"Зачем плоды точу – Ведь вот – листва?.. Во всем дойти хочу До существа!" – плодожорливо философствует личинка, в точке соприкосновения мнящая себя личностью. Так кто, кто – мелкая личинка или личность, желающая проникнуть в существо жизни и принимающая главное для личности понятие "вина"? Не виноградного и плодововыгодного, не медального и ординарного, не полусухого и полуразбавленного, не игристого в охотку и шипучего напрохмелах. После приема которого теряются признаки ego. Не столового за столом и не крепленного под ним, не белого, розового и красного на спирту, а черного на совести. Вот. Фельетонко-совестное эссе наше хотя и о вине – только не о нем, а о ней. Не о шампанском, бутылку которого, ударяя о корабль, используют для окончательной проверки качества его постройки, а о юридическом условии привлечения к ответственности, когда качества-то не оказалось. Что у нас редко, кое-где, но все-таки иногда еще, чего греха таить, встречается. Хотя, несомненно, кроме созвучия, между вином и виною точка соприкосновения существует. Но не вульгарная, увеличивающая число преступлений и разводов: Ведь семейная жизнь двуедина, Разрешен "гармонично" вопрос: Сколько выпито водки мужчиной, Столько пролито женщиной слез… А другая связь, вполне интеллигентная. Когда примет личность в себя бормотухи – ведермутного вина и бормочет, слезно принимая на себя всемирную вину, а некоторые, которые сидят среди принявших, как дураки, умно так замечают: – Это не он (она) плачет, а вино! Или: – Кто вино любит, тот сам себя губит… На что им другие некоторые настойчиво и резонно отвечают: – Невинно вино, виновато пьянство! Кстати, как вы думаете, сколько у нас виноватых? Хорошо, если бы точную статистику сообразить, внести не лепет, но лепту: сколько всего, в какой сфере, каков годовой прирост? Сказать, чтобы такие сведения есть, так – нет. Потому что любимое состояние вины – оставаться скрытой, будто самогонное вино при сухом законе. – Скрытая вина терзала его… Правда, это для других скрытая, а для самого? Невозможное дело, как сухая тряпка на дне моря. Что же предпринять, чтобы не терзаться, а успокоиться? Может быть, сесть и задуматься? Не в том смысле, что сесть и потому задуматься, а так просто сесть, задуматься и по-человечески взглянуть на черную кляксу своей вины на глупизне совести, как на пятно вина на голубизне скатерти. Ибо, что она – совесть? Спит, неосязаемая где-то В тайниках неведомой души. Значит, все в порядке – не задета. А задета – нагло заглуши… Может быть, совесть – и появляется в точке соприкосновения личинки и личности? Тем более, что многое зависит от точки зрения. Стоит назвать давний случай мимолетным флиртом, ошибкой молодости, охотней открывающей тело, а не душу, отдающей предпочтение науке соблазнять, а не противозачаточной практике, и – нормалеус! Дело предстанет в ином свете и даже – цвете. Черное станет белым! Можно попытаться закатить пир горой и пятое колесо вины – за гору забвения, утопить или притырить острую вину способом, упомянутым еще в "Илиаде" – как меч во влагалище. Только не получиться ли, что: – "чем поиграешь, тем и зашибешься", когда колесо скатится с горы; – вина вновь всплывет, как черное гуано в проруби; – "чем нагрешишь, тем и накажешься", если меч вдруг – ой-ой-ой – обнажится? Помогут ли тогда утверждения, что "повинную голову и меч не сечет", "время лечит раны"? Что еще? Можно взять подряд и по сходной с недвижимостью цене украсить черный покров под названием "Не моя вина, а моя беда" белыми безнитратными цветочками: – "я только слабый человек"; – это сделано из интересов человечества, любви к Богу, матери Божьей или дочерям; – "семь бед – ни одной альтернативы"! Можно объединиться в группу риска или в ограниченный контингент по защите от укоров совести под девизом "Разделенная вина – лишь любая половина!" и хрустеть зеленью под бодягу состаканников: – Не бди, кирюха, отмахнемся! – Ё-фа-на! Отдыбаемся, друг! Или не делать из мухи слона, а без всяких комплексов зажать вину по-рэкетирски и не обращать внимания ни на что, ни на кого: – Зло – высшее проявление свободного духа! – Вы мне никто – раз без пальто! Если же вина потяжелеет, то не надо ныть: "О, когда я смогу избавиться от этой ноши?" – а переложить ее решительно на другого, по возможности не обремененного. Как две тысячи лет назад, когда стоящий посреди Иордана Иоанн Креститель простер перст на одного из дрожащих на берегу: – Вот агнец Божий, который берет на себя грех мира… Или свалить с больной головы на здоровую, ибо сказано же: "Не прав медведь, что корову съел, не права и корова, что в лес ушла!" В чем и пример прародителей убеждает. Первомужчина Адам: – Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел! Обнаженщина Ева: – Змей обольстил меня, и я ела! Можно и сегодня на них свалить: "Почему сам-то Господь создал меня вот таким?" Или, без разницы: "Если бы у меня были другие родилы?" Но лучше – на окружающих. Где все виноваты, там никто. Библия даже говорит: "Признавайтесь друг перед другом в проступках ваших, чтобы исцелиться". Так вот, после признания другого, сделанного по принципу: "Скажи ты сегодня, а я завтра", – чаще надо ахать: – Да разве так можно было? Да это ж… Чаще присматриваться и соображать, – вынь соринку из своего глаза, и тогда увидишь, как въезжает бревно в глаз брата твоего. Еще лучше – как Михей библейский пророчил: "Он опять умилосердится над нами, изгладит беззакония наши. Ты ввергнешь в пучину морскую все грехи наши". Вот именно, радикально – ввергнуть, и концы в ту же воду! А если не силен? В той же вере. Или другой… – Стóит верить людям в то, Что стоит за гробом вечность? -- Стóит верное ничто Обменять на бесконечность. – На неверную? – Зато Можно ведь вернуть ничто, Но, наверное, как нечто? А то – выдумали -- покаяние: "Кайся, кайся, да опять за то ж не принимайся!" Не поняли… Отчего же не приниматься? Понятно, что нельзя, но если очень хочется, то – с учетом вышеизложенного – выходит, можно же?! Выходит. Только плохо заходит… в точку соприкосновения! Потому что каждый должен в каждый миг своего бытия решать этот главный вопрос: принимаешь ты вино или вину, ползаешь или воспаряешь. Как подобает личности – на крыльях совести. Крылатый поэт А. де Сент-Экзюпери сказал: "...личность – это всего лишь путь", – потому личинка ты, только жрущая, или личность, вперед идущая, – выбор за тобой…
|