С приходом частной собственности в стране профессия охранника стала как никогда актуальной и востребованной. Люди с серьёзными волевыми лицами в строгой униформе с рацией и оружием. А чтобы ещё более возвеличить эту профессию и нагнать тумана на заказчика придумали лицензирование и дипломирование. За двадцать лет изменилась форма подачи этой профессии на рынок вакансий, но, увы, содержание осталось тем же. По большому счёту, сегодняшний охранник почти ничем не отличается от сторожа-пенсионера из далёкого Союза: по сути, он также отбывает свои человеко-часы и никак не участвует в производстве товаров народного потребления. Сколько их, высоких крепких, работоспособных мужчин, меряющих широкими шагами подведомственную территорию и пугающие народ надписями «Security», «Родон» и «Витязь»? Сколько их, военных пенсионеров, разгадывающих сканворды-гиганты в тёплых сторожках? Сколько их, крепких молодых парней, добровольно маринующих свою юность на службе у толстосумов за каменными заборами? Вроде бы есть человечек: утром семья провожает его на службу, с гордо поднятой головой он выходит из дома, занимает место в общественном транспорте, ежемесячно получает неплохую зарплату, а на самом деле не делает ничего. Ровным счётом ни-че-го! Вроде бы есть человечек, а на самом деле нет. Сколько таких людей-призраков среди нас? Никто никогда не сможет сосчитать их, никому не под силу сосчитать сотни тысяч работоспособных людей, выпавших из производственной обоймы на просторах нашей необъятной страны.

Именно к такому выводу я пришёл, отработав неполный месяц охранником на вокзале. Что я сделал полезного за три недели? Служащие вокзала отправляют и принимают пассажиров, кормят их, развлекают, решают организационные вопросы. Какова же моя роль в этом процессе? Люди гордятся своей работой, а я просто примазался к славе. Разве я виноват, что несколько властных правителей просто посчитали железную дорогу вместе со всеми вокзалами страны своей собственностью и очень бы хотели извлечь из своего детища максимальную прибыль? Для этой цели все станции в Московии оградили высокими заборами, взвинтили цены на билеты и наняли целую армию охранников таких, как я. Чтобы не дай Бог хоть копейка прошмыгнула мимо хозяйского кармана. Противно наблюдать, как мои сотрудники, используя власть, издеваются над «зайцами», превращая вокзал в концлагерь с обыском и мордобоем.
Иногда приятно заметить в тесном кругу, что работаю на одном из основных московских вокзалов, но вопрос «кем» застаёт врасплох и вгоняет в краску. Не нравится такая работа? Нет, не нравится. Обидно конечно, что к двадцати четырём годам жизненная позиция так и осталась полуфабрикатом, но сегодня смена закончилась, я получил первую зарплату и поэтому имел право немного расслабиться и хорошо подумать о своём предназначении в окружающем мире. Заскочив в вагон метро, я упал на свободное место и погрузился в дрёму, через каждые три минуты прерываемой сменой людской декорации во время посадки-высадки.
Сказать честно, мне доставляет удовольствие следить за пассажирами, ловить настроение, читать судьбу по лицам. Одежда, поклажа, море запахов, иностранная речь вперемешку с русским, трескотня телефонов: всё смешивается, соединяется воедино, превращая вагон в одну дружную семью.
Уже через пару остановок вагон превратился в настоящую парилку. Вентиляция, конечно, пыжилась изо всех сил облегчить жизнь невольным пленникам подземной сауны, но две-три сотни лёгких мигом поглощали скупые потоки живительного воздуха, превращая их в тяжёлую углекислоту. На одной из остановок соседние места оказались свободны, и их сразу заняли, сжав меня двумя потными, липкими телами. Вонючее пивное амбре ударило в ноздри, прорвалось в носоглотку и вмиг заполнило лёгкие. Если кто жил в крупном городе, знает, каково оказаться в такой ж…жестокой ситуации. В ситуации, когда выбраться из капкана нет ни малейшего шанса, когда нет никакой альтернативы. В таком положении, естественно, не до философии.
Пивные соседи справа-слева оказались друзьями: под звук колёс они открыли по банке пива и принялись громко обсуждать достоинства-недостатки пенного напитка, с каждым глотком заряжая спёртый воздух табачно-алкогольной взвесью. Инициатором беседы был сосед справа, лысый толстяк в длинной рубахе, смахивающей на арестантскую робу. Он задавал короткие вопросы, всего три-четыре слова, но его манере их преподнести мог позавидовать любой театральный актёр. Прежде чем сделать очередной глоток, инициатор грациозно поднимал банку над головой, почти не касаясь жестянки, впрыскивал в себя алкоголь и, подкатив глаза, задавал очередной вопрос, а его напарник по пивному ралли, молодой мужчина также отнюдь не мелких габаритов, старался отвечать лаконично, но пускался в полемику, часто не поспевая за ходом мыслей и своим длинным языком.
- Борь, а знаешь, от чего такое большое пузо?
- От пива, Лёва, от чего ж больше?
- Не-е-е…, пузо не ОТ пива, а ДЛЯ пива.
После подобного диалога неизменно следовала пауза в виде дружного хохота и щедрого разбрызгивания алкогольного суррогата на окружающих.
- Ты когда-нибудь пил настоящее пиво?
- В смысле солод, нефильтрованное?
- Точно, нефильтрованное.
- Приходилось. Как-то однажды, замучившись сдавать зачёт по автоматике, я завалился домой к профессору.
Собеседник закатил свиные глазки от удивления:
- Ничёсе!!! Неужели так прижало?
- Ещё как: хотели выкинуть из универа.
- И чё профессор?
- Ты не поверишь: он был навеселе и обрадовался моему приходу.
- Неужели сразу поставил зачёт?
- Не-е-е…не сразу: отправил в ванную похмеляться.
- Куда-а-а-а!?
- Как оказалось, в ванной, кроме смесителя, есть кран с пивом.
- Да ладно….
- Вот те крест. Дом профессора соседствует с пивзаводом и по согласованию с админами ему провели трубу из пищевой нержавейки в квартиру.
- Крутяк!!! Во люди живут!!!
- Ничё удивительного: ща многие так живут. Вот мы закончим вузы, устроимся чинушами, тогда с лихвой восполним нищие студенческие годы.
- Восполним! Конечно, восполним! Обязательно восполним! Тогда отыграемся по полной!
Диалог, похоже, заинтересовал скучающую публику. Та навострила уши, затаив дыхание, но скоро поезд остановился на очередной станции, а пивники взяли тайм-аут для дозаправки в воздухе. Я закрыл глаза, моля Бога о смене декорации, и Всевышний услышал мою молитву: прямо передо мной появился плоский загорелый животик с серповидной надписью ROAD TO PARADISE над пупком и цветной стрелкой, указывающей на треть бледно-розовых трусиков, бесстыдно торчащих из белых джинсов. Такая декорация частично компенсировала моральный вред, полученный пивниками: я успокоился, пытаясь перевести заморский текст на русский язык. Но весьма скромные знания позволяли перевести лишь слово «ROAD». Дорога куда-то вела, и стрелка указывала направление. Но вот куда? Что означало второе слово?
«Чиновники», между тем, продолжали диспут, не обращая внимания на красивую декорацию.
- Как-то один чел угостил меня домашним пивком…
- Интересно, интересно…
- Вобщем, я сам ничё не понял: мутняк одним словом.
- В смысле, пиво?
- Не-е-е…, я бабке памятник заказал и приехал в мастерскую посмотреть работу. Худощавый старикашка с писклявым голосом как раз поил кошку какой-то тёмной жидкостью. Я напомнил ему о заказе, а он подаёт мне стакан с такой же бормотухой.
- Ты, конечно, пошёл в отказ?
- Конечно, нет, я с похмела был. Короче, смотрит он на кошку и говорит: «Видишь, кошка невысокая, всего двадцать сантиметров ростом, а спокойно может запрыгнуть на стол высотой в четыре раза выше её. А вот ты сможешь прыгнуть хотя бы на три метра?».
- Нифига себе! У него чё, крыша от бормотухи поехала?
- Не знаю. Я задумался, а он продолжает: «А сможешь ли ты зависнуть над столом?». Пока я обсыхал, он сиганул на метра полтора вверх, только не приземлился на стол, а завис над ним, поджав ноги.
- Ничерта себе! А ты чё?
- Я решил, что поймал глюки и свинтил с мастерской и только дома вспомнил, зачем приходил к нему.
В это время состав начал тормозить, «татушка» плавно развернулась на девяносто градусов, собираясь пробираться к выходу. Не знаю, какие силы руководили моим разумом, но я освободился из пивных тисков, поднялся и занял освободившееся пространство позади «англичанки». Людской пресс тотчас же прижал меня к объекту. Пока поезд замедлял ход, я во все глаза рассматривал корму татуированной каравеллы. Тыловая треть прозрачных трулей возбуждала не меньше её фронтальной половины. Белые джинсы почти сползли с шелковистых костлявых бёдер, позволяя насладиться задней панелью модели, а надпись SMILE на бархатной пояснице, заинтриговала, принуждая рассмотреть все варианты дальнейших действий в отношении данного витринного экспоната. Итак, SMILE. Как переводится это слово? Попытался прочесть его по-русски. Получилось СМИЛЕ, то есть, СМИЛЕЕ.

Хотя ходули модели передвигались неторопливо, пришлось приложить максимум усилий, чтобы держаться в её форватере. В те моменты, когда удавалось сократить дистанцию, я с трудом подавлял соблазн схватить её белую косу и запустить пятерню внутрь джинсов. На выходе из метро, пробравшись через толчею, каравелла вышла на просторную улицу и поплыла по каменным волнам мегаполиса, а я, заблудший странник в океане страсти, засеменил за ней в надежде прибиться к долгожданному берегу любви.

Продолжение http://zelluloza.ru/register/194/

…