ПРОЦЕСС БРОЖЕНИЯ КРОВИ
Немного эротики ещё ни кому не вредило, но тут нужно быть как с лекарством, главное, не допустить передозировки. Мой одноклассник Саша Гончар вкусил этого зелья ещё в пятом классе и с тех пор стал сильно от него зависим, меры не знал и знать не хотел. По простоте душевной он частенько делился со своими друзьями рассказами об амурных делах, по моему мнению, сильно привирая или приукрашивая, но делал это очень убедительно и интересно, что доставляло нам не малое удовольствие и вызывало определённое подростковое чувство зависти.
Надо отметить, что Сашка не выделялся среди нас ни привлекательной внешностью, ни спортивным телосложением, ни блистательными умственными способностями. Но вот что-то же находили в нём девчонки, чего не находили в нас. Он постоянно с кем-то встречался, были даже случаи разборок между девчонками из-за него. Но Сашка всегда оставался над схваткой, демонстрируя свою независимость и самодостаточность.
Первые сексуальные познания пришли к нему, когда родители совершили роковую ошибку, посчитав, что их чадо уснуло, предались безудержной любви и занялись процессом создания братика или сестрички своему малолетнему оболтусу. Сам процесс Сашке очень понравился, поскольку он увидел своего отца таким нежным и ласковым, каким тот никогда не был в повседневной жизни, даже с ним, любимым сыночком.
Прошло несколько лет, прежде чем Саша решился повторить подвиг отца. Объектом его сексуальных домогательств стала соседская девочка, которая часто приходила к нему в гости поиграть в различные настольные игры или почитать книжки, коими изобиловала Сашкина библиотека. Обычно они играли очень шумно, спорили, бывало, даже поколачивали друг друга и мама, чтобы ей меньше досаждали шумом, плотно прикрывала дверь в детскую комнату. Однажды, юный ловелас решил сыграть на любопытстве и азарте девочки, предложив игру в монополию на раздевание. Сначала хитрец уверенно проигрывал, расплачиваясь за кредиты своей одеждой, потом стал набирать очки и оставил соперницу без одежды. Затем, вспомнил приобретённые навыки в родительской спальне, заверив партнёршу, что они уже вполне взрослые для того, чтобы продолжить игру «по взрослому», перешёл к решительным действиям. Девочка сама сгорала от любопытства, ей не терпелось окунуться в эту волшебную, как ей казалось, взрослую жизнь. Она безропотно подчинилась победителю в этой увлекательной игре.
Неизвестно чем бы всё это закончилось, если бы маму не насторожила подозрительно затянувшаяся тишина в детской комнате. Мама пришла как нельзя не вовремя. Саша уже вовсю пыхтел сверху, сверкая худым бледным задом, на который тут же обрушился гнев разъярённой мамаши. Быстро выпроводив незадачливую соседку, мама поволокла сына в ванную и мыла его пипирку бледным раствором марганцовки, пытаясь внушить сыну, какой грязный поступок он сейчас совершил. Затем последовали беседы с отцом, который был более тактичен и сдержан. Смысл его бесед заключался в том, что страшного ничего не произошло, но для этих дел нужно ещё подрасти, созреть и совершать по любви и обоюдному согласию.
Саша сделал выводы и терпел до восьмого класса. В восьмом классе он посчитал, что уже достаточно взрослый, что влюблён в одноклассницу Дашу, осталось дело за малым: за обоюдным согласием. А поскольку он был обеими руками «за», то оставалось всего ничего – получить согласие объекта своего вожделения. Пригласив Дашу пару раз в кино, поцеловавшись в темноте несколько раз, Сашка посчитал, что этого вполне достаточно для того, чтобы перейти к главному. Даша оказалась несколько корыстной и потребовала от ухажёра мороженного. Пришлось раскошелиться и на мороженое. Гуляли до вечера по городскому парку, прятались за деревья и целовались. Саша с каждым разом становился всё смелее, а Даша раскованнее. Когда совсем стемнело они, целуясь, присели на опадающие осенние листья, не переставая целоваться, стали нащупывать друг у друга податливые пуговицы. И вот уже Саша сверху, возбуждённый до предела, шаря по юному телу дрожащими руками, снимал всё, что могло ему помешать получить долгожданное наслаждение. Раздвинув своими острыми коленями напряжённые ноги девушки, он оказался совсем рядом с мачтой всей его жизни, покрытой лёгким шелковистым пушком. И вот он настоящий миг блаженства, наверняка памятный для всех мужчин и женщин. Процесс любви пошёл, как говаривал в те годы генсек, опровергая расхожее утверждение о том, что в Советском Союзе секса нет. А под влюблённой парой тихо шуршали осенние листья…
Со временем их отношения утратили остроту новизны, хотя продолжались довольно длительное время. Препятствием служило отсутствие нормальных условий для занятий любовью и занятия любовью плавно перешли в занятия сексом. Это значит, что всё неподобство происходило в самых невероятных местах: в кинотеатре, в скверике, на детской площадке, в подъездах, в лифте, в подворотне. Зима внесла резкие ограничения в их разнообразие и послужила причиной разрыва отношений. Случилось это, когда Саша пришёл домой к Даше. На звонок в дверь вышла мама девушки. Она давно заподозрила неладное и никогда не проявляла приветливости при появлении воздыхателя своей дочери.
- Что хотел? - несколько грубо спросила она.
- Дашу можно?- попросил юноша.
- Нет нельзя, - ещё грубее отрезала мама, - ни на какие гулянки она сегодня не пойдёт. Ей заниматься надо. И так с вашими гулянками запустила успеваемость. С отличницы съехала до хорошистки. Так что иди себе, гуляй с кем-нибудь другим.
- Да я вовсе и не собирался никуда с Дашей идти, - не растерялся жених, - я как раз пришёл узнать задание по алгебре.
- А ты что же, не был сегодня на занятиях? – подозрительно покосилась на юношу женщина.
- Да, нас сегодня с последних уроков отправили на комиссию в больницу, как допризывников, - не моргнув глазом, соврал Сашка.
- Ладно, заходи, - поверила женщина.
- Да, нет, лучше пусть Даша выйдет. Не хочу разуваться, а то наслежу ещё.
Мама согласилась, позвала дочку, которая за спиной у мамы подслушивала разговор. Даша для приличия взяла тетрадь, накинула на плечи пальто и вышла на лестничную площадку, закрыв за собой дверь.
Решили время не терять и занялись любовью тут же на лестничной площадке, стоя, опираясь о перила. Радость от скоротечного бурного секса, когда есть угроза быть застуканными на месте преступления способны испытать далеко не все, но тот, кто способен, возвращаются к этому снова и снова, поскольку риск усиливает все ощущения многократно. Но в данном случае всё произошло гораздо скоротечнее и прозаичнее. Подозрительная мамаша через пару минут вернулась к двери и посмотрела в глазок: чем занимается её дочь? В тот момент, когда молодые люди только-только приспособились к не совсем удобной позе, мама как пантера выскочила на лестничную площадку, схватила бедную дочь за волосы и стремительно заволокла её в квартиру, выкрикнув только одно слово: «шлюха».
После этого прискорбного случая Дашу перевели в другую школу подальше от соблазнителя.
Саша расстраивался не долго. Потерю объекта сексуальных утех компенсировала, свалившаяся на него слава донжуана и повышенный интерес со стороны противоположного пола. Свято место пусто не бывает и на смену Даше пришла Зина, тоже симпатичная девушка, старавшаяся всем видом показать, что она девушка без комплексов. Отличалась она тем, что первая из девчонок в классе начала курить и красить губы. И то, что не она первой в классе стала женщиной, оскорбило её самолюбие до глубины души. «Ну, уж третьей я точно не буду», - твёрдо решила она про себя, согласившись занять почётное второе место в списке на лишение девственности.
- Саша, а почему бы нам не сходить с тобой сегодня на дискотеку? – предложила она юноше, стараясь опередить возможных конкуренток.
- А почему бы и нет? – согласился Сашка.
На дискотеке Зина не отпускала своего спутника ни на шаг. Висла на нём во время медленного танца, жадно искала его губы и целовала страстно, совсем не по-детски, засасывая то одну губу, то другую, то обе сразу, то проникая своим острым язычком глубоко в полость рта, то втягивала в себя его горячий влажный язык. При этом прижималась так плотно, что казалось ещё немного и ни громкая музыка, ни танцующая толпа не смогут помешать слиянию их тел. Саша от всего этого сильно перевозбудился и, опасаясь преждевременной разрядки, предложил куда-нибудь отойти. Зина быстро сообразила, что плод созрел, осталось только попробовать его на вкус. Предложила пойти к бабушке, проживавшей совсем не далеко в собственном домишке.
- Бабка моя совсем глухая, - пояснила она, - но мы в дом не пойдём, там есть свободная летняя кухня.
Летом, возможно в летней кухне и комфортно, но зимой не очень. Сделав несколько безуспешных попыток, убедившись в том, что мороз является лишним доказательством закона физики о том, что от холода все тела уменьшаются. Саша не мог себе раньше даже представить, до каких размеров может уменьшиться на холоде его «тело», испытав за него стыд и разочарование. Но Зинка не из тех, кто привык сдаваться при первой же неудаче. Она сбегала на разведку в дом к бабушке, убедившись, что та крепко спит, повлекла за собой в жарко натопленную комнату уже неуверенного в своих силах юношу. Но стоило раздеться и согреться, как Сашка понял, что опасения напрасны, а жизнь прекрасна. Если бы не богатырский храп бабушки за стеной, то было бы вообще всё замечательно.
- А скажи, Саша, как у тебя было с Дашкой, - шептала девушка, сладко покусывая ухо парня.
- Зачем рассказывать, давай лучше покажу, - прошептал в ответ Сашка.
- Показывай, не тяни…
И Александр продемонстрировал все, на что был способен. Впрочем в то время он был ещё способен не на многое в силу своей неопытности, но тем не менее через пару минут некоторых усилий он сумел из Зинаиды сделать женщину. А ещё через пару минут Зина курила, лёжа в постели и была несколько разочарована:
- Врут в книгах, когда это так красочно описывают: «Он вставил свой нефритовый стержень в её прекрасный бутон и они слились в едином экстазе. Невиданное блаженство окутало их тела». Какое блаженство? когда всё болит и, кажется, что нефритовый стержень вставить вставили, а вынуть забыли. А Дашке, что, правда, понравилось?
- Правда, - сказал Саша, но испугавшись, что девушка может обидеться, добавил: - но правда не сразу, а через какое-то время. Тебе тоже понравится, вот увидишь. А ты где так целоваться классно научилась? Так никто не умеет.
- Фильм у Тоньки смотрели. Порнушку про лесбиянок. Там было чему поучиться.
- Так вот вы чем там с девчатами занимаетесь, - с наигранным удивлением сказал Сашка.
- Дурак! – рассердилась Зина и придушила его подушкой, чтобы не смеялся.
Через некоторое время Зинка действительно вошла во вкус и уже ей завидовали подружки, от которых она не сильно старалась спрятать свои отношения с Сашкой. А мужская половина продолжала так же завидовать своему более удачливому однокласснику.
За два года учёбы Сашка развратил весь класс. И самое странное заключается в том, что мужскую часть - теоретически, а женскую - на практике, лишив как минимум ещё четырёх одноклассниц девственности, в то время как пацаны продолжали оставаться девственниками, поскольку их не считали за мужчин в отличие от Саньки и пресекали все их попытки приблизиться к телу на корню, на самых дальних подступах.
Больше всех по этому поводу страдал друг и однопартиец Сашки Вася Зареченский, который сидел с ним за одной партой последние три года. Бледный, худой, сильно прыщавый он никогда не нравился девочкам. К тому же плохо следил за своим внешним видом: рыжие засаленные волосы редко знали прикосновение расчёски, а брюки – утюга. Но кровь у него бурлила так же, как у всех в этом возрасте, гормоны призывали скорее стать мужчиной, и не имело значения где, с кем и как. Он часто канючил:
- Саня, ну, Саня, ну уговори Зинку или Вальку, чтоб они не выпендривались. Ты мне друг или нет?
- Вот чудак, - отвечал друг, - как я уговорю? Это же не контрольную списать уговорить. Тут самому нужно проявить инициативу.
- Да я уже, как только не пробовал подойти, - продолжал канючить Вася, - а они только посмеиваются. Я, как ты учил, и в кино приглашал, и на танцы, и мороженое покупал. Зинка два штуки слопала, но так и не дала. А Валька сказала, что на танцы пойдёт только после того как я схожу в парикмахерскую. Я сходил, подстригся, как болван, а она всё равно не пришла на танцы. К Людке Пантюковой тоже пытался подкатить, так эта язва сказала: «Подрасти, мальчик». Я что, младше тебя?
- Да она не это имела в виду.
- А что?
- То, что ты морально не дорос до неё. Ты бы сначала определился с одним объектом и планомерно добивался своей цели, а то кидаешься то на одну, то на другую. Девчонки этого не любят.
- Но у тебя их вон уже сколько было…
- Но начинал-то я с одной, не бросался из стороны в сторону. И потом, женщины любят ушами. Ты сколько книг за свою жизнь прочитал? «Му-му» и то, наверное, не дочитал, а им подавай про «Эмануэль», чтоб всё красиво было.
- Скажешь тоже «Му-му», - обиделся Вася.- Я «Трёх мушкетёров» прочитал!
- Так вот и три по ушам своими мушкетёрами, особенно на миледи делай упор и на Констанцию. Зинка знаешь, сколько книг эротических прочитала?
- У неё даже химичка забрала «Роковую страсть», когда Зинка читала её втихаря под партой, - припомнил Василий.
- Ну вот, теперь понял чем нужно их брать? А у тебя есть ещё дополнительное оружие, которого даже у меня нет.
- Какое? – удивился друг.
- Ты умеешь играть на гитаре и поёшь хорошо. Используй же этот дар.
- Но как?
- Вот тупой! Сначала определись, кого будешь обхаживать.
- Мне Зинка больше нравится: она курит, матерится, и вообще она немножко приблатнённая. И ты уже с ней не встречаешься. И она вроде бы как остыла к тебе.
- Хорошо, пусть будет Зинка. Приди вечерком к ней под окна, побренчи на гитаре, спой что-нибудь лирическое. Постепенно она растает и будет твоей и скажет: «Вася, я Ваша на веки!»
Они оба рассмеялись. У Василия появилась надежда. Уже вечером он как истинный мартовский кот завывал под окнами дома Зинаиды. Репертуар у нашего Робертино был довольно богатый и он справедливо рассчитывал растопить неприступное сердце красавицы, которая заставила себя долго ждать. Наконец она вышла и сказала:
- А, это ты. А то я уже собиралась окатить тебя помоями из балкона. Чего горланишь? Бате сегодня в ночь, хотел поспать перед работой часок. Так разве тут дадут?
- А пойдем, погуляем, куда-нибудь, Зинуля, я тебе спою, что пожелаешь, - умоляющим голосом сказал Карузо.
- Ладно, пойдём, только ты потихоньку пой, многие уже спать ложатся.
Василий был на седьмом небе от счастья. Впервые его не послали подальше. Но Зина быстро охладила пылкое сердце:
- Только хочу предупредить сразу, Макаревич, будешь распускать руки, сделаю из гитары галстук.
Пришлось Василию напрягать голосовые связки два часа на халяву.
На следующий день он жаловался другу:
- Ничего не получилось с этой затеей.
- Напомни, с какой?- удивился Саша, увлечённый своими мыслями.
- Да с музыкой этой. Пел, пел и всё без толку.
- Какой ты быстрый, однако. Думаешь, раз – и всё, она уже твоя. Тут время нужно и терпение.
- Да нет у меня времени! Чуть больше месяца осталось учиться, потом экзамены, а потом в армию забреют осенью. А там ещё два года без девчат. Ты меня понимаешь?
- Понимаю, друг, понимаю. Хорошо, есть у меня маленькая идея. Первого мая в школе будет дискотека, там все будут весёлые и раскрепощённые. Мы угостим девчат вином и всё будет чики-чики. Я поговорю с Зинкой, предварительно, конечно, раздраконю, чтобы она была на взводе, а тебе останется только взять её тёпленькую.
- Я всегда знал, что ты настоящий друг, - не скрывал эмоций Вася, - не могу поверить, что это когда-нибудь произойдёт. Скорее бы уже пришло это Первое мая. Если всё случится, я для тебя что хочешь сделаю. Представляешь, как пацаны будут сдыхать от зависти? Только бы всё получилось, только бы не сорвалось.
- Всё будет нормально, Васёк, не переживай, сделаем из тебя мужика на день солидарности трудящихся, - успокоил его Сашка.
И вот дискотека в самом разгаре. Учителя позволили себе немного «расслабиться» в учительской, наши десятый «Б» «раздавил» три бутылки красного вина в стенах родного класса. Звучала громкая музыка. Васёк выделывал кренделя на электрогитаре и пел хиты на любой вкус не притязательной публики. Периодически он опускался с импровизированной сцены к другу и интересовался:
- Ну, как?
- Не спеши, наблюдай, когда она пойдёт покурить, дай мне знать, и я пойду её обрабатывать, а потом позову тебя.
- Добро, - согласился Вася и с энтузиазмом, заскочив на сцену, стал демонстрировать своё незаурядное мастерство солиста, как кот, протестующий против кастрации. Да, Василий в этот вечер был явно в ударе.
А Саша, обдумывая как бы всё лучше организовать, танцевал со всеми подряд и тоже был не прочь провести этот вечер как можно приятнее, примеряясь то к одной, то к другой «жертве».
В перерыве между песнями к нему подлетел Васёк и на ухо сказал:
- Она вышла, сама, по коридору через мастерские классы. Я видел только что. Беги за ней, я буду ждать сигнала.
- Жди меня и я вернусь, - сострил Сашка и бросился вслед за Зиной.
Девушка пошла в туалет через классы по труду, так как это было гораздо ближе, чем в обход через несколько коридоров. Так делали все, кто не боялся темноты, царившей в мастерской. Зина никогда ничего не боялась. Сашка решил подождать её в тёмной длинной комнате. В самом деле, не потащится же он в женский туалет. Ждать пришлось довольно долго, он успел продумать несколько вариантов «обработки» Зины. Остановился на решительном и стремительном варианте. И так увлёкся своими мыслями, что подумал: «Черт с ним, с этим Васькой, сначала сам развлекусь, а там будь что будет. Может и Ваське перепадёт кое-что с барского стола». От мыслей оторвало появление в конце комнаты силуэта стройной лёгкой фигурки. Сашка рассчитывал на эффект неожиданности, спрятавшись в темноте. И расчёт сработал безотказно. Он обхватил неожиданно хрупкую талию, притянул к себе, ощутив запах дыма в волосах девушки, крепко прижал её к себе, чтобы она прочувствовала его возбуждённую плоть, прильнул губами к обнажённой шее, пощекотал нежную кожу языком, почувствовав мелкую дрожь, пробежавшую по всему телу юного создания. Потом немного отстранился и дал волю рукам, обнимая левой хрупкие плечи, а правую протискивая за пояс юбки, преодолевая незначительные препятствия в виде пояса и резинки трусиков. И вдруг, Сашку как кипятком ошпарило. «Это не Зина, - пронзила мозг мысль. Об этом свидетельствовала буйная растительность, оказавшаяся у него в пятерне.- Но если это не Зина, то кто? И почему она молчит?» Рука словно окаменела, сжимая то, о чём Васька мог только мечтать. В затянувшуюся паузу сквозь пространство коридора доносился голос этого счастливого в своём предвкушении солиста: «Вот! Новый поворот…» «Да уж, неожиданный поворот», - сказал внутренний голос. А нежный грудной голос, принадлежавший трепетному телу, произнёс вполне реально:
- Что замер? Продолжай.
- Ду ю спик инглишь? – первое, что смогло вырваться из уст перепуганного не на шутку джигита, узнавшего свою учительницу английского языка.
- Ес, ес, Гончар. Продолжай урок.
Саша быстро пришёл в себя и сообразил, что страшное позади, что нужно действительно продолжать и перешёл к страстному поцелую в губы. В отличие от школьников, учителя пили хороший коньяк и этот вкус юноша ощутил сразу как только протиснул между губами язык. Ласки молодой, но уже взрослой женщины были несравнимо приятнее всего того, что с ним было до этого. Руки женщины хорошо знали своё дело, их прикосновение заставляло юношу дрожать мелкой дрожью; губы женщины пылали пожаром страсти и покрывали молодое трепетное тело бесконечным потоком поцелуев; ноги тоже не бездействовали: на одной она стояла, а второй согнув в колене, гладила в области паха. И это колено казалось чем-то нежным и ласковым, будто кто-то третий помогал им в этой сладкой утехе. Саша не мог позже вспомнить, как они оказались совсем без одежды, в углу большой комнаты на каком-то деревянном верстаке. Безумство ласк длилось бесконечно долго, по крайней мере, так ему казалось. Вдруг, послышался звук открываемой двери со стороны туалета, и через класс прошла шатающейся походкой Зина. Англичанка прильнула плотно к губам юноши, затаив дыхание, но стоило призраку исчезнуть, как всё возобновилось с новой силой. Ласки плавно перешли в слияние двух тел. Движения были яростными и интенсивными, то ускоряясь до бешеной скачки, то переходили на медленный шаг. Всем процессом руководила опытная наездница, оседлавшая сверху горячего жеребца. Они так разошлись, что уже не сдерживали сладострастных стонов и если бы не мощные голосовые связки солиста школьного ВИА Васи Зареченского, усиленные электроаппаратурой, то нашлось бы немало любопытных поглазеть на это завораживающее зрелище. Первым известил об извержении своего вулкана взмыленный Саша, зарычав, как умирающий лев, следом, царапая ему спину, издала длинный стон англичанка. Ещё несколько минут они лежали не в силах пошевелиться. В этот момент их можно было брать голыми руками и тащить тёпленьких на педсовет или в ГОРОНО. Но на их счастье никому не было дела до счастливой в этот момент пары.
Кое- как оделись в темноте, чему-то хихикая как дети-проказники. Затем англичанка серьезным голосом сказала:
- Гончар, я рассчитываю на твою порядочность. Не болтай! Всё иди, я позже выйду.
- Анна Леонидовна, я …- пытался заверить учительницу юноша, но она, закрыв ему рот рукой, потом нежно почти по-матерински поцеловала и прошептала:
- Если захочешь, придёшь ко мне домой. Ты знаешь, где я живу. Всё, иди.
Она нежно подтолкнула его на выход.
В зале Сашку встретил друг Вася вопросом:
- Ты договорился?
-Вася, пошёл ты… Бери свою Зинку, тащи в класс, там ещё наверняка осталось вино, напои её и делай что хочешь, только от меня отстань. И не будь размазнёй, женщины этого не любят.
После этого вечера Сашку будто подменили. Он перестал делиться с нами своими подвигами, скрыв от нас свой роман с учительницей. А роман этот имел продолжение. Анна Леонидовна в школе работала всего второй год. Ей в частном секторе как матери одиночке выделили вполне хороший дом из городского фонда по просьбе директора школы, где она жила с трёхлетним сынишкой. Дом был хорош всем, но не имел газового отопления, топился углём. Заготовку дров взял на себя Сашка Гончар. Когда ребёнок спал или был в детском саду, они могли себе позволить заниматься любовью. Да именно любовью, а не сексом. Сашка влюбился по уши. Анна Леонидовна, похоже, тоже. Чувства свои они тщательно скрывали от посторонних. Никто не заподозрил в аморальной связи учительницу с учеником. Саша никогда не задавал вопросов любимой женщине о прошлой жизни, да это его и не интересовало вовсе. Единственное, что стало удивлять одноклассников – это неожиданные успехи Сашки по английскому языку.
После неудачной попытки поступить в институт, Сашку призвали в армию. Попал он в одну команду с другом Василием, которому удалось, как он и предполагал, сохранить девственность до конца службы. Я бы никогда не узнал об этой истории, если бы через много лет, приехав в родной город, не встретил своего одноклассника Сашку Гончара, идущего под руку с нашей бывшей учительницей английского языка. Разница в возрасте в шесть лет не стала для них препятствием и, как только Саша вернулся из армии, они поженились.
Обо всём этом он рассказал мне в кафе, где мы встретились день спустя, чтобы пообщаться, вспомнить весёлые школьные годы и старых друзей.
- А как же сложилась судьба нашего друга Васьки Зареченского? Ты ему помог стать мужчиной?- поинтересовался я.
- О, Васька! Как снял пломбу со своей девственности, так до сих пор остановиться не может, - рассмеялся Саша, - уже три раза успел жениться и развестись. Второй женой, кстати, у него была Зинка. Он натура творческая, влюбчивая. Сейчас где-то в кабаке играет в областном центре. Давненько не видел его.
- А ты как, не тянет на сторону? А то я помню, каким ты был у нас донжуаном.
Саша вдруг стал серьёзным и сказал твёрдо, но без пафоса:
- Хочешь, верь, хочешь, нет, но я после Анны Леонидовны ни с одной не то что не переспал, у меня и желания такого не возникало. Все, что было до неё – это детство. Был процесс брожения крови, гормоны закипали. Всё перебродило очень быстро в ту майскую ночь. И я ни о чём не жалею. Мы хорошо живём, Лёшку я усыновил сразу как только поженились, потом ещё двоих родили. Девки, правда, но это не беда. Тебе рассказал всё как есть, как на духу. Ты когда уезжаешь?
- Послезавтра.
- Заходи завтра к нам, Анна Леонидовна будет рада, она тебя помнит и хорошо о тебе отзывается, говорит, что ты у неё любимчиком был. Заходи, брат, посмотришь, как мы живём. Конечно не так как вы там в столицах, но тоже неплохо.
- Зайду обязательно, - пообещал я.- А ты что, жену и дома Анной Леонидовной зовёшь?
- Нет, конечно, но иногда по привычке бывает…
Мы расстались. Я шёл по старым, почти забытым улицам родного зимнего города и меня согревало чувство радости за школьного друга. Я искренне верил, что всё у него будет прекрасно.