Здоровенное! В Провансе, например… Или, где-нибудь недалеко от Канн… Я был там! Море чудесное, тёплое, и ёлки… Запах смолы что-то делает с организмом… Здоровеешь каждую минуту! Ну, сделаете?
МАРГАРИТА. Сделаю, конечно… Только уговор, я задушу вас бесплатно… Я испытываю к вам дружеские чувства, и поэтому брать деньги за услугу не могу…
ЛЮДОВИК. Вы не понимаете! Я не могу позволить, чтобы меня задушили бесплатно, как котёнка! Это меня унижает! (Маргарита щупает лоб короля.) Слушайте, Маргарита, вы как-то смешно округлились… К чему бы это?
МАРГАРИТА (массирует лицо короля). Я жду ребёнка, ваше величество!
ЛЮДОВИК. От кого, если не секрет?
МАРГАРИТА. Нет, не секрет… Какие от вас могут быть секреты? Я жду ребёнка от графа Самарина…
ЛЮДОВИК. А, ну да… Логично! И что вы будете делать с этим ребёнком?
МАРГАРИТА. Я его буду любить, ваше величество!
ЛЮДОВИК. Ах, да! Конечно! Я так запутался в государственных делах, что совершенно забыл, зачем рождаются дети!

Входит Северак.

ЛЮДОВИК ( с деланной весёлостью). Ну что, Северак, нам, конечно, надавали по морде?
СЕВЕРАК. Ваше величество, я поздравляю вас! Фридрих разбит наголову! Его армия уничтожена! Но Фридрих, к сожалению, бежал, с крохотными остатками армии!
ЛЮДОВИК. Русские успели подойти?
СЕВЕРАК. Да! В самый разгар сражения! Они неожиданно ударили Фридриха с тыла… Их было без числа!
ЛЮДОВИК (мрачно). И эта атака русских, конечно, всё решила… Так?
СЕВЕРАК. Совершенно верно, ваше величество!
ЛЮДОВИК. Когда будете писать отчёт об этой бойне, для всяких там информационных листков, не акцентируйте этот момент… Сражение выиграли французские войска при поддержке союзных войск. Всё! Ясно?
СЕВЕРАК. Конечно, ваше величество!
ЛЮДОВИК. Маргарита, о мудрейшая Маргарита, скажите нам… Что мне подарить императрице, моему лучшему другу, подруге, другу… Чёрт, не знаю как сказать! Что ей подарить?
МАРГАРИТА. Закажите портрет её императорского величества в полный рост! А раму портрета украсьте драгоценными камнями!
СЕВЕРАК. Легко сказать! Во всей Франции не наберётся столько драгоценностей!
ЛЮДОВИК. Наберётся! Я наковыряю из своих перстней, сабель, шпаг, шляп и прочего! Да у меня жеребец весь в бриллиантах! Чего там, обдеру!

Маргарита что-то услышала и убежала.

ЛЮДОВИК. Что это с ней? (Слышен крик новорожденного.) Так много счастья сразу не бывает! Наверняка, девчонка! (Входит Маргарита.)
МАРГАРИТА. Ваше величество, сын! У вас сын!
ЛЮДОВИК. Слава Богу! Слава Богу! Наконец-то! А скажите, господа, я сегодня молодец! Вы не находите? Фридриха разбил, мальчишку родил! Надо выпить, господа! Полагается! Северак, прошу вас, организуйте пушки для салюта! И велите накрыть стол на три тысячи человек! Русским генералам лучшие места! В армии, и в нашу и в русскую, пошлите всё, что есть! Всё вино, весь хлеб и мясо! И сразу посылайте сборщиков по стране! Король, двор и армии не должны голодать! Если кто-то не поймёт ситуацию—расстрелять! Ну, ступайте, мой доблестный Северак!
СЕВЕРАК. Да, ваше величество! (Уходит.)
ЛЮДОВИК. Пойдёмте, Маргарита! Я поцелую свою жену! На сей раз, она действительно, это заслужила! (Уходят.)



Берлин. Дворец Фридриха. Кабинет Фридриха.
Входят Фридрих и Отто. Оба смертельно устали.
Одежда разорвана, обожжена, и кое- где в крови.
Фридрих швыряет свою шляпу на пол, и обессилено
садится в кресло.

ФРИДРИХ. Отто, Отто! Я уже почти сломал французов! И, вдруг, как снег на голову, эти русские! Чёрт бы их взял! Но я с ними поквитаюсь! Ох, как поквитаюсь! Какие у нас потери?
ОТТО. 34 тысячи человек…
ФРИДРИХ. Почти вся армия! Сколько боеспособных?
ОТТО. Шесть тысяч…
ФРИДРИХ. Да, не густо! Но ничего, через три года у нас будет новая армия! И я сотру с лица земли этот проклятый, зажравшийся Санкт-Петербург! Вы что такой печальный?
ОТТО. Я потерял двух братьев…
ФРИДРИХ (весело). Как их звали?
ОТТО. Вольфганг и Франц…
ФРИДРИХ. Полковник и лейтенант! Так?
ОТТО. Так, ваше величество…
ФРИДРИХ. Отличные были офицеры! В следующей компании нам будет их очень не хватать! Но не будем их жалеть! Будем им завидовать! Они умерли на поле боя! А это великое счастье для солдата! Знаете, Отто, я всегда мечтал умереть от пули! (Отто стреляет Фридриху в сердце.)
ОТТО (целует руку мёртвого короля). Простите, ваше величество! Но ваше счастье обходится нам слишком дорого!

Странно улыбаясь, отрешённо, стоит у тела Фридриха.
Слышны крики: «Выстрел в кабинете короля! Покушение
на короля!» Шум и крики приближаются. Отто не обращает
на них внимания. Ясно, что его казнят, но он и не думает бежать…


Англия. Лондон. Дворец Генриха. Генрих и Гладстон сидят
в кабинете Генриха.

ГЛАДСТОН. Ваше величество, я никогда не видел вас таким растерянным… Я хотел бы спросить вас, каков дальнейший путь Англии?
ГЕНРИХ. Дальнейший путь? Сидим крепко на заднице, без движения. Вот дальнейший путь! Вообще, Гладстон, что вы меня спрашиваете?! Какой путь?! Наш экспедиционный корпус во Франции разбит в дребезги!
ГЛАДСТОН. Ваше величество, приход русских обеспечил французам огромные преимущества!
ГЕНРИХ. Я не маразматик, Гладстон! Я помню про русских! И никогда о них не забуду! Мой торговый флот почти утоплен! Почти все мои посольства демонстративно взорваны! Мне объявлен бойкот, блокада! Меня вышвырнули из Европы! С кем я буду торговать? С эфиопами? Мне этого мало! Надо притвориться божьими коровками, и потихоньку налаживать со всеми отношения! Вот дальнейший путь Англии!
ГЛАДСТОН. Но…
ГЕНРИХ. Вы хотите сказать, это унизительно? Да! Я и без вас знаю! Но надо вытерпеть! Как там графиня Черчилль?
ГЛАДСТОН. Ей лучше, ваше величество.
ГЕНРИХ. Что значит лучше?
ГЛАДСТОН. Она перестала мяукать, и убеждать всех, что она кошка! Врачи говорят, есть надежда, что она поймёт, что она человек!
ГЕНРИХ. Мало понять, что ты человек! Надо быть им! Это не одно и то же! Как я мог промахнуться! Она сидела вот здесь! В двух метрах от меня! Никогда себе этого не прощу!
ГЛАДСТОН. Ваше величество, Швеция…
ГЕНРИХ. Войны не будет. Хватит с меня Франции. И закроем военную тему! Наливайте! (Щёлкает по бутылке.) Вот, мой дальнейший путь!


На сцене в одиночестве графиня Черчилль. Она одета
по-дорожному. В руках маленький саквояж.

ДИАНА. Поеду в Россию, к Дорофею! И всё у него спрошу! У меня деньги есть! Он мне не откажет! Мяу! Мяу! (Уходит.)


Россия. Санкт-Петербург. Квартира Тома и Патрика.
Входят Том и Патрик.

ПАТРИК. Какая премьера! Какой успех! Я не думал, что такое может с нами произойти!
ТОМ. Патрик, напрасно ты лезешь на потолок от счастья! На сцене, в нашей пьесе, кроме нас с тобой, играла императрица, канцлер, пять графов и семь княжон! Вот их и поблагодари за овации, которые ты наивно принял на свой счёт!
ПАТРИК. Том, ты злобный негодяй! Не порти мне настроение! Я всё ещё там, в этом прекрасном золотом зале! Среди нарядной публики! Сверкающей бриллиантами, и доброжелательными улыбками! Не вытаскивай меня оттуда!
ТОМ. Извини, но я вынужден! Ты знаешь, сколько пьес нам заказали?
ПАТРИК. Сколько?
ТОМ. Двадцать восемь штук!
ПАТРИК. С ума сойти! И кто же?
ТОМ (протягивает ему листок). Читай!
ПАТРИК. Лучшие русские фамилии! Мы станем богачами, Том!
ТОМ. Посмотрим! Не все из заказчиков так щедры и благородны как императрица!
ПАТРИК. Но сам факт! Сам факт! (Стук в дверь.) Это что? Ещё заказ?
ТОМ. Я посмотрю. (Уходит и возвращается с ящиком вина.) Ящик итальянского старого вина от князя Воробьёва! С благодарностью!
ПАТРИК. Что это он? Это вино диких денег стоит! За что?
ТОМ. За наше искусство! Что касается его щедрости, то мы в Англии просто отвыкли от нормальных людей, мой друг! Открываем! (Наливают вино.) За истинных ценителей театрального искусства! (Пьют.) Вот это вино! Я и понятия не имел, что такое есть на свете!
ПАТРИК. Ты знаешь, оно расцвело во мне как огненный цветок! Браво, Италия! (Стук в дверь.) Ещё ящик! Теперь я пойду! (Уходит.)
ТОМ (кричит вслед). Валяй! Если два—позовёшь!

Входит Патрик. Он осторожно несёт огромный,
многослойный, красивый торт.

ТОМ. Это от кого?
ПАТРИК. Помоги поставить! (Ставят торт на стол.) От графини Берёзкиной! Какая у неё дочка, Оленька! Чудо просто! Я влюбился по уши!
ТОМ. О дочке забудь! Как русские говорят, не по Сеньке шапка! Давай, разрежем… (Разрезают торт. Что-то внутри него сверкнуло.) Золотой портсигар! Но почему один? Что там внутри? (Открывает портсигар.) Ого, письмо! (Читает.) Дорогой Патрик! Так! Это тебе! Читай! Вслух, вслух!
ПАТРИК. Дорогой Патрик! Вы самый прекрасный актёр и писатель, которого я знаю! Приходите в гости к нам! Будем в четыре руки играть Вивальди! И прихватите с собой Тома. Он тоже замечательный! Ждём завтра к четырём вечера! Графиня Ольга Берёзкина.
ПАТРИК. Слушай, что мне делать? Я не умею играть на фортепьяно?
ТОМ. Тогда тебе нечего делать в доме Берёзкиных!
ПАТРИК. Том, что мне делать?!
ТОМ. Ничего! Иди в гости, попроси прощения, и объясни, что от тебя нельзя требовать слишком многого! Что ты просто необразованное английское бревно! К сожалению, конечно… И хватит об этом! Всё равно твоя Оленька выйдет замуж за графа или князя! Тебя сейчас это очень волнует?
ПАТРИК. Нет, не очень!
ТОМ. Тогда давай пить!
ПАТРИК. Год назад нашу пьесу выбросили из театра в грязь, а сегодня у нас русская императрица играла Венеру! Канцлер писал вакхический танец под странным названием «Казачок»! А графы и княжны, с наслаждением прикидывались легкомысленными нимфами и сатирами! Том, ну можно что-то понять в этой жизни?!
ТОМ. Не знаю… Многие пытались, но всегда это заканчивалось позором… Никто ничего не понял, и видимо, никогда не поймёт! Может быть, в этом наше счастье! Поэтому, не будем терять время даром! Забудем о прелестных и недоступных графинях и княжнах! И займёмся делом! Наливай!


Кабинет Самарина. Самарин пишет что-то. Написал.
Заклеил. Бросил в стол. Староверов сидит в кресле.
Самарин с бутылкой и фужерами садится с ним за столик.

САМАРИН. Давай выпьем! Не боишься? Оставляю тебя вместо себя в этом змеином гнезде! Это тебе не корабли взрывать! Это гораздо хуже! На каждом шагу ловушка! Ну, давай, за молодого короля!
СТАРОВЕРОВ. А зачем? Какое он имеет ко мне отношение, чтобы я за него пил? Я бы, Константин Петрович, выпил за ту даму чудную, дивную! С которой в темноте любился! Какая женщина! Как она пахнет! Какая у неё кожа потрясающая, шёлковая! А целуется как! Королева в этих делах! Найти бы мне её, Константин Петрович! Я без неё с ума сойду!
САМАРИН. Тоже мне посол! Блажной совсем! Как ты будешь дела вести? Ну, давай, за эту даму!
СТАРОВЕРОВ. Чтобы я её нашёл! (Пьёт.)
САМАРИН (в сторону). Не дай тебе Бог! (Пьёт.)
СТАРОВЕРОВ.Я, Константин Петрович, всех дам при дворе обнюхал! Никто так не пахнет! Откуда она? Кто она?
САМАРИН. Ты Матвей, прекращай эти поиски с обнюхиванием! Ты же не кобель, в конце концов! Дождёшься, в сумасшедший дом свезут тебя! Там нанюхаешься!
СТАРОВЕРОВ. Вы счастливый человек, Константин Петрович! С Маргаритой в Россию едете! Домой, с любимой женщиной! А я что здесь буду делать? С ума сходить? Застрелюсь!

В комнату стремительно входит Маргарита. Она одета в очень
широкое, красивое, русское платье.

МАРГАРИТА (хватает Староверова за руку). Пойдём со мной!
СТАРОВЕРОВ. Куда?!
МАРГАРИТА Узнаешь! (Утаскивает Староверова.)
САМАРИН. Что это?! Решились?! Что они с моим Матвейкой сделать хотят?!


На сцене появляются Маргарита и Староверов.

МАРГАРИТА. Встань вот здесь и жди!
СТАРОВЕРОВ. А что ждать?
МАРГАРИТА. Восхода солнца жди!
СТАРОВЕРОВ. Здесь?!
МАРГАРИТА. Здесь! (Быстро уходит.)

Староверов понуро стоит. Ждёт. Откуда-то сзади него
появляется женская рука, обхватывает его за шею, и
утаскивает в глубину невидимых комнат. Староверов
и пикнуть не успел. Сцена пуста. Тихо. Появляется
Северак. Он в белой рубашке, без шляпы, без шпаги,
в военных штанах и сапогах.
Северак идёт очень медленно, и стругает какую-то палочку.

СЕВЕРАК. Жил-был на свете один очень знатный господин! Он преданно служил своему королю, убил по его приказу людей без числа, и думал, что король как-то достойно оценит его рвение! Ведь знатный господин служил королю преданно! Как собака! И король оценил его преданность и службу! Он разрешил своей лучшей убийце, очаровательной женщине, убить знатного господина! Потому только, что король делал исключительно то, что ему выгодно! Знатный господин удивился такой подлости и неблагодарности со стороны короля, и пересмотрел своё к нему отношение!

В луче света появляются королева и Староверов.
Староверов преклонил перед королевой колено, и
целует её руки. Королева, улыбаясь, смотрит на
Староверова. Северак видит их.

СЕВЕРАК. Знатный господин не мог более служить лицемеру! Его благородная кровь протестовала против такого извращения! И в один, очень серьёзный момент, знатный господин заплатил королю по счетам! Он увидел, и—промолчал! А далее, с удовольствием, оставил короля весело бултыхаться в собственной глупости! (Уходит, продолжая стругать палочку.)


Через сцену идут Маргарита и Самарин. Они уезжают
в Россию. Навстречу им выходит Северак. Он в обычной
форме и при шпаге.

СЕВЕРАК. Приветствую вас, господа! Куда путь держите? В Россию-матушку?
МАРГАРИТА. Что вам угодно, господин Северак?
СЕВЕРАК. Мне? Да ничего особенного! Госпожа де Моро, вам известно, что король разрешил мне убить господина Самарина?
МАРГАРИТА. Верю, что такое разрешение у вас есть! А вам известно, что король мне разрешил убить вас?
СЕВЕРАК (смеясь). Дорогая, ну как же я могу этого не знать?! Это было бы странно! Оригинальнейшая личность, наш король! Ему интересно посмотреть, что из всего этого получится! Любознательнейший засранец!
МАРГАРИТА. Ну, так что?
СЕВЕРАК. В смысле, драться? Ни за что! Я не хочу выглядеть идиотом! Я, друзья мои, поеду к себе на виноградники! А жопу королю пусть вытирает кто-нибудь другой! Я боец, а не жопомойка! Дело в том, что у меня на виноградниках завелась какая-то тля! Я буду вызывать каждую муху на дуэль, и лет через 20-30 перебью их всех! Вот жизнь достойная французского аристократа! Кстати, наш род древнее королевского! Но это так, пустяки, мелочь! Прощайте, господа! Всех благ вам! Да! Самарин, вам невероятно повезло! С такой женой, вы как у Христа за пазухой! Привет! (Уходит.)
САМАРИН. Смелый мужик! Такие слова…
МАРГАРИТА. Он никогда трусом не был! Просто король превратил его в половую тряпку! Пойдём! (Уходят.)


Россия. Санкт-Петербург. Самарин и Маргарита ходят
по саду императорского дворца. Маргарита на сносях.

САМАРИН. Маргоша, смотри как Россия встречает тебя! Солнце, тепло, цветы кругом! Как тебе императорский дворец? Как наш сад?
МАРГАРИТА. Дворец хороший и сад хороший, а повивальные бабки у вас толковые есть?
САМАРИН. У нас с тобой, Маргоша, всё есть!

Появляются Елизавета и Разумовский.

ЕЛИЗАВЕТА. Ты можешь хоть одну дорогу хорошую построить?! Трясёт в карете ужасно! А я за неё 10 тысяч отвалила этому разбойнику голландскому!
РАЗУМОВСКИЙ. Одну дорогу построить могу. Сам буду копать. Один. Но построю!
ЕЛИЗАВЕТА. Ну, а другие дороги? Так и будем мозоли на задницах набивать?!
РАЗУМОВСКИЙ. Лизонька, народ у нас непростой! Легкомысленности необоримой!
ЕЛИЗАВЕТА (гневно). Вот я выпорю весь этот народ! Все сто миллионов! Сразу станут посерьёзней!
РАЗУМОВСКИЙ. Лизонька, гениально! Строительство дорог у нас нужно начинать именно с этого! Первыми—начальников!
ЕЛИЗАВЕТА. У меня кого хочешь пори, не ошибёшься! Смотри-ка, Самарин со своей француженкой! Пойдём к ним! (Подходят.)
САМАРИН. Здравствуйте, ваше императорское величество! Разрешите представить вам мою невесту, баронессу Маргариту де Моро!
ЕЛИЗАВЕТА. Да я знаю кто она! Ты что, Константин, с ума сошёл? Главную шпионку Франции ко мне приволок!
САМАРИН (улыбаясь). Ваше величество, не беспокойтесь! Я за ней присмотрю! Я умею! Я сам шпион, если помните!
ЕЛИЗАВЕТА. Нет, не помню, Самарин! Я тебя в первый раз вижу! Канцлер, сегодня отправь к ним всех лучших медиков по родильной части!
РАЗУМОВСКИЙ. Сделаю!
ЕЛИЗАВЕТА. Ну, пойдём! Алёша, я тебя попросить хотела… Я, когда еду, лошадки плохо себя ведут! Какают! Можешь это исправить? (Разумовский замер.) Ну, ты что остолбенел-то? Я пошутила! Смейся!
РАЗУМОВСКИЙ. Извини, Лизонька, я испугался! Я думал, ты серьёзно! Сейчас приду в себя и буду смеяться!
ЕЛИЗАВЕТА. То же мне, канцлер! Пошутили с ним, а он и в штаны напустил! (Уходит.)
РАЗУМОВСКИЙ. Лизонька, если бы я тебя не знал, то… (Вытаскивает из кармана фляжку с водкой, быстро делает пару глотков, и уходит следом за Елизаветой.)
МАРГАРИТА. Глаза у вашей императрицы такие… Она и сама шпионкой быть могла бы! Хорошей! Ну, ты, граф, кормить-то нас собираешься?
САМАРИН. Что, опять стукнул ножкой?
МАРГАРИТА (смеясь). Стукнул, стукнул! (Уходят.)


Елизавета и Разумовский сидят на берегу Невы.

РАЗУМОВСКИЙ. Закаты у нас на Неве бывают удивительные! Я таких, нигде не видал! Лиза, как ты думаешь, на сколько лет мы эту свару в Европе успокоили?
ЕЛИЗАВЕТА. Алёша, у меня ребёночек будет!
РАЗУМОВСКИЙ. Лизонька, милая! Как я рад-то, как рад!
ЕЛИЗАВЕТА. Что делать-то будем?
РАЗУМОВСКИЙ. Как что?! Жить, Лиза, жить! (Вытаскивает из кармана фляжку с водкой, хочет выпить.)
ЕЛИЗАВЕТА. Алёшка, опять! Пойми, ты канцлер! Второй человек после меня! А таскаешься с бутылкой водки в кармане, как последний шаромыжка!
РАЗУМОВСКИЙ. Лизонька, я знаю, что я канцлер! Но когда ты меня назначала, разговора про водку в кармане не было!
ЕЛИЗАВЕТА. А теперь есть! Ты спиваешься! У тебя вон, нос красный стал!
РАЗУМОВСКИЙ. Это от переутомления!
ЕЛИЗАВЕТА. От переутомления! Отдай водку, сукин сын!
РАЗУМОВСКИЙ. Не отдам!
ЕЛИЗАВЕТА. Я тебе голову отрублю!
РАЗУМОВСКИЙ. Не отрубишь, ты добрая!
ЕЛИЗАВЕТА. Вот все вы, сволочи, этим пользуетесь! (Плачет. Разумовский её успокаивает. Мы их не слышим. Они спорят. Разумовский весело, Елизавета, вытирая слёзы.)

На сцене появляются все участники спектакля.
Они с улыбкой наблюдают за Разумовским и Елизаветой.

И снова гром пушек! Небо в огнях салюта! Ревут оркестры!
Заливаются певчие! Знамёна иностранные, яркие как бабочки,
летят к ногам Елизаветы! Она досадливо отпихивает их, и
продолжает сердито спорить со смеющимся Разумовским.
Виктория, сверкая золотым мечом, парит в русском небе!