Побережье Атлантики. Юго-восток США.
Portsmouth. Штат Виргиния. Год спустя. Март 1974 г. Церковь св. Петра.
Отставив в сторону пылесос, Себастиан с наслаждением разогнул спину. Зеленое покрытие клироса ворсинка к ворсинке сияло ровным матовым полем и просило запаха ладана и треска свечей. Уютный ему достался приход! Десять рядов скамей для паствы, темно-красная ковровая дорожка от парадных дверей и свежие ветки кипариса у лампад - мерцающих голубыми и малиновыми клинышками... О чем еще можно мечтать по приезду в Портсмут? Нет, это просто удача… точнее, Божье провидение, что именно ему, не такому уж опытному в служение, досталась возможность благодарить Создателя именно здесь! И чтобы там не нашептывали в спину про предыдущего пастыря, он этому не придаст никакого значения…
Ну и что ж с того, что отец Нанси сошел с ума и пытался поджечь храм… Это голоса от нечистого. Поймите, не мог священник такого сделать! Не верю я в это. И вообще: что за дрянь лезет в голову да еще на кануне такого сладкого торжества…
Окунув массивный серебряный крест по витую рукоять в прохладную янтарную воду, Себастиан несколько раз освятил купель и выложил с краю стопку чистых простыней. Крещение – наивеличайший ритуал, и как же я жалею, что случай не сподобил меня оказаться здесь еще год назад. Ну да ничего. Днесь каждый младенец обретет и посадит себе на крошечные покатые плечики своих ангелов! И пусть мы здесь собравшиеся не будем видеть этого, главное – чувствовать прирост в душе и ни на секунду не отрываться от Источника нашего… Ибо молитва есть восхождение и прошение благ у нашего живого Господа… Тихое чудо доподлинно открывается у особых колодцев, к которым мы приходим доставать себе воду. И Христос выходит на встречу каждому человеку. Он первый ищет нас, и Он – Тот, кто просит пить. Иисус жаждет. Его просьба исходит из глубин Бога, желающего нас... А молитва, знаем мы это или нет, есть встреча Божией жажды с нашей жаждой… “Господь жаждет, чтобы мы жаждали Его…”
- Он не слышит.
- Хороший парень…
- Но спать ему сегодня придется под капельницей!
Заметив внимательные глаза прихожан, Себастиан от неожиданности вздрогнул.
- Не решились прервать вашу молитву, святой отец…
- Да-да… простите, я собственно… вот я и готов… А где же наши младенцы?
Женщина, заговорившая с Себастином, поправила на загорелом лбу цветную косынку и аккуратно улыбнулась.
- Да вот же они, падре…
Священник изумленно окинул взглядом зал. Все восемь родительских пар были в сборе. И похоже давно: а он и не заметил… Вернее, только сейчас до него дошло: ни один из детей не издал ни звука. Не крутят головами, не блуждают взглядом по стенам, не лезут пальцами мамам в лицо и не капризничают! Господи, насколько же я отстал от жизни… Пожалуй, приступим.
СТОП. А куда это они своими годовалыми глазками смотрят? Не на меня же! Нет, я чего-то не понимаю… Не ерзают и не кричат… ну это, положим, воспитание или темперамент… Н-да… семьи у всех разные, а темперамент получился один… Так-с. И куда же это они все так пристально глядят?.. Поверх и позади меня… А что там сзади?… Покамест первая мамаша готовится… повернусь и посмотрю. Ничего особенного. Свечи. Троица. Архангел Михаил... ничего особ… минуточку!…Погодите-ка. А когда же я успел зажечь на иконостасе все лампады?! И даже не так: как я это сделал без стремянки?! Я же одолжил её на весь день дядюшке Джоули, чтобы он наконец-то смонтировал у себя на соседском дворе электропроводку и угомонился…
Надо же! Свечи так и полыхают... Но причем тут эти детки? Взгляд тебе не серная спичка, чтоб чиркать им где попало… Чушь какая-то лезет в голову…
“Во имя Отца и Сына, и Святого Духа…”
Завернув после купания очередного младенца в простынь, Себастиан принюхался: что за мерзкий запах! Заметив маслянистые хлопья на воде, падре занервничал. Идеальные детки, ничего не скажешь! Только вот взяли и обгадились со страха... И где я раздобуду на оставшуюся некрещеную вереницу другую купель?! Приняв на руки очередного годовалого сфинкса, падре зашел с другой стороны узорчатого чана, хмуро констатируя: купель все больше и больше напоминает мутную дождевую лужу. Так что на месте родителей я бы выразил протест…
“Во имя Отца и Сына…”
Бросив взгляд на святую воду, священник отпрянул в сторону. Бронзовое пятиярдовое дно купели было сплошь разлиновано бурыми величиной с кулак шарами. Всплывая, они с хрустом лопались, соря разномастными хлопьями. Как чипсы… только тяжелые... и быстро тонут. Кошмар какой! Вот ведь можно подавиться и молитвой тоже. Дернув на шее мокрый воротничок, Себастиан шагнул навстречу встревоженной пастве. Надо бы объясниться с людьми…
- Он не слышит.
ХОРОШИЙ ПАРЕНЬ. НО СПАТЬ но спать ЕМУ СЕГОДНЯ ПОД КАПЕЛЬНИЦЕЙ….
- Отче! Что с нашей малышкой?! Вы так крепко её прижали...
- Она... вв-ФФ полном порядке! Слава Всевышнему…
Чувствуя, как от миазмов перехватывает горло, священник передал ребенка матери. Дело в том… дело в том, что…
- Падре, да на вас лица нет!
- Выведите его на воздух…
- Зря человека потревожили…
- …да это его работа!
- Дурак ты, богомольцы не работают, они служат…
- Значит, зайдем попозже…
ВОТ УЖ НИКОГда не думал, что толпа может так громоподобно шептаться… Как странно, неужели никто не чувствует этой вони! А ведь это знамение... И знамение адское! Pater noster! Отче наш… сущий на небесах, да святится имя Твое, да приидет царствие Твое и будет воля Твоя… sicut in caelo et in terra… Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим. И НЕ ВВЕДИ НАС… о Боже, меня сейчас вырвет прямо на младенца!... И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого! Amen. Перекрестив собравшихся, Себастиан без сил присел на ступень клироса…
- Братия мои! С чистым сердцем я проснулся сегодня.
С этим же сердцем ждал всех вас, дабы совершить подобающий обряд над чадами нашими. Но таинство таинству рознь, и вы сами чувствуете, какой стоит запах! Вода в купели протухла! А виноваты мы с вами и никто более, братия и сестры мои… Храм лишь зеркало. И то что происходит здесь, сначала произошло в наших душах… Если у кого крепкие нервы – подойдите и загляните в купель. Там адово месиво…
- Он не слышит…
- Значит, зайдем попозже…
- А чего он застыл, как истукан? Может, помочь надо чем?..
- Отец? Нехорошо вам?!..
«Господи! Они машут мне руками, стараясь привлечь мое внимание…» СТОП. А я что?
ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ МОЛЧУ, КАК РЫБА?!
- Да выслушайте же меня наконец!
И перестаньте громко и надрывно шептать! Срам какой: шушукаетесь друг по дружке, аж святая вода протухла!.. Почувствовав, как его мягко тянут за фалду, падре послушно обернулся. Доверчиво всунув ладошку в обруч мужских узловатых пальцев, девочка подвела его к краю купели и зачерпнула на рукав горсть чистейшей янтарной воды... Крупные прямоугольные брызги целую секунду заслоняли горизонт. Резкие, не совсем правильные торцы молодых капель, поцарапав кожу, ушли далеко назад... вперед, и опять далеко назад... устроив в подсознании ярчайшую качельную суматоху.
Обняв сердце и голову руками, священник заплакал. «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя… хлеб наш насущный… даждь нам днесь…»
ДНЕСЬ ДНЕСЬ ДНЕСЬ СЬ СЬ СЬ сь сссь...
- Отец Себастиян! Отче?
Извиняйте, отче, что обеспокоил. Я, наверное, совсем из ума выжил: только и думаю, что о заборе да о калитке! А душа как будто бы и не существует…
- Можете не отвечать. Я - мигом. Вот принес вам “стремянку”! Не сразу дошло до старого дурня: как же вы, отче, будете без нее лампадки-то свои жечь…
Натужно присев рядом на корточки, дедок участливо заглянул в просохшее лицо…
- Это я, падре... Всё тот же старый пройдоха Джоули!
Старуха моя, меня вконец допекла: сходи, говорит, посмотри, как наш падре крестить будет!.. Своих-то детей нам Господь не сподобил... Ну вот, говорит, иди на чужих полюбуйся… Старая карга, а веришь ли: не могу без нее! Уж не любовь ли очумелая пришла к нам, когда мы по одной ноге в земле оставили?… Ну как, отче, могу остаться на крещение? Я тут, собственно, и сам хотел напроситься. Нельзя ли и меня заодно уж с младенцами до кучи малы покрестить?.. Чую вот, не долго осталось в этих гнилушках душе прозябать.Ну, значится, она, болезная, и просит…
Ну, так как порешим: могу, а?
Кивнув головой, Себастиан помог старику подняться и, обняв за плечи, препроводил его на ближайший приходской стульчак. Яркие шерстяные полосы света, начинаясь из-под купола, мягко терлись об утренние витражи, расставляли себя на полу, образуя все новые и новые ряды скамеек и лавочек для прихожан…. Конечно, ты сможешь принять крещение. И я, как твой духовный отец, с радостью тебе помогу.
Но действовать нужно не медля. Подойдя к купели, Себастиан что есть силы отклонился назад, чтобы затем наотмашь удариться о невыразимо строгую янтарную поверхность крещеной воды... Треснув на сонной середине, молитва перестала быть привычной и наконец-то прошла в горло... Свалившись на пропахшие ладаном тапочки, будильник сначала несмело ойкнул и только затем безудержно заорал…
---
Выбежав на яркий низкий воздух, Мэлони зажмурилась... Наклоненные под земную ось, куски сентября шатались и звенели в потоке прохожих. Задев за ближайший солнечный клин, девушка едва не столкнулась с озабоченной двумя сумками домохозяйкой... Сердито стрельнув глазами на пешеходной «зебре», пожилая негритянка через пару секунд растаяла посреди перекрестка. И куда же я иду?.. Вообще-то я знаю – куда! И решение мое твердо. Обязательно найду тебя, скажу в твои забинтованные глаза, что ты мне предельно родной человечек! Господи, как же мне хочется снять один за другим все эти пропахшие йодом марлёвки с наших двух душ!… Прижаться лоб в лоб и молча сидеть и стыть от счастья…
Адрес поликлиники найти оказалось совсем не сложно. Пять секунд разговоров по телефону, и Кроуни всё на тарелочку выложила да еще осталась довольная до чертиков, что я после такого перерыва сама позвонила. А я, между прочим, други мои, никуда не девалась и не прерывалась. Просто ко мне, в мою небольшую, но достаточно запутанную черепную коробочку пришло в гости Прошлое. И, похоже, н а д о л г о внутри меня самой расквартировалось! Вот идите: загляните ко мне в голову. Там вместо мозгов – Прошлое! И оно куда лучше работает, чем наше «серое вещество», разделенное на два полушария тенториумом - глубокой да еще и продольной щелью! А теперь возьмите нож: только не такой уж большой – и полосните… э-э! не так сильно!.. мне по ладони. Видите, что потекло?! Да не надо… не надо совать мне в руки “аптечку”… Смотрите: кровь была бы просто алая. Но из пореза течет не кровь, а Прошлое! Поэтому такой ярко-серый сияющий цвет! Успокоились? То-то же… Наше прошлое… Я хоть и написала его с маленькой буквы, но вы продолжайте читать - с Большой! Это и есть наши главные душевные мозги.
Рискните и на полшага приблизьтесь к своему прошлому. Надеюсь, не забыли про большую «П»? К своему подсознанию... Столько красок пошатнется и встанет в потоке прохожих, что вас, любезнейшие мои, сразу примут за оглашенных. Но мы-то с вами знаем: вот она настоящая правда.
Люди начинают летать, как только до конца вспомнят свое Прошлое. Уже проверено.
Аккуратно-очкастая кобра сейчас поднимет на меня-хорошую свои глазки-бусинки в окошке регистратуры и забарабанит хвостом: вы куда! вы к кому! вам нельзя! Нет, он мне не муж. И даже еще не любовник. Стажа общения нам не хватило. Но я к нему попадаю. Причем гарантированно с вашей помощью! Ощутив в центре головы приготовленную под язычок пламени удобную пустоту, Мэлони, не сбавляя общей скорости, нажала взглядом на белую входную дверь... Охранник точно меня с кем-то перепутал: улыбается, как после знакомства на дискотеке. Ну да-ладно: хороший знак.
Итак, что же тут у нас творится-вытворяется…
Окошечка нет и в помине, а за круглой пластиковой перегородкой всё та же монументальная негритоска, которая едва на перикрестке меня не сбила с ног своими сумасшедшими сумками… Ну хорошо, пусть не она, а ее родная сестра или прабабка… Она, меж прочим, уже подняла свои мудрые, как у Geochelone elephantopus - галапагосской слоновой черепахи - глаза. Надо что-то делать!
- Отец Себастиян!..
ИЕЗУС-МАРИЯ! ЧТО ЭТО Я НЕСУ?!...
- Здрасьте!..
- Добрый вечер…
- Мне срочно нужно пройти к моему близкому человеку - Джейкобу.
- Добрый вечер…
- Добрый-добрый. Будьте так любезны, посмотрите на мониторе номер палаты…
- Добрый вечер…
- Да добрее не бывает: у Джейка ожог роговицы и я ему сейчас очень нужна…
- Добрый вечер…
- Да кто бы спорил!
Самый добрючий вечерок, какой только у нас в Лансинге можно разыскать по всем городским унитазам! Э...и мне бы пригодился халат. Да-да… Размер значения не имеет... И БОЛЬШЕ ДОБРЕЙШИХ ВЕЧЕРОВ НАМ С ВАМИ НЕ НАДО. Черт. Как ломят глаза!!...
- Триста восьмая палата... третий этаж, правое крыло.
Спасибочки. Вы очень добро-вечерни… э… тьфу-ты, я хотела сказать, вы очень добры, мэм!
Видели?!!
Бронебойная тетка. Философ-эпикуреец в скафандре. Я думала, у меня от протоплазмы надбровья расплавятся: а ей, уважаемая публика, хоть бы хны! Вспомнив, с каким удивлением этот Луи Армстронг в юбке озирался в поисках халата, Мэл разулыбалась. Ну вот, сделали черное дело: оставили сменщицу в регистратуре без одежки! Выплюнув содержимое на нужный этаж, лифт без спроса поехал дальше по своими делам. Ну а мы спешим по своим.
…а что, если Джейк мне не обрадуется? А что, если я наврежу ему своим приходом?.. Господи, сколько же этих «А ЧТО-ков» под ногами! Каблук сломать можно...
У дверей палаты Мэлони глубоко задержала дыхание, чувствуя, как на одну милю вперед и на две назад простукивает сердце... Батюшки-светы, а ведь он там не один! Ну, приехали. Лично мне остальная толпа не нужна. Если только фокусы показывать. Так. А если мы этот весь амфитеатр быстренько усыпим?
-------
Оглушительно, но бесшумно хлопнув за спиной, дверь растворилась белой монетой в белоснежной копилке простенка. Вытаращившись с койки на даму, старый мексиканец перестал ковыряться в носу. Комнатка разошлась на две постели. Забинтованный затылок Джейкоба даже не шелохнулся. Святые угодники: да я не того усыпила! Ах, дедуня!... Всю жизнь мечтала отвечать на ваши расспросы... Сунув любопытному старче в ошалелые подсморщенные губы полоску градусника, Мэл с веселым терпением подождала десять секунд. Готов. Хоть выспится на старости лет!
Подсев на другой трепетный краешек постели, девушка аккуратно обняла еще ни о чем не подозревающие, но такие сильные и близкие плечи! Вздрогнув, Джейкоб, привставая, тут же перехватил губами ее ладонь. НАКОНЕЦ!
- Кто!.. Это ты?
- Привет… А как ты узнал, что это я? Ты уже немножечко видишь?..
- Теперь ясно вижу: Бог есть. Он есть, Мэлони!.. Я так просил, чтобы ты пришла...
- Я пришла, Джейкоб. Похоже, надолго вернулась и к тебе, и к самой себе.
- Это здорово! У меня была мысль, что у тебя получится… И я ее от себя так и не отпустил…
- И правильно сделал, мой хороший. Только представь: я раскрылась!
- Супер!
- Правда, еще не полностью. Но нашла способ!.. МНЕ ТЕБЕ СТОЛЬКО НУЖНО РАССКАЗАТЬ!! Ой, прости… я задела повязки… тебе очень больно?
- Мне классно! Черт, как я жалею, что мы не можем улизнуть отсюда!
- Ну…вопрос пока еще открыт...
- Мэлони?!
- …ведь как-то я сюда вошла: в халате и с оркестром…
- МЭЛОНИ!
- Задушишь: медведь да еще слепой! Пусти, Джейк, тебе нельзя напрягаться...
- Да мне ничего здесь нельзя, но все время хочется и большими дозами… Особенно тебя…
Чмокнув небритые щеки, Мэлони осторожно взъерошила примятые бинтами вихры.
ТЫ НЕ ПЕРЕЖИВАЙ. МЫ СКОРО УЙДЕМ.
- Но как, родная моя? С первого же часа я рвусь отсюда. Но все только в мыслях… Эй, а чего это примолк наш сосед-Хуанито?
- Опочивает сном младенца!
- Фантастика! Болтун - каких мало! Все уши загадил мне за эти дни...
- Ага. Ну вот, я и устроила нашему Los Meхicanos ма-а-аленькую такую летаргию!..
- Умница. Ты не уходи больше никуда-никуда. Пожалуйста…
- Не волнуйся, я пришла: и у меня из одного кармашка торчит Вечность, из другого Бесконечность…
Повторно ощутив веселую пустоту в голове, Мэлони насторожилась. Ох, и не к добру все эти спрессованные квадратики смешинок! А если все-таки получится…
ДЖЕЙК: А ДАВАЙ Я ПО-ТИХОНЕЧКУ РАЗВЯЖУ БИНТЫ?..
- Ты что-то чувствуешь?..
- Небольшое помешательство. Иначе не назовешь. Мне почему-то, подумалось…
- Продолжай. Ты, главное, не... Не сомневайся в себе…
- Понимаешь, на полсекунды пришло хулиганское ощущение, что я сейчас уберу от тебя всё то, что.... не дает тебе видеть!
- Ты знаешь… ты чувствуешь, как ты это сделаешь?
- Неа. Я вообще ничегошеньки не понимаю. Но сделаю. Присядь на подушки...Эй, поцелуи регламентом не предусмотрены! Несносный мальчишка!... Я тут, понимаете ли, всерьез колдовать собралась…
- Дохлую лягушачью лапку не забыла?
- Эх ты: темнота древняя!
Ничего-то вы, мужики, не рубите в нашем деле: сейчас каждая уважающая себя дама... э, то есть ведьма - давно уже в ГРИН ПИС записалась – и животину не гробит!.. Если будет жар от ладоней - потерпи…
- Идет очень странное глубокое тепло.Мэлони, у меня…
- Что? Что-то не так?!
- Да нет, хорошее ощущение…
У МЕНЯ... ГЛАЗА ЧЕШУТСЯ ПОД БИНТАМИ!
- Фу, ты меня напугал!.. Я-то думала, тебе нечто эпохальное мерещится! А тут по тебе всего лишь мошки летают…
- Ага. Каждый твой ноготок - чудная бабочка… только немного жгучая… Мэл, я уже не чувствую повязок...
- А их просто нет... да не жмурь веки, сиди тихо!
Сжав пальцы в кулак, девушка приложила их тыльной стороной к освободившимся от бинтов глазницам... ГОСПОДИ, если мы для Тебя не отработанный мусор, помоги нам с Джейком… я просто чувствую, сколько нам с ним в будущем вместе летать… летать… летать… ЛЕТЕТЬ… ЛЕТЕТЬ…
Мэлони!!.. Я до тебя еле докричался! Ты включила слишком яркий свет! Пелена зеленая какая-то... И режет глаза. МЭЛОНИ, Я НИЧЕГО НЕ ВИЖУ ИЗ-ЗА ЭТОГО СВЕТА!
- У тебя зрачки дрожат...
- Это хорошо или плохо?
- Не знаю. Но это начало.
- Чего начало: новой боли?
- Чего-то абсолютно нового. Без бинтов. Без бинтов. Без бинтов. Без бинтов. Без них проклятых. Без бинтов. БИНТОВ. БЕЗ. БИ...
- Я тебя не слышу. Но знаешь… лучше больно. Чем темно. О Боже!… я различаю свои пальцы… будто пятна туда-сюда ходят…
- Ты слишком долго держишь глаза открытыми… отдыхай, родной мой....
Откинувшись без сил на спину, Джейкоб утерся. Сразу и не разберешь: слезы или испарина…
- Слушай! Как ты это сделала?!
- Что сделала? Я не знаю, что я сделала!
- Ну вот это… с-со мною: уже кое-что различаю... Светотени, пятна всякие. С моим диагнозом это так быстро невозможно…
- Знаешь, я ничего не могу объяснить...
- Ты хотя бы понимаешь масштабы своего дара?!
- Джейк, я в туалет хочу… наверное, переволновалась… Ты подожди, ладно?... Сейчас вернусь и выведу тебя отсюда.
Побережье Атлантики. Залив Хэмптон-Родс. Автокэмпинг в 22 милях от Портсмута. 17 июня 1975 года. Вторник, 22.45.
- Эрика, ты поставила машину на «ручник»?
- Господи, да уймись же ты наконец! Инструктор выискался…
- Да я просто спросил…
- А я тебе сложно ответила: авто твоё зависло на склоне, без «ручника», колёс и прочих прибамбасов!..
Вздохнув, Эдвард отвернулся к стене. Да уж, когда у женщины “месячный цикл” в походных условиях – она сама кротость...
Скрипучий лежак вагончика, утопая в звоне цикад и неразличимом бормотании прибоя, нехотя разворачивался изголовьем к Южному Кресту.
- Нет, ты чего там не спишь?! Обиделся что ли!…
Вздрогнув со сна от неожиданности, мужчина воздержался от комментарий.
- Слушай, балбес, я хочу тебя…
Ну, приехали! Целый день была за рулем и ведь не умоталась: любимая…
- Дорогая, ты…э... сейчас не в форме.
- Я уже вообще - без всего...
- Мадам, здесь не те условия… и потом ребенок же рядом!
- Ребенок праведно спит! В отличие от своего папаши…
- Папаша уже тоже седьмой сон досматривал…
- Значит, я одна - озабоченная?!
- Эри, я не против…
- Большое вам “мерси-бо” за чудный уикэнд на природе! Я уверена, сейчас лишь одна семейная пара в лагере занимается говорильней, остальные -делом!
Я тебя скоро буду звать «полшестого»!...
Сделав театральную попытку натянуть на себя тенниску, новоиспеченная царица Саавская капризно надула губы. Вовремя обняв супругу, Эд одним движением вспенил одеяло, сползая щекой через жаркую ложбину груди на далекий скучающий по поцелуям женский животик… Откинув на сто миль в сторону никому уже не нужную прокладку, дама подтянула колени, удивительно кротко и бесстыдно показывая для чего на природе и существуют выходные!....
ПОДОЖДИ...
- Милый, подожди, говорю… кажется, кошка к нам в вагончик пожаловала. Вон зрачки светятся!
Содрав клочок кожи с ягодиц, резкая боль ушла по крестцу - выгибая мужскую спину дугой. Получив прострел, Эдвард охнул, откатившись на бок, и тут же забыл о боли... Держась за самодельные поручни походной кроватки, малыш в упор, не мигая, смотрел на него. Яркие камешки глаз еще раз наотмашь попали по копчику. Придавленная телом мужа, Эрика сипло заголосила и осеклась, видя, как четко и основательно двухгодовалое создание заново укладывается спать. В одном коротком зевке малыш успел погасить зрачки-бусинки и даже улыбнулся маме. Натянув плед до ледяного подбородка, женщина ошалело затихла.
Ровное дыхание маленького мужа и большого сына беспрестанно менялось местами.
Мягкий щелчок на подушке - и ароматный ломтик сна выскочил темно-золотой гренкой из бесплотного тостера аккурат позади затылка. Потянувшись, Эрика сладко раскинула руки и вздрогнула, вспомнив всё, что случилось этой ночью... Бросив взгляд на пустую детскую кроватку, женщина вылетела из вагончика пулей и обомлела вторично. Оккупировав рыжий от утреннего солнца гамак, сын с отцом мирно уплетали за обе щеки одну сосиску на двоих. Послав супруге воздушный привет, Эдвард пересадил ребенка к себе на колено и, напевая под нос, продолжил тутушкаться с двухгодовалым первенцем. Раскачиваясь туда-сюда на веселых импровизированных папиных качелях, малыш повизгивал от удовольствия…
Снова начиная дышать, Эрика подошла и с огромным облегчением чмокнула густую щетину и гладкую щечку. Ближайшие родственники в гамаке улыбнулись и, развернувшись друг к дружке, изо всех сил стукнулись лбами. Удар был настолько силен, что лобные парные полости треснули и у взрослого, и у ребенка. Кувыркнувшись через затылок, маленький Генри выскочил из гамака, но не упал, запутавшись красным кулачком в одной из веревочных складок. На секунду каким-то чудом согласовав свои движения с сыном, Эдвард тоже развернулся к супруге. Кровь, крики, гематомы и прочие переживания на большом и маленьком лице отсутствовали. А может быть их просто не было видно: среди нестерпимо ярких глаз одного и другого… Наступив на эти угли, Эрика рухнула, как подкошенная.
Мягкий щелчок на подушке - и ароматный ломтик сна выскочил аккурат позади затылка. Приоткрыв дверь вагончика коленом, Эдвард в полуобороте галантно поставил на столик перед супругой скворчащую яичницу с открытой банкой зеленого горошка и пакетиком томатного сока.
- УФ-ф! Чуть не обварился! С добрым утром, королевна. А скажи мне на милость, от чего это у тебя такие ошалевшие глаза?!
МОЖНО ПОДУМАТЬ, МЫ С ТОБОЙ ВСЮ НОЧЬ В КАЗИНО ИГРАЛИ И ВЫИГРЫВАЛИ!
Хмыкнув на собственную шутку, Эди тут же побледнел, видя как жена мягко заваливается в обморок. О, ЧЕРТ! Я даже искусственное дыхание делать не умею!.... Озираясь в отчаянии по сторонам, мужчина с размаха наткнулся на спокойный взгляд сына. Проснувшись от шума падающей посуды, маленький Генри бойко привстал в кроватке и сосредоточился.
Секунда – и простынь под обморочницей с хрустом дернулась и обросла лоскутами пламени... Очнувшись от боли, Эрика сладко раскинула руки и вздрогнула: вспомнив все, что случилось этой ночью... Бросив взгляд на опустевшую детскую кроватку, женщина вылетела из вагончика пулей - и обомлела вторично. Оккупировав рыжий от утреннего солнца гамак, сын с отцом мирно уплетали за обе щеки одну сосиску одну сосиску одну сосиску одну отпустите меня одну сосиску одну и еще одну сосиску на двоих на троих я очень хочу проснуться... на восьмерых вскладчину. Приветственно помахав супруге, Эдвард пересадил ребенка к себе на колено и, напевая под нос, продолжил-продолжил-продолжил-продал и жил себе спокойненько!
У меня сердце может не выдержать…
Продолжил тутушкаться с двухгодовалым червонцем… тьфу ты!.. первенцем… Раскачиваясь туда-сюда-туда на веселых импровизированных папиных качелях, малыш повизгивал от удовольствия… Я ВАС БОГОМ ПРОШУ. Пожалуйста. Разрешите. Мне. Проснуться.
Мягкий щелчок на подушке.... и сон выско. Выско. Выско... чил зажаренной гренкой... Мягкий щелч. На подуш... Мя...
Вот сучка! Сорвалась...
-----
- ДЖЕЙК!... Джейкоб! Ты слишком долго держишь глаза открытыми… Полушай! НУЖНЫ КАЧЕЛИ. Без них никак нельзя. Сначала, как следует, закрыть глаза. Ненадолго. И без желудства. Сжимать веки так, как это делали наши предки… отрекаясь от всех и вся. Оставляя всё снаружи!.. Как зачем?!.. Что за глупейшие вопросы! ТЫ - ХОЧЕШЬ ВИДЕТЬ? Тогда крепко закрой глаза.
Если решиться и делать это по-настоящему: ресницы затрещат от напряжения! Примерно так трещат врытые в песок бревна, когда на них с разбега напарывается большой зверь... Ты думаешь, я сейчас сморозила глупость? Ты - глупо думаешь. Ты чем это там себя тешишь-успокаиваешь?! Думаешь, в нас не осталось больших зверей? Ошибаешься, Джейки… Поэтому кончай филонить! Сжимай глаза по-настоящему. Чтобы открыть их тоже ПО-НАСТОЯЩЕ. МУ... МММ-мУ...
- Да стараюсь я, стараюсь! А зато ты сейчас мычишь и порхаешь по коридору, как прекрасная сказочная корова...
- Мерсинюшки, сударь, за комплимент. И, может, хватит вам со мной ручкаться? Отворяйте свои каштановые глазки: пора идти самостоятельно! Тем более, что впереди у нас по курсу целое медицинское КПП во главе с регистраторшей!
- Слушай, а как мы с тобой пройдем эту громобойную цвета молотого кофе тетку за кассой?!
- Ой, еще не знаю…
- Вот те - на: это что же за полководец у нас такой!
- Ах, не нравится?!
НЕ НЕ НЕ НЕ... как гулко звучит её голос... НЕ...НРА... Неужели я боюсь? Никогда не думал, что могу вот так паниковать... Кстати: меня кто-то зовёт или показалось?..
ДЖЕЙ-КИ!! Ну, глухомань полная!
Эй, у тебя проблема не с глазами, а с ушами! Представляете: ору ему прямо в эту... как ёё... incisura intratragica, межкозелковую вырезку ушной раковины... а этому господину хоть бы хны! Давайте с вами вместе, ещё разок...
Д Ж Е Й К И-ИИ-и!
- Ты чего мне в ухо кричишь?!!
- Ну, наконец-то. Я хотела, чтобы ты очнулся и перестал отвечать на вопросы этой регистраторши. Тем более, она тебе еще их и не задавала! И вообще… Если ты будешь и дальше вести себя, как больной: нас просто никогда не выпустят из этой поликлиники!..
- Но я ничегошеньки не вижу!
- А ты повернись ко мне, а не к этой тетке!
- Да какая разница!
- Здрасьте! Она на тебя смотрит, как на слепого. Вон у тебя снова вся голова в бинтах!
- Не понял…
- Хорошо: мы снова пройдем весь коридор от начала и до конца. Бинты - это люди...
- Какие люди, ты бредишь!
- Бинты – это люди, которых мы не приняли душой. СНИМИ ПРЕТЕНЗИИ К ЭТИМ ЛЮДЯМ... И снимешь бинты. Поравнявшись с регистратурой, Мэлони протянула пожилой негритянке халат и в быстром поклоне чмокнула заштрихованное мелкими морщинами эбонитовое запястье.
- Право же мне очень стыдно за мое поведение на улице, мэм!
Я была полной ротозейкой: вы могли уронить свои тяжелые сумки прямо на перекрестке! Взглянув на колоритную парочку, дама ошалело потянулась за телефонной трубкой. Мэл снова расшаркалась в комплиментах.
- Большое спасибо вам за халат! Очень и очень пригодился…
- Девушка! Вы подняли с постели тяжело больного...
- И самое главное: он мне как раз пришелся в пору – и фасон, и размер.
- Вы – сумасшедшая?!
- Нет. Поэтому халат остался чистым и белым. Я лишь немного посидела в нем с краю кровати...
- Так: я немедленно вызываю охрану!
- Тогда пусть прихватят заодно и утюг. Все-таки оставлять мятые стрелки на рабочей одежде я, знаете ли, не люблю…
ГОСПОДИ, ПРОШУ ТЕБЯ, пробей её этим Великим Потоком, имя которому Любовь...
- Да что вообще ваше поколение знает о любви?! У нас в дневном стационаре все коридоры пятнадцатилетними абортантками забиты!..
- Я поцеловала вам руку, мэм... Это был просто порыв. Может быть, я вас с кем-то спутала. Вполне возможно и вы меня сейчас путаете… Но бояться узнавать друг друга не надо!
- Это у вас, девушка, по молодости или по глупости такой оптимизм?! Я сама - бывший генеколог. И за двадцать лет кольпоскопии такого насмотрелась: врагу не пожелать! У каждой второй - эрозия шейки матки и подозрение на онкологию! Вот она: ваша “любовь”!..
- Понимаю. У моей мамы часто бывало такое же усталое лицо, как у вас...
Обычно у мам руки пахнут пирогами. А мне с детства запомнился запах тразикоров и салуретиков...
- Ваша мать плохо себя чувствует?
- Да, мэм. Она умерла десять лет назад.
Виновато заморгав глазами, пожилая регистраторша смягчилась.
- Я смотрю, вы недавно устроились к нам в клинику?
- Только сегодня, мэм.
- Вам еще многому здесь предстоит научиться… Проходите.
- Спасибо за беседу!
- Попутчика своего не забудьте...
Молодой человек явно не в своей тарелке.Глаза красные: видимо, не высыпается… В следующий раз захватывайте халат и для вашего провожатого. Так у нас положено.
- Непременно, мэм... Счастливо вам поработать…
- До свидания, молодежь.
------
Подойдя к медному от низкого вечернего солнца перекрестку Эйч Пикс Гарден, Джейкоб аккуратно развернул Мэл за плечи.
- Слушай: на каком языке вы говорили с этой негритоской в госпитале?
- В смысле, на каком?! На английском естественно…
- Я ни слова не понял…
- Ну, это твое состояние...
- А вот и нет, кудесник златовласый!..
Это целиком твое состояние! Ты не просто говорила: ты щелкала языком, как это делают все бушмены в северо-восточной Африке! Я когда-то увлекался Египтом… до сих пор дома где-то валяются аудиокассеты с древними христианскими молитвами...
- Да чушь это полная! В Египте нет христиан…
- Ошибаешься, детка… Там есть так называемая монофизитская Христианская церковь. И все богослужения идут именно на таком языке.
- На каком?!
- На таком! На котором ты пять минут назад бегло спорила с этой цвета финика “маджуль” регистраторшей в больнице!..
- Какой ещё “мурджуль”? Ты сбрендил, Джейк. Разыгрываешь меня?! Мумиджулем каким-то обозвал... Привстав на цыпочках, Мэлони тревожно заглянула в отливающие закатным небом и перекрестком мужские глаза. Уводя подбородок от встречного поцелуя, Джейкоб нахмурился.
- Муджуль, Дири и Пийарам - это не ругательства, а всего лишь сорта иранских фиников... Но дело не в этом, Мэлони... Я только что понял... короче, до меня дошло: я совсем тебя не знаю. Ни на йоту не знаю.
- Зато вон как в заморских десертах разбираешься! Я такая же сладенькая, а?..
- Погоди, с мысли не уводи меня...
Я не филолог... Поэтому ты не пугайся. Может, снова наговорю глупостей...
- Валяй! Я уже ко всем “мурджулям” твоим начинаю привыкать по-тихоньку...
-----
- Сдается мне, вы с этой пенсионеркой тарабанили на чистейшем коптском языке.Именно он чаще всего используется при христианских богослужениях в Египте. Я множество раз слышал его на кассетах... Тебе что, плохо?!
- …сейчас… Я сейчас, Джейки…
Не обращая внимания на спешащих по пешеходной «зебре» прохожих, девушка согнулась на корточках… ДЖЕЙКОБ, НЕ делай этого, прошу тебя...
- Что с тобой?! Чего я не должен делать?
- Не садись на этот чёртов мотоцикл, не надо... я сейчас... я смогу потратить свои деньги... я обещала своей подруге это сделать!...
Упираясь костяками ладоней в медленный асфальт, девушка приготовилась к рвоте. Обругав себя последними словами, Джейкоб тревожно присел рядом. Пикс Гарден, отдыхая от дневного потока машин, время от времени мелко взгдрагивала в своих каменных берегах, смешиваясь на повороте с 17-й авеню.
Я ТЕБЯ... я тебя очень прошу... не лихачь, не надо... ТЫ ЭТИМ НИКОМУ НИЧЕГО НЕ ДОКАЖЕШЬ! А ВОТ РАЗБИТЬСЯ МОЖЕШЬ ЗАПРОСТО! Чёрт возьми, он не слышит... Быстрее, уведи его руки с руля... - Джейкоб, я знаю... Я знаю, что будет с этим мощным байком! ПЕРЕКРЕСТОК ТЫ НЕ ПРОЙДЕШЬ... На всей скорости обнимешься с кабриолетом и вылетишь на “встречную”! Бр-рр!.. И эта... и многотонная фура намотает тебя на колёса. РОЗАЛИНО, РОДНОЙ МОЙ, НЕ НАДО... НЕ РИС... о Господи!... не рисссс-СКУЙ...
-------
Благодарно приняв протянутый через плечо носовой платок, Мэлони кое-как обтерла забрызганные темно-рыжей пищевой массой колени и щиколотки. ПОЙДЕМ, МИЛЫЙ... ХОРОШО... хорошо, что ты всё-таки меня послушался и не стал играть в “догонялки” с этими сумасшедшими байкерами!...
- Джейки... похоже, я отключилась на минуту. Пойдем, милый... помоги мне подняться...
Разворачиваясь с угла, семнадцатое авеню мокрой дождливой рыбиной шмякнулось под ноги. Поскользнувшись, на измороси, Мэлони едва не упала, чудом успев зацепиться за напряженный локоть Джкейкоба. НИЧЕГО, НИЧЕГО... ТОЛЬКО БЫ ДОВЕСТИ НАШУ ДЕВОЧКУ ДО ДОМА... а там посмотрим... Любой человек дома легче приходит в себя... И, слава-те Боже, перестает называть тебя чужим именем и поминать в суе не весть откуда взявшихся итальянских байкеров и прочую двухцилиндровую мотоциклетную нечисть...
Portsmouth. Штат Виргиния. 14 марта 1980 года. Пятница, 12 часов дня.
Едва не насадив на капот брошенную кем-то посреди дороги пустую продуктовую тележку, Барбара Борн с удовольствием покинула территорию супермаркета. Размеренно уходя за виски, короткие карандаши разметочных столбиков по бокам трассы назойливо чертили в воздухе самую важную новость: день рождения, день рождения, день...
ДА ЗНАЮ Я! Поищите кого-нибудь, кто позабыл, что дочке целых семь лет! Вот по этому поводу в багажнике и телепаются: бананы и киви на фруктовый салат, индейка в жаровню, ну а тетрапакеты с соками прямо в желудок!..
Безошибочно узнав еще издали знакомый фасад дома, Борн, аккуратно припарковалась у обочины... Темный бордюр из приземистого самшита, солнечные пятна на газоне, куча народа и куча снеди в обеих руках… вот оно начало праздника! Еще раз подняв глаза на родные окна, женщина уронила сумки и сердце на землю.
«...Руки по швам – колени прямые, руки вперед, колени согнуть. Руки по швам…»
Делая приседания в проёме третьего этажа, девочка полным чудом балансировала на подоконнике, не обращая на толпу зевак ни малейшего внимания. Взвизгнув, Барбара врезалась в мутные спины прохожих, пытаясь дотянуться хотя бы до ближайшего края этой страшной гимнастики. Заметив внизу отчаянные пятна крика, ребенок удовлетворенно замер, как бы выбирая, шагнуть ему сразу на тонкие пихтовые ветки или сначала выслушать маму? ДОЧЕНЬКА! Не делай этого!!
Господи, почему же я шепчу, а не кричу… Люди же в таких случаях могут все, что угодно перекричать: от пожарной машины до водопада… А я шепчу… И даже не так:только шевелю губами!
- Этого вполне хватает. Я всё читаю по твоим губам…
- И что же ты по ним читаешь…
- Чтобы я не умирала. Мама не хочет этого.
- Мэлони! Я люблю тебя… не делай этого!!
- Но ты же мне сама говорила: нам всем нужно делать зарядку! А таким, как я, заниматься надо в два раза чаще!
Повторив за дочерью очередное страшное движение, Барбара согнула колени, сев на асфальт. Прямо на собственное сердце. Боль яркая, невыносимая, сумасшедшая… Представьте себе: я села прямо на секундомер! Двадцать секунд – вот сколько осталось жить моему ребенку… Если. Если я не найду, не подставлю под её босоножки нужных слов…
- МЭЛОНИ, ПОДОЖДИ… Я… я тебе отсюда покажу: видишь, сколько продуктов… это к столу! Сегодня твой день рождения!...
- Я помню, мама. Сегодня у всей нашей группы именины.
- Я купила для твоей Синдереллы крошечное вечернее платье и оригинальную кукольную косметику... Вернись в зал: мы сейчас всё посмотрим!...
- Мне пока нужно заниматься…
- Доченька, ты уже много раз присела: и я… я удовлетворена: и ты… можешь идти отдыхать.
- А Кайо сказал, что не могу...
- Я не знаю, кто это…
- Один из нас. Тот самый мальчик, которого вы назвали Дэвидом.
- А он что... он - не Дэвид?!
- У всех в нашей группе на самом деле другие имена. Ваше - и еще одно. Настоящее. Только у меня второго имени нет. Я не совсем такая, как остальные, поэтому должна делать приседания. Не отвлекай меня, ладно? ЕСЛИ НЕ ХОЧЕШЬ, я не буду к тебе шагать. Но ты мне не мешай. Ладно?..
Кивнув девочке, Барбара потеряла сознание.
...НИКОГДА... НИКОГДА... НИ... ког...
…Никогда в жизни:
не видела таких медлительных облаков!
Их приколотили по углам гвоздями. А гвозди достали из дамской сумочки. Поэтому от стальных шляпок, вкривь и вкось вбитых в воздух, идет такой омерзительно сладкий запах прогорклой косметики... Видимо, эта гадость у меня прямо возле носа...
СТОП. А причем тут - гвозди и сумочка?!
ЭУ?! ВАМ ВСЕМ
делать что ли нечего?!
В дерьмо какое-то меня окунули и рады! Вот зачем нужно было мне в лицо нашатырь совать?! Я же не в роддоме! Забыли?!.. Семь лет назад из него благополучно вышла!!... Вздрогнув, Барбара удивленно приподнялась с домашнего дивана. Алан тут же подсел рядом на край пледа.
- Ты чего такой расстроенный?!.. Боже! Я всё вспомнила!!.. наш ребенок!
- С ней все в порядке, милая…
- Она... ОНА - НЕ РАЗБИЛАСЬ?
- Нет, родная. Не разбилась. Она и не думала этого делать. Ей бы и в голову не пришло такое…
- Но я… Алан! Я сама с земли кричала ей… чтобы она не делала этого…
- Милая, успокойся. Ты... перенесла сильный стресс...
- Что это?! Что за таблетки ты заставил меня выпить…
- Это обзидан. Он тебе поможет.
- Алан. Я тебя не понимаю: абсидиан это... это же камень! Ты даешь мне... толченый камень?!
- Не кричи, пожалуйста, ты полдома разбудишь… Обзидан - это всего лишь бета-блокатор... от сердечной аритмии…
- Я что: жаловалась на сердце? Стоп, а сейчас уже ночь?!
- Барбара. Ты... ты не нервничай. НАМ НУЖНО ПОГОВОРИТЬ.
-------
Помнишь, при твоих родах я упал в обморок? Там... на улице. Затем лежал под капельницей и ощущал тебя и себя как единое целое... Кто - на кушетке, кто - в гинекологическом кресле. Мы оба лежали. Одно горизонтальное целое. И оно было тогда - единым. Я очень люблю тебя и нашу девочку. Семь лет мы вместе. И то, что произошло у нас вчера, меня... меня по-настоящему пугает…
- Меня тоже, милый!..
- Не перебивай... пожалуйста.
Не перебивай.
Наша дочь не разбилась…
ОНА ВООБЩЕ НЕ РАЗБИВАЛАСЬ...
У тебя... просто не хватило времени, чтобы уговорить её это сделать.
Барби: мы же с тобой очень хотели ребенка...
Вспомни:
как ночи напролет мечтали, что когда-нибудь нас будут поднимать с постели капризы и верещания такого близкого нам маленького существа!...
ДОРОГАЯ МОЯ, ПОСЛУШАЙ... Нельзя приходить домой: и ставить сумки на пол, а ребенка – на подоконник.
ВТОРОЙ РАЗ Я ЭТОГО НЕ ВЫДЕРЖУ…
Поняла?..
Проглоти и запей.
___
________
________________
Майкл Томас Космика
СЕМЯ ИНКУБУСА. Зрелищная мистика.
(продолжениен следует)
