ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



НА ГРАНИ СНА

Автор:
Сон — это проекция жизни, переложенная в другую ситуацию. Всё, что тебе снится — правда. Реальность всегда переплетается со сном, особенно на его гранях. Грани сна проходят в первых отблесках прохладного утреннего света, между закатом ночи и восходом нового дня.


Вот уже четыре час подряд Алексей пытался выяснить, каким образом он стал финалистом престижного конкурса скульпторов. Мало того, что он не умел лепить (даже из пластилина), так он ещё не мог понять как он оказался в этом странном месте со всеми знакомыми лицами, казавшимися ему чужими людьми и занимавшимися, как и он, не свойственными им вещами. Да и сама действительность напоминала его родной городок, невероятно совмещая все знакомые ему места в одной точке. Алексей мог это объяснить, например, как если бы один двор стал похожим на все дворы одновременно.
Самое удивительное то, как мягкий и тёплый гипс (а ведь Лёша никогда его не держал) в его руках мгновенно превращался в нечто красивое и изящное, совершенной формы, похожее на женскую фигуру. Но потом из этих прекрасных форм Алексей начинал делать некрасивые и убогие камни, за них он то и выиграл конкурс. И время во сне — оно творило невероятные вещи, мало того, что оно двигалось во всех направлениях, так оно ещё то замедляло свой бег, то начинало нестись с невероятной скоростью, то вдруг совсем замирало, оставляя всех лиц этого сумасшедшего действа в глупых неудобных позах.
Спать Лёше оставалось примерно с минуту. Если бы Алексей читал Фрейда, на утро он бы мог разглядеть в этом причудливом сне массу своих скрытых комплексов, и явных, а может не очень, страхов и обид. Но Фрейда Лёша не читал, комплексов не стеснялся, а страхов и обид не помнил, да и сну он на утро не придаст никакого значения.
И выспаться Лёше как всегда не дали. Проклятый всеми богами будильник, в который раз разорвал грани его сна, и тот, лопнув, вылился в реальность, смешавшись с ней в одно целое. Нужно было собираться в институт, идти грызть гранит науки. Уже сидя на парах, Алексею вдруг представилась сюрреалистическая модель мира: молодые люди в надежде получить высшее образование каждый день грызут огромный камень, и человеку, сумевшему, отгрызть хоть маленький кусочек, присваивается научная степень. В ходе грызения камня, человек лишался хотя бы одна зуба. Самыми умными и почитаемыми были абсолютно беззубыми. И вдруг заходит в этот момент в аудиторию преподаватель и говорит, что ему вчера удалили два зуба, поэтому он будет немного шепелявить. И начинает читать лекции про Великую Отечественную Войну. А Алексей в это время слушает про какие-то массовые послевоенные немецкие захоронения и чувствует, что бежит по какому то бренному полю, останавливается возле камня, чем то похожего на застывший гипс из того сна, и начинает его грызть, чтобы усвоить и закрепить в памяти лекции преподавателя. Грызёт-грызёт и вдруг - камень раскалывается на куски, и оттуда показывается рука немецкого скелета, держащая винтовку. И Лёша отчётливо осознает, что она рабочая...
После пар у Леши сильно разболелись зубы, и назавтра он в институт не пошёл и весь день провалялся в постели.


Что-то, похожее на грань.


Он резко очнулся, словно его кто-то ударил в грудную клетку, и понял, что лежит один, в предсветной темноте. Резко вскочив, включил свет и огляделся. Вокруг было спокойно, только странное ощущение, что чего-то не хватает, будто бы к нему забрался вор и стащил что-то ценное. Самое ценное. Алексей начал прокручивать свои жидкие и вялые мысли, пытаясь вспомнить, что у него есть из дорогого, но из-за боли вспомнить так и не смог. Впрочем, как и спать. Дождавшись рассвета и накинув пиджак, Лёша вышел на улицу, сам не зная зачем. Он вглядывался в нахмуренных прохожих, что-то искал на одиноких остановках и магазинах, потом в сонном парке, но так и не нашёл то, что сам понять не мог. Домой Алексей попал только после полудня. Уставший от утренних поисков, он старался уверить себя в том, что из-за зубной боли, мучившей его, он начал бредить, и в итоге ночью ему приснился кошмар, который он никак не сможет вспомнить.
Однако острое ощущение потери и одиночества осталось в нём ещё надолго, лишь через время становясь чем-то тусклым и податливым.


Отголоски сна.


Казалось, что вот-вот всё это прекратится, люди наконец-то перестанут ломиться в эту квартиру, и Тор сможет отдохнуть в своей убаюкивающей дремоте. Минутная тишина дала его надежде новую плоть, но охрипший полустон, полуплач его многострадального звонка убедил Тора в бессмысленности ничем не обоснованной надежды. Он пошёл открывать — на этот раз на пороге стояла красивая девушка, по мнению Тора, даже умопомрачительная красивая, и поэтому его это успокоило, потому что такие к нему не ходят, по крайней мере — не в этой реальности, просто ошиблись адресом. И Тор, по пояс голый, высунувшись за дверь, указал в конец коридора и объяснил, что Жорик живёт там, после чего ни на секунду не задумываясь, захлопнул дверь.
Жора, его сосед, был довольно удачливым мелким предпринимателем, с неплохо привинченной головой и при этом достаточно простым, без «звёзданутости» парнем, так что денег у него занять всегда было можно и о философии Канта за кружкой пива порассуждать недурственно. Жора питал слабость к особам на две головы выше его и, как правило, непомерно глупее. Брал сосед женский пол тем, что всегда твердил, что ищет ту самую единственную, и ведь в принципе это было правдой, только делал это Жорик перебором, и перебирал порой не самые лучшие кандидатуры.
Тор уже почти перестал раздумывать о судьбе Жорика и дошёл до своей соблазнительной постели, как тут в дверь снова позвонили. Тор абсолютно спокойно повернулся и пошёл обратно. Он научился быть спокойным. Нарочно повозившись с замком, чтобы полюбоваться злобой человека, не дающего Тору поспать ещё хотя бы полчаса, он приоткрыл дверь. За дверью стояла всё та же умопомрачительная брюнетка, несколькими мгновениями с его лёгкой руки отправленная к Жорику. Брюнетка посмотрела на Тора в упор, словно оценивала мясо на базаре, так же в упор выстрелила фразой:
- Лёша Торопов здесь живёт?
Лёша Торопов. Нет, лихо! За последние восемь лет его называли либо Тор, либо Вольф, но никак не Лёша и уж тем более не по фамилии. Большинство его друзей не помнят её, он и сам начал уже забывать, тем более, что он сменил фамилию по ряду идиотских причин, показавшиеся подростку неимоверно объективными, в свой семнадцатый день рождения. Теперь он Алексей Юст. Для друзей он всегда был Тор, и многие знали только это имя.
Алексей неуверенно качнул головой, мол, да, здесь, всенепременно, а сам начал соображать, какие это коммунальные службы или другие службы обзавелись такой работницей, коей по подиуму ходить этими ножками с удивительно тонкими щиколотками на неудобных шпильках, а не по искорёженному, а местами и вовсе отсутствующему асфальту, да со всякими Тороповыми разговаривать, тем более он уже восемь лет как не Торопов совсем.
Тем временем, девушка, не дождавшись приглашения, прошла в прихожую. Тут Лёша, опомнившись от сонных раздумий, наконец-то вспомнил об элементарным правилах гостеприимства и, пригласив брюнетку в зал, поплёлся готовить кофе. Его фирменный кофе с душистым перцем, корицей и ещё кое-какими несколькими ингредиентами, которым он наверное уже половину своей жизни удивлял своих гостей, не должен был подвести Тора и оставить самое прекрасное, неизгладимое впечатление на его загадочную гостью.
Через пять минут кофе был готов, и его великолепнейший сладко-пряный аромат заполнил всю квартиру, и Тор с подносом, в не очень глаженной, зато чистой рубашке, в примерно таких же брюках и в нелепых тапочках ввалился в комнату. Красивая девушка рассматривала всякие сувениры, привезённые Тором в эту жизнь и эту квартиру. Гостья остановилась у сабли с матовой от старости сталью, висящей на пыльном ковре, оставшемуся Лёше от родителей. Алексей деликатно кашлянул, обозначив своё присутствие (хотя вошёл он в комнату не беззвучно, но гостья, по видимому, решила не торопиться уделять ему внимание). Брюнетка обернулась, а затем снова, уже вопросительно, посмотрела на клинок.
- Парадная сабля Морского флота третьего рейха, — спокойно продекламировал Тор.
Девушка картинно вскинула брови и ещё более невинным голосом произнесла:
- А взять можно? Я видела много таких в частных коллекциях, но эта — офицеров Кригсмарине, и по-моему, капитанская.
Слишком умная. Нет, Жориком, а тем более Жэком здесь и не пахнет. Но кто она тогда? Может, какая-нибудь масонская разведка решилась послать её ко Тору? «Ладно, — подумал он. — Выясним по ходу общения».
- Нет, клинок трогать нельзя, — машинально ответил Тор.
- Почему?
Девушка скривила губки в обиженной гримассе и... чёрт!!! Тора аж передёрнуло! Он явно это где-то видел! Но где? Когда?
- Потому что это муляж, Вы меня раскусили, и я больше не хочу, чтобы Вы высмеивали мой дешёвый снобизм. А ещё я сварил кофе. Присаживайтесь. — Вежливым жестом Тор указал гостье на кресло.
Девушка плавно села в кресло, и на её лице разыгралась уверенная улыбка, что Тор соврал ей насчёт сабли. Но ведь он и вправду соврал.
Они долго пили кофе, беседовали о каких-то пустяках, Тор рассказывал ей глупые и выдуманные истории из своей, неизвестно какой, жизни. Загадочная девушка улыбалась, полуприкрыв глаза, и было непонятно, то ли она искренне смеётся над его хохмами, то ли просто соблюдает приличия. Тор всё никак не мог оторваться от её лица, от его совершенных линий, понимая, что его взгляд становится бестактным. Но в итоге, сам для себя он решил, что должен ей заглянуть в её глаза, чтобы всё стало более менее понятно, кто она и что ей надо. Открыто спрашивать или намекать Тор не хотел. Но и девушка, будто в отместку, держала глаза полуприкрытыми, а в конце концов, и вовсе зашторила их густой чёрной чёлкой. И явно нарочно не высказывала удивление его кофе, хотя Тор приготовил его (возможно, воодушевившись) просто божественно.
Вот так понемногу, мучая друг друга, они допивали уже по второй чашке кофе, и Тор вдруг отчётливо понял, что сегодня придётся пить этот напиток в немыслимых количествах, и что спать в одиночестве ему этой ночью не предвидится. Он улыбнулся ясности и странности этой мысли, а его безымянная оппонентка, решив, что Лёша улыбается ей, улыбнулась ему в ответ, слегка откинув голову и блеснув глазами на какую то долю секунды. Но Лёша всё же увидел её глаза. Увидел и всё вспомнил. Вернее, он даже не забывал, просто не узнал поначалу. Опешив, Тор вскочил на ноги, и не зная, что делать дальше, что говорить, застыл на месте, не смея оторваться от её лица, теперь уже из-за устремившихся из памяти в сердце воспоминаний. Гостья тем временем сделала последний глоток, с печалью посмотрела на дно опустевшей чашки, медленно встала, подняла на Тора свои глаза, синие как бархатное ласковое море, и грустно улыбнулась.
- Лёша, ты всё так же варишь прекрасный кофе. Мне, наверное...
Тор не дал ей договорить, сделав два резких шага, он оказался с ней вплотную. Девушка посмотрела ему в глаза и нежно, почти невесомо, поцеловала его в не очень бритую щёку. Тор прижал девушку к себе и они молча стояли посреди комнаты, ни о чём не думая, просто наслаждаясь тем, что и он и она до сих пор есть. Почти такие же, как и тогда. Почти.


Призраки из далёкого прошлого, казалось навсегда оставшиеся за чертой сна, приходят, чтобы снова навести беспорядок.


Это было очень давно, десять лет назад. Тогда он был ещё Лешёй Тороповым, а она Жанной Комиссаровой. Они познакомились в этой самой квартире, прямо на это месте, где сейчас Лёша её обнимал. Жанна приехала в их маленький военный городок погостить к родственникам, и кто-то ей сказал, что в этом пыльном застывшем городе две достопримечательности: первая — старое немецкое кладбище, а вторая — Тор, учитывая легенду, будто Тор один из трупов немецких солдат, восставший в ребёнке, ведь он один знает, где находятся данные захоронения. Все говорили, будто бы пятнадцатилетний мальчишка нашёл кладбище и показывал друзьям жетоны, бляхи и каски, а кое-кому показал даже пару рабочих винтовок, а после — возвращал всё обратно в могилы своих соратников. Но Тор никому и никогда не показывал ни кладбища, ни бляшек, ни касок, ни винтовок, и та неизвестность, знал ли он действительно местоположение кладбища, порождала ещё больше немыслимых слухов. А Тор молчал. Многие тоже искали кладбище, шерстили местность, пытались выбить информацию из него. Но всё было тщетно, карт послевоенного расположения близлежащих хуторов нигде не было, даже в краеведческом музее, а бить Тора оказалось делом бесполезным и неблагодарным, так как будучи избитый толпой, Тор всё равно ничего не говорил, а только начинал мстить каждому по отдельности. Лихорадку остановила случайная гибель двух парней, слишком рьяно искавших кладбище и сильно отмутузивших Тора. Это заставило многих призадуматься и успокоиться. Кладбище искать практически перестали, а Тор продолжал обрастать легендами, как оборотень волчьей шерстью, а именно — как немецкий оборотень Вервольф.
Вот так и сообщили Жанне, что есть такое мифическое кладбище и есть ещё, более мифический человек, как немецкий волк, всегда спокоен, мстителен и жесток. А Жанне стало вдруг интересно, вся молодёжь городка боится, все говорят о нём полушёпотом, а она ничего не боится, она столичная штучка, а тут некто... в убогой деревне... «оборотень» !.. Она смело может зайти к в клетку к зверю, к настоящему волку, пострашнее, чем их хвалённый, мертвый и глупый солдат с искусственными привычками волка! И она вошла...
Боже, какими же детьми они ещё тогда были!
Тор не знал, удивилась ли Жанна или разочаровалась, когда она, придя к нему также рано утром на рассвете, как и сегодня, не встретила ни волка, ни оборотня, ни зомби в немецкой каске. Простой парень, такой же подросток, как и она, открыл ей дверь и, ни о чём не спрашивая, запустил в квартиру. И она также не говорила, кто она и зачем пришла. Лёша сварил ей кофе, очень ВКУСНЫЙ КОФЕ; ни до, ни после Жанна не пила такого кофе, может, лучше, но не такой.
Они тогда много времени провели вместе, намного больше, чем она планировала изначально потратить времени на поездку к родственникам в этой Богом и всеми другими забытой провинции. И Лёша очень дорожил ею, может быть так, как нигде, никогда и никем он больше не дорожил. Он любил её, глупо, совсем ещё по-детски, но любил! И сколько жизней прошло с тех пор, сколько снов, всё это было так далеко, за чертой этой жизни. И где она была десять лет? Кто и что с ней было, что она стала красивее в десять раз? Но теперь только грусть.
А потом была ночь, ночь с ней. И спокойные взгляды. Без трепета и без страсти. Жанна почти ничего не говорила, но Тор уже давно знал, что она пробудет здесь всего лишь пару ночей или дней или недель, а потом также, как и тогда, одним мгновением исчезнет. И в его квартире останутся лишь обрывки её запаха, словно она в спешке забыла собрать его весь. Но Тору было всё равно, ведь завтра начинался Новый день. И Новая жизнь. И единственное, что ему хотелось так это упасть в сон и наконец-то выспаться. Упасть не как обычно — около края сна, на грани, а в самую глубину, затягивающую, немую и бесконечную.
Тор встал ещё до рассвета. Умылся, заварил чай и сел на кухне, завороженный первой утренней сигаретой. После, зашёл в комнату посмотреть на Жанну. Девушка, ещё более красивая, аккуратно спала в его постели. Тор подошёл к окну и, слегка приоткрыв шторы, ещё раз взглянул на Жанну. Прохладный утренний свет, просочившийся в окно, прошёлся шёпотом по её силуэту и, ласково дотронувшись до губ, заиграл на волосах лёгкой искристостью хрустального блеска. Тору хотелось присесть рядом с Жанной и вечно смотреть на неё. Однако было время выдвигаться.
Уже сидя в автомобиле, Тор вдруг отчётливо представил её лицо, вспомнил её полуприкрытые бархатные глаза, и ему неожиданно стало грустно, Тор подумал, не послать ли всё это к чёртовой матери, не остаться ли с этой прекрасной девушкой навсегда в этом маленьком засушливом городке, жить спокойно, растить детишек, гулять с ними по вечерам возле подъезда дома или в парке, завести свой бизнес и ходить на пивные посиделки с Жориком... Эти раздумья вызвали у Тора приступ смеха, он вышвырнул весь бред из головы и завёл мотор.
Проехав несколько километров, Тор завернул направо, в лесополосу, и проколесив еще с сотню метров, остановился возле небольшой открывшейся поляны с полуразрушенными изваяниями, а местами с обычными глыбами камней. Под третьей глыбой Тор раскопал ящик, вытащил из неё винтовку, осмотрел её, закинул за плечо и вернулся к автомобилю. Следующие восемь часов Тор крутил руль, в желудке назревало чувство тянущего куда-то вниз голода, а голова его была пуста. За ближним поворотом показался пост ГАИ. Гаишник возник тут же, сначала он стоял спиной к дороге и от скуки собирал ботинком камушки на земле. Затем, услышав рокот мотора, он обернулся и резкими движениями начал махать жезлом. Тор остановился и приоткрыл окно. Гаишник, наспех проверив его документы, стал интересоваться, куда едет Тор. Тот ответил, что сейчас направляется в ближайшую харчевню, которую он как раз и заприметил недалеко от поста. Сержант в ответ скривил губы, кивнул в сторону данной забегаловки и совсем не лестно отозвался о качестве еды, подаваемой там. Потом на его лице отразились муки секундного сомнения, но быстро поборов их, сержант предложил, к удивлению Тора, отобедать у него.
Они сидели внутри одноэтажного кирпичного здания, являвшимся постом ГАИ, ели наваристый крепкий борщ и вели пространственную беседу ни о чём. Было видно, что сержант рад общению с Тором, он не умолкал даже с набитым ртом. Гаишник рассказывал собеседнику о том, как служил в армии, как его ранили гранатой на полигоне во время учебных занятий, и как дембелем напился в поезде, пока ехал домой и пропустил свою станцию, и о том, как он любит ловить бабочек, и самые красивые из них можно посмотреть под стеклом в другом кабинете. Тор кивал ему в ответ, делая вид, что ему необычайно интересно, и думая о том, как бы остановить ненужный поток информации в свой мозг и добраться до своей машины. Через сорок минут сержант с неловкой фразой «Ну, мне работать надо...», встал, пожал крепко, как другу, руку Тору и счастливый пошёл его провожать до автомобиля.
Больше до начала границ жизни Тору никто не встретился.



Читатели (726) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы