… Первый день у меня прошёл в суматохе. Выдавали форму, познакомили с техником самолёта, и провели пробный вылет на спарке ( два лётчика в одной кабине ). После посадки, лётчик-инструктор посмотрел на меня внимательно и сказал: « Летать может. Поставить ведомым на четвёрку.» Ко мне сразу изменилось отношение всего личного состава. Я стал равным из равных. Мне отдавалась честь, и даже мой техник называл меня «товарищем командиром», хотя по званию был старшим лейтенантом.
Первый вылет на патрулирование прошёл очень обыденно, никаких немецких самолётов мы не видели, да это и не мудрено – вся их авиация была на Центральном фронте и рвалась к Москве. На следующий день, несколько лётчиков, ( конечно самых молодых и ненужных ) откомандировали в армейскую авиацию. Временно, как было сказано в приказе, с сохранением морской формы и званий, чтобы подсластить пилюлю. Мы уже тогда знали, что бои на Центральном идут страшные – полк сгорал за несколько дней. Ещё через день началась боевая работа.
В 3 утра – подъём, завтрак и на полёты. Нам выдали солдатскую форму, для полётов, но мы гимнастёрки сняли и одели тельняшки, без рукавов, а сверху - лётный комбинезон. Кусочек тельняшки было видно и этим мы отличались от остальных. Плотно позавтракали и по самолётам. Сегодня надо прикрыть три переправы, а истребителей, в моей эскадрилье, было всего восемь. На главную переправу полетели четыре , а на другие - по два. Я старался не думать, как два «ястребка» смогут помешать бомбить «Юнкерсам», да ещё вести бой с истребителями противника. Во всяком случае, если повезет, по одному можно сбить, а потом можно и на таран. Если каждый советский летчик будет сбивать, хотя бы, по одному самолёту противника, то мы быстро раздолбим авиацию немцев. Тогда я ещё не знал, что от авиации западных округов осталось едва ли четверть от списочного состава. Со мной ведущим летел командир эскадрильи. Полёт проходил на высоте около двух тысяч метров. Переправу мы увидели издалека, по разрывам зенитных снарядов. Тут мой командир повел себя очень странно, он начал сближение с самолётами противника без единого выстрела. Я, как положено, следил за задней полусферой и заметил, что со стороны солнца на нас заходят два «Мессера». Качнул крыльями, чтобы предупредить командира ( рации у меня не было ), но он упрямо продолжал двигаться вперёд. Тут я понял, что у него заклинило пулемёты и он стремится взять огонь на себя. Немцы подпустили его на расстояние эффективного огня и спокойно расстреляли из всех пушек. Я, вместо того чтобы удрать на бреющем, продолжил движение вперёд строча из всех пулемётов. По всей видимости, случайно, убил лётчика в одном из самолётов - он потерял управление и рухнул вместе с бомбами на свои наступающие войска. Меня охватил азарт боя. Я бросился в самую гущу немецких самолетов, видимо инстинктивно поняв, что там меня будет сбить труднее, не зацепив своих. Нервно начал «выделывать» фигуры под названием : « Мама я хочу жить». Наконец до немцев дошло, что надо разойтись и прихлопнуть эту маленькую и злую птичку. Во время моих дурацких ( а может и не очень ) действий немецкие самолеты отошли от переправы и наши войска смогли продолжить движение. Один из «Юнкерсов», медленно разворачивался с полным грузом бомб, чтобы освободить место для истребителей. Он вдруг оказался прямо передо мной и я с большим удовольствием полоснул из пулемётов по кабине и даже успел увидеть боковым зрением, как разлетаются осколки плексигласа и самолет начинает падать в воду. Но меня уже беспокоил «Мессер», который на полной скорости шёл в лоб. Я, каким-то чудом увернулся от пуль и снарядов. Резко сбросил газ, из-за чего мой «ишак» ( И-16 ) резко осел и я все оставшиеся патроны (эх, если бы была пушка ) всадил в брюхо фашисту, после чего спикировал на зенитную батарею, поскольку знал, что за мной гонится другой немец. Чуть отвернул и зенитчики в упор расстреляли неосторожного лётчика. Бензина почти нет, придется садиться рядом с батареей, и тут я вижу, что приближается четвёрка наших « МиГов ». Посадка прошла благополучно. Я прокатился внутрь подлеска, так что моего «ишака» совсем не было видно. Первым делом, когда вылез из кабины, поцеловал свою машину, пока никто не видел, и мне показалось, что машина довольно урчит и замечательно пахнет свежевыглаженным бельём. Леночка, это ты меня спасла! Ко мне уже бежали люди и я жестким голосом скомандовал первому подбежавшему сержанту: « Поставьте охрану у самолёта ». Сержант вытянулся и ответил звонким, восхищённым голосом : « Есть », хотя, наверное, я не имел права приказывать. Улыбнувшись ему, я вынул из кабины парашют и медленно пошел в сторону батареи. Ко мне уже бежал капитан и не доходя до меня нескольких шагов отдал честь и представился по всем правилам военного этикета.
- Капитан Семёнов, командир батальона.
Я живо представил гримасу капитана, когда я назову своё звание.
- Младший лейтенант Горовой, прошу сообщить обо мне в н-ский авиационный полк. Вопреки моим ожиданиям послышался чёткий ответ.
- Есть. Прошу пройти со мной в блиндаж, там Вы сможете отдохнуть и подождать машину.
Он смотрел на меня такими восхищёнными глазами, что я понял – вежливое «вы», было с большой буквы.
- Прежде, чем войти в блиндаж, можно попросить у Вас ведро чистой воды.
И тут я услышал командирский голос, которому нельзя не подчиниться.
- Ведро чистой воды для лётчика. Всем разойтись - и другим, уважительным голосом, без тени подобострастия:
- Вам лучше пройти сюда, и он указал на маленькую комнатку с деревянным настилом и тут же появились два ведра с чистой родниковой водой.
- Не буду мешать, жду в соседней комнате.
Под занавеску просунулась девичья рука и повесила на гвоздик чистое полотенце. Капитан отдал честь и ушёл. Я стянул комбинезон до пояса. Сначала долго пил холодную родниковую воду, затем, снял тельняшку, ополоснул от пота, слегка отжал и несколько раз протёр кожу. Из второго ведра опять пил и не мог напиться, бросил это занятие, окунул голову в ведро, вытерся. Этой же тельняшкой собрал капли воды на полу, ополоснул в первом ведре, потом во втором, сильно отжал, надел, и почувствовал, что усталость ушла.
Застегнул, огладил комбинезон и вошёл в соседнюю комнату. Тут уже стоял накрытый стол с капитаном во главе. Он встал и жестом пригласил садиться, начал разливать водку
- Спасибо, я не пью, извините.
Капитан стоял с фляжкой в руке, несколько опешив и ожидая объяснений. Я вздохнул и пояснил, что водка и табак влияют на мозг и на быстроту мышления, а выпить иногда очень хочется, особенно с хорошим человеком. Кроме того, до вечера мне, возможно, предстоят ещё один или два вылета.
- Рад познакомиться - Владимир.
Я протянул руку и в ответ получил крепкое рукопожатие.
- Сергей, ну тогда хотя бы закусим – сержант, воды.
Вошла очень красивая девушка и поставила на стол котелок с водой, непрерывно глядя на меня.
- Вы свободны.
В армии не принято вставать при появлении женщин, если они младше по званию, и я чувствовал себя страшно неловко.
- Вы, наверное, в армии недавно.
- Семь дней. До этого летал в аэроклубе. Первый бой.
Я понимал его до того, как он успевал задать вопрос.
- Мне просто повезло. Так часто бывает с новичками. Во всяком случае, чтобы не случилось, я свою норму выполнил … Повезло.
Капитан налил себе ещё водки и молча выпил. Я уже знал, когда водку пьют молча и не обиделся.
Скоро пришла машина. Мы простились, я думал навсегда, но это оказалось не так.


Машина привезла меня в штаб фронта. Провели в приёмную какого-то
кабинета и сказали - подождите, вас вызовут. При моём появлении установилась мёртвая тишина. Я старался не глядеть по сторонам, зная, что здесь военные с высокими званиями и они разглядывают меня, как зверя в цирке. Зверь здесь не опасен, но он только что дрался, убил многих людей и штабным, наверное, казалось, что от меня пахнет кровью.
Не глядя ни на кого, я положил парашют и шлем в угол, а сам пошёл к окну, и тут увидел девушку. Она стояла в окружении нескольких военных и они бесцеремонно разглядывали меня. Мне это было безразлично, а вот девушка поразила меня. Эффект был настолько сильный, что я даже на мгновение остановился. Это длилось доли секунды, но я разглядел и запомнил весь её облик. Ноги налились свинцом и я с большим трудом дошёл до окна. Сел на подоконник и глядя на улицу попытался разобраться – что же произошло. Волнение было такое сильное, что я слышал как стучит моё сердце. Второй раз в моей жизни происходит такое и второй раз – как удар молнии. Я не испытывал такого волнения даже в бою, впрочем я там кроме азарта вообще ничего не испытывал. Оцепенение понемногу проходило, но я чувствовал, что девушка разглядывает меня. Вдруг стало неловко за свой помятый комбинезон с потёртостями от лямок парашюта и пятнами засохшего пота. Очень хотелось разгладить складки и … провалиться сквозь землю. Как же так, буквально час назад я, рядом с самолётом, вспоминал Лену, а сейчас оцепенел от одного взгляда на незнакомую девушку. Да, она очень симпатичная и даже красивая, но я уже встречал сегодня красавицу в землянке и ничего подобного со мной не было … Странно … я помню каждую чёрточку в облике прелестной незнакомки, хотя видел её всего одно мгновение … как хочется ещё раз посмотреть на неё … какие удивительные глаза … мучительно хочется посмотреть в них … нет, не буду … надо забыть их побыстрее, чтобы не мешали … сегодня будет ещё бой и я должен думать только о нём …
- Вас вызывает командующий …

Он уже чувствовал, что дни его сочтены.
…надо наградить лётчика за подвиг … именно подвиг … говорят, солдаты на переправе плакали от счастья глядя на этот бой … «мальчик» доказал, что малыми силами, при наличии мастерства, можно бить фашистов … такой бой лучше многочасовой беседы с политработником … он достоин «героя», но для этого нужно посылать бумаги на представление, а в нынешней ситуации они либо затеряются, либо их отклонят, поскольку они поданы человеком, которого ждёт стенка … да … не ожидал такого окончания своей жизни … всё вроде делал правильно, точнее, всё делал по приказам … никогда не лез со своим мнением … поэтому и выжил … но, ненадолго …

Сил у него хватило на два слова : « Спасибо. Удачи. ». Протянул мне коробочку с орденом Красного Знамени и отвернулся. Его адъютант глазами показал, что могу идти.
В приёмной я сразу прошел в угол комнаты, взял шлем, накинул лямку парашюта на плечо и пошел к выходу. Меня догнала девушка
- Я корреспондент «Красной Звезды». Когда мы сможем поговорить?
- Никогда.