ВЕТЕР


Студенты 3 – го курса факультета государственного управления заходили в лекционную аудиторию и занимали места. Шел 3–й семестр, в котором они должны были закончить изучение специального курса философии античности. Читал спецкурс профессор Андрей Семенович Сухоруков.
Профессор был еще не старым человеком, но что-то тяжелое было в его взгляде. Некая медлительность движений, монотонность голоса, которым он читал лекции и обращался к студентам, резко контрастировали с еще свежим лицом его. Очевидно было, что медлительность эта не была результатом возраста, но происходила от других причин. Что то говорило, что человек этот не был таким всегда.
Профессор Андрей Семенович работал в университете со дня его основания. В 34 года он с блеском защитил кандидатскую диссертацию по философии, а еще через 5 лет и докторскую. Он был автором многих научных статей и нескольких монографий. Человек огромной эрудиции, прилежный и добросовестный ученый он, однако, не сделал столь же блестящей карьеры. Несмотря на бесспорное уважение со стороны коллег, он не был особо любим из за некоторый замкнутости характера и резкости иных суждений.
Вся жизнь Андрея Семеновича была посвящена науке и любимому им университету. Послушать его лекции съезжались студенты из других городов и порой места не было в аудитории, так что приходилось слушать стоя. К студентам он относился с трепетной любовью: заботливо и мягко наставлял, исправлял и давал советы, и они отвечали ему на его любовь любовью.
В последние же годы Андрей Семенович очень сильно изменился. Произошло это не сразу, а постепенно. Во взгляде его появилось усталое выражение все более и более обозначавшееся. Он стал терять интерес к науке, перестал следить за ее развитием, писать статьи, участвовать в научных конференциях. Деятельность его ограничилась чтением лекций и несколькими семинарскими занятиями со студентами. Исчезла живость речи, потух взгляд. Движения его и речь походили теперь на работу автомата, стали монотонными и однообразными.
Он приходил на работу рано с угрюмым и скучающим выражением лица, сухо отвечал на приветствия и рукопожатия коллег. С тем же видом начинал читать лекции и проводить семинарские занятия и вечером уходил домой. И так каждый день.
Коллеги по работе, конечно, не могли не заметить такой перемены в столь живом прежде человеке, но никто не решался заговорить с ним, зная несообщительность Андрея Семеновича относительно всего личного. Да и не очень интересовалось большинство из них, объясняя себе эту перемену просто, что все на этом свете со временем приходит в упадок. И блеск ума, и образованность - все забирает неумолимое время, и только моральный облик человека в определенной степени не подвержен переменам…
Сегодняшний день ничем не отличался от предыдущего. Андрей Семенович зашел в аудиторию, молча кивнул в ответ на приветствие студентов и сел за стол. Занятия начались. Он открыл журнал, написал сегодняшний день, число и месяц и монотонным голосом стал проверять посещаемость занятий. Оказалось, что из всей группы присутствует лишь треть.
- Это самые боязливые и осторожные - подумал он про себя с горькой усмешкой и вспомнил, как, недавно проходя мимо студенческой курилки, услышал:
-Ты пойдешь сегодня на лекцию к Сухорукову?- спрашивал один студент другого.
Тот ответил небрежно:
- Да наверно надо сегодня пойти, а то я уже месяц не был, а он говорят на экзаменах режет тех кто не посещает.
-Вот старый черт!- бросил первый студент и со злобой раздавил окурок сигареты, словно выражая этим свое отношение к «старому черту».

Профессор начал читать лекцию своим монотонным голосом, неизменно действующим на студентов умиротворяющее – усыпляющее. В лекции этой уже несколько лет подряд не менялось ни одного слова и ни одной интонации. Когда он говорил, создавалось впечатление что говорит не человек, но какой – то механизм внутри человека. Работа эта не требовала никакого умственного и эмоционального участия. Это была речь, произнесенная 1000 раз и заученная или лучше сказать отпечатанная в мозгу, так что ничто уже не могло ее изменить, прервать или направить в какое то иное свежее русло. Казалось, взорвись в аудитории бомба, начнись потоп, и профессор все так же будет стоять посреди хаоса и буйства стихий непоколебимый, и тем же монотонным голосом читать лекцию.
Небольшая горстка студентов тут же занялась своими делами. Кто то начал что то рисовать в конспекте, одни стали вполголоса общаться между собой, кто то сидел, молча смотря в окно, занятый своими мыслями. Слова, которые произносил Андрей Семенович, творения выдающихся умов человечества - накопленная в веках человеческая мудрость, результаты невероятных душевных усилий, тяжелых страданий, и размышлений проникали в ум студента, но не найдя ни малейшего отклика в душе его, становились мертвы и уходили в мир небытия вслед за своими творцами.
На дальних рядах усилился звук разговора, послышался едва сдерживаемый смех. Обычно Андрей Семенович равнодушно относился к невниманию своих студентов, он не судил их. Терпеливо сносил он и шум и посторонние разговоры, словно бы признавая за студентами их право на такое невнимание, но сегодня шум был особенно досаждающим.
Профессор поднял глаза. Монотонная речь его прервалась.

- Молодой человек! - обратился он резко к болтающему студенту.
- Вот вы! Да, вы! сказал он, пристально глядя на студента, который чуть нагловато стал озираться по сторонам, будто бы не поняв, что обращаются именно к нему.
- Вы мне мешаете проводить занятия! Почему вы не слушаете?
Студент вызывающе посмотрел профессору в глаза.
- Мне не интересно - просто ответил он.
-Не понимаю зачем мне нужна ваша философия?

Профессор устало улыбнулся.
- Значит, вам не интересно - спокойно произнес он. Наверно идя сюда, вы ожидали увидеть шоу. Я должен разочаровать вас молодой человек, и вы совершенно зря столько сидели и ждали когда же начнется шоу. Впрочем, через месяц экзамен. Приходите, возможно, там будет веселее.
Услышав смешки за спиной студент нахмурился.
Подумав немного Андрей Семенович еще раз обратился к студенту:
- Но вот вы учитесь на факультете государственного управления. Кем вы собираетесь стать? Гос. управленцем? Премьер министром? Может президентом страны? А знаете ли вы что говорил Платон о главе государства?
-Нет, не знаю. - хмуро проговорил студент. Очевидно, было, что он находился в состоянии сильного раздражения.
- Платон называл идеальным то государство, которым правят философы. Люди безупречных качеств по законам справедливости.
Скажите -добавил он, задумчиво посмотрев на студента, его небрежную позу и нагловатый взгляд. - Вы обладаете качествами необходимыми правителю? Как вы будете править? Знаете ли вы что такое справедливость?
На лице студента изобразилось, что то похожее на усилие мысли.
- Ну это, вроде, когда у всех все поровну - произнес он наконец.
- Да, но все люди разные. Способности и таланты тоже различны. Каждый работает с разным усердием. Как же вы определите, как вознаградить человека за его труд по справедливости?
Студент больше не стал задумываться.
- Это просто! Тут знать много не надо. У моего отца большой супермаркет он торгует одеждой. Продавцы должны уметь продать товар. Если кто не справляется или продает мало, мы просто увольняем его и берем другого человека с испытательным сроком. Вот и все! И не нужен никакой Планктон.
- И никакая ваша дурацкая философия не нужна! - добавил студент уже со злобой. Он вдруг встал и вышел, хлопнув дверью. Кто то засмеялся.

Краска залила лицо Андрея Семеновича.
- Может, кто то еще так думает? - крикнул он.
Ему никто не решился ответить, но по лицам студентов было видно, что если бы не страх перед экзаменами они бы тоже бросили ему «Нам не нужна ваша дурацкая философия!»

-Как фамилия этого студента? - спросил он.
- Зверев.
- Так вот передайте ему, что он сорвал занятия и завтра я пойду к декану говорить о его отчислении! - крикнул он со злобой.
Занятие окончено! Всем спасибо! - ядовито добавил он.

Смущение и обида вывели из состояния апатии Андрея Семеновича. Обидно было ему и за себя и за науку, которой он жил всю свою жизнь. За свой жалкий вид перед наглым мальчишкой. Надо же было так потеряться! Ему - доктору наук, пожилому и уважаемому человеку перед группой желторотых юнцов.
-Завтра пойду к декану!- вспомнил он свои слова брошенные аудитории.
-Никуда ты не пойдешь - сказал он себе с горькой усмешкой. Так для куражу и чтобы попугать бросил ты эти слова. Он вдруг представил себе что, действительно, он идет к декану добиваться отчисления студента Зверева. Случалось ему уже и раньше обращаться к декану по поводу трений со студентами.
Вот декан Сергей Викторович полный и маленький человечек 45 лет подхалимством сделавший карьеру и получающий немалые деньги от своей должности, помимо официальной зарплаты, улыбнется ему своей невинной улыбкой. И скажет, похлопав его по плечу и после этого сделав строгое лицо.
-Я завтра с ним поговорю! Сделаю строгий выговор и предупрежу, что в следующий раз непременно отчислю. Завтра он извиниться перед вами.
Когда же он станет настаивать на отчислении студента, Сергей Викторович с добродушной улыбкой скажет:
-Андрей Семенович ну полно вам! Ну вспомните, ну все мы были такими в этом возрасте, ну может за редким исключением! - подмигнет он ему.
- Молодость, горячность.
Когда же он все еще будет настаивать на своем, Сергей Викторович тяжело вздохнет, добродушная улыбка соскочит с лица его и смениться на снисходительную, и он серьезно взглянув на него скажет.
-Андрей Семенович ну вы же прекрасно знаете как у нас обстоят дела в университете. Наш университет – одно из самых престижных учебных заведений в стране. Элитный ВУЗ! Вы же знаете сколько платит студент у нас за образование.
- Точнее его родители платят - ответит он хмуро.- Его отцу, который держит магазин одежды непременно надо, чтобы его сынок, торгуя нижним бельем при этом имел диплом нашего элитного университета. Вот она эта новая элита и мы ее готовим.
- Да, его родители! - ответит Сергей Викторович. И, между прочим, напомню вам, что в нашем университете оклад преподавательского состава почти в 2 раза выше, чем в других университетах. Вы задумывались за счет чего это так?
На этом разговор закончится. Декан снова улыбнется и задаст какой нибудь посторонний вопрос, давая этим понять что разговор окончен.

- Уйти из университета в другой? - спрашивал себя Андрей Семенович. Но он так привык к нему. Он работал здесь с самого его основания. Все самые радостные и теплые воспоминания были здесь, это был его мир. Он так сроднился с этими стенами, что уйти отсюда значило бы порвать с самыми родственными отношениями. Уйти отсюда означало бы признать, что потерпел окончательное поражение в жизни. Нет, он не уйдет. 35 лет жизни он отдал этому университету. Он помнил другие времена и другого студента. Времена были светлые и радостные, студент приходил за знанием уважительный и благодарный. Была дружба и любовь. Были вечера встреч студентов и преподавателей спустя много лет и после окончания университета. Была трогательная и нежная дружба на долгие годы, пока семья и дела не заставляли бывших студентов понемногу забывать любимых преподавателей.
Сегодняшний студент был иным. Это был студент покупатель. Он платил за обучение и ни в грош не ставил преподавателя. Образование было товаром. Преподаватель – продавцом. Причем ценность товара была условной, постоянно падающей в цене….
Сегодняшний студент не приходил за знанием и не жаждал его. Его интересовал диплом, престиж учебного заведения, которым он хвастал перед сверстниками. Не само образование, но диплом об образовании превратился в некий обязательный атрибут современного человека, некий кредит доверия, который каждый стремился получить «на всякий случай» авось пригодиться в жизни. Андрей Семенович задумывался, он думал о прошлых временах, когда образование было уделом немногих, элиты.
Истинная элита была всегда очень немногочисленной, и сколь ты ни критикуй эту вшивую интеллигенцию прошлого, думал он, все-таки встречались среди них люди истинно образованные, имеющие какие то идеалы в жизни и следующие этим идеалами. Эти люди потерпели поражение, думал он. Сегодня человек с душой – изгнанник. Его как бы не существует, он не должен показывать носа, и вынужден приспосабливаться к серой массе, иначе ему несдобровать. Весь мир почему то оказался вовлеченным в какие то сумасшедшие собачьи бега без смысла, без оглядки и остановки…

Профессор Сухоруков тяжело вздохнул. Еще предстояло провести семинарское занятие со студентами 2-го курса, но он чувствовал себя настолько измученным и случившемся, и тяжелыми мыслями, что решил пойти домой пораньше, отменив занятие.

Он зашел в методический кабинет. Его помощница Катя сидела за компьютером и что то набирала.
Катя! - обратился он к ней. Передайте студентам через старосту, что сегодня не будет занятия со 2 курсниками. У меня жутко разболелась голова.
Девушка оторвалась от компьютера и посмотрела на Андрея Семеновича.
- Ой, у вас совсем больной вид сказала она. Вы не заболели? Может чем то помочь, у меня есть аспирин - в голосе ее слышалось искренне участие.
Профессор улыбнулся.
- Нет, большое спасибо.

Андрей Семенович взял свой портфель, надел плащ и стал спускаться по мраморной лестнице ведущей в холл. Когда он вышел на улицу, потянуло осенней первой прохладой - был месяц октябрь. Ветер кружил по земле осенние желтые листья. Профессор Сухоруков застегнул плащ на все пуговицы.

Внезапно он услышал оклик за спиной.
- Андрей Семенович! Здравствуйте!
Он обернулся и увидел своего бывшего студента Курмышева.
-А Евгений Павлович! Как твои дела?
- Спасибо, хорошо! – сказал Курмышев. Разрешите вас проводить?
- Конечно, буду очень рад.
Андрей Семенович действительно был рад видеть Курмышева. Это был жизнерадостный молодой человек, которого он очень полюбил за светлый ум и искренность еще, когда тот учился у него на первом курсе. По окончанию обучения Курмышев поступил в аспирантуру, одновременно он работал методистом в университете, и еще умудрялся подрабатывать плотником. Молодой человек был воплощением кипучей энергии и полной надежд юности. Курмышев приступил к написанию диссертации, но еще не успел выбрать научного руководителя и несколько раз во время случайных встреч с Андреем Семеновичем просил того быть его руководителем. Но профессор в последние годы так охладел ко всякой научной деятельности, что даже Курмышеву на его просьбу он ответил неопределенно:
- Ну, не знаю. Посмотрим. Давайте поговорим об этом потом Евгений Павлович.

Они вышли из здания университета, и пошли по дороге ведущей к автобусной остановке. Эту дорогу студенты и вслед за ними преподаватели прозвали дорогой жизни за ее необыкновенную длину и ухабистость.

Как твоя работа? – спросил улыбнувшись Андрей Семенович.

- Спасибо, все хорошо, работаю, учусь, живу – все потихоньку - ответил Курмышев.
- Ну, так уж и потихоньку! - усмехнулся Андрей Семенович.
Ему нравился молодой человек, он и сам был таким же когда то. Работал, читал, мечтал и все в бешеном темпе, боясь не успеть, потерять время и когда его спрашивали о работе, о жизни, он так же как сейчас Курмышев, скромно отвечал – Живу потихоньку.

Проходя мимо студенческого стадиона, Андрей Семенович посмотрел на трех студентов сидящих на скамейке, двух парней и девушку. Один парень пил пиво, второй курил и периодически сплевывал на землю, девушка тоже держала сигарету между пальцев. Волосы первого парня доходили до плеч и были выкрашены в яркий зеленый цвет. Второй был коротко подстрижен, и на каждом ухе у него сидело по три серьги.
«И за что им, бедненьким, такая маята» пробормотал про себя Андрей Семенович.
Парень что то сказал девушке и засмеялся он и его друг. Девушка огрызнулась. С губ парня сорвалось бранное слово. Андрей Семенович только грустно улыбнулся. Еще несколько лет назад он бы подошел, сделал замечание, узнал бы фамилии студентов и пригрозил им наказанием. Сейчас он только устало махнул рукой. Невозможно сдержать натиск бури…Особенно в одиночку.

- Андрей Семенович - начал Курмышев. Простите мне мою назойливость, но я еще раз хочу вас попросить быть моим руководителем. Я так надеюсь, что вы все таки согласитесь. Я, правда, могу пойти к Заметову он готов меня взять. Но мне хочется, чтобы именно вы были моим руководителем.

- Ну почему именно я? - спросил профессор

- Я помню ваши лекции, когда я был вашим студентом. Весь курс восхищался вами.
Вы были нашим кумиром. Общение с вами зарождало в нас желание меняться, становиться лучше. Ваше влияние на мое взросление было огромным. Вы даже не представляете скольким я обязан вам. Ваше отношение к нам, общение с нами воспламеняло сердца, меняло нас самих.
- Воспламеняло сердца? - с горькой усмешкой переспросил Андрей Семенович.
И добавил:
- Да, а сердце сегодняшнего студента не воспламеняется. То ли от того что слишком холодно то ли огонь ослаб.

- Ах, дорогой мой Евгений Павлович! Зачем вам эта диссертация? Зачем вы собираетесь работать в университете. Я знаю вас, вы человек трезвого и ясного ума, человек с душой. Вы знаете что такое эта современная наука? Она превращает неглупого человека в унылого циника, а из дурака делает полного дурака, надутого и спесивого, готового лопнуть от гордости. Вот что такое эта их наука. – с чувством произнес он – И затем задумчиво добавил:
- По плодам узнаете их. Не может дерево доброе приносить плода дурного…
- Ведь я знаю что вы подрабатываете плотником. Поверьте, это дело в 1000 раз благороднее и благодарнее чем ученая деятельность. Почему бы вам не продолжать этим заниматься? Ну, лишите себя дармового хлеба, ну иной раз пораните руку работая за станком, вонзите занозу в кожу, зато не пораните душу и не вонзите заноз в сердце.

Они помолчали несколько минут

Курмышев начал опять
- Но Андрей Семенович что вы такое говорите? Конечно, я могу понять что иногда человек может сбиться и идти по ложному пути в том числе и в науке… Это возможно, но…

- В науке? – перебил его Сухоруков Что это за слово такое? Что вы имеете в виду, когда произносите это слово? Где вы видели науку? Уж точно не в этих стенах! Студент идет сюда не за наукой, а за дипломом. Преподаватель идет сюда не за наукой, а за теплым и спокойным местом. В науку никто теперь не верит кроме сумасшедшего Докторенко. (Докторенко был преподаватель социальной философии и психологии. Это был человек известный своим скандальным поведением, одержимый манией величия. В 23 года он закончил политехнический университет, и, промаявшись 9 лет, меняя рабочие места и нигде не умея ничего добиться, вернулся в родной институт поступил в аспирантуру, кое как написал диссертацию, компилируя чужие мысли и защитил ее. Он стал стремительно делать ученую карьеру. К 42 годам он сумел восстановить свое чувство значимости, столько лет находившееся в унижении, написав и защитив докторскую диссертацию по философии. Последние годы он был занят написанием ученых книг. В этих книгах он предрекал скорую гибель всего человечества и предлагал свой путь спасения от гибели. В чем заключался этот путь простому смертному понять было совершенно невозможно. Книг никто не читал, и чтобы не потерпеть убытки он продавал их студентам обещая лучшую оценку на экзаменах. Один раз на лекции он бросил студентам «Пока вы ничего не соображаете что я вам говорю, человечество гибнет, а я трачу на вас свое время!)

- Я уже не говорю про взяточничество буйным цветом цветущие среди нас, преподавателей. – продолжал Андрей Семенович - Это стало настолько в порядке вещей, что когда узнают что вы не берете взятки, вас считают высокомерным зазнайкой, не говорю про оплачиваемые экзамены, про обязательные попойки преподавателей после этих экзаменов, за которые платят студенты. И как после этого ждать уважения от студента?
Он помолчал и взглянул на Курмышева, тот ответил задумчивым взглядом.
- Простите меня Евгений Павлович, может быть я кажусь вам старым занудой, но поверьте мне, что я ничего не преувеличиваю. Я уже несколько лет молчу, но раньше я не молчал. Когда я стал замечать первые признаки умирания науки я не молчал! Мне было больно и страшно видеть эту смерть, и я не молчал, но мне затыкали рот, считали меня назойливым и мнительным. Я говорил с коллегами, теми, кто остался верен науке, мы боролись, но нас было немного и мы проиграли. Теперь, когда я замолчал, меня считают усталым стариком, которому пора на пенсию. Это поражение! - сказал он грустно и добавил
- Теперь наука мертва, и я не знаю, оживет ли когда-нибудь вновь.

- Я вам вот что еще расскажу.- продолжил он немного помолчав.
- В прошлом месяце я был в Ялте на научной конференции. Уговорили таки меня поехать. Конференция была, знаете о чем? «Кризис духовности! Возрождение духовных основ общества».
- Ну, как всегда, знаете, вся эта возня - доклады, напыщенные речи и прочее кривляние. Зайцев заливался соловьем. Об объединении людей, братстве всех, любви. Потом был стол, попойка страшная! Зайцева пришлось поддерживать, едва стоял на ногах. И уходя, знаете, что он сделал? Утащил палку колбасы и бутылку водки со стола, пока никто не видел. Это доктор наук! Заслуженный деятель науки! Автор многочисленных научных статей и публикаций! Но как он будет любить человечество без водки то – позвольте спросить?

- Ах, дорогой Евгений Павлович! Вы знаете, все эти наши научные заседания, ученые дискуссии и семинары мне напоминают некое священнодейство! Все это бесконечно далеко от жизни и не может решить ни одной реальной проблемы.

- Когда я был в вашем возрасте я позволю себе польстить, сказав, что был не хуже вас. То есть был достаточно чуток к действительности, и, может быть, острее среднего человека воспринимал боль и свою и чужую, ощущал общую трагедию жизни. Я изучал историю. Вы знаете что такое изучение истории? Для вдумчивого человека занятие это – самоистязание, мучительная попытка среди человеческой злобы и глупости найти хоть каплю смысла. Зачем человек не умирает как только родиться? - думал я. Зачем он столько тянет срок? Я не мог найти ответа. Я жил во мраке! Помните образ пещеры Платона? Мне посчастливилось выйти из этой пещеры. Кант, Гегель, упанишады указали путь духа, путь свободы и я поверил, что приближается новое время Свободы. Я хотел быть проповедником Свободы. Я верил в разум. Но каков результат? Свобода не нужна. Похоже я 35 лет обманывал своих слушателей и себя самого. – профессор умолк, последние слова он проговорил несколько взволнованно.

Они помолчали.

- Итак, мой дорогой Евгений Павлович – продолжил он уже более спокойным тоном. Простите меня, это все пустяки, я немножко увлекся, но давайте поговорим серьезно. Итак, вы хотите вступить в наш ученый мир. Но знаете ли вы что это за мир?
Когда то он действительно представлял собой узкий круг людей высоко духовных, образование и духовность это было одно и то же. Я думаю иногда о мудрецах востока, людях глубоко постигших жизнь, хранителей знаний. Эти люди могли учить, им не нужны были научные степени, их не интересовал оклад. Знание было драгоценным даром и не имело цены. Его передавали с любовью от учителя ученику и в ответ получали любовь и уважение.
У нас уже давно совсем не то. Посмотрите на нашу систему образования! Сейчас все учатся. Кажется, люди так озабочены своим образованием. Увеличивается количество учебных заведений, появляется столько всевозможных форм образования! Курсов, спецкурсов, семинаров! Но вот вам парадокс – количество университетов растет, количество образованных людей увеличивается, а студен с каждым годом все глупее и глупее. Нет ни памяти, ни способности воспринимать знание и самое главное никакого интереса и стремления к знанию. Сколько бессмысленных усилий совершает человек! Вы только подумайте? Десять лет провести за школьной скамьей, а сейчас говорят о том, что и этого недостаточно и предлагают увеличить срок обучения в школе, а потом еще пять лет в институте! А жить и работать когда же? И зачем скажите мне, владельцу магазина, управляющему иметь диплом о высшем образовании? Для этого вполне хватило бы полугодичного курса. Скажу вам свое мнение, что большинству людей вполне достаточно 5-6 лет обучения в школе. Высшее образование должно быть уделом немногих, а именно тех, кому оно действительно необходимо. Специальность, дающую хлеб можно легко освоить за 2-3 года!
Высшее учебное заведение должно заниматься воспитанием духа. Оно должно давать человечеству людей духа, способных вести за собой остальную массу, служить проводниками из мира мрака в мир света!
Мы же создали искусственный мирок псевдомудрости. Сейчас любой сапожник с докторской степенью берется учить, тогда как он должен заниматься своим делом. Драгоценности культуры оказались в руках людей, которые никогда не смогут их оценить и они играются этими совершенно недоступными для них драгоценностями как дети иногда играются, переодеваясь во взрослых.
Доктор философских наук! Профессор философии! Что это такое как не священные символы? Пустые и бесполезные, но принимаемые простыми людьми, верящими в их авторитет. Я вам скажу свое мнение - эта сегодняшняя высшая интеллектуальная элита просто маленькая группа людей без особых дарований, и не способных ни к какой практической деятельности вследствие лени и презрения к труду. И они заполняют свое время тем чему нельзя подобрать более подходящего названия нежели «игра». Общество терпит этих людей, оно их кормит и одевает и позволяет играть. И смешно мне делается, когда кто либо из них жалуется на малое содержание, воображая, что действительно служит полезному делу. Очевидно, человек не понимает своего положения. Нет ничего презреннее таких заявлений.

Андрей Семенович умолк. Курмышев тоже молчал и казался взволнованным. Несколько минут прошли молча.

В конце стадиона дворник Семен подметал листву большой метлой и сгребал ее в ровные кучи. Он заканчивал мести, садился на скамейку и закуривал и в это время сильный порыв ветра вновь разметал кучи. Тогда Семен поднимался, брался за метлу и начинал снова сметать листья в кучу. Андрей Семенович посмотрел на него и задумался опять.
- Евгений Павлович! – обратился он опять к задумавшемуся Курмышеву.
- Посмотри на нашего Семена!
- Он прекрасно понимает, что сколько не мети, ветер все равно разнесет эти кучи и ему придется начинать заново. Он догадывается что работа его бессмысленна но продолжает работать. Для чего? Он знает, что рабочий день его заканчивается в пять часов, и когда он уйдет, ветер разнесет по стадиону результаты его работы, а завтра он придет и возьмется за метлу опять. И я думаю, что благодарен он этому ветру хоть и ворчит на него. Так и мы. Мы метем листья! Пытаемся придать форму и гармонию, создаем порядок из хаоса. Боремся с ветром и прекрасно понимаем, что не победим, и в этой борьбе весь смысл нашей жизни и деятельности. Борьба эта будет вечной! Борьба за дух, за культуру. Но неужели окончательная победа невозможна? Неужели нам в удел дана лишь вечная борьба? Вечное стремление к гармонии и счастью, но не сама гармония и счастье? - Он задумался.
А может и впрямь в этом наша роль? – вдруг добавил он.

- Андрей Семенович! – вдруг начал Курмышев, голос его дрожал. – Конечно, я мало знаю, и только не подумайте, что я хочу вам делать замечание. Но я думаю что вы очень пессимистично смотрите на вещи… И, простите, я думаю вы ошибаетесь. Есть искренние люди! У меня есть друзья и мы … Мы воскресим вашу науку! Вы будете направлять нас к миру света! – Он сбивался, лицо его было очень взволнованным.
Профессор Сухоруков взглянул на молодого человека. Что то очень хорошее было в этом лице.
Андрей Семенович задумался и внезапно складки кожи на его лице разгладились, что то похожее на надежду появилось в его взгляде.
Он снова поднял глаза на Курмышева. И улыбнувшись ему сказал.

- Хорошо Евгений Павлович, я буду твоим руководителем! Какая тема диссертации?