В то весеннее утро я впервые за долгое время почувствовала себя здоровой, ничего не болело, и не было этой бесконечной слабости, которая нагло преследовала меня и наваливалась на меня тяжким телом своим. Я проснулась и расправила плечи, с прямой осанкой и распущенными волосами я вновь ощутила себя красивой, хотя такое было редкостью. Одев яркий оранжевый костюм на свое смуглое тело, я удовлетворенно посмотрела в зеркало, и отправилась на небольшое собрание... неважно, зачем и куда... это всё не важно.
Взлетев легким шагом по лестнице и улыбаясь солнцу и ветру, я нашла нужный кабинет и заняла своё место. Чуть позже зашла высокая девушка и села рядом со мной. Она заговорила со мной, пытаясь меня о чем-то спросить.... но я была так поражена её красотой, что потеряла дар речи.... это напоминает мне прыжок с парашютом, благодаря которому я выяснила, что отношусь к такому типу людей, которые умирают молча. Когда я неожиданно для себя самой оказалась в небе, то не успела вспомнить о том, что надо принять правильное положение, чтобы тебя не закрутило, и парашют не раскрылся под тобой. Мой некорректный прыжок привел меня именно к сальто в воздухе, и паническому раскрытию парашюта. Я думала, мне будет страшно и весело и я буду кричать от радости или от страха, я думала, я буду вдохновенно об этом писать.... а получилось, что я едва помню, что было со мной в этот момент, но я вертелась молча, падала молча, приземлилась молча... дар речи пропал. В момент наивысшей точки страха или отчаяния замирает тело, отключается разум, останавливается дыхание... и ты как бы готов к тому, что произойдет. Тишина обжигающая. Абсолютное бесчувствие – вот она цель.
Она смотрела на меня своими нежными голубыми глазами, в которых ярче и ярче отражался свет, лицо её сияло, волосы были пышными и белыми! Все её движения и жесты пропитаны были женственностью и аккуратной сексуальностью. Я вмиг почувствовала, как под сиянием этих ярких глаз темнеют мои глаза, как опухают веки... как тяжело мне становится дышать, на меня словно навалилась вся тяжесть старости и смерти. Я чувствовала, как моё лицо сереет и покрывается морщинами, как её матовое и гладкое лицо вопросительно смотрит на меня, как мои волосы тускнеют и выпадают, я начинаю ужасно сутулиться и разлагаться. Я ясно ощутила, как тело моё начало разбухать, точно труп, как начало тяжелеть, как меня затошнило, как заболела голова, как дыхание стало тяжелой работой. А она в это время всё расцветала в моих глазах. Не дождавшись моего ответа, она встала, и начала нетерпеливо ходить по комнате... Её идеальные правильные черты лица выражали негодование. Кажется, она была чем-то недовольна, что меня очень удивило, разве будучи такой красавицей можно быть недовольной??? Мои силы иссякли...
Мне пришлось покинуть сцену, ибо моя плоть разлагалась, я это чувствовала... я ощущала, как черви ликуют, радостно шевелясь под кожей. Мне нужно было исчезнуть с места, где было светло... где кто-нибудь мог видеть меня. Я сбежала почти не касаясь ногами лестницы, словно летела. На улице начался дождь... машина периодически шла в занос, и мне пришлось оставить её на обочине, чтобы прогуляться и успокоиться, ибо образ идеального нежного женственного существа всё еще стоял перед глазами, мысленно я прижималась к ней, внимая запах её светло-золотых волос, любуясь яркими глазами....
Босиком, в промокшей насквозь одежде, с потерянным лицом, я брела по полю, ноги были изрезаны травой и камнями, а я шла и шла... отчаянно пытаясь прогнать образ разлагающей красоты.
Дождь, словно обнимал меня своей холодной тяжестью, поле казалось бесконечным. Море жалкого бытия поглощало меня. В этот момент перестали существовать все иные разумы для меня, осталась только собственная душа, которая не могла и не хотела возвращаться в мир. Меня шатало, силы покидали меня, мне было больно даже смотреть перед собой, хотелось только того, чтобы мир перестал для меня существовать, чтобы любая форма бытия исключилась для разума моего... такого больного...