Дана сидела в обширном кресле, закутавшись в плед и дрожала от холода. Она прижимала к себе маленькую дочь Агнешку и рассказывала ей сказки, в которые девочка больше не верила. Незапертая балконная дверь скрипнула, и большая мохнатая тень скользнула в комнату. Вместо ночного сквозняка пахнуло жаром – Маланка вернулась. Услышав, как ступают мягкие лапы, Агнешка, наконец, закрыла глаза. Лохматая тень Маланки уменьшилась. Кошка оборотень стала жадно лакать воду в миске на кухне. Потом Маланка прыгнула на кресло, мурлыкнула, потёршись мордой о плечо хозяйки и свернулась калачиком рядом. От неё пахло кровью. Ярость улеглась в сердце Даны : - « Так им и надо! Интересно, что опять напишут в местной газете? Какой новой басней они будут себя дурачить. Нас ненавидит весь город, Это хорошо. Идти всё равно некуда. Пока боятся, не трогают» - думала, Дана, засыпая
Кошка пришла к человеку, чтобы исцелиться прикосновеним его рук. Благодарное животное осталось, чтобы утешать человека в трудную минуту.
В любви к человеку кошка может продать душу дьяволу, чтобы защитить хозяина.
Одержимые ненасытной гордыней короли не верили ни во что, кроме власти и богатства. Они были убийцами, предателями и кровосмесителями. Фанатики называли их наместниками бога. Жизнь простых людей была коротка, полна забот и суеты. Встречи с нечеловеческой силой были редки. О них молчали, чтобы не прослыть сумасшедшими или лгунами. Безверие шло под руку с фанатизмом. В те времена, когда по мощёным улицам городов раздавалась тяжёлая поступь стражей, одетых в железные доспехи, невежественные фанатики объявили кошек пособниками дьявола. Человеческая жестокость в обыденной жизни достигла апогея. Палачи ежедневно упражнялись в своём искусства над простыми людьми, арестованными по ложным доносам, короли развлекались, глядя как в пламени инквизиции сгорают живьём люди и кошки, запертые в железные клетки, и даже дети забавлялись тем, что обливали кошек маслом, поджигали и пускали бегать по кругу живыми факелами.
Тогда к людям пришла чума.
Дане иногда снились ужасные сны о зверствах средневековья.
Ей казалось, что она должна была родиться кошкой, но по чьей -то случайной прихоти родилась человеком.
У неё были чуть раскосые, жёлто – зелёные глаза и чёрные как смоль, шелковистые волосы.
Она была гибкой и проворной.
Когда Дана гладила кошку, её душа обретала покой. Дану с детства называли кошачьей мамой. Она кормила бездомных кошек. Кошки ходили за ней следом, пробирались в её жильё и спали у неё на кровати.
Дана с трёхлетней дочкой Агнешкой приехала в чужую северную страну, которая официально считалась одной из самых безопасных и стабильных стран в мире.
Дана не знала, что в этой стране кошки не могли гулять сами по себе. На них устраивали облавы, стерилизовали и продавали. Если покупатель не находился, кошек усыпляли.
Плановое полугодовое собрание закончилось, и власть держащие политики играли в гольф.
- Ваша коммуна неохотно принимает иностранцев. Вас могут обвинить в расизме – сказал главный секретарь районному губернатору
- Что ж, учту ваше замечание. Нам не хватает свежей крови. Молодые женщины и дети найдут у нас радушный приём. – ответил губернатор, сладко улыбаясь.

На пляже не было ни души. Дана с Агнешкой строили замок из песка.
Дана наслаждалась идиллией. Июльская благодать балтийского побережья расстилалась перед ней во всей красе. Хорошо, только скучно немного.
Две машины подъехали к парковке. Две семье вышли на пляж.
Мать с дочкой обрадовались, когда увидели приближающуюся группу - взрослые возраста Даны, дети возраста Агнешки.
Дети затеяли игру в воде. Агнешка с радостным приветствием побежала к ним. Дети зашипели на неё как стая гусей.
- Уходите отсюда – родители стали грозно надвигаться на Дану.
- Почему? Это общий пляж!
- Ваша дочь мешает нашим детям играть. Уходите или мы станем вокруг, и будем загораживать вам солнце.
Дана не верила своим глазам. Эти взрослые, упитанные люди стали вокруг кольцом, глядя на неё с презрением и ненавистью.
Рядом с клиникой и домом престарелых на асфальтовой плеши парковки стоял тёмным утёсом коммунальный дом, отмеченный клеймом социального презрения. В подъезде пахло неисправным мусоропроводом и дешёвым куревом. В доме жило несколько арабских семей, замкнутых в делах своего клана, а так же местные сумасшедшие и алкоголики.
Стоя у окна своей квартиры на первом этаже, Дана с Агнешкой молча смотрели на безрадостный асфальтовый пейзаж парковки.
Детский сад располагался в полуподвальном помещении высотного жилого дома на другом конце города.
- Почему мою дочь определили в этот детский сад? Есть другие гораздо ближе.
- Там нет мест.
- Почему в группу с более старшими детьми ? Она и так плохо говорит на чужом языке. Её будут дразнить.
- В других группах нет мест. Или сидите с ней дома, если можете себе позволить не работать.
По утрам по дороге в детский сад Агнешка плакала и кричала. Крик нарастал по мере приближения к саду . Иногда Агнешка вырывалась из рук и бросалась бежать прочь.
Ещё в коридоре Агнешку окружали дети, пихая ей под нос руки: - «Целуй ручку, ты наша рабыня »
- Что они делают? – спрашивала Дана
- Это они так играют – отвечала улыбающаяся воспитательница.
- Скажите, чтобы прекратили!
- Это дети. Ничего страшного.
- Это издевательство!
Воспитательница улыбалась, глядя сквозь Дану.
Дана опаздывала на работу. В ушах стоял крик Агнешки. У малышки появилась привычка плевать в лицо.

«Бедная моя девочка, не улыбается, не играет. Ничего, жизнь как ни будь наладится» - успокаивала себя Дана
- Давай кошку заведём?» - спросила она дочь.
На хмуром лице девочки появилась слабая улыбка.
«Опять эта кошка!»
Три дня подряд чёрная кошка встречала Дану с Агнешкой на перроне электрички. Кошка шла следом и мяукала. «Мама! Давай возьмём!» - просила Агнешка. На второй день Дана взяла для кошки кусочек колбаски, на третий взяла с собой - : «Я назову тебя Маланкой»
Мела мокрая метель. Автобус стоял на остановке. Дана волоком тащила коляску к остановке что есть сил. Вот, наконец, она, запыхавшись, подошла к автобусной двери. «Дура черножопая, вали от сюда! Уезжай пока цела!» - закричал на неё придурковатый старенький водитель. Дверь автобуса закрылась перед ней. Автобус медленно тронулся.
У Агнешки появилась подружка. Соседская девочка ходила в тот же детский сад. Но радости от этого знакомства не прибавилось. Мать девочки была замужем за психически больным . В семье было пятеро детей – все не от мужа. Родителей практически всегда не было дома. Дети оставались одни в неприбранной квартире под охраной двух огромных грязных собак. Девочка часто приходила к Агнешке играть, но это были странные игры. Однажды Дана с ужасом увидела как соседская девочка запустила Агнешке руку между ног и стала целовать её в губы.
-Что вы делаете!?
- Это нас в садике просят делать перед камерой. Мы актрисы.

Грузный Густав угрюмо сидел на кухне и пил кофе глядя на раскачивающуюся за окном берёзу «Время ланча, а я только кофе пью.»
Он набрал номер
- Привет Мелкер! Да. Всё в порядке. Приятного мало. Всю ночь подвал от кровищи отмывал. Марта с детьми вечером возвращаются. Отправил их на неделю погостить у тёщи. Невесёлые были дни. Хоть бы кто позвонил! Почему мой подвал!?
- Ты же знаешь, никто не гарантирован. Такой тип попался . А два года назад у Юнаса собирались –тоже осечка была - гордая девочка, и гипнозу не поддавалась. Юнасу пришлось с ней повозиться.
-И мне не сладко было. Как все ушли, я пытался его убедить, как мог, а он ни в какую - взвинченный такой, разорался как бешенный. Ну дал ему бутылкой по голове и затащил в подвал. Пять дней туда не спускался – противно, страшно, но пришлось таки . Думал – умер или обломался. Открываю – а он на меня как кинется. Только я не с пустыми руками был. Прирезал кое - как.
Город был маленький – население – три с половиной тысячи. В основном виллы на побережье. Жизнь не текла, а мерно капала, как мутная вода из ржавого крана. О свадьбах, прибавлениях в семействах или даже о новой причёске соседи узнавали раньше, чем виновники перемен. Жители побережья были, как правило, семейные, но с адоптированными детьми с востока. Разговаривали горожане медленно, радушно улыбаясь. В домах и на участках царил порядок. Каждый день выходили они на прогулку со своими кастрированными собачками, кошечками и адоптированными детьми на поводках, здороваясь при встрече, перебрасываясь фразами о погоде. Внешняя жизнь города была нейтральной.
У жителей города было общее хобби – психология и гипноз.
А ещё жители устраивали танцы и общие обеды по поводу больших праздников, играли в мини гольф и «Бинго» лотерею.
Приезжавшие в район инспекторы всегда предупреждали о своём появлении, поэтому их встречали радушно, щедро угощали, и предоставляли доскональный отчёт о проделанной общественной работе. Инспекторы уезжали довольные, оставляя самые лучшие отзывы.
Но стоило незнакомцу появиться на улице, как в полицию тут же начинали поступать тревожные звонки.
У жителей города была общая боязнь частных детективов.
Именно из этого района на сакс-сайты поступали самые извращённые анонимные анонсы. В анонсах излагались экстремальные желания и фантазии маньяков, а так же описывались чудовищные истории из детства авторов, которые привели к подобным желаниям. Анонсёры зазывали посетить их милый городок, его уютные виллы, его комфортабельные сауны с бассейнами и принять участие в семейной оргии. Соблазнившихся от скуки, озабоченности или одиночества привозили на машине под покровом ночи. Дома и улицы городка выглядели безлико одинаково. Запомнить адрес было практически невозможно.
Автобус ходил туда один раз в день. До ближайшей железнодорожной станции было два километра ходу.
Оргии по объявлению. Совокупление нищих душой холоднокровных в надежде, что кто- то из них может забыться и выдать последнюю запрятанную заначку тепла.
Групповой секс – это нечестная игра, и чужак, ввязавшийся в неё, неизменно проигрывал. Тот, кто не страдал гордыней и принимал безоговорочные условия, понимая, что другого выхода нет, имел шансы покинуть городок, не страдая потом провалами в памяти. Но цена за это – постоянная тенденция к самоубийству от омерзения к своему поруганному телу, из которого высосали всю кровь, в которое влили взамен зловонную жидкость. Незадачливый посетитель тихого городка медленно сходил с ума, оставаясь наедине с самим собой.
Жители города стали просыпаться по утрам от боли, и обнаруживали на теле глубокие, кровоточащие царапины. Они не переставали удивляться – откуда кровь? В их жилах давно текла вместо крови зловонная жидкость. Тем не менее, царапины кровоточили. Это внушало безумную надежду.