- Мамуль, ты обещала про Ставрополь … Как там дальше?
- О чем?
- Ну, поехали мы с тобой в Ставрополь. Помнишь? Бабушка меня, вроде, вылечила. Где-то под Тихорецкой…
- А … Да, сынок, конечно, помню. Все помню. Иногда путаюсь по времени…, а так, все помню. Тяжело было, очень. В госпиталь я устроилась. На кухне работала. Бабушка с Томкой тоже там жили. Бабушка в столовой – повезло нам, время же голодное ... Все ж таки ели …
- Так бабушка же в Крымской осталась?
- А? Нет, сынок. Мы из Крымской все вместе уехали. Нас всех за станицу вывезли, а дальше на попутках. Ну, кто как. Обозы шли разные. Раненных везли. Долго добирались … Остановились аж за Краснодаром … Васюринская, да, Васюринская… Я там в госпиталь пошла… Я ж говорила… Хорошо работала – молодая, шустрая была. Помню, чаны большие мыли … Одной то неудобно. Мне солдата дали … Молодой такой. А я, знаешь, тонкая была. С чего было толстеть. Мне вдогонку все: девочка, девочка! Но ты опять начал болеть.
- А та бабушка? Что меня лечила…
- Какая? А… та старушка… Так она не то, чтобы вылечила, нет. Она просто перед иконами за тебя просила … долго очень. Вот…, и определила потом: жить будет (мама смеется). А то выбросить уже тебя хотели…
- А из Васюринской - в Ставрополь?
- Нет. Крымскую освободили. Наши немцев поперли аж к морю… Прорвали ж эту линию… голубую. Ну, вот. А мы опять туда, где и жили. С хозяйкой этого дома. Мы с ней же и в Вассюринской этой были…
- А дальше?
-В Крымской? Устроились опять работать. Бабушка – уборщицей на винзавод, где папа, ну, дедушка твой Зиновий Иванович работал. Он и на фронт оттуда… Его же два раза забирали … Пришел в первый раз, комиссовали. Ноги обморозил. Это зимой, в конце сорок первого. В одних шинелях они ,в обмотках. Зима холоднющая была, хоть и Кавказ. А потом - второй раз, когда немцы напирать стали… опять на Крымскую. Надо было оборонять. Всех подряд брали, даже инвалидов и раненных, которые вроде выздоравливали … Сгинул папа… пропал.
И ничего не узнали?
- Узнали … Вот Лариса, молодец… сестренка твоя, Томкина дочка… Она и взялась. Через интернет… В архиве где-то… В Туле по-моему. Шестьсот с чем-то Пономарчуков воевало… Но нашли, знаешь, нашли. И номер части, и армия там, дивизия… Все совпало. И год рождения и ... Но, среди погибших нет. Что был в части – да, был. А где? Где-то бои были недалеко от Крымской. Вся эта часть почти и погибла … Вот. Среди пропавших без вести деда тоже нет. А их и не считали тогда сильно … Ополченцы. Их же по второму разу взяли … Можно было за них и не отчитываться сильно… Бои были переменные. То мы их, то они…
- Да…, мам, грустно. Помню, бабушка все ждала его. Только и разговоров со знакомыми … «Вдруг вернется?» Ведь было? Возвращались?
- Конечно … Из плена возвращались… Из госпиталей… Да мало ли… Некоторых сразу осуждали за плен ... А один раз чуть не нашли деда. Когда в Крымскую вернулись … Хозяйка, у которой жили… Они раньше, до войны семьями дружили … Так она получила письмо от мужа из госпиталя. «Жив, жив!» Сколько радости было. Да … И он пишет, муж ее. « Встретил там, в госпитале Зиновия Ивановича ... Ранен в голову»... Но он уже из госпиталя, муж этот выписался, когда писал. Мы скорее письмо ему: где видел отца, какой номер, что за госпиталь? Представляешь? Ждем мы письмо от него. А приходит от командира его части… мол, погиб он недавно… Вот как получилось…
- А этому командиру? Может он бы сказал, где муж-то… лечился…
- Что ты, сынок. Какое там … Всем было не до всех … В общем, мелькнул след, и все…
- А дальше? Дальше что?
- Дальше? Мы же в Крымскую приехали … Все разбито … Где жить? Мы в сарайке жили… Румыны уходили последними … Сначала немцы…
Люди вернулись … Ходят по дворам … Развалины… Ищут вещи какие-нибудь … жить как-то надо? Холодно … Люди раздеты … А румыны… Вот не ожидали от них: понаоствляли ловушек всяких… Дети подрывались… Игрушка яркая какя-нибудь валяется … взял, и – все! Вот такие сволочи…
- Мам, ну, и когда уехали в Ставрополь?
- Так я ж тебе говорила. Ты сильно болеть начал… Ну, да, это – тогда болел, а сейчас совсем серьезно … Уже год, второй тебе. Слабенький совсем. Ты ходить в два года начал. А в год уже говорил. Я тебя таскала. Голод был. Что только не ел. Зима прошла в кошмаре … Должна тебе признаться. Я никогда не склонна была к мошенничеству, к воровству … Нас строго держали родители. Да и времена юности нашей… Тридцатые годы… А тут, представляешь: один раз в жизни. Вот она, жизнь-то и заставила … Мы с подругой работали … Она меня устроила … На складе продуктовом … Давай, говорит, подсунем завскладом лишние талончики подписать… Он не глядя их… подмахивает , устает… а то и выпивши … Вот мы и решили … Получилось у нас … Двадцать килограммов муки домой принесли … Так что выжили, хоть и сжульничали … Вот ты мне веришь? Я ни разу нигде, никогда, ничего больше не взяла. Ни разу. Трудно и потом было. Но больше я так не делала никогда.
- Да, ладно, мамуль… Война же…
- Не война, сынок, нет… Мне надо было тебя сохранить… Бабка же сказала, будешь жить, я и старалась…
- Да, мамочка, спасибо, дорогая.
- Ну, а в Ставрополь … Врачи же сказали, не знают, что с тобой. Я и поехала. Отцовы родители … Твоего отца. Сестры отцовы … все там, в Ставрополе. И я решила туда … Послушай, давай я тебе про Ставрополь потом… Устала я.
- Конечно, мам, отдохни. Я после праздников к тебе пристану еще... Хорошо?
- Ладно, пока, сын.