Отрывок из книги II "Путь Черной молнии"

Схватка с медведем-шатуном.


Крупный медведь встал во весь свой рост. Глаза злобные, маленькие, колючие. Шерсть на загривке поднялась дыбом, движения быстрые, агрессивные.
Сергей был поражен - не его ростом, нет. Он в тот момент подумал, как ему управиться охотничьим ножом, карабин - то, улетел вниз по склону оврага как раз, когда Сергей попытался опередить зверя на секунды. Благо, что Клык – лайка цеплял зверя за штаны и периодически отвлекал его внимание от лесника. Резкое движение лапой зверя, и Ирощенко, делая шаг назад, оступился. Карабин выскользнул из рук и полетел вниз.
Бурый рыкнул и несколько раз загреб воздух своими сильными лапищами. Выпятив нижнюю губу и прижав уши, кинулся на лесника, стараясь молниеносно достать его в прыжке.
Удар лапой такого зверя мог спокойно перебить хребет взрослому лосю, а тут человек в полушубке, да еще с ножом в руке, вместо карабина.
Клык с остервенением хватанул медведя за гачи , закружил возле него, не давая увлечься хозяином. Отскочил, звонко облаивая. Зверь остановился, отвлекся и, еще больше приподнявшись на задних лапах, повернул морду в сторону собаки.
Сергею на размышление не оставалось времени. Если медведь приблизится к нему, он постарается снять скальп с лица, так как, боится человеческого взгляда. Не дай Бог когти попадут в глазницы, бывали случаи, зверь вскрывал череп человека.
Воспользовавшись замешательством бурого, вскинул воротник овчинного по-лушубка и ринулся навстречу зверю. Залетев к нему между лап, которые сразу же обняли его, Ирощенко уткнулся головой в мягкий живот и воткнул нож в бочину зверя. Провернул рукоятку и вытащил нож для нового удара. Медведь громко ревел и с остервенением рвал когтями на спине Сергея овчину. Ирощенко, чувствуя силу зверя, бил его с быстротой боксера, даже не ощущая в горячке, как нож рвет шкуру медведя и входит в его тело, как в масло. Клык продолжал атаковать.


Бурый обезумил от боли и на какое-то мгновение присел на штаны, прикрывая изодранный в клочья зад. Сергей, чувствуя, как косолапый отпустил смертельные объятия, отскочил от него. Вокруг весь снег был залит кровью зверя, но сделав два шага назад, он почему-то обратил внимание на след еще одной крови.
"Неужели он порвал мне спину, я не заметил этого в горячке".
Ирощенко повернулся и что есть силы, рванулся к спасительному оврагу. Он прыгнул в то место, куда упал карабин.
"Вот он! – подумал он, нащупав рукой в снегу обжигающий холодом металл, - только бы не дал осечки!"
Зверь уже подошел к краю оврага и намеревался скатиться вниз, но Сергей опередил его. Он сделал резкий прыжок в сторону, но при этом почувствовал острую боль в спине, от которой круги пошли перед глазами. Вскинул карабин и, поймав на мушку морду зверя, выстрелил. Увидел только, как медведь прыгнул на то место, где он нашел оружие и, проскочив немного вперед, повернулся к Сергею. Клык, слетев со склона, продолжал рвать зверя, не давая ему приблизиться к хозяину. Но бурый после выстрела уже не ощущал боли и делал все по инерции.
"Неужели промахнулся?"- подумал Сергей и произвел еще выстрел в медведя, но тот уже прыгнул на него. Сделав усилие, Ирощенко прикрылся карабином, направив его затвором в окровавленную пасть зверя. Клацнули крепкие зубы о металл, и медведь всей тушей навалился на лесника. Падая, человек потерял сознание.
Сколько прошло времени, Сергей не знал. Он очнулся от боли и от того, что кто-то дергал его за ворот полушубка. Клык, поскуливая, тащил хозяина из-под медведя. Зверь распростерся на нем всей тушей, придавив к заснеженной земле. Нестерпимой болью в спине отозвалось первое движение. Стиснув зубы, он стал выворачиваться из-под зверя, но снова боль дала о себе знать, только еще больше.
" Неужели зацепил когтями позвоночник?" – подумал Сергей и попытался выползти из-под туши. С трудом ему удалось это сделать, привыкая к боли и чтобы меньше ее чувствовать, он медленно передвигал тело. Там, где он лежал, на снегу расплылись кровавые пятна. Клык, не понимая, что хозяину больно, пытался лизнуть его в лицо.
– Зая! Не надо,- сказал он собаке. Сергей так лаского иногда обращался к Клыку.
Лесник перевернулся, лег грудью на снег выбрав удобное положение. Боль слегка притихла. Он попытался правой рукой ощупать себе спину, но ломота снова полоснула между лопаток.
Долго лежал, делая короткие вздохи, пока не приноровился к безболезненному дыханию. Стал ощущать, как январский мороз начинает пощипывать руки. Пошевелил пальцами ног, обутых в цигейковые унты. Зашевелись. " Слава Богу, подумал он, - задень зверь серьезно позвоночник, я бы точно не почувствовал ног".
Сергей, повернув голову, взглянул на окровавленную приоткрытую пасть медведя и заметил на лбу между бровей маленькое отверстие. " Все-таки попал",- усмехнулся он.
С наслаждением всунул руки в удобные, норковые шубинки, сшитые дедом Михаилом.
"Ай, да Наташа! Ай, да молодец,- мысленно вспомнил он жену, - она мне шубенки, как малышу на веревочки пришила, чтобы я их в дороге не обронил. Теперь вот, пригодились, а то руки совсем задубели".
– Клык! Подозвал он собаку,- беги домой. Слышишь, домой!
Лайка, было, кинулась бежать, но опять вернулась, в надежде, что хозяин передумает.
– Клык, домой я сказал,- кинул он собаке строго. Та послушно рванулась и широким наметом помчалась по дну оврага. Забавно было смотреть, как он бежит, раскидывая задние лапы в стороны, и делает это, как бы играючи.
"Хоть бы до ночи успели найти меня",- подумал он, провожая взглядом Клыка.
Всплыли в памяти последние события: как неделю назад, ночью по всей деревне собаки подняли лай.
Как жена подскочила испуганная, наклонилась над кроваткой сынишки Васятки.
Вышел Сергей во двор, к нему уже спешил Ефим, с ружьем наперевес.
– Слышь, чё говорю-то Серега, однако зверь какой пожаловал, всех собак переполошил.
Ирощенко свистнул своего кобеля - лайку. Через минуту - две, Клык уже вбежал во двор и, продолжая порыкивать, подбежал к хозяину.
Три года назад он взял его щенком с третьего помета у знакомого охотника. Добрые у того лайки, на медведя натасканные, на кабана. Клык, мастью своей походил на Корта, что жил с дедой Мишей на таежном кордоне.
Постояли немного с Ефимом и решили утром узнать, в чем причина собачьей тревоги.
Утром Сергей увидел, как несколько мужиков уже дожидались его возле калитки. Вид у них был растревоженный, возбужденный.
– Сергей, ночью-то какой гость к нам пожаловал,- обратился к нему Семен Шимахин, живущий на отшибе, недалеко от деревни. - Косолапый, зараза моего Шустрика уволок в тайгу. Шустриком он звал своего кобелька – нечистокровную лайку.
– Зимой, медведь?- Удивился Ирощенко.
– Да видать шатун,- подхватил разговор Ефим,- знамо, кто-то его поднял, или жиром мало с осени запасся, год - то смотри, какой неурожайный был.
– Да, да,- подхватили мужики,- а может, его кто подстрелил?
– Дык, крови то не видать, - пытался объяснить Шимахин.
– А может его до снега кто их охотников не достал, так вот он и до нас добрался.
–Если охотники Топильниковские, нас бы предупредили, - произнес Сергей,– да, мужики, дела, теперь он опять в гости пожалует, понравилась ему собачатина.
–Это верно,- поддержали его мужики, - придется дозором в ночь выхо-дить.
Ирощенко успокоил мужиков и пообещал, что пройдет по следу зверя, пока снег не пошел и следы не замело.
Наташа с тревогой собирала его в путь, готовила еду, одежду. Сергей сидел в кухне и забавлялся с трехлетним Васей, посадив его к себе на колени. Тот тянул к его бородатому лицу ручонку и при каждом прикосновении Сергей говорил "Ам!". Васятка с визгом отдергивал ручку и снова, хитро улыбаясь, продолжал все сызнова.
В 1983 году летом, как отыграли с Наталкой свадьбу, к зиме она родила мальчика. Сергей был на седьмом небе от счастья, как хотел он парня в доме, так и вышло.
Ирощенко сам тревожился и по санному пути доехал до деда Михаила, они вместе приехали в Михеевку. Так было надежнее, Корт остался верным дозорным во дворе. Сергей не стал никого из мужиков брать с собой, надеясь на собственные силы.
Как еще додумался взять тесак, с кровотоками и зубьями на верхней грани, прицепил на пояс, так - на всякий случай.
-"Выходит, спасли мне жизнь Клык, да тесак. Как же выбираться отсюда? Уже начинает смеркаться".
Сергей взглянул на часы, - " Скоро пять, в лесу зимой быстро темнеет, если я не смогу развести огонь, то замерзну". Он снова попытался пошевелиться и вскрикнул от боли.
"Что же там такое? Он что, там мне ребра вывернул",- пытался угадать Сергей.
Вспомнил армию, друга-чеченца Иссу, как тот на задании не рассчитал, перепрыгивая через широкий ручей, поскользнувшись, упал на спину, прямо на большой камень. Сергей пытался помочь ему, но тот стиснул зубы, да так, что желваки заходили ходуном. Отстранил его и поднялся, но от плеча друга не отказался. Вот так и ковыляли до расположения штаба.
Потом в медсанбате хирург, осмотрев Иссу, проговорил удивленно: - Ребро у тебя батенька сломано, где же тебя так угораздило?

Сергей взял шубенку, вложил ее между зубов и стал переворачиваться. Тянущей болью отозвалось движение. Сколько времени он пытался встать на коленки, столько и пришлось терпеть, казалось кто-то со спины, тянет его мышцы железными крючьями.
Лоб покрылся испариной. Подтянул лямку карабина, оперся на него и, рыча от боли поднялся.
Шаг, еще шаг! И вот он, медленно передвигая ноги, двинулся по дну оврагу по следам Клыка, в сторону реки Черной.
Сергей не помнил, сколько он шел. Не помнил, как упал, и как тепло стало разливаться по всему телу, он заснул.
Очнулся от ощущения, что плывет по воздуху, плавно покачиваясь. Разлепил замерзшие веки и сквозь пелену увидел чью-то спину. Его несли на самодельных носилках, положив Сергея на живот, рядом, изредка поскуливая, бежал Клык.
"Добежал все - таки",- подумал он и закрыл глаза.