Белый танец

Смерть настигнет любого из нас…
И великое счастье умереть от рук любимого…

Он вновь находился там, где и должен был. Вновь он был на каком-то дереве в своём «насесте» вместе со своей давней подругой, с которой он прошагал столько, что иному туристу не снилось. Вновь он высматривал людей, но не для того, чтобы поговорить с ними… Вот, один появился… Теперь нужно аккуратно осмотреться в поисках других, затем сделать всё так, как он делал это раньше…
Через минуту раздался оглушительный хлопок. Человек постоял на ногах, но потом рухнул, держась за горло, захлёбываясь собственной кровью, а он хладнокровно прочертил на странице записной книжки, лежащей рядом на столе, ещё одну вертикальную палочку. Уже шестнадцать… И всё никак не устают лезть прямо под пули, хотя только недавно он пристрелил пятнадцатого... Странно. Очень странно… Из ствола его подруги, хищной СВД, тянулась тоненькая струйка дыма. Он смотрел на этот дымок и как-то кровожадно ухмылялся. О чём он думал? Уж точно не о мире или чём-то подобном… Он думал сейчас о том, что пойдут ещё… И снова он сможет стрелять…
Он уже давно не помнил, когда его сюда посадили. Вроде, месяц назад, но ему это было не важно. Он сам вызвался добровольцем на прикрытие этой стороны, так как понимал, что его бесконечную жажду крови утолит только кровь, а здесь её будет предостаточно. Во взводе его за глаза ласково называли «душегубом», но он предпочитал рассматривать это, как комплимент. Порой казалось, что этот человек пришёл прямиком из Ада, чтобы убивать и упиваться болью и страданиями… Но, естественно, это было совсем не так, хотя он так ни разу и не пытался развенчать эти слухи, так как ему это даже льстило. Он любил слушать все эти выдумки, которыми пугали вновь прибывших и даже тех, кто уже давно служил. Он любил так же и пари, которые с ним заключали чуть ли не ежедневно с целью доказать его слабость и так далее, но он всегда выходил победителем. Его рука не дрогнула, когда он стрелял в монетку на голове ребёнка, не дрогнула, когда он сшибал стакан, стоящий посередине общающейся влюблённой пары. Он всё это делал с какой-то отрешённостью, цинизмом, ему хватало духу на то, на что ни у одного нормального человека духу не хватит… И потому его ласково также звали и «безумцем». И он опять же только ухмылялся в ответ на этот эпитет… Он считал его комплиментом…
Но несмотря на всю внешнюю чёрствость и жёсткость, он всё равно что-то чувствовал. Часто это была нестерпимая жажда чужой крови, но порой проскакивало ещё что-то… В такие дни он предпочитал никому не показываться на глаза. В такие дни мир перед его глазами бледнел, он сам становился очень склонен к философским разговорам о смысле жизни, а в душе разливалась широкой рекой невыносимая грусть и тоска непонятно по чему. Он старался гнать это всё, говорил себе, что нужно потерпеть, и всё пройдёт… Но часто проходило всё только на следующее утро, когда в нём снова начинала бушевать притихшая было буря.
Он никогда ещё не любил по-настоящему, он не испытывал к женщинам никогда такого чувства. В душе его не шевелилось по отношению к девушкам ничего, он лишь смеялся над теми, кто кусает локти в поисках путей к сердцу любимой. Внешне он не сказать чтобы был красавец, но внутренняя сила притягивала порой пару-тройку падких на такой тип мужчин девушек. Но он ни разу не сходился ни с одной. Он даже не мотивировал собственного разрыва с женщиной, просто уходил и пропадал из её жизни навсегда… Возможно, это было и к лучшему, но кто знает…
Он ещё раз прошёлся по своему небольшому «насесту», а затем сел на стоящий тут же раскладной стульчик. Подтянул винтовку к себе, затем кинул взгляд на раскрытую «счётную книгу» и провёл рукой по стволу своей давней подруги. Руку сначала немного обожгло, ведь ствол винтовки ещё не остыл, но затем пальцы привыкли к этому жару, а он всё водил ими по винтовке. Порой резкий жар сменялся таким же резким холодом, ведь рука часто скользила и по затвору, и по корпусу, но это для него было не важно. Для него было важно само чувство близости с оружием, было важно почувствовать то, что чувствовала винтовка… Она заменяла ему всех: и друзей, и родных, и любовь, и чувства, и эмоции… Она помогала во всём и не просила ничего взамен, за что он её и ценил. Она ни разу не бросила и не подвела его, она постоянно была рядом и постоянно выполняла всё то, что он просил сделать… И он сполна платил ей лаской и уходом, он всегда заботился сначала о её сохранности, а затем и о своей… «Так бы о девушке своей заботился», - говорили ему, когда видели, как тщательно он её смазывал, чистил от грязи и как любовался её блеском. Он не отвечал. Он никогда не отвечал им и лишь твердил мягким шепчущим голосом оружию – «Не слушай их… Они глупые. Они не понимают…»
Сидеть без дела ему пришлось недолго. Снова зазвонил знакомый колокольчик – кто-то пересёк довольно внушительную черту нити, которую он установил тут неподалёку, в лесочке, тщательно её замаскировав. Эта нить часто спасала, но также часто и подводила, потому он не побежал сломя голову на позицию, а спокойно поднялся, взял в руки винтовку и прильнул к прицелу, осматриваясь. Пока он не видел никого. Но это не значило, что никого нет. Он медленно повёл стволом чуть в сторону, но тут же вернул его обратно, поймав в прицел едва заметное движение. Затем осторожно опустил винтовку, подошел к краю «насеста», лёг на деревянный пол и подтянул оружие поближе, чтобы затем снова оглядеться с более удобной для стрельбы позиции.
Сначала снова было пусто. Снова никого не было видно, но потом на дороге появилось двое. Это были две женщины. Оружия при них не было, было видно, что они перепуганы и потому они передвигались пригнувшись и постоянно оглядываясь. Они боялись… И правильно делали. Он закусил губу, как всегда это делал при стрельбе, затем проверил направление ветра, повёл чуть в сторону винтовку и нажал на курок. Одна из женщин упала на землю вторая сначала странно уставилась на неё, но потом поднялась и побежала по дороге прямо на него. Он хладнокровно передёрнул затвор и ещё раз нажал на курок, проводя падающее тело ещё несколько секунд прицелом. Хмыкнул, затем поднялся на ноги и подошёл к своей книжечке, где тут же возникли ещё две чёрточки. Он успел только ухмыльнуться ещё раз за день, прежде чем произошло то, чего он точно не ожидал.
В дерево прямо над его головой хлопнула пуля, он резко присел и тут же сделал перекат в сторону. По-видимому, женщины были отвлекающим манёвром. Его пытались поймать, но он без боя точно не дастся. Он никогда без боя не сдавался. Наверное, когда смерть его всё же заберёт, он и там продолжит этот бой… Но сейчас было не до философских размышлений. Сейчас надо было грамотно действовать и попытаться пристрелить наглеца. В ствол дерева снова вонзилась пуля. Одна из щепок, отлетевших от ствола, хлёстко ударила по лицу. Он оскалился, затем быстро нащупал руками верёвку, не сводя глаз с той стороны, откуда свистели пули, и быстро спустился на землю, соскользнув по верёвке вниз.
Теперь он находился на земле, что не мог не заметить противник. И точно, через секунду после того, как он отскочил в сторону, в землю рядом с ним хлопнула пуля. Сердце бешено колотилось в груди, адреналин литрами вливался в кровь и заставлял что-то делать. Жилы натянулись, мышцы были полностью напряжены… Он был готов к этой дуэли. Он вскинул винтовку и два раза нажал на спуск, стреляя туда, где мог располагаться противник. В ответ над его головой пронеслась ещё одна порция свинца, которая обожгла ему ухо. Он зашипел от резкой боли, но сейчас было не время себя жалеть, потому он бросился в сторону, под прикрытие небольшого лесочка справа от дороги, рядом с которым и находился его «насест». Снайпер противника находился не так уж и далеко, в лесочке напротив, метрах в трёхстах, но эти триста метров ещё надо пробежать…
Он быстро метнулся под прикрытие одного из деревьев, которое его спасло от очередной пули, а затем перебежками из одного укрытия в другое сокращал дистанцию. В голове что-то било барабаном, кровь пульсировала в венах… Ему было приятно чувствовать всё это, он любил ощущение опасности и близкой гибели и всё время ходил по краю, угрожающе свесившись через этот край. Невидимый противник продолжал вести огонь, но он этого не замечал, коротко огрызаясь порой парой выстрелов. Ему сейчас важно было максимально сократить дистанцию, ведь стрельба по снайперу в укрытии – та ещё морока. Он знал это по себе…
Вскоре лесочек закончился, теперь оставалось пересечь дорогу, которую точно простреливают. Он коротко выдохнул, закинул винтовку за спину и на всей своей скорости понёсся к лесочку напротив. Прямо под ногой хлопнула пуля, от ещё одной он успел увернуться, заложив крутой вираж влево, но дальше винтовка противника замолчала, позволив ему добежать. Видимо, закончились патроны, сейчас перезаряжает оружие. Это длиться долго не будет, потому он бросился в первое попавшееся укрытие и сорвал с плеча винтовку, медленно выглядывая из-за дерева. Тут же пришлось дёрнуть голову обратно, чтобы та не оказалась простреленной, после чего надо было что-то решать. Противник находился уже где-то в сотне метров. Это раз. Он простреливал всю местность, значит, он где-то на холмике или на дереве. Это два. Ну и надо что-то решать… Это три. Он снова ухмыльнулся и коротко кивнул самому себе…
Через секунду он уже мчался к отстреливающемуся противнику. В голове пульсировала кровь, он не чувствовал ни рук, ни ног… Он лишь бежал, стараясь по возможности уклоняться от выстрелов противника. Один раз пуля хлопнула в руку, но это его нисколько не остановила. Левая повисла безвольной плетью, но ведь была и правая… Он быстро закинул винтовку за спину прямо на бегу и выхватил из кармана куртки пистолет. Оружие противника замолчало, уйдя на перезарядку, до позиции этого снайпера оставалось совсем немного… Вот он, этот холмик, вот тропка к вершине… Он буквально взлетел по ней наверх. Оставалось теперь только поквитаться с тем, кто доставил столько хлопот… Радостный миг расплаты… На позиции он сначала встретил какого-то солдатика с автоматом. Пистолет послушно выплюнул три пули, и солдатик отправился к праотцам, так и не сделав ни одного выстрела. Осталось теперь только поквитаться со снайпером…
Перед ним стояла какая-то девушка с винтовкой в руках. Он находилась к нему спиной, что не удовлетворяло его желания посмотреть в глаза тому, кто заставил его побегать, и совершенно не шевелилась. Он быстро подошёл к ней, не переставая целиться в голову, выдрал из рук винтовку и отбросил в сторону. Затем схватил её за руку и дёрнул на себя, разворачивая девушку лицом к себе…
Он глянул в её лицо, в её глаза, и мгновенно в них утонул. Она была действительно красива, действительно молода… Он никогда не чувствовал себя так глупо… В голове набатом била всё та же мысль о её смерти. Он толкнул её ногой в грудь, опрокидывая на землю. Пистолет в его руках ходил ходуном, но он продолжал целиться прямо в лоб своему оппоненту. В душе его творилось какое-то смятение, сердце говорило, что он не прав… Он не понимал, что с ним творится, потому хотелось быстрее всё закончить. Он натянул на лицо кровожадную улыбку и снова взглянул в её холодные и спокойные глаза… Она дышала ровно, спокойно… Она не боялась смерти, не боялась и его… Она просто ждала того, что он сделает… Ждала его действий. Ей было абсолютно всё равно, ведь она проиграла схватку и должна за это заплатить… Он опустил оружие, но тут же поднял его и попытался нажать на курок. Пальцы будто онемели, он не смог сделать то, что проделывал ещё недавно… Рана жутко болела из-за поднявшегося ветра и пыли, но сейчас это волновало его меньше всего. Сейчас он боролся сам с собой. Рука с пистолетом непроизвольно опустилась, он снова поднял оружие и попытался вдавить спусковой крючок. И снова он взглянул в её спокойные глаза и посмотрел на её лицо… И снова пальцы не смогли сделать решающее движение… Он отвёл ствол в сторону и дважды выстрелил в землю, затем быстро оглянулся и снова взглянул в эти глаза… Он не мог… Он не мог сделать того, что должен… Он понимал это, но не понимал, почему. В душе его боролись кровожадность и ещё одно, какое-то странное чувство. Он злился на себя, он был в ярости… В глазах полыхало пламя, он начал ходить взад и вперёд и постоянно чертыхаться, а она продолжала смотреть на него и следить за его действиями. В кобуре на поясе был пистолет, она медленно потянулась к нему и вскоре достигла цели. Кобура расстегнулась за доли секунды, послышалось два выстрела…
Он медленно свалился на землю, держась за простреленный живот. Он никогда не чувствовал себя так глупо… Он не смог нажать на курок двумя минутами ранее… Он не смог добить врага… Не смог завершить начатое… Он не смог… И теперь платит… Значит, так надо… А он всё гадал, какая же будет его смерть? Так вот она какая… Но от рук этой женщины ему и умереть было не стыдно и не страшно… В груди разлилась приятная теплота, он слабо улыбнулся и посмотрел в голубое небо над головой… Он тяжело дышал, правая рука закрывала рану… Он просил это небо, чтобы то не мучило его, а ниспослало ему быструю смерть… Он никогда ни о чём не просил небо… Никогда не верил в то, что оно что-то исполнит… Но он так же не верил и в то, что его сможет кто-то убить, а вот, получается, что это не так… Может, и с небом он тоже тогда ошибся? Кто знает…
Она поднялась на ноги, пистолет в её руках дымился. Два выстрела достигли цели, враг лежал перед ней фактически в объятьях Смерти. Этот мужчина убил многих, он убил тех двух женщин, он зверь, и его надо убить… Она знала это. Она всегда это знала и надеялась, что Господь позволит ей сделать это. Крест на груди горел страшным огнём, чего раньше не случалось… Но чем она лучше этого человека? Ведь из-за неё погибли те женщины. Она пустила их, как приманку, чтобы этот зверь показался из своего логова… Фактически, это она убила их. Но этот человек всё равно повинен в смертях очень многих. Хотя и она не лучше… На её личном счету никак не меньше человек… Так кто же из них больший зверь? Кто? Он лежит перед ней, истекая кровью и странно смотря в небо, он не смог нажать на курок и не сделал этого… Она же выстрелила исподтишка, просто выстрелила… И кто же всё же из них больший зверь? Кто из них более одержим? Нет, он умрёт! Во имя Господа умрёт!
Он всё продолжал смотреть в небо над головой. Он не мог видеть ничего вокруг, он просто любовался небом и глупо улыбался… Как глупо… Как глупо погибнуть, держа всё в руках, глупо погибнуть из-за собственной слабости… Очень глупо. А ещё недавно ведь всё было хорошо… Ещё недавно он спокойно себе сидел в «насесте»… Но мысли о смертях других в голову не шли. Вместо этого в голову лезли старые воспоминания детства… Он же был нормальным. Он был хорошим, прилежным мальчиком… Почему он стал таким? Почему он загибается на этой чёртовой войне? Почему он стал таким кровожадным? Он не понимал… Всё было хорошо… С ним все дружили. Он гулял с девушкой тогда, раньше… И тут же в голове всплывало его собственное лицо в зеркале. Всплывал тот звериный оскал и то чувство счастья, когда ему всучили СВД… Когда он стал таким? Почему? Он не помнил… И не мог понять… Он не мог понять также и то, что с ним творилась, не мог понять, почему не нажал на курок… В груди было какое-то странное тепло, на душе было легко… Он не понимал, что это за чувство… Не понимал и не мог понять, не мог дать названия… Он был… счастлив. Счастлив умереть именно от её руки… Он не понимал, почему, но он и хотел такой смерти… С улыбкой на лице, глядя в небо и от рук красивой женщины. Прямо герой какой-то из фильма… Вот сейчас она подойдёт, прицелится ему в голову и нажмёт на курок, отвернувшись… А потом будет сидеть около его тела и плакать, обнимая его, уже мёртвого… Но так не будет. Это всего лишь фильмы… В жизни всё куда проще и прозаичнее, в жизни всё куда жёстче. Но он был готов… Готов к этому…
Она медленно и с достоинством подошла к лежащему на земле врагу. Он очень глупо улыбался и продолжал смотреть вверх. Иногда его лицо искажали гримасы боли, но затем оно снова становилось умиротворённым и каким-то… счастливым. Она подняла оружие и ещё раз взглянула в глаза этого человека, который лежал перед ней и был готов принять всё. Улыбка исчезла с его лица, в глазах его потух огонь, он лежал перед ней и не шевелился. Казалось, что он уже мёртв, но на самом деле это было не так. Она чувствовала его дыхание, чувствовала, что он жив. На лице девушки не дрогнул ни один мускул, она снова начала уверять себя, что этот человек – зло, что его надо убить, что она должна сделать это во имя Господа… Но его взгляд… Этот взгляд сквозь веки, этот взгляд полузакрытых и потухших глаз не давал ей покоя. Он не был похож на зверя… Он не был похож на выхода из Ада… Но на его руках была кровь, и за это он должен был заплатить!
Он уже устал ждать… Секунды тянулись для него часами. Он постоянно ждал конца, а конец всё не наступал. Ну вот она, развязка… Она рядом стоит… Чего же ты ждёшь? Стреляй! Стреляй давай! Но она не стреляла… Она как-то странно, с ненавистью смотрела на него, но не стреляла… Ствол пистолета повис над его головой, он готов был принять смерть от девушки, в которую он… влюбился, наверное… Но она не стреляла… Это плохо сказывалось на нервах, он всё больше просил про себя небеса всё же ниспослать ему быструю и безболезненную смерть… Он угрожал им, он умолял их, но они не слышали. И вот она сейчас стоит перед ним, смотрит на него с ненавистью и пытается найти в себе силы нажать на курок… Ну же… Давай… Чего тебе стоит? Всего лишь выстрел… Один… И хватит… И темнота…
Девушка ненавидела лежащего перед ней той ненавистью, которою могут познать только истинно верующие люди. Она фанатично верила в Бога и всё время говорила, что найдёт того зверя, из-за которого гибнут люди. Она верила и не хотела принимать другой позиции. Для неё любой другой человек, который проповедовал другую веру, был достоин в лучшем случае снисхождения, в худшем – смерти. Последнее, кстати, встречалось в разы чаще… Она не стеснялась приводить приговоры среди даже мирного населения в действие, «карая еретиков». Она не считала это грехом, она всегда думала, что Господь благословляет её на «священную войну» с «еретиками»… Но сейчас она столкнулась с тем, кого хотела убить уже много дней. Она видит этого «зверя». Но тот сам отказался стрелять в неё, сам опустил оружие… И теперь обращается не к Аду за силой, а смотрит в небеса и молчит. Молчит и не движется… Она продолжала вопрошать про себя Бога, продолжала про себя повторять многочисленные молитвы…
-Ты достоин лишь смерти! – прошипела она, всё так же смотря в глаза поверженному противнику.
-Достоин смерти… Так убей… Сколько я ещё могу ждать?.. – голос его был слаб, рана давала о себе знать…
-Ты сгоришь в Аду, зверь! За всё, что ты сделал! За всех, кого ты убил! Покайся, пока не поздно! Хотя для тебя уже поздно…
-Давай уже покончим с этим… Меня заждались праотцы… А каяться я не буду… Если суждено с таким багажом уйти в темноту, то уйду с ним… Всё, жми уже на курок… Я устал ждать… - голос его на последнем слове сорвался, лицо исказила судорога от боли. В голове его всё помутнело, в глазах начинали появляться чёрные точки… Он умирал… На глаза попался крест, который она держала в левой руке… Католический крест… - И спроси своего Господа, почему он не ответил мне… Не сделал то, что я просил…
-Он никогда не общается с такими, как ты! – голос её всё больше наливался сталью. Она была вне себя.
-Чёртовы фанатики… Они всегда такие… Такие узколобые… Стреляй уже… Хватит тут разглагольствовать… Я тебе не паства, меня кончать надо быстро… Давай, прояви своё «милосердие»… - голос его угасал, взгляд тускнел. Вокруг всё было чёрно-белым… Он потерял слишком много крови… Он не хотел умирать вот так… Слишком глупо, чтобы быть правдой… Было очень больно… Очень больно…
Девушка на секунду остановилась. Палец на курке дрогнул с последними словами человека перед ней, которого начало знобить. Он дёргался и как-то странно глотал ртом воздух и всё смотрел на неё. Он назвал её фанатиком… Он говорил о милосердии… Она забыла совсем о том, что первая заповедь гласит – «Не убий»... Она убивала… Очень много убивала… И этот человек перед ней… Он открыл ей глаза на всё, но теперь уже ничего не поменять… Надо стрелять, пока есть возможность… Он же всё-таки враг… Нужно делать то, что она должна и Богу, и людям… Но почему пальцы на курке не слушаются? Почему она не может отвести взгляд? Почему он тогда не выстрелил?.. Вопросы мучили её и не давали покоя… Но сейчас всё кончится…
Пистолет в руках её дрогнул и упал на землю с тихим стуком… Она так и не смогла нажать на курок, а он всё продолжал метаться по земле от боли… Он потерял слишком много крови, он скоро умрёт… Или всё же можно спасти? Но сейчас не время рассуждать, надо действовать… Девушка подбежала к собственным пожиткам и вынула из рюкзака небольшую аптечку. Всё также быстро подбежала к всё ещё мучающемуся человеку и начала рыться в небольшой коробочке, разбрасывая всё ненужное по сторонам и постоянно ругаясь себе под нос. Через несколько секунд она вколола ему обезболивающее, ещё через несколько секунд начала заниматься раной. Сначала небольшим пинцетом достала две пули, которые глубоко засели в животе человека, затем быстро обработала раны и перебинтовала их. После занялась рукой, обеззараживая рану и промывая её от попавшей пыли. Он постоянно выл от боли, а она лишь тихо просила его успокоиться, просила потерпеть… Вскоре глаза его закатились и взгляд померк совсем… Он замолчал… Девушка сначала не поняла, что произошло, но потом… Потом она быстро поднесла к его губам небольшое стекло, оказавшееся под рукой… Он не дышал… Взгляд его не выражал ничего… Он был мёртв… Она судорожно нащупала пульс, но не чувствовала пульсации его крови. Он точно был мёртв… Руки как-то странно упали на землю, девушку охватила апатия. Она лишь положила руку на грудь ему и тихо так заплакала… Она не понимала, почему она плачет… Этот человек был для неё никем, абсолютно никем… Но она плачет по нему… Слёзы её тихо капали на землю, плечи дрожали… С севера подул холодный ветер, но ей было абсолютно всё равно… Она просто плакала… Не понимала от чего, но плакала…
Он больше не проснулся, не пришёл в себя… Соратники ещё долго вспоминали того самого «Посланника Ада», который насмехался над ними и всё время ставил себя выше всех остальных за стаканом горькой водки. Они ещё долго говорили о нём, когда его тело нашли на том самом холме… Без него жизнь их как-то осиротела… Не было тех самых подколов, не было его вечно самодовольного лица и голоса, к которому они привыкли… Он был мёртв, а на лице в момент смерти застыла маска… счастья. Он умер счастливым… Они ещё долго гадали, почему… Но сошлись во мнении, что он просто хотел умереть… Он умер от рук той, которую смог полюбить… И это была настоящая причина… Жаль только, что он не знал её… Жаль, что ни разу с ней не говорил… Жаль, что ни дня не пробыл с ней вместе… Но такова была его судьба… Его похоронили в отдалении от всех, на том самом холме вместе с его оружием… Он, наверное, продолжал воевать… Только теперь там, за гранью…
А что же девушка? Она ещё долго проклинала небеса за то, что они сделали, проклинала Господа и свою фанатичность… Она поняла, что это было… Поняла, почему он не выстрелил… Но ничего уже было не поменять… Она вернулась обратно, но не для того, чтобы воевать… Вернулась разбитая абсолютно, её утешали, думали, что это она так из-за погибшего напарника… За неё пили, потому что она убила того самого человека, который очень мешал… Но ей всё равно было очень плохо… На душе был тот самый груз смерти человека, в которого она влюбилась тогда… И она не смогла с ним справиться… Через несколько дней она попросту пропала… Её искали, искали безнадёжно, но искали. И нигде не могли найти… Куда же она пропала? Многие говорят, что последовала за тем, которого убила… Другие утверждают, что ей просто осточертела война… Но одно известно точно – больше её никто не видел… Никогда…
Но что же произошло на самом деле? Девушка не смогла жить с таким грузом. Только и всего… Она подхватила какую-то болезнь и вскоре скончалась… Говорят, что там, за Чертой, они встретились ещё раз… Но кто знает…