ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Обнимаю вас душой, мои дорогие читатели,
и приглашаю в резкий, рельефно-живой Канал прозы.
Каждый из нас по жизни - Автор.
И мы - сверхпроводимы. Мы выдаем "на-гора" и обнажаем те краски, которые нас и наших близких учат быть сильными и светлыми. Учат любить и ненавидеть. Но все-таки больше: любить.
Даст Бог - еще не раз прикоснемся к жанру зрелищной мистики.
Я постоянно с вами на сердечной связи.
Ваш М.Космика.
PS.
Низкий поклон и благодарность данному творческому порталу
за ежесекундную уникальную возможность прямого контакта
с читателем.
К сожалению, формат "блокнот", в котором единственно можно выкладывать на этом ресурсе прозу - ни в коей мере не может передать архитектуру романа - и не поддерживает авторскую съемку и медитацию.
Если захмелеете, и захочется полетать в Канале, c полным текстом в профессиональном книжном формате djvu вы можете ознакомиться по сноске:
http://rghost.ru/28456981
Программа-просмотрщик файлов djvu находится здесь: http://rghost.ru/28457311
Внимание!
Точка сборки романа настолько
тактильна и натуралистична
(технологии обратной силовой связи - “force feedback”),
что я категорически против чтения больше ста страниц книги подряд любым из вас.
Это зрелищная мистика. Это кино, а не проза...
Не рискуйте. Не надо.
Р Е Ц Е П Т Х А Г Г Е Р Т А.
Ужин с тварью при свечах.
(полная публикация)
Tacoma - Seattle
2002
Лондонская ежедневная газета “The Daily Mirror”
Колонка главного редактора.
Гиганты-черви длиной более двух футов буквально наводнили северные территории США: Вашингтон, Монтану, Вайоминг, а заодно и Северную Дакоту. Население напугано. Люди находят этих мутантов и за городом, и у себя в огороде. Вызывая законное отвращение детей и взрослых, черви ползут и шуршат по земле, как лавина, заселяя заброшенные пустыри, магазины, рестораны, лобби-бары, подземные паркинги и SPA-центры. В местах массового отдыха горожан зарегистрированы случаи кардиогенных шоков у больных острым инфарктом миокарда. Приведем высказывание авторитетного американского зоолог, проф. Флоридского университета Арчи Карра. «Мы пока не знаем, насколько эти особи ядовиты и чем вызвано их массовое явление. На задворках США обнаружено более миллиона червяков на одном акре и есть все основания полагать, что это ещё не предел!..» «…Если эти твари будут плодиться с такой же скоростью, - отмечают не менее именитые специалисты: Патрик Прингл (эколог, автор бестселлера “Приключения под водой”) и приматолог проф. Айвен А. Сэндерсон, - от этого жуткого жестяного присвистывания кое-кто действительно может окончательно сойти с ума. И не позднее, как сегодня же вечером...» Одно слабое утешение: червяки отличная наживка и рыболовы наверняка будут от них в полном восторге. Только как бы нам не поменяться в этом древнем процессе местами…
Пирс Морган.
АРХИМАНДРИТ Макарий (Веретенников), Россия.
Молитва на домашнее благочестие и защиту от чародейства.
«Да воскреснет Бог – и расточатся врази Его. И да бежат от лица Его ненавидящий Его. Яко исчезает дым да исчезнут. Яко тает воск от лица огня – Тако да погибнут беси от лица любящих Бога - И знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих:
РАДУЙСЯ Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняй бесы силою на тебе пропятаго Господа нашего Иисуса Христа - во ад сшедшаго и поправшаго силу диаволю, и даровавшаго нам тебе Крест Свой Честный на прогнание всякого супостата.
О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь.”
ПИТЕШТИ, южная Румыния, административный центр уезда Арджеш.
Обводная дорога. 3 часа, 31 минута. Пятница.
СВОДКА С МЕСТА ПРОИСШЕСТВИЯ:
Аварийный занос «Крайслера - Chrysler Saratoga, синий метал., дв. 2.5 л, тип трансмиссии: механика - последовал между 1 и 2.30 ночи. Личность погибшей установлена: Коштуния Марка Петерс 61 год. Водительский стаж три года. Труп имеет сильные повреждения в области грудной клетки от удара о рулевой обод. При аутопсии (Autopsy) - вскрытии тела был выявлен обширный пневмоторакс: наличие воздуха и газа в плевральной полости, вследствие разрыва тканей правого легкого. Траектория столкновения с опорой моста показывает: до момента смерти К. Петерс находилась в сознании и, несмотря на деформации хрящевых колец обеих бронхов, дышала. В кулаке потерпевшей обнаружены обрывки шнурка с бусами, возможно, молельные чётки…
В багажном отсеке машины выявлены битые медицинские колбы, стаканы, а также остатки желеобразной жидкости, имеющей специфический запах. Утренний осмотр места происшествия дополнительно ничего не выявил. Однако считаем нужным упомянуть о двух возможно никак не связанных с инцидентом деталях. В минуте ходьбы вверх по шоссе от места аварии обнаружена детская босоножка, утерянная с левой ноги. Цвет: сине-серый, грязью не забрызгана... На противоположной стороне дороги наблюдается помятость по обочине. Очертания напоминают короткое бревно либо предмет, схожий с бревном, двигавшийся или волоком двигаемый в сторону леса.
Мариус Тахе, 2-й линейный отдел полиции у. Арджеш. Уго Войтневич, майор медицинских войск.
Michael KOSMIKA
SUPPER WITH THE CREATURE AT CANDLES
«И так каждый из нас за себя даст отчет Богу…»
Sperling’s BestPlaces опубликовала ряд любопытных рейтингов о качестве жизни в различных городах США. Рейтинг уровня стресса основан на таких показателях, как количество безработных, самоубийства, разводы и преступность. А также число пасмурных дней в году. Согласно исследованиям наиболее высокий уровень стресса испытывают жители городов Такома (штат Вашингтон), Майами, Нью-Орлеан, Лас-Вегас и Нью-Йорк. Наиболее безоблачна жизнь у обитателей города Олбани (штат Нью-Йорк), жителей графства Орандж (Калифорния), городков Нассау и Суффолк (штат Нью-Йорк) и города Миннеаполиса.
--
----
--------
ТАКОМА. Штат Вашингтон.
Пинокл Бич 2. Воскресенье. 8.05.
Привет всем!
Кто оказался рядом с этой запиской. И если вам сию секунду приспичило пристрелить себя, дам пяток-другой бесценных советов. Побрейтесь. Причём, тщательно. Времени не жалейте. Его у вас - не мерно. Впереди, по крайней мере.
А вот залитая кровью щетина - зрелище довольно нечистое. Я это видел. На работе видел. Натянете на морду полицейский жетон лет на восемьсот - ещё и не такого насмотритесь! И переспрашивать, скоты безрогие, больше не станете. Это первое. Второе. Не нужно перед этим смотреться в зеркало. Мешает сразу нажать на курок. И будете, как девица на пляже: в воду холодно, а назад в компанию уже не тянет. Так. Чего-то еще забыл… Ах, да! Если вы «правша», возьмите пистолет в левую руку и сразу приложите дулом к виску. Во-от так. Нажимать на счёт «четыре», стоя. Для особых идиотов повторю: не сидя и уж никак не лёжа! Стоя. Если вы сейчас в спальне, как и я: стоя возле кровати. Ещё лучше встать на саму кровать. Особенно хороши больничные металлические кровати с панцирной сеткой. Как любят повторять французишки: “sommier metallique”!..
СТОП. Но я же сейчас не под одеялом, а в кабинете! Чёрт, возьми… Ладно, попозже определимся... Ну, приятели-злопыхатели, вот оно и всё... Так. Теперь: что это за фокус со сменой рук и положениями тела при нашем долгожданном выстреле? Отвечу. Не то, чтобы лично вот вам. Или вам. Нет. Отвечу не из-за вас всех. Мне по большому счёту на вас абсолютно. Абсолютнейше..... Нас. Рать.
Скажу в этот казённый воздух: который после выстрела...моего Выстрела... слышите меня, поганцы?!
...даже и не поперхнётся!
Записывайте, кстати, быстрее: я лично под вас одних подстраиваться не собираюсь! Итак, оружие у нас обязательно в слабой руке!.. Она менее с нами связана, хуже слушается и соответственно почти не поддаётся на гнилые уговоры: типа «что ты делаешь, остановись, пока не поздно...»
И о положении при самоубийстве.
Лёжа, мы больше себя жалеем. Лёжа - мы более дети. На ногах чувствуешь себя отстранённо, взрослее, а значит и целеустремлённее! А цель у нас с вами достаточно благая: вынести мозг. И тут уж надо всё делать наверняка! ОТСТАВИТЬ. Совсем забыл. Я не опоздал?!..
Ещё не заменили авторучку - Джоном Мозесом БРАУНИНГОМ?!
Черкните приписку: В МОЕЙ СМЕРТИ ПРОШУ НИКОГО НЕ ВИНИТЬ.
Стандартная гигиена. Последняя, судя по обстоятельствам…
...сдёрнув серый листок с каретки, Далтон брезгливо двинул печатную машинку на край стола. Жирные стопки деловых бумаг, беспорядочно и косо тесня друг друга в песочно-кремовых пачках, напоминали плоскую стаю атлантических палтусов.... Но дальше сравнение не заладилось. Н-да... Оно - не Вы. Держивало, это супердурацкое сравнение, никакой объективной критики! Здесь пахло не морем, а пылью. И противное поскрипывание канцелярского стула ни в коем разе не могло даже мысленно приближаться к широкому яркому скрипу бом-брамсельных корабельных снастей. Всё. ЖИЗНЬ ПАСКУ. Да. Особенно, если тебе ещё одиннадцать лет трубить до этой долгожданной нищенской пенсии… Да нет! Не понимаете!… И не надо делать та-а-кие глаза! Меня вообще раздражает, что вы оказались тут как раз напротив и чего-то там читаете! Вы-НЮ-хиваете!.. Впрочем, могу и объясниться. Только личико не надо на сторону воротить: будто у меня изо рта всякими там грамм-отрицательными анаэробными микроорганизмами пахнет! Не более вашего воняет… Итак. Добросовестный и знающий своё дело полицейский Энтони Далтон. Вот он я. В кабинете. Припёрся за каким-то сладким хреном на работу в выходной. Я, кстати, вообще ненавижу все воскресенья, а заодно все эти ваши сраннючие субботы! «Мистер, Энтони, а Фы разфе не собираетесь с нами с утфра в церкоффь? У фашего прата чудесные пфропофеди!»
Ан нет, мать вашу за сарафан и щиколотку, не собираюсь!.. И боголюбивого Тимоти лицезреть тоже не собираюсь! Близнецам вообще нет надобности мозолиться друг по дружке: посмотрись в зеркало - и лишний раз поздоровайся. И не надо, прохиндеи мои, так понимающе кивать головой!! Чего-чего, а завистью здесь не пахнет. И ничем здесь не пахнет. Просто, лично я ещё не успел соскучиться по собственному брату. В этом году.
Вообще, сколько себя помню, лет с пяти с половиной я уже мечтал от него отдохнуть. Причем, как следует. Но увы, не получалось. Тогда не получалось. Зато получалось день-деньской впрягаться за него на всех по счёту кошачьих углах. «Эй, Тони! А кому это из вас мы вчера так хорошо навешали: тебе или твоему Иоанну Крестителю?!...» Тимоти, сволочь, ведь ты - это я! У нас одинаковые кулаки-печень-мускулы, слюни… Что же ты за себя, звездюк, постоять не можешь?!... Это я кричу в свои семь с хвостом. И понимаю: моему кровному братцу Это Не Надо. Бить поклоны на лужайках, забираться затылком на облака… Другой. За тысячи миль: другой. Но такой же, как я, по всем складкам на лбу - и на заднице.
Так дайте же наконец отдохнуть от этого о-100-хреневшего подобия! От этой жёсткой ступеньки между мной и Мной. Особенно под выходные! И дома я тоже не останусь. Вы – можете. А меня на эту ерунду сватать не надо! С самого ранья нырять в обоссанные милым котом замшевые тапочки и становиться теленавозным тележуком, который, пукая недожаренным корном, ползёт с ABC-CBS «получасовых» новостей на NBC, рыгая от Кристоферов Стерлингов, Джонов Китроссов и прочих проевших плеш телеведущих!.... И везде одно и то же! Драки на ринге, роды на ринге, богослужения на ринге. И в обратку: клипы, боженька, бейсбол, катастрофы…. Нет уж, увольте. Я много лет не чувствую разницы между службой и домом! Хотя… разница, если уж на то поплыло-поехало, колоссальная: тут - Сара, а на работе Виржиния! Н-да... Виржиния Маккена...
Кто любит мочёные яблоки, кто - свежие. Разница есть.
С женой в спальне как-то уж всё очень социально предсказуемо и тиражировано. И по позам. И по вздохам. Другое дело: секс на рабочем месте! Бодрит, собака! Вместо монотонного душа - привокзальные бомжи орут за окном... Вместо набившей оскомину постели - предельно творческий линолеум!.. Извините, отвлёкся. А ведь у нас с вами впереди на кончике указательного пальца одно дельце. Не забыли?
И всё-таки хотя бы э… парочку строк: буквально полторы медовые запятые о Джини! 22 годика. Ножки без единючего микро-волоска. Устроилась к нам в пресс-отдел под Рождество. И амба. Адреналиновый потоп! Армагеддон! И все, кто пользуется ширинкой, в очередь к стенографистке. За стенограММами!......... ВСЕХ ЗАВЕРНУЛА. Наши молодые львы сразу надулись. Кукла. СТЕРВА. Лесбиянка! А я только посмотрел как она ест банан… Г-Г-губами обволакивает его изогнутую мякоть. Брр!.. парни: ну что я вам тут долго втираю: далее - техника! Настоящему мужчинскому населению этой планеты всегда за сорок! И уж мы-то знаем, как-так склеить девочку… Ах, эти знаки внимания! Ах, эти спокойные цветы и общение на равных, как личность с личностью. Сплошная серьёзная говорильня без единой, заметьте! потуги на близость. В конце концов ей самой приспичило: должны же слиться два шарика ртути! "Он меня будет атаковать или нет?!" И всё прошло, как по маргарину. Вот возле этого судьбоносного письменного стола…
Мягкий наклон спины через полировку к самой дальней пылинке... Крайний дебил в оркестре - и тот сообразит, какой ему дают взять форшлаг на первой струне... Обож-жж-аю миссионерскую позицию!..... Юбочка у неё под моими ладонями скакнула наверх… два дежурных “не надо” приличия ради… И полчаса самых страстных углов и неровностей! Колготки - цвета спелого шоколада - бешеной буквой Y разбросанные по-Y полу-Y… Комфортно рыхлые (лучше всякой перины!) стопки деловой макулатуры и мягкое поскуливание навечно забытого факса!............ ... И еще раз - ....... Так вот: уж лучше торчать в кабинете за такими стенограмм-мами, чем с привычной зевотой укладываться, извините, задница к супружеской заднице! И ещё. Не знаю, как вы лично, а я ненавижу одну деталь. Нет, даже не деталь, а так… деталенку. Сидишь себе, о чём-то тихо в ширинку думаешь, и вдруг с кухни летит резкий обмылок женского голоса: «милый, ты мне не ответил!» Оно понятно: женщина не чужая. Это ваша или моя, в-маму-её, жена. Её глубоко обожаемые поросячий тембр и тесситура. Оказывается, она всё это время с тобой разговаривала и за тебя же и соглашалась…
Сердито скрипнув стулом, Далтон, принял «упор лежа» и отжался на свободном пятачке линолеума сорок четыре раза. По одному за год. Так, по крайней мере, пишут во всех книгах по здоровью, пропади оно пропадом: всё, что угодно тут можнодатьзаоднуси. Гарету. Но нельзя. Если с ненормальными легкими на ненормальной работе вдруг захочешь доработать до очень нормальной по гражданским меркам пенсии. Так, всё, други золотые... Всё-всёнюшки. Закругляемся. Главное не забыть выстрелить себе ненаглядному в лоб.
А записочка будет рядышком...
Встав одновременно на кровать и офисную тумбу, полицейский машинально отметил разность уровней подошв. Вопиющий дискомфорт. То что надо! Под одной ногой у нас с вами прощально гладко, под другой провально и холодно.
Небрежно подцепив завиток волос, тяжёлое стальное отверстие дёрнулось в руке, ярко брызнув осколками крови и височной фасции. Пирамидальная кость правильно лопнула и оплавилась краями... Пачкая стены и с хрустом разлетаясь в стороны, синусы твердой мозговой оболочки durae matris - глухо заорали.... С выстрелом пол и потолок поменялись в кадре местами. Рухнув плашмя, Далтон зажмурился, тяжело накрывая ладонью вопящий будильник.... 6.05! Ничего себе начало… Упреждать надо!
Предупреждать, говорю, надо…
ПЕРДУНЫ ВЫ СТАРЫЕ…
А НЕ АНГЕЛЫ-ХРАНИТЕЛИ!
Одному дураку внизу подсказать не можете: где кончается сон, а где начинается самая настоящая дырка в самой настоящей голове! Короче:…халтурщики вы, а не Хранители! И дальше я всё это - свинячье курпоносое дерьмо досматривать не собираюсь!
Делая домашние раздвоенные со сна шаги по коридорному паркету, полицейский всё еще ощущал на себе медленный босой привкус выстрела - страшной кислинкой заходящий через левый висок в самый центр головы… Но… если не тиражировать это небольшое неудобство: никаких таких отголосков скандала и боли внутри не наблюдалось. Чистая яблочно-упругая поверхность мокрого бессолнечного утра… И классно, что за окном, надрываясь, звонят будильники: хрипло наползая циферблатами один на другой, бегут себе... моросят вниз по стеклу… И хорошо, что одно Единое Гимнастическое движение входит в щиколотки и через щелчок в коленях бежит по бёдрам в живот! Присев уже известное вам количество раз, Энтони Далтон с холодным наслаждением упёрся костяшками кулаков в пол и, держа себя напряжённой шпалой, методично начал считать силовые отжимания:
тоже сорок44ре разочка:
не забыли?!...
--
----
--------
ТАКОМА. Штат Вашингтон.
Юго-западное шоссе Olympia-Tacoma. 8-я миля. 11.19. Воскресенье.
А можно я первая с вами заговорю? Я-то понимаю, как вам сейчас неудобно в этой коробке!… «Но вы потерпите. Ждать осталось совсем немного. Господь днесь о нас озаботится!...» Ой! Кажется, передразнила преподобного отца Тимоти… Я часто мысленно повторяю за ним всё то, во что он и сам не очень-то верит. Повторяю и пытаюсь научить этого кислого взрослого дядьку хотя бы иногда говорить и думать сердцем… Но вот именно сейчас – я повторила за ним случайно. Эй, я вовсе не хотела, мурашишки мои, вас обманывать! Осталось точно чуть-чуть! И я вас выпущу на волю… Вообще-то я хорошо к вам отношусь. Даже ночью. Вот к примеру, если кто-либо из вас пробежит по моей подушке: я даже не шелохнусь! ПОЛЗАЙТЕ СЕБЕ, СКОЛЬКО ХОТИТЕ!
Аманда переложила обёрнутую мутным целлофаном коробочку из одной подмышки в другую и убыстрила шаги. Криво морося полуденными каплями, кусок загородного неба лениво тёрся о колени, щиколотки, явно выпрашивая миску молока и кусочек ветчины. На худой конец – коробку.
А вот её-то как раз я никому и не дам!
И не потому, что бабушка запретила. Хотя и поэтому тоже. Просто я… сказать вам?... Я выполняю её поручение! Престарелым надо помогать. Бабушка одна из всех вас со мной играет. Я даже могу без спроса брать у неё с притолоки фигурки людей и животных. И мне ничего за это не будет! И где вы подобное видели? Нигде. Это потому, что вы занятые, нервные, злые. Не получается у вас так, как у бабули: рецепта не знаете! Зато у неё в доме две комнаты. А может и больше. Ну, не считала! В одной комнатке вкусно так пахнет плитой и тем, что на плите. Ну, в духовке. В другой - ничем не пахнет, зато интересно. Там живут муравьи. Нет, вы не поняли. Не один и не два. Много. Там их целый муравейник! Под это даже пол в середине разобран, потому что Божьи твари, говорит бабушка, должны жить при земле… А я заметила! Вот сейчас вы слушали меня, головой кивали, а про себя думали: всё яснее ясного… ОНA просто ДУРА.
Может быть, у меня и вправду чего-то не хватает: но не того, что вы имеете в виду. У меня много свободного времени, но пока ещё нет друзей. В муниципальном Совете сказали, что скоро будут справлять мой день рожденья… Нет, не так. Скоро будут справлять праздник Христа Спасителя - и мой день рожденья!... Получу в подарок бесплатный торт. На нём будет пятнадцать свечек. Красиво… Но для кого мне их задувать? Подруг у меня нет. А бабушка торты не ест. Зато рецептов всяких там сладостей, с ума сойдёшь, сколько знает! Но до Главного Рецепта ещё не добралась.Сама мне признавалась… Интересно, да? А пудинги и медовые оладьи, да хоть каждый день вам будет печь! И, говорит, столько за всю жизнь этого добра перемолола, что ей теперь постоянно хочется кисленького. Я ей верю. А вы, если не будете отводить глаза, вы не сможете скрыть, о чём сейчас тайком подумали. Вслух сказать?.. Всё равно скажу!
Вы подумали: “Дауны не должны пускаться в такие рассуждения. «Верю-не-верю» это не для них!” Чего тут стесняться: вы правы. Мы это мы. Мы даже лицами похожи друг на друга, как яблоки в ведре. А вот бабуля говорит, Господь специально нас похожими сделал, чтобы намекнуть, что все мы братья и сёстры. И должны держаться вместе. Конечно, я не умею печатать на печатной машинке, не умею играть в карты и бейсбол. Но учусь вышивать стежком, «крестиком» и этой... как ее... гладью! А так же сама без подсказок набираю на счётах. Но это ничего не значит. И многие со мной обращаются, как с пятнадцатилетним дебилом. Только в юбке. Особенно пацаны. Эти вообще ведут себя хуже некуда. Плохо запоминаю имена… Всё равно жаловаться бы не стала. Вчера мальчишки уже второй раз отвели меня за гаражи и предложили снять трусы за шоколадку.
СДАЛАСЬ МНЕ ИХ ШОКОЛАДКА!
Когда я это делала, они всей кодлой даже не поняли, почему. Вы догадались? Правильно. Интересно быть в центре внимания. Это раз. И я уже взрослая. Я видела, как это бывает в… в фильмах. Ребята очень смутились. Не ждали, что я быстро поддамся и соглашусь. Когда я выкинула их подарочек на помойку, они поняли, что я не глупая, но всё ещё были уверены, что я дура. Ну, правильно: любая на моём месте орала бы только так, правда же?! Кусалась, брыкалась бы!.. А я улыбнулась. и послала им всем воздушный поцелуй. Вы бы видели, как они обалдели! Потом самый смелый толкнул меня затылком на кирпичную стену и начал жёстко щупать груди. Я решила ещё немного потерпеть и не ошиблась... Он успокоился и стал поласковей. Остальные скопом обступили меня и, задрав юбку, начали гладить по животу, ягодицам и само собой ещё дальше. В этот раз они засовывали мне туда свои костяшки пальцев смелее и глубже… Крови почти не было, и я боялась меньше.
Одно не хорошо: руки перед этим желательно мыть с мылом. Немного освоившись, эти балбесы почти перестали стесняться того, что я за ними наблюдаю. Уже не помню, кто из них… волосы на висках очень светлые… наклонился и начал целовать меня прямо между ног. Вот это было неожиданно! Про это как раз фильмов нет. Я почти не помогала ему руками. Чуточку раздвинула лобок… самый его кончик… и продолжала всё замечать… А они уже общались со мной, как частью своей компании, обсуждали моё тело... всё что им у меня нравится… Кто-то предлагал пойти поискать более укромное место, но все тут же отказались:Боясь Не Успеть... Помню, я смотрела на их одинаковые, перекошенные одним-и-тем же личики и удивлялась: вот, оказывается, как выглядят настоящие дауны!... Кстати, н улице тепло, я не замёрзла и вовсе не тороплюсь... Но каждый из них, как раскаленный камень, как перетянутая струна, трещит и дёргается, боится чего-то там не добрать… Я закрыла глаза и дала каждому это почувствовать. СЕБЕ ДАЛА СЧУСТВОВАТЬ КАЖД. Ого!..
Это единственное, о чём я не рассказываю бабушке. Пока не рассказываю. А так я ей всё говорю и во всём помогаю. По хозяйству вот прибираться. За нашим муравейником учусь ухаживать… Бабуля говорит, он внизу уже под всем домом. И, даст Бог, будет ещё больше. А сегодня утром я опять застала её за очень интересным занятием:
БАБУШКА. СНОВА. ЛЕПИЛА.
Ах, да! Позабыла вам сказать: она всё делает не из глины, а из сдобного песочного теста. Правда, здоровско! Но сегодня она не делала вкусных людей или птиц. Я так думаю: она торопилась - или просто устала за вчерашний день. Её пальцы вывели из большого мякиша всего лишь змейку. Простенькую, смешную. Почти взаправдашнюю. Бабуля смазала её гусиным пером… нет, запекла… сдобрила маслом, прочертила пером и стала бить поклоны. А меня попросила, как всегда, бросить фигурку на муравейник в центр, ближе к вершине. Я сделала это и очень удивилась. Обычно эти крохотулины почти не отвлекаются на то, что падает к ним сверху. Ну, отвлекаются, но слабо. А тут такое началось! Они будто с ума посходили: сразу обмуслюкали эту змейку со всех сторон: а бабушка ко мне обратилась со второй просьбой. Вот уж не думала, что это так приятно, когда тебя просят.
И вообще, классно быть в гуще внимания! Слушайте, как было: она взяла глубокий пластмассовый совок, черпнула с муравейника несколько раз в коробку, плотно обернула всё целлофаном и спросила меня, хочу ли я стать умной и самостоятельной? Представляете: какой важный вопрос! Стать её первой помощницей!.. А, нет!.. Не помощницей, а преемницей...Можно было и не спрашивать: само собой! Тем более, что особо стараться для этого и не надо. Просто отнести коробочку в один дом за городом. Не полениться пройти пару миль под дождиком... Эка невидаль... Кстати, это гораздо лучше, чем тупо сидеть возле телевизора и слюнякать пять часов подряд собранные у церкви «сосачки»!Я согласилась. Муравьи в коробке совсем не тяжёлые, а ведь их там, видите, битком набито! Бабуля объяснила: выйдешь за город и с мурашами можно разговаривать! Они будут даже помогать мне нести их… И у меня всё получилось: не прям-вот, конечно. Пришлось разок встряхнуть картонку… Я не их бабушка, поэтому мурашки-букашки меня не слушались. Но потом мы перестали ссориться и вот теперь, когда я подношу коробку к виску: они все так уютно дрожат и похрустывают у себя там...
---
...Войдя в ярко-серую пихтовую аллею, Аманда остановилась, чувствуя под ногами многолетний пружинистый хвойный наст. Закрыв ступни и широко отставив глаза… Закрыв глаза и широко отставив ступни...она с минуту раскачивалась, чувствуя, что вместе с ней, именно вместе с ней - тихо и уютно раскачиваются на одном конце город, на другом - лес… Перламутровые стрекозы, прыгая в нагретом воздухе, зависали у плеч, сразу же предлагая знакомство и первые лесные подсказки.
Нырнув под разлапистые колкие ветки, тропинка захватила девушку с собой. Бывшая молельня скукожилась и заросла дощатыми краями... Аманда старательно морщила кожицу лба, усиленно перевспоминая все бабушкины инструкции... Перекреститься. Целлофан снять на крыльце. Так. Но саму коробочку пока не распечатывать... Сделать это нужно во второй по счету комнате на первом этаже… Уф-ф… Не в первой на втором этаже, а во второй на первом… Как это я не запуталась?! Может быть, я уже выздоровела? Нет. Так быстро бабушка не обещала. Раньше здесь кто-то жил, теперь пусто… Аманда провела рукой по столу: подушечки пальцев тут же собрали на себя длинную золотисто-белую пыль. Узкие, заколоченные полосы света - продолжение гвоздей и спиц - то тут, то там упирались в края и середину пола. Дверь в соседнюю комнату была слегка полуоткрыта. Маслянисто тёмный квадрат подёрнутого жирком воздуха, не мигая, в упор смотрел на девушку. Осенив вежливой щепоткой пальцев брови с животом ещё раз и вспомнив слова наставницы, Аманда шагнула внутрь этого явно несолнечного пространства, неся коробку с муравьями на вытянутых руках...
Освоившись ресницами в полутьме, девушка подошла к самодельной кровати и бережным широким углом откинула с неё покрывало. Раз - и содержимое всей поклажи иссиня-чёрным подмятым комком свалилось на середину простыни… Вернув на место тяжёлый махровый край, Аманда направилась к выходу, пытаясь вспомнить, о чём же ещё просила её старая и добрая подружка... РЕЦЕПТ! Ну, как же я могла забыть?! Приплелась бы, шмоня, с пустыми руками!.. Но нет: я же вспомнила! Значит, уже совсем нормальная... Не знаю я, что такое этот Рецепт, но бабуля сказала: ищи за топчаном…
Присев возле массивного коротконогого квадрата на корточки, Аманда пошарила под кроватью рукой. Тяни на себя, всё что попадётся. Найдёшь – принеси. И мы сно... И мы снова будем лепить и за... ещё тяни… и запекать… твоилю... б-бимые фигурки!... Взяв по нижнему кругу несколько пассов, она разочарованно ощутила вдоль ладони вакуум. Внезапно на кончики пальцев, а затем и на само запястье уверенно и щекотно легла полоска тёмного форточного воздуха. Определив, что холодком тянет из угла, Аманда нажала на пыльную взмуть плечом, встречаясь ногтями на другом конце с чем-то округло-твёрдым. Ощупав предмет, она потянула его на себя и сразу на встречном рывке длинно ударилась подбородком и шеей о край лежака. Меняя угол, само плечо хрустнуло, громкой тишиной заливая Аманде рот.
Странно. Бабушка не говорила, что я могу умереть… Какое гадкое движение вокруг тела. Пошла вон, тварь!... ПОШЛ-А... аа...
---
А НА САМОМ ДЕЛЕ – я смогла! Я вылезла из этой западни! Ну, хорошо: ВЫЛЕТЕЛА!...
Поделившись с комнатой своим ярким свободным движением, изумительно синяя Aeahna Сyanea отвела свои крылышки косо назад. Самец не заставил себя ждать: обняв в полёте избранницу, он с помощью клещеобразных анальных придатков ушёл на переднегрудь партнерши... Вот у меня и появился друг! Самка согнула себя вниз и вперёд, образуя в прогретом августом небе «брачное кольцо». А я тоже когда-нибудь буду любить. Кого-нибудь. Как эти стрекозы. Как эти стрекозы. Как эти, как эти, как эти, как именно эти стрекозыстреко-умира-стре-ю-стрекозы…..
Улыбнувшись, Аманда опустила сачок, дав интимному обручу прошелестеть мимо и растаять в весёлом воздухе у ближайшей сосны.
Не отвечайте! Просто прислушайтесь.Слышите?.
Кто-то в гулкой кипельно-белой мечети читает Коран... Вообще, понимать других: это не сложно... Нужно во все глаза смотреть на мир - одновременно доверяя Правой и Левой картинке. И не сталкивать их между собой. Не ссорить…Кстати, нет ничего более вечного, громкого и странного, чем стоять посреди леса и держаться за небо обеими руками… Бабуля не говорила, что я могу умереть. ...руками… руками… что я вот так рук… рру… р… буду… буду руками… рукаии… уми…рать…
---
Французская газета “Лё Монд”:
“После девяти часов переговоров и короткого штурма арестован малолетний преступник, открывший стрельбу накануне Дня Благодарения в торговом центре “Файв Старз” американского города Такома. В результате инцидента, причины которого выясняет полиция, восемь человек получили ранения, состояние одного из блюстителей порядка критическое.”
--
----
--------
ТАКОМА. Переулок Уильяма Кребса.
Дом 8. Воскресенье, 22.19 вечера.
- Ты потише, кретин, не можешь ворочаться?!…
- Могу…
- Ну вот и «моги». Она сейчас мигом поймет, что мы на неё пялимся – и хана, считай, твоему посвящению...
- Сай!... харэ заливать... Какое там еще в жопенцию «посвящение»?! Я нигде не читал, что зырить за квартиранткой перед сном и показушно драчить при этом и есть «обряд посвящения»!...
- Язва ты гнилая. Ты не читал, я - читал. Слышь, фраер-флаер: ты хочешь к нам воткнуться?!
- Ну…
- Что, мудак, «нн-ну»?! Так и будешь телепаться на переменах, славно получая с каждой шоблы свою порцию дерьма?!…
- Сам получай… если надо…
- А… гнида мордастая, не нравится!… Тогда заткнись и драчи. И не просто драчи, а драчи витками, наматывая на кулак собственные яйца! Потому что у нас «так заведено»!
Рыжая чердачная комнатка замолчала, сосредоточенно занимаясь делом. Сняв штаны и согнувшись в полторы погибели, Саймон запустил кулак в плавки и первый прильнул к щёлке. Давай, лахудра, раздевайся побыстрее… Я что ли зря на каждом столбе объявления клепал! Предки не на шутку взбеленились: как! зачем! почему?.. Потому. Бабку всем миром выжили? Выжили. Только ленивый в этом цирке не участвовал!.. Вот и не лезьте. Комнатёнка моя. Мои доходы. Пусть какая-никакая шмара поживет за деньги...
- Не... это ты в кайф придумал, не спорю...
- Само собой я - не ты: знаю, кого пригласить!... Слышь, ДикКенс... Слышь-слышок: тебе брюнетки нравятся?…
- Нравятся…
- А рыжие?
- Тоже сойдет.
- А косые, хромые-пучеглазые?!
- Да пошел ты!…
- Да ты глянь, Дики! Вот это как раз тот случай, когда всё катит! Смотри, какая у неё задница!… Прямо, как у осы… Знаешь, я всегда западаю от разницы у женщин между талией и бёдрами… Сечёшь?!
- Ага. Ты, вообще-то, как её раскопал?
- Да простяк. Сплёвываешь на столб жиденькое объявленьице. Здрасьте. Здрасьте. Да, мы сдаем комнату… А! Так вы приехали в гимназию!.. Наш новый педагог?!.. Ну что же это мы стоим в дверях… Проходите…
- Ништяково!… А родичи?…
- “Мама-папа” что ли?! Учти, баран: «грины» карман не тянут»! Я им так и заявил: не хочу у вас на шее ныть. Сколачиваю свой бизнес…
- И они купились на эту фигню?!
- Как видишь. Давай, начинай тоже дрючить: чует моё сердце, нас сейчас угостят стриптизом… А, дьявол, как на зло вышла!
- Ну, давай подождем…
- Само собой… Чёрт, я уже завелся… Не хочу терять эрекцию!…
- За пять минут не растеряешь… Ты чего на меня так выставился? Я что ли виноват, что твоя брюнетка в унитаз смылась! Опять мне будешь мозги заклёпывать своими обрядами!
- Да у тебя в башке портиться нечему!
- Знаешь, Слим, ты просто помешан на сексе! Один в школе астроном, для которого кроме потной волосатой звезды ничего больше не светит!
- Все хотят!
- И ещё как! На кинолентах без купюр девчонки шумят и подмахивают, как отбойные молотки…
- Ну вот!…
- Кто бы спорил! Всем приятно. Но такими темпами ты скоро весь лес в округе перетрёшь!.. Увидел развилку с дуплом - и к бою!
- Заткнись, децл! Она вот сейчас заявится!…
- А если не заявится?! Может, мне самому зад поставить: чтобы маэстро кончил?!…
- Не плохая мысль. Не плохая…
- Придурок ты, Слимыч, причём, одноразовый!
- А тебе, моралисту, не мешало бы извилины за ушами клотримазолом или низоралом обработать! Привык всё усложнять. Вот покажи мне, пока её нет…свой корешок… Что, слаб-О!…
- Да ничего не «слаб-О»! На, смотри.
- Милая штуковина….
- Да уж, не маленьк… э... без рук! - Ты держи его: а я свой навстречу выну…
- Это еще зачем?!…
- Да-просто, прикольно…
Растолковав секундное замешательство друга по-своему, Саймон аккуратно сблизил две «головки» и тут же потёрся о чужую подрагивающую “уздечку” жёсткой сочной, как камень, луковицей... Дик покраснел и сделал попытку отстраниться.
- Да, брось, старик, ты же хочешь довести это дело до конца?! Вот и ладушки… Ты, главное, не парься!..
Соорудив, как ему показалось, уютный мелкий коридорчик из ладоней, Саймон прижал в нём друг к другу два фаллоса и сделал несколько быстрых качков навстречу. Раскаленная до бела, как шило в огне, неопытная крайняя плоть Дика сразу сдалась, судорожно выстрелив немного вбок мутно серебряным сгустком семени… Подняв склеенные своей и чужой спермой пальцы к подбородку, Саймон на глазах у изумлённого паренька медленно облизал их…
- Ну, ТЫ-МАМА, даешь!… Ты где этому в-всему наблатыкался?!…
- Чему «выв-всему»?…
- Ну… так это… так свободно, без комплексов?!…
- Понравилось?…
- Да нормально…
- Ладно, после потрепимся… Куда же она провалилась! Двойню что ли рожает! Так у нас для этого ванная и не очень-то приспособлена…
Сбросив резиновые сланцы, Сессилия наступила на тёмно-белое урчащее в полу пятно водостока, с удовольствием позволив убегающей воде шлифовать и массировать пальчики ног. ОН ТАМ НЕ ОДИН. Я точно знаю: их двое. Оба предельно возбуждены. Значит, оба – мои… Массируя золотисто упругую, как кожура грейпфрута, кожу подмышек, она ещё раз взвесила дикую цепочку «за» и «против». Полупрозрачная вермишелевая солома водяных струй, плотно облегая затылок, как это ни странно, вовсе не мешала думать!... Родителям своим он меня не представил. Мелкий озабоченный гадёныш… У таких в зрачках всегда постель не убрана. Шесть сотых секунды и они уже полностью готовы к самому примитивному и жёсткому, как подошва, траху…
Я выверну тебя наружу, САЙМОН!! Слышишь, воробушек!… Я неглубоко надкушу твои яички, и пока ты ослепительно-зелёным от страха и боли дурным голоском будешь орать в подушку, Я НАУЧУ ТЕБЯ ВСЕМУ, ЧТО ДОЛЖНА УМЕТЬ И ЗНАТЬ жеРТва…… Да-да-да. Жертва своей собственной, обречённой на алтарь, плоти. И это случится совсем скоро, маленький мерзавец! А пока ещё краешек, ещё чуточку пошпионьте и пошифруйтесь за стенкой. За мной не заржавеет. Отработаю... Но нужна осторожность. Бомжи или далёкая румынская колымажница Коштуния, теряясь в безызвестности, могут разъехаться своими вонючими кучками молекул - в никуда. А здесь случай особый. Детей-Хватятся-Моментально!... Но с выбором у меня не густо! Не достану свежую… Нет, не просто свежую: не достану подростковую свежую кровь – и последняя матка откинется…
ОНА И ТАК ЗДЕСЬ ВСЁ НЕНАВИДИТ.
и сырость, и лес, и этот вшивый городок с его плоскими звуками…
Капризная, однако, тварь. Но сколько в нее вложено! Вот возьмет себе и сдохнет, так и не оправдав ба-альшие ожидания дремучего идиота Руно Хаггерта, который в свое время лениво заколбасил для своей любимой пиявки небольшую такую кучку случайного люда!
...Вернувшись из душевой в комнату, Сессилия легко и холодно сбросила с мокрой спины полотенце и прилегла на диван, спело и надтреснуто расставляя в коленях ноги… Если вы оба не дураки, вы поймете, что я вас вычислила. Но вы этого. Не поймёте: есть дела и поважнее!… Ну что же: мои обожаемые две щёлочки! Зарьтесь на третью! От вас пока не убывает. Но и не прибывает тоже… Комиссионно вывернув свои малые губки, не стесняясь в упор подглядывающих за нею стен, дама пустила гибкий челнок среднего пальца между ртом и вагиной, делая из мятого молока простыней под собой сначала сметану, а затем и отдающее горечью масло… Приторно-едкая, неведомая сила, откачав с замочных скважин весь воздух, намертво приклеила к ним лица подростков, оплавив в горячках им носы и брови… Стараясь поспеть за опытным другом, Дик с судорожным сопением сглатывал, сплёвывал и снова заглатывал взрослые онанирующие дамские картинки, параллельно мозгами взахлёб ведя репортаж из самой гущи странных потешных событий......
Орнаментно и немного театрально кончив, Сессилия зачерпнула между раздвинутых колен виртуальный бокал вина… воздуха… и тут же пролила его, чуть не донеся до крупно вспотевших сосков… Неглубоко пошарив по туалетному столику, ещё не вспоминая про одежду, она подошла к стене и плотно прислонила огненно-остывающие ягодицы к двум искореженным желанием и похотью мальчиковым подбородкам. Зная следующим движением, что ноздри и губы ребят всё еще рядом, женщина мягко нащупала по сторонам сзади себя две смотровые щёлки - и тут же крепко и одновременно на полную длину вогнала в каждую из них по узкой чёрной спице.
Точность и самодостаточность удара! Вот за что её в своё время ценил дедушка Хаггерт!
Вспоров глазные яблоки, вязальные острия ослепительно глубоко ушли в тёплую мякоть той и другой головы, навеки найдя своё прочное место среди теорем Пифагора и словарных диктантов за полугодие.
Чудненько. Две секунды.
Примерно столько нужно, чтобы показать одному психованному вонючему городку, что с ним может быть. И совсем скоро. Как раз под занавес к пышному яблочному пирогу на гулянку… Две секунды. Одна плюс одна… В идеале. Однако потрачено не меньше восемнадцати. Целое столетие: на то, чтобы открыть уже мёртвую чердачную каморку и сцедить с двух удивлённых молодых артерий артезианскую кровь. Теряешь сноровку! А ведь это не французская провинция Артуа, где всюду вдосталь этой самой артеизанской водицы... Здесь северо-западный вонючий штат Вашингтон... Поэтому - непорядок! Стыдно и опасно именно здесь быть такой медленной сукой. И уж совсем непростительно оставлять на одной юной страусиной шейке следы помады!
Так что, вернись обратно по ступенькам, глупая ты тварь! Стоп! Сначала плотно закрой полиэтиленовой крышкой заветную литровую банку… Да не слизывай с неё, идиотка! Сделала? Положи в рюкзак; упакуй. Туго упакуй... Иди к холодильнику и бери всё, что нужно.Ступай наверх и кроши еду на пол… Ну, куда крошишь, дУРА!… На живот им бросай, а не в ноги! Вложи одному в ладонь штопор, другому - нож… Да всё равно кому что: стерва неповоротливая! Белыми нитками шито! Следователь тебе не чмошник последний. Никакой ссорой здесь и близко не пахнет. И амбец! И через восемь минут взвод автоматчиков в гости к тебе, милочка, на 8-ю дорожную милю Seattle-Tacoma… в твой зачиханный скворечник… Восемнадцать секунд вместо двух! И ты ещё отсюда до сих пор не убралась, колода безрукая?!!...
++
…Освоившись в палисаднике, добрая фея в два лёгких ночных шажка пересела на старенький цвета горчицы велосипед и ритмично попискивая мокрыми педалями, вытянулась за калитку... В переулке было длинно и пусто. На чёрном уходящем в даль рукаве обочины немного криво из-за дождя висели пуговицы трех-четырех окон с тусклыми пятнами теле-экранов… Тараканы говнястые!… Жаль, что я не могу вам всем откусить голову. Длинно и неуютно нажимая ободками колес на землю, Сессилия кое-как набрала скорость. Банка с кровью, как живая, крутилась в рюкзаке, отчётливо тыкая в спину, выбивая по рёбрам свинговый пульс. На повороте чьи-то шальные фары сердито окатили неуклюжую, помноженную на велосипед фигурку с ног до головы - и тут же отпрыгнули в свою темноту. Выругавшись, дамочка несколько раз злобно плюнула вслед бесцеремонной легковушке. Так… Вот оно… колченогое незрячее здание гимназии перед выходом на трассу… Одновременно смешно, чудесно и мерзко. Адьёз, придурки!… Снова смачный плевок через локоть. Главное, есть что ненавидеть! Начиная от раскисшего, как картон по швам, дешёвого спортивного костюма… И далее по всему списку: люди, дороги, домишки... изморось… педали… кровь...
Можно иначе, но с тем же окончанием: кочки, фонари, кляксы людей за занавесками, слякоть... похоть, кочки, темнота… банка… НЕ я их у. Биланеяи хубила!… Отстань, мразина… Не я их уууууууу-уу… Будь ты проклята, тварь!... Сдав велосипед в отдающий ландышевой сыростью овражек, Сессилия поправила рюкзак в плечах и, вскапывая фонариком шелестящий впереди дождь, зашагала по чёрной тропинке к дедовскому дому. Мягкие молочно-серые сосны, хрустя и шатая кронами в отвесной полутьме, давным-давно ждали её.
Раздваиваясь, веранда медленно пошла от виска, быстро причаливая к переносице и пересохшим губам. Споткнувшись, дама жёстко ударилась локтем о картавые в темноте ступеньки... Правое плечо, правая сторона тела, правая сторона всего этого допотопного городка, хрустнув - дёрнулись вверх, спасая рюкзак.
МУСОРКА НИЧТОЖНАЯ!!
Две молодые упругие смерти распаковали свои чешуйчатые крылышки и сцедили по стакану алого марсианского шёлка! А ты, Клава-шалава, чуть было ни в грош всё угробилка! Башку тебе что ли с неуклюжих плеч сдёрнуть?!.. Чтоб знала, свистулька, с какой стороны в дом заходят и как к чужим подаркам относятся!…
---
Считая каждое движение, сверяя его со всем одновременно мокрым, грязным и лунным, Сессилия зажгла и перенесла с полки в узкую середину стола керосиновый ночник. Ненужные куски-обрезки теней, задвигаясь в стены, несколько раз шатнулись против часовой стрелки. Вот он… наш круг. Удобное углубление под очередную жертву… ложись, давай… Ослабленные бульдожьи челюсти ремней. Сто один раз я вязала их на самой себе… НО ВСЁ КУДА-ТО ПАДАЕТ. И всё откуда-то возвращается. И если хранить что-либо в памяти, то - самое ценное. Простукивать, копаться… как дятел в коре… в сдвинутых в даль складках прошлого... СТОП. Что-то как-то не совсем удачно они сдвинулись: может быть лежу неудобно… Наверное засуетилась и не стянула с себя куртку и трико одного из мальчишек...
Вечную его куртку и вечное трико…
Бред телячий! Я же голая… Вот ненавижу ощущать себя беспомощной и мокрой... Идиотка. Надо же! Впервые за все время забыла дорожку прокапать!... Кое-как вытянув запястья из собственных узлов, полуночница присела в центре пентаграммы и неожиданно долго копалась с мелкими ремнями, освобождая на другом конце тёмного обруча лодыжки. Подзабыла малость. Готово. Теперь снимаем с банки крышку, клювиком запускаем ладонь - и ведем дорожку из зала в спальню… У крови всегда есть свой звук и запах. И свой глубокий смысл. Как в сказках про дервишей у Идрис Шаха... А я говорю есть! Каждый шаг по Земле - это часть ритуала. Кровь ходит и кровь бегает. Кровь любит. А как она умеет ненавидеть?!.. То-то же. Кстати, я вас обманула: это не запах, а такой мякенький шёпот… с пальцев, с мыслей… с ногтей… на скалистую поверхность пола…
Опять не то.
Да что за дьявол!… Подохла она что ли?.. Не похоже. Уж кто-кто, а хируды за зря не дохнут! Если, конечно, не пересосут.
---
Смяв губы свистульной трубочкой, Сессилия длинно втянула тёмный, пахнущий Дедом, Ночью и Прошлым воздух... Есть! Глухое постукивание за дверью… Значит, тварюга, как обычно, в спальне… Да что у меня сегодня за бзик такой! Чудится-крутится-вертится… Стоп. А вот это уже не она…
- Кто… здесь?!
Подняв лампу вровень глазам, женщина надавила на дверь. Отыграв с ладони, кусок чёрной макаронины бесшумно согнулся на бок. Эй?!.. Лениво двинув толстым хвостом в сторону, хируда как бы дала понять, что прекрасно слышит хозяйку, но не может оторваться от работы…
- От какой такой работы, курва... Ты кого мне сюда приволокла?!.. Эй, ты кто?! Почему молчишь? Как здесь оказалась?!…
...Ну, хоть крикни, дура!! Тебя жрут, а ты молчакуешь!.. Аккуратно перешагнув через длинный сосущий чулок, Сессилия заглянула девушке под лицо…
Лицо, как лицо. Большеватое, плоское от тянущей боли. Крупные покатые зрачки. Ровная стеклянная челка на фаянсовом лбу. Бедолага… Hiruda Medicinalis легла ей на бедро. Не так, кстати, больно, как на спину или живот. Сколько всё это продолжается не известно. И никогда не будет известно… Судя по припухшему загривку, дедушкино отродье явно пере-пере-сасывает… Значит, откинутся обе. Спасутся на небесах! Хаггерт в таких случаях улыбался и уходил из дома. А я оставалась один на один со всем этим вывмя воющим адом. Оттаскивала. Закапывала. Замывала лишнюю срыжную кровь.. Неужели это была я?! В свои 11-ть... 15-ть... Надцать…
Почувствовав на локте жгучий мелкий зигзаг движения, женщина с ненавистью растёрла в пальцах муравья, затем сходила за рюкзаком и нашарила в одном из его карманов шприц. Привычно сыграв в пальцах шпулькой, наклонила длинную с ночной каплей иглу ко всему, что Сосёт и Сосётся. По-старушечьи хрипло пискнув лунными досками, веранда захохотала. Это цикады. Это случайность. Вы же сами всё видели: я не хотела!... Верим-верим. Не хотела. Но взяла и загнала девочке под кожу павулон с хлоридом калия... Верим-верим...
Сука-ты-совесть... Как же я тебя ненавижу!
Я тоже от тебя в полном восторге.
Срезав лопатой несколько кусков холодного ночного дёрна, Сесси обложила ими банку с кровью. Рукомойник… смывая с пальцев остатки земли и травы, плотно плеснула тёмным лоскутом себе по глазам... Не люблю! не хочу! ненавижу возвращаться в этот пол, в эти углубления и перевязи…
---
Ну, и чего же ты, сволота, медлишь?...Почему не берешь со своей безобразно разбухшей-мамы пример?!.. Видимо, и у вас, гадов, тоже существует некий порог ожидания… Пока ты маленький, сердцевина пола, сердцевина моего живота кажутся тебе огромными... Но я досыта видела, как пухнут и матереют твои братья и сестры, твои Мedicinalis... Не дал вам, Боженька, чувства меры... Не дал! Пересосёте и дёргаетесь. И жалобно просите смерти. А вот её-то как раз у меня и нет. Самой не хватает… Да нет, я лично не против, чтобы у всех было ощущение сытости. Спасайтесь! Спаривайтесь! Замешивайте сегодня на ночь на противнях пышное яблочное тесто!.. На то он и Спас Спаситель, облезлый избавитель!.. Чтобы давать друг дружке. Без спроса. Самое ценное.
Медленно перейдя с банки на живую пульсирующую поверхность, молодая хируда несколько раз приподняла зев, как бы не веря своему счастью, а затем ласково и стыдливо обняла распахнутый в центре комнаты женский живот…
---
Ааа!.. а вот к боли мы не готовы! Я имею в виду, милочка, к своей боли. Чужую-то ты любишь. Теперь возлюби и свою. Ту, что пришла в одиннадцать. Почти вровень с месячными. Надеюсь, ты не забыла встречу с Первой Своей хирудой... И ее сытный ужин. Я знаю, ты это помнишь. Ведь ты и есть тот самый ужин...
УЖИН С ТВАРЬЮ ПРИ СВЕЧАХ!
Дед зашел к тебе с головы, примял коленом ключицы, и выпустил пиявку на твою картавящую детские молитвы плоскую грудь...
Не претворяйся, не уходи от разговора. Ты это помнишь. Я знаю.
Так же, как помнишь потный гудящий обруч пальцев Хаггерта на своих заикающихся лодыжках! Дай ей пососать… не дёргайся! Слышишь, меня?!… Не нужно слишком уж так сильно себя, сучку, любить! Тем более, что откатилось головёшками столько лет, вытекло из тебя, набухло под жгутом и разом сошло... Вот так. Пусть себе сос-С…чёрт! Откуда же здесь столько муравьев?!.. Ладно, с этим позже. Пусть сосёт-посасывает... Будь вровень с этой дрянью. Свернись в кольцо: своим коленом себе же на горло. Почувствуй себя - facsimiie - точной копией.
Да ты такая и есть.
Породистая погань.
Память-то напряги! Ну-ка, сваргань нам что-нибудь из НЬЮ-Завета! Помнишь, твой… больно, черт!.. Помнишь, как вселенский мудак Руно... дыши давай! Не мри, цыпонька… хрычка этого, Квазимодо Сальваторе нелюдимого, помнишь?!.. Как же он хохотал над полупрозрачными, как лицо убитой тобой девушки, библейскими страничками!..
...ВЫТИРАЯ ИХ ШЕЛЕСТЯЩИМ ДАЛЕКИМ СВЕТОМ СЕБЕ ЗАДНИЦУ!
А ты - тем своим неумным ртом ревела от страха: что какой-то там разбитый идиопатической болезнью Паркинсона-Альцгеймера Божок наверху возьмёт да и метнёт со своей колымажной телеги вам с дедом в черепа свою игрушечную молнию, взятую напрокат из детских учебников по Закону Божьему!… Сейчас втрое меньше боишься. Наивность прошла. А стонешь, паучиха моя дорогая, больше! Брюшко свое жалеешь. И как это понимать? Не вяжется. Путь-то один. И ты его пройдёшь. Лежи тут и теки… Как там в «Деяниях»?
«…Иноплеменники, увидев висящую на руке его змею, говорили друг другу: верно, этот человек убийца; но он, стряхнув змею в огонь, не потерпел вреда»... Слышь, золотце, никакого вреда! Морду вытри: не поймешь, где сопли, где кровь…
Сцеживайся, гнидка, и верь: не убудет от тебя в Главном…
«...А они ждали, что у него начнется воспаление, или он вдруг падёт мёртвым. Но ожидая долго и видя, что не случилось с ним никакой беды, переменили мысли и говорили: он Бог…”
Около того места были поместья начальника острова, именем Публия. Принял он нас и три дня дружелюбно угощал. Отец Публия лежал, страдая горячкою и болью в животе. Павел вошел к нему, помолился и, возложив на него… и что же возложив, деточка?.. Вспомни… может, то, что на тебе сейчас тут дышит и ползает?... длани свои - исцелил его!
“...Яко исчезает дым да исчезнут, яко тает воск от лице огня, тако да погибнут беси от лице любящих Бога и знаменующихся… крестным знамением... и в веселии глаголющих…” В веселии. А вы, идиоты, генералиссимусы анри-анжуйские, вы думали - в плаче?!
Ошибаетесь.
Болт вам. Смотрите на сосны. Да глядите внимательно, козлы пучеглазые! Господи, как же больно!....... ОШИ-и…баетеСЬ.......оши! Павел волею Божиею Апостол Иисуса Христа, находящимся в Ефесе святым и верным… Он избрал нас в Нём прежде создания мира, чтобы мы были святы пред Ним в любви… Он облагодатствовал нас в Возлюбленном, в Котором мы имеем искупление Кровию Его... Кровищею. Кровиночкой. Пре. Кррови-кратитеюкровкровиюкровиюк-это-кровиюкро-читатьвию... КРОВИВАЛЮССИМУС!
--
----
--------
ТАКОМА. Штат Вашингтон.
Церковь Св. Павла, воскресенье 23.45 вечера.
- Никто мне не скажет: какого рожна я сюда припёрся?!
Выключив фонарик, Далтон повторно брякнул массивным стальным кольцом в дверь. Лунно-вишневые наплывы дубового створа равнодушно отмолчались. Запрокинув подбородок, полицейский прикрыл глаза, стараясь, как силовой циркач на арене - удерживать и одновременно ощущать на щеках невообразимо длинный уходящий вверх шест мелкой серебряной измороси… Господи, почему же ты сделал серебро таким мокрым, зябким и длинным?!.. На секунду Далтону показалось, что он снова девятилетним сопляком разинув рот стоит возле цельнохрустального собора в Гарден Гроуф в Калифорнии. И в воздухе - все те же мельчашие капли серебра... И тот дождь совсем еще подросток... Он без спроса залезает всем за шиворот и в карманы... Мальчик и дождь дружат. И почему-то они не слушают гневную евангелическую речь Роберта Шустера...
Дождик стоит и просто добавляет в воздух серебра, а Тони стоит и просто ковыряется в носу - и думает о двадцати миллионах долларов, которые этот истовый падре собрал с благодарных прихожан и вбухал без остататка в ослепительно мокрые хрустальные храмовые стены....
Зябко продернув плечами, полицейский стряхнул ненужный кусочек прошлого...
И куда же этот сверчок запечный мог подеваться?! Вот маразм! Чтобы Тимоти на ночь куда-то вышел?!.. Да он при пожаре и то - не шелохнется! Набожным столбиком будет торчать возле своих книг и свечек - и гнусавить молитвы!.. Перетекая по большому кругу в ночь, силуэт церкви плавно и незаметно возвращался с другого конца дождя. Неужели на свете есть сейчас люди, которым не хочется курить?! Есть?? Ни за что не поверю. Грубое вранье… Привычно-ласково выдернув из кобуры табельное оружие, полицейский ногтем большого пальца выкрошил на тёмно-белую ладонь патроны. Так. Патроны в карман. Теперь - запасной “магазин”. И всё тоже самое с одной лишь крошечной, несущественной разницей: один патрон в обойме всё же останется. И это правильно.
И как же чертовски приятно тасовать в темноте две обоймы: жизнь и смерть, ощущая себя вне головы, вне дождя и неба... Вне этого поганого ожидания! Сделайте это двенадцать… Нет, сделайте это сорок четыре разоч44-ка подряд и я вам гарантирую: вы непременно забудете в какой руке какой «магазин»!.. И это самое главное. Да-да. Не удивляйтесь. Не Знать: это благо. Самое нужное из того, что можно себе пожелать! А дальше простецки-просто: заправляете ствол первым попавшимся «магазином» и щекочите дулом собственное горло.
Давайте-давайте, делайте это!
Именно и только так, волчары мои дорогие, можно ощутить привкус всей жы-жы-жизни!
---
Ну а теперь, на что с вами поспорить? Да на что угодно - я всё равно выиграл! И никакая это не самоуверенность… я вас сквозняком вижу. Подсматриваете за мной и грязным пальцем тычите: ба! Да он психопат! Ясно-ясненько. А мы-то думали! Н-да... И каких только в полиции уродов за регулярные подачки налогоплательщиков не встретишь!.. Угадал?! То-то же. Но самое клёвое: оказывается вся эта ваша ерундовая переплюснутая правда - и есть тот краеугольный булыжник, на котором зиждется хвалёное общест...
Во.
Но ведь еред вами... стоп, забыл второпях буковку “п”... Еще раз: ПЕРЕД ВАМИ - не фантом какой-нибудь подшизнутый… не параноик! Диаметрально наоборот. Человек-норма. Человекно-Рма. Человек-нор. Тот, кто ищет баланса. И находит его! Берите любую книгу по натуропатии... Да не крутите ее возле носа! Читайте: «Наука пранаямы, изложенная йогом Рамачарака за великим Свами Шиванандой», издание 1911 года. Звучит?! То-то же! И вот по абзацам: процессы нарождения и отмирания клеток: анаболизм-катаболизм, новейший тайский метод омоложения с помощью просасывания... тьфу ты, холера, сейчас блевану… растительного масла... Мне вся эта ахинея попалась с полгода назад. Стало жутко интересно. Захотелось архисерьёзно заняться здоровьем, особенно после флюорографии! А что: снимки тоже могут врать! Чувствую, а доказать не могу… Короче, пошло бы всё прахом, если бы не одна мысль. По глазам вижу, заинтриговал! Не ожидали от копа такой прыти?.. То-то же! Читаю, значится, эту мудреную книжицу... а одна массонская мысль, рядом ходит: ой, не договаривают ахалай-махалай риши-йогины! Так и есть: главное, ёлы-палы, Рецепт! Упражняться в клеточном омоложении нужно, смещая свою Точку сборки! Чуете?! И фишка в том, что я нашёл, как эту самую «точку» смещать! Можно использовать всем и каждому! Способ простейший! Окажись на грани жизни и смерти и любая информация предельно прочно усвоится! Особенно положительная.
Ну и чего вы на меня так выставились?!
Я вам дело говорю! Стреляйтесь! И если не получится… чего это ты, недоносок, мне пальцем у виска крутишь?!.. Я тебе, хрен околоморжовый, гарантирую, что не получится: не так это просто!Короче, не надо бояться примерять на себя стресс. Кому суждено в воде сгореть, в огне не утонет! С первой попытки - точно не застрелитесь! Зато сколько гормонов через вены прокачаете!.. Отсюда вывод: жмите на курок - и всё придет в норму. И вы воочию испытаете омоложение и разгрузку! Делаем всё одновременно и на чётный счёт, договорились?
Чётное число более стабильно и мертво. Нас всех это устраивает! Бриллиантовые мои, что-то не слышу утвердительного ответа? Надеюсь, мои читатели-слушатели, отдают себе отчёт, какую неоценимую, так сказать, услугу я попутно оказываю?! Между прочим, эта часть моих измышлений ни что иное, как классный рецепт смещения самого себя туда, где ты вечно собран и молод. И многие из вас сейчас, я уже вижу, решились и кивают головами… Давно бы так, разлюбезные! Стреляйтесь, не думая!
Передёрнув ствол, полицейский завёл дуло себе под зубы и подышал ртом, привыкая нёбом к инородно-твёрдой поверхности. После очередного скачка, диафрагма замерла - и отсчёт начался… Не обязательно, кстати, делать это на счёт четыре. Я, например, выбр44л сорок четыре. И, пожалуйста, не забывайте: на курок нажимаем, как можно плавней! Но сие приходит после соответствующей тренировки. С первого раза не до этого. Это точно.
Наблюдая, как весёлая, немного странная пустота привычно заполняет виски, Тони несколько раз подряд сыграл пальцем, благодарно отмечая серединой головы сухие щелчки курка. Ну вот. Ничего эпохального не произошло. Вдох. Зато масса мелких положительных перемен! Выдох… КУЧА энергии: ладони приятно-влажные. Межрёберная невралгия, будь она не ладна, прошла! Да и плечи уже не сутулятся. Голос, слышите? Звучит намного непринуждённее. Могу туточки простить вам любую обиду: потому что стал отходчив и люблю, так сказать, обидчика! А по сему готов любезно посадить его на пригородный поезд и даже дать индюшку в дорогу...
Поправив на косом ремешке кобуру, Далтон молодцевато вскинул высвобожденные руки и, с плоским наслаждением прогибаясь назад, встал «на мостик», ощущая новыми пальцами новую землю. Поднявшись с крестца, он сразу увидел скачущее пятно фонарика. Проступая с короткой кипарисовой гавани, фигурка отца Тимоти чёрным по чёрному плыла и покачивалась, приближаясь, как маячок. Заметив на темной паперти постороннего, падре инстинктивно поднял руку для благословения и тут же вздрогнул, узнав в незнакомце свой профиль.
- Господи, Энтони! Ты напугал меня.
- А ты не броди по ночам и пугаться не будешь!
- Я заходил к тебе домой…
- ?..
- Не удивляйся: я заходил по делу. У меня есть молодая прихожанка. Аманда. Ты, по-моему, её видел…
- Никого я не видел. А почему это тебя так волнует?
- С ней явно что-то случилось…
- Не преувеличивай.
- Я не преувеличиваю: она не была на проповеди…
- Я тоже не был на твоей проповеди... - ДРУГ МОЙ, ТЫ НЕ ПОНИМА...
Друг мой, ты не понимаешь, это больная девочка. И как любой неизлечимый: она чиста сознанием. Аманда ближе нас с тобой к Богу и поэтому более последовательна в своих поступках!
- У нас что: полуночная богословская дискуссия?
- Не ёрничай! Я беспокоюсь за эту девочку. Доверчивостью достаточно легко манипулировать!
- По закону я обязан подождать двое суток... ладно-ладно. Ещё раз: чем больна и как зовут. Может быть, она задержалась в гостях?..
- Это подросток-олигофрен. В гости её не приглашают. Врагов-друзей у неё нет. Каждое утро она убирается в храме: полы, подносы от воска протирает… Не подумай, что это я заставляю её!
- Я сейчас не думаю… Дальше.
- Ей тринадцать лет…
- …и ты видел её?…
- …в субботу, вчера… До обеда она ухаживала за иконами.
- Мне кажется, ты зря бьёшь тревогу.
- Пусть тебе, дружище, так не кажется. Послушай, Тони, я знаю, что ты… как ты относишься ко мне и… к делу, которое я выбрал…
- Ну-ну, падре, это даже интересно! Просветите, если вам не трудно, одну явно заблудшую не туда овцу…
- Даже сейчас, когда мы одни, ты продолжаешь гримасничать!…
- Знаешь, Тимоти, а в чём-то ты прав: я действительно стал меньше любить и уважать тебя, когда ты стал слугой Божьим.
- По-твоему, я притворяюсь…
- Да нет. Скорее, я тебе просто завидую.
- Не может быть…
- Чего не может быть?! Один обалдуй завидует другому... Это на каждом шагу. Плюнь в сторону: и попадешь в завистника!
- Пойми, я не лучше тебя…
- Верно, падре. Но когда ты на распев мяучишь свои всесильные псалмы и четвертинка зала, как заворожённая, смотрит тебе в очкастую переносицу, мне хочется от восторга хлопать в ладоши и бодать локтем соседа: классное шоу! А кто смотается в буфет за пивом?..
- Ты не веришь в Господа Нашего?
- Я не верю, брат мой, что Он в меня верит… Но не будем о Грустном… Созвонимся…
- Тони, подожди…
Тимоти беспомощно сделал шаг навстречу, пытаясь заглянуть брату в лицо. Мелкими порывами ветра переползая с воскресенья на понедельник, плотная изморось шла через переносицы близнецов, абсолютно п о-р а з н о м у отражаясь в каждой паре зрачков.
- Что ты мне хочешь сказать?…
Слыша с мундира свой собственный голос, Далтон недовольно поморщился. Ну почему всем так трудно с родной половиной? Вот же он - напротив. И он искренне любит меня. А я оприходован и закрыт. Причём, наглухо. Спокойно переждав внутренние раздумья брата, священник предпринял ещё одну попытку.
- Тони, прости мою назойливость… Даст Бог, с девочкой всё в порядке. А у тебя самого нет ощущения?.. в городе вообще как-то нечисто. Малолетки появились пьяные. Что-то происходит… я знаю, что ты мне скажешь… Доказательств пока нет!
- И слава Богу, Тимоти… слава Богу, падре, что нет этих доказательств, нет крови… Просто лужи и сплетни. Это погода давит на нервы!
- Да нет же! Уверяю тебя… - А я уверяю - тебя. Мы не червяки какие-нибудь! Нас эта промозглость во как достаёт! Именно отсюда упадок настроения!
- Я не это имел в виду…
- Медики сию гадость зовут «метео- чувствительность». На досуге я покажу тебе, как с этим справляться.
…Через пару шагов, Далтон неожиданно обернулся, достав голосом до фигурки брата, накрепко пристроченной к тёмному небу.
- Эй, Тимоти… мне кажется, мы с тобой редко видимся… вне наших дел…
Подъехав на самой медленной скорости, силуэт церкви святого Павла внимательно и удивленно чиркнул по лицу падре тусклой полоской затворяющейся двери…
--
----
--------
Takoma. Park School “National Cuisine”
Понедельник, 6.02 утра.
Ну, где-то так... последние протирки-затирки приготовления… на100играло всё… хуже некуда! Вот уж кто устают на праздники, так это пенсионеры… Уверенно шаркая чисто вымытыми противнями по широчайшему пышущему жаром лбу школьной плиты, Руде Томпсон с осторожным наслаждением распрямила поясницу и потянулась. Что ни говори, а уже шестьдесят второй годок она пятками вперед выстукивает по земле свою измазанную сажей и мукой чечётку! Кстати, на работе её никто ещё не обогнал и не заменил! Как празднество, так тетушка Томпсон. И народу в школьной столовой больше, чем на Нью-йоркской бирже между 5-й и 7-й авеню на 52 улице! Да и не жалко: пусть у ребятишек жизнь будет вкусной! Раскатаем хрустящие длинные скатерти… Для взрослых: лёгкое домашнее вино, для детей - чай, ароматные ватрушки, пончики. И, конечно, её фирменные пудинги с медовым или шоколадным муссом!
Это вам не какой-нибудь “Биорга” или “Ницца” для рыбного фондю с привкусом Эйфелевой башни! От законченных “лягушатников”...
Вы так молчите: как будто никогда не пробовали фирменные муссы бабушки Руди?! Серьезно, не пробовали? Ну, тогда слушайте сюда: растираем крупные домашние яичные желтки до однородной массы и при этом постоянно добавляем лесной мед. Так, готово. Ставим смесь на слабый огонь до загустения. А пышная пена у нас взбита заранее из охлажденных сливок.... Ну-ка, подставляйте свои чашки и креманки! И про пироги тоже не забывайте.На то он и Яблочный Спас, чтобы как следует выпить и закусить ароматно пропечёнными кусочками щедрого лета!
Одобрительно качнув плечами в сторону нарезанных с вчерашнего вечера яблочных горок, старуха смазала кукурузным маслом последние несколько подносов и вытерла пальцы о салфетку передника. Окислившиеся за четверть ночи анисовые и шафранные дольки отливали кривым тёмным золотом и сами просились в тесто… Не забыть бы поздравить падре и взять свечи… А ведь когда-то я ему нравилась. Он даже засматривался на меня… Совсем далёкая, вот так же кем-то нарезанная и подвяленная на солнце кучка лет! И каждый выбрал своё. Он и сейчас мне очень рад. Я чувствую. Только теперь, когда мы встречаемся в святых чертогах, и он по узкому ковру с клироса делает шаг навстречу, я получаю поцелуй не в губы, а в лоб… Милый, милый, ничтожный человечек! Случайно опустив взгляд на руки, Руде тихо рассмеялась: отпущенные восвояси пальцы ловко выщипнули и вывели с тестового мякиша задумчивую далёкую фигурку отца Тимоти… И что уж там рассуждать: жизнь не пирог! С какого-то конца удалась, с какого-то не очень… Есть дом. Есть своё место, где она, наконец-то, может заниматься делом. Каким делом, не важно. Для вас не важно. Не уважаю любопытных. Мало ли чем пожилые люди у себя дома занимаются? Тоже мне затеяли расспросы! Да... своё пристанище, угол. Пусть муниципальный, пусть для престарелых, но на этот остаток жизни её уже никто здесь не потревожит!
Сколько же склоки и горя могут собираться на совместных жилых квадратиках... И всем-то я в той комнатке мешала! Сын постоянно дерзил спьяну… Сноха - та вообще поперек горла встала, да ещё и коленками уперлась! Нет, как я с самого начала её не хотела, как не хотела, вы бы видели!… Белоручка, мотовка… Маргарет! Футы-нуты!… Видали мы этих «маргарет»: то ли маргарин, то ли марганцовка… берите по середине: как раз не ошибётесь! Гадина, каких мало. Вот послушайте: свекровь у неё ведьма! Внука научать кастрюли на плите двигать мне к самому краю! Чтоб бабушка сослепу задела и ноги сварила! Ну, Господь разберётся. А я чем могу, подмогу. Получат вдвойне. И паршивец тоже!
Здоровье пока еще есть. И есть две пропечатанные благодарности: от педсовета гимназии и от самого мэра!...
В санитарной комнате, старуха скинула передник и завела под ледяную струю потускневшие от времени узловатые пальцы. Серо-коричневые подушечки ногтей, отыграв куском хозяйственного мыла, замерли…
...КАКАЯ ГАДОСТЬ!
Щуря взгляд, Томпсон, кряхтя, склонилась над рукомойником… Фу, дрянь помойная!.. Бисерное крошево личинок, червячков… кто их там разберёт… жирным млечно-желтым отливом копошилось в двух-трех мыльницах, кое-где вываливаясь и расползаясь, как тесто на опаре, по стеклянному краю туалетной полки… Мерзопакость! «Я буду не я, если через полчаса здесь всё не вычищу!..» Щедро плеснув в таз кипятка, Томпсон бухнула на дымящую поверхность щепоть хлорки, влезла в толстенные резиновые краги и с остервенением молотобойца принялась за работу. Перед конечной помывкой старуха выудила из кухонных карманов сморщенную бутылочку с драгоценной муравьиной кислотой и, шевеля носом от усердия, тщательно прокапала на углах всю санитарную зону. Через час восемь умывальников и столько же унитазов не хуже влюбленных перед алтарем сияли верой и пригожестью... Удовлетворенно крякнув, миссис Томпсон серыми бульдожьими глазками окинула банно-прачечное хозяйство и тут же, вспомнив про пироги, а заодно и про поясницу, покатилась на кухню. Белоснежные подбородки клозетов, моек и бледновато-бурые шмотки незамеченной по ту сторону стекол слизи - с одинаковым равнодушным интересом посмотрели ей вслед.
--
----
--------
ТАКОМА-таун. Район порта в заливе Пьюджет-Саунд. Переулок УИЛЬЯМА КРЕБСА. Дом 8. Понедельник, 8.05 утра.
- …и вкатите ей снова какой-нибудь транквилизатор!!... …транквиВСЮЕЁлизатор!...
Вообще, уведите её, ради Кришны и прочих архангелов, отсюда!… Криками следствию не поможешь, а слушать всё это никаких нервов не хватит!!… Маргарет Томпсон все-таки прорвалась в комнату, напрочь игнорируя протесты двух стажёров в новеньких, ещё не уверенных в своей правоте погонах… Прямые, ребристо угольные, как неподточенные карандаши, полицейские курсанты поначалу стандартно загородили ей дорогу. Это в тот дом, где она шестнадцать лет прожила! И худо-бедно как-то обходилась без чужих указок!!… Господи…. о чём это я…
СЫНА НЕТ И НЕ БУДЕТ БОЛЬШЕ.............
…это я виновата… это я согласилась… ЗАЧЕМ Я СОГЛАСИЛАСЬ, КТО МНЕ .....СКАЖЕТскажетскажетскажетскаже.…..…………ск…аже……………………….
…………..с……к……..а-а-а… Далтон вышел из комнаты, проклиная тот век и час, когда он счастливым сопляком надел полицейские нашивки, естественно, не представляя, с каким количеством боли и дерьма ему триста тридцать три прыщавые мили подряд ежесекундно придётся сталкиваться! Поразительно, как быстро эти мелко-зеленые обои в прихожей намертво притираются и присасываются к вискам! Болезненно щурясь на занавешенное простыней зеркало, он попытался ещё раз отыскать в голове мозги. Женщина продолжала и продолжала раскачиваться, толкая осипшим от крика мелко-зелёным голосом мелко-зелёные стены... Тела мальчиков лежали почти в обнимку. Прямо пасторально библейский сюжет от Луки Джордано для любителей итальянского барокко! Если бы не состарившиеся за ночь полосы крови... Нет, это полный бред. Одиннадцать лет до пенсии. Нарисовался везде: и в узкоглазых джунглях Вьетконга, и в психушке… Всё говно перелопатил…
Не дурак, не трус, не новичок… И до сих пор не знаю, за что ухватиться. Вот тебе и разговорчик с падре! Надо бы найти Тимоти. Полнейший брр-ред. Всех опросил. А мотива нет. Поубивать друг дружку они никак не могли. Нет мотива. Мотивчика нет… Два, маза-фака, трупа… без всякой мелодии. Всухую. И есть еще третий. Некто слишком живой. Кто по-отечески заботливо вогнал им по куску бешеной проволоки в центр головы… И вдобавок для полноты счастья вскрыл сонную артерию… Грубо и непонятно. Отец в реанимации, мать в трансе. Дети - уже не дети, а материал для судебного вскрытия… И почему-то весь этот кавардак в мою смену! Так… семейная пара на тот страшный момент была вне дома. Вне дурдома. Фуршет по пригласительным. Три часика скучно посидели. Запаха нет. Точек возле локтей тоже нет… Наркотики отпадают. Почтальонша. Живет напротив через дорогу. Случайно заметила во второй половине дня у входной двери особу женского пола… То ли звонила и хотела войти, то ли проходила мимо…
Алё! Броуди, АЛЁ!… это у меня не в голосе хрипы, это местное средство связи хрипит-гриппует… Так... пробей по приметам… Дамочка… Да не мамочка… а дамочка! Высокая… Возраст ближе к пожилому. Не местная. Одежду свидетельница указать не может... Я ГОВОРЮ, НЕ МОЖЕТ... Одета во что-то тёмное… Пройди по общим приметам по картотеке, через час доложишь. ПОДОЖДИ… не вешай трубку! Помнишь трассу Такома и... сейчас... посмотрю по карте... Так: вот она... Tiger Summit... Опроси водителей загородных автобусов… не видали ли они нашу незнакомку... ДА ОБОЖДИ, МАТЬ ТВОЮ, трубку не вешай! Вызови мне из Сиэтла Моррисона. Пусть в обед покажется. Будет кому с этими глобальными муравьиными жалобами разбираться… Всё, ОТБОЙ…
Смяв сигарету, Энтони поднёс крошево к ноздрям. ВДОХ. Полтора месяца проползло с тех пор, как медкомиссия пришпандорила ему прямо на лоб два чудных рентгеновских снимка… Один. И по его настоянию... ВЫДОХ... ещё один. Ну и что, вы себе думали, красовалось на фотографиях? Гибкие слюдяные блюдца легких… нет, не так… Кастрюлю с дешёвой лапшой на ночь в холодильник ставили? Утром ложкой с боков отковырните весь этот извилистый спрессованный срам: вот на что они похожи наши легкие… Короче, снимки оказались в пятнах. Как шкура гепарда. За 20 лет при ежедневном выкуривании 20 сигарет в моих легких отложилось до 6 кг сажи! Ничего себе! Такой вот приятный прогноз у этих жлобов в белых халатах. И договориться не удалось: либо служба, либо курево. Н-да. Это какие же должны быть в-рот-компот нервы, чтобы каждый день после работы выглядеть более менее человеком!.. Жевать какую-то левую пиццу с вечерними новостями и тускло засыпать в обнимку с Сарой, накрываясь вместо простынки, криками-драками-проповедями-абортами и прочей чужой бедой и блевотиной... Да ещё и не курить при этом!...
Крошась в пальцах, табак в три раза быстрее, чем у курящего, уходил на пол.
Завершив первичный осмотр, инспектор распорядился увезти трупы и попросил патологоанатома не тянуть с заключением. Уловив на локте мелкий зуд, коп растёр по рукаву невесть откуда взявшегося муравья. Очередная сигарета была распотрошена уже возле калитки. Мягкий извилисто-мокрый запах со старенького, наверняка получающего где-то свою пенсию куста жасмина. Синяя кучка невыспавшихся репортеров, провонявших кофейными картонными стаканчиками Starbucks. Писаки долбаные! Все окрестные сортиры уже забили своими газетёнками... Мятые на ветру черно-желтые буквы периметра оцепления резкими полосатыми хлопками соглашались с каждым словом собеседника в погонах. Кстати, прошу за компанию! Будем расхлебывать весь этот маразм вместе…
- Серийное убийство, как на свалках Порто-Пренс?.. Или же ритуал Гаитянского вуду?…
- СДЕЛАЙТЕ ЗАЯВЛЕНИЕ!…
- Правда, что у нас в Такоме - Park School “National Cuisine”скоро закроют?…
- Эти наркокурьеры только верхушка айсберга. Назовите главных заказчиков!
- Сколько ножевых ранений на самих трупах? Группа крови... какая у них группа крови?!
Боже, какое отборное дерьмо валится…
Захрипев на плечевом ремешке, квадратик рации сплюнул нечто нечленораздельное.
- Выехал?!… Отлично.
А при чем здесь тараканы, ну муравьи в стиральной машине?!… Вы там за пультом не очумели? Ах, не совсем ещё?! А мне две штанины задрать с большой колокольни на их кухонные жалобы! Может, в Сиэтле прачечную прямо в полицейском участке открыть?! Вот-вот. А мы всем оперсоставом переселимся в Pike Place Market бананами торговать!.. Моррисон заявится, ему и вешайте!.. И прекрасно. И пусть себе ползают... Я сам здесь, как муха, еле живой ползаю…и ничего! Далтон отвернулся от журналистов, жестом показывая, что пресс-конференция, так и не начавшись, уже благополучно завершена...
Хриплый и жирный от измороси хлопок дверцы. Обречённо сморщившись, Энтони первым делом отключил «мигалку»... Получив с виска команду, тяжёлые не выспавшиеся плечи крутанули ключ в замке зажигания…
Итак:
ГОЛОВНУЮ БОЛЬ НА ВЕСЬ ДЕНЬ ЗАКАЗЫВАЛИ? Оплачено.
--
----
--------
ТАКОМА-таун, СТАУН СТРИТ 10. Понедельник, 8.05 утра.
Мерзкий у нас городишко.
Тухлый на розлив и на вынос. Перечислю почему. Дороги и полисмены: дрянь. Соседи не поймёшь какое мармеладное дерьмо! Надкуси и выбрось... О погоде вообще умолчу: в воздухе столько пыли, хоть ложками жуй! Не иначе, как старик Рейниер из своего вулканического сна выйти задумал! Но я-то тут причем?!... Прикиньте, вчера ночью никого не трогаю, рулю себе от Пьюджент Саунда по дождичку.Проехал, короче, порт... а не доезжая угла, прямо у калитки Соммерсов (кто не знает, их домишко четвёртый от балетного театра справа) на меня в темноте прямо по встречной пятно какое-то выруливает... Ага. Придурок с педалями вместо мозгов! Велосипедист стебанутый, тащится, далдон: как уж по щебёнке! И, главное, бесшумно так метит прямо мне между глаз, аккурат в лобовое стекло… Я, само собой, вправо!… А там всё перечудненько: там кислородный баллон по темноте лежит плашмя - меня дожидается. Ну, я же не кошка, вашу мать! И не десантник с перископом на темечке, чтобы по темноте видеть! Диким клином делаю «сальто мор тале» и ухожу в бочину. И даже ещё успеваю краешком восьмого глаза заметить, как Лиза в форточку тайком от своих предков перед сном курит. Во, дура!
Занавески в спальную нашла супер-стервозной прозрачности, чтобы все пацаны на её мячики пялились!Кстати, есть там на что посмотреть. Я вот лечу колесом под этот крендельный баллон, а в голове не будущий кипеж с отцом из-за тачки. Вовсе нет. Не знаете вы меня. В башке у меня в ту самую колдобобину вибрировал её силуэт с бюстгальтером и тонюсенькой струйкой дыма. Я даже ей уже и лямочки с одной стороны на «сигаретке» приспустил... Вот так я устроен.
Надеясь хотя бы в этот раз побыстрее разделаться с кровотечением, Митчелл резко сжал двумя пальцами ноздри. Привычно сглатывая запрокинутым горлом солёные скатыши, он на секунду отодвинул нотную тетрадь, сразу же соглашаясь, что эта секунда растянется на весь день. Слышали? Хоть Кинг-Конг, хоть цунами, хоть сама дюймовочка с гранатометом, но до вечера он за эту пятиоктавную кислятину ни за какие сэндвичи не сядет!... Правда, Президент? Чего носню воротишь: нет бы мурлыкнуть ради приличия! Только и знаешь, что клянчить каждый Божий день пакет молока да вылизывать до шоссейного блеска свои сиамские яички… Вот заботы!... Плоский, юркий, как нотная бумага, котёнок в пол уха отсканировал интонации Митчелла и, уяснив для себя, что речь о хавчике не идёт, подставил под дальнейшую беседу свернувшуюся от носа до хвоста запятую.
Нет, ну, на кой ляд сдалась мне эта самая сюита? Никто не скажет?! Циклы, контрасты, форменная ерунда!.. Как что, так Митчелл готовься! А оно мне надо?! Уж лучше мюзикл сбацать: “Кабаре” Боба Фосса! А лучше - «Кабаре» Митчелла Доннована… Звучит!? Э-хе-хе… Наивные мы с вами, как бутерброды… Баха распробовали спустя сто лет после смерти. Обо мне и подавно: в ближайшую эпоху ни одна муха не тявкнет!... Дождь перед домом, видя повальное общее равнодушие, потихонечку наглел. Тёмно-белое окно гулко и неточно шлёпало по комнате, сваливаясь за висок, кое-как отражаясь в чёрном только что затихшем квадрате рояльной деки…
Прозевав несколько капель, перебежавших по костяшкам пальцев на запястье, Митчелл с неудовольствием обнаружил, что выследил клавиатуру кровью… ч-Чёрт! Никогда вот не думал, что погода и ноздри: одно и то же! Капризное и неуправляемое. Господи, ни за что больше не буду идти на поводке у этих децлов и торпедировать биологичку!! И вообще никогда не буду шифровать ни одну школьную шалаву, как бы не просили!! Все потом в стороне, а я у Тебя, почему-то, крайний. Короче, не плохо бы, Отче, договориться. К примеру, я на год прекращаю шаманичать, а Ты, о Всемогущий, затыкаешь магической пятерней эту мою носопырку-носопытку. Чтобы я и думать о ней забыл! По рукам?!
Ладно, дерьмо всё это. Словесный понос. Не более.
Как капало – так и будет капать. Как на него с начальных классов в той же задрипанной “National Cuisine School” навесили кликуху “нос”... «хендкечив»... так это будет и поныне. С той вялотекущей разницей, что, наполучав по своим чайникам и винегретницам, теперь уже не дразнятся, а дружат. И, конечно, завидуют. Просят о чём ни попадя, а ты, баран забубённый, и рад стараться! Вот скажи: зачем вчера напрягал эту старую вешалку, а? Нет, понятно вся компашка в кайфе: опрос завалили! А теперь сиди и тормози свой нос! И не жалуйся тем, Кто Наверху…
Катнувшись на расхлестанном креслице к зеркалу, Митчелл смял платок. Итак, как убить день. Чем таким треснуть ему по лысой канцелярской балясине, дабы он грохнулся враз и костей не собрал?… Можно пойти на второй урок… Аплодисменты! Спектакль продолжается.
Да уж, наша мисс Метью ценит свою задрипанную... м и л ь пардон!... свою задрапированную биологию выше самого Создателя... Ой, я, кажется, оговорился: миссис! Должна же нафталиновая девушка иметь и встречать за свои-то годки кроме «переднежаберных» и «брюхоногих», еще и класс двуногих!… Подвид: мужчины. Ах, ах... Я груб и не прав. Вы - все умники! Зато сигареты «стрелять» из моего кармана целым толпоганом несётесь! Да плевать мне на интонацию. Я её сменю. Вот, спокойно… на любой странице. Раскрыли?... «…отдел грибы, класс базидиомицеты…»
НасЛАЖдАйтесь! Впереди два часа о мудром и вечном от миссис Метью…
Да знаю я, отчего завёлся. Идти рано поздно, а придётся. Вот именно, идти, а не на “тачке” залихвацки ехать! .......И желательно бабушку-биологиню на поводке игрушечной гранатой долго не дразнить: у старушенции криминальный характер! Мы это всей группой на одних экзаменах уже опробовали... Диск я не слабо зацепил: привет вчерашней обочине! Отец точно теперь неделю пешкодрала влепит!.. А вы ещё сомневались, наберу ли я в нашей Такоме дерьма! Да я вам столько его своим ходом за эту карантинную неделю наберу: мало не покажется!…
От резкого звонка Митчелл вздрогнул и нащупал в нагруднике пачку сигарет. Так, кстати, звонят только чужие. Сразу дверь на себя: чтобы была полная ясность. ТЫ ОТКУДА? Не шевели губами - дай угадать. Я знаю, что тебе почти одиннадцать. У тебя розовые и чёрные волосы… И удивительно родной рисунок губ. Как это мы раньше НЕ ВИДЕ… странно, да…ЛИСЬ? Кстати, когда улыбаются, смотрят не в даль, а на собеседника. Правила этикета. Эй!.. Я не хотел тебя обидеть! Самое неразумное, что ты сейчас можешь сделать – исчезнуть за дверью!!… Чтобы один идиот в который раз понял, что тебя нет. Ни в прошлом. Ни в позапрошлом. Ты просто пустота. И всё.....
Кровотечение усилилось. Митчелл ещё сильнее запрокинул голову, нажимая затёкшими плечами на спинку кресла… Плоские капли, отрываясь с черенков и подвязочек, медленно летели в середину головы, безошибочно находя в черепной коробке свой географический центр. Бред, конечно… Как ты сказал?!...... Я говорю, чепухень какая-то!... Однако же, вон, как ты метнулся к порогу! А это потому, что я малохольный придурок, которому вечно чего-то там чудится-кажется. Закури. Закрой глаза и ни о чем не думай. И все-таки, я её видел!…
Как ты мог кого-то видеть, когда в дверь не звонили?
Почти не звонили.
Ну да: а ты почти вменяем.
Отстань…
Чёрт, как это всё мучительно, непонятно и недостаточно! Каждый раз я чувствую её, как сквозь подёрнутую рыбьим жиром пленку. Примерно так мы видим Того, Кто чистит нас на разделочном столе. Только чешуя и кишки отлетать успевают… …Она славянка. Темные печальные волосы. Ты же только что мне бубнил, про розовые локоны?! Да успокойся: врал я тебе… Какие у нее горестные плечи. Сейчас загляну: а за ними наверняка поникшие крылышки, как у стрекозы. Зачем-то сегодня мне показалось, что я смогу ей помочь. Может быть, почему-то? Заткнись, гад ползучий. Именно, зачем-то показалось, смогу, наконец, взять на себя, сдвинуть тот страшный воз, который наехал на неё одним колесом…
Господи, СКОЛЬКО ЖЕ У МЕНЯ КРОВИ!… какого хрена она до сих пор ещё вся не вытекла! Ну что: я так и буду всю жизнь торчать в кресле мордой вверх?!... Пропади оно всё пропадом. Так. Что же у неё было в руке… в руках… Что-то ведь было. Глаза очень примитивно устроены. Они не могут, даже если это до зарезу необходимо, посмотреть в глубь самих же себя! Были цветы!... Нет. Я сразу бы сейчас вспомнил и форму букета, и запах… так-так-так, запах!.. а точнее вкус! Что-то приторно сладкое... Сейчас вспомню. Нет: то, что она держала… держит в руке… это слишком далеко отсюда… я не вижу… я не вспомню. И может быть ещё долго не вспомню… Да плюнуть на это с последнего этажа. Самое главное Рецепт! СТОПАНЬКИ. Какой, к шуту, рецепт?!.. Я вижу, как она шевелит губами. Это происходит прямо сейчас. И если не обращать внимание на мой собственный нос и на его вялотекущее паскудство, я смогу… уже фактически читаю по губам То... Что... Она Произносит -
НЕНАВИЖУ МЕД…
Как хорошо, что дома никого нет!! Хоть в этом подарок……… Так. Всё. Отключаемся. Хватит на сегодня с меня и видений, и привидений...Будем размышлять более приземленном.Кристина... Кристи... Какого дьявола я всё время взглядом её раздеваю?! А такого: что в 15-ть лет и делать больше не фиг, кроме как этим самым расслабляться! А тебе кто слово дал? Сам не слепой: еще полгода назад все девчонки шипели и крысились… попробуй там ладошкой невзначай, почти что невинно притормозить у них на попке!... Караул!! Косогоры негодования! Вулканы, извергающие мораль! И всё это сейчас где? Сказать?…
Сара, Кло, и Кристинка, и та же Лизка… да все на нашем потоке буквально помешаны на сексе! Вот вам и рецепт! Само собой больше болтают, чем реальное. Но как знать! Нет дыма без огня. Нет жаворонка без крокодила. Лично я заметил, что многие из них явно плюсуются, ловко так коллекционируя наши взгляды на своих шифоновых юбочках!... Отвечает такое лукавое сокровище у доски, а наш пацанский класс все пять минут мягко шлифует чёткий пифагоровский треугольник черных трусиков сквозь светло-голубое или коричневое. И уж никто из молодок больше не визжит, если перед кроссом, естественно, не нарочно по семью семь раз ошибаемся раздевалками! Вчера, к примеру, Кристина разворачивается, как на подиуме, прелестная пупня наружу, чулки шарфиком и говорит многообещающим тоном: «Вам чего-нибудь надо, мальчики?..» Такие вот настали времена…
Итак, Кристина... Митчелл на одну сотую дождя повернул ободок крана в душевой. Предки на званном ужине. В прихожей сразу много места, как на бейсбольном поле. Далее сразу - ступеньки наверх. На самой мансарде - гнутые под 45 градусов лужи лунного света. Свечи и апельсины. То и другое с влажной мякотью. Но главное, она согласилась. Любой плёвый предлог: скатать домашнее э... задание… переписать реферат… сотворить, наконец, Библию… лишь бы в трубке мягко квакнули «да» и через пять…... нет, так быстро она не смо!… через десять мучительных минут утянутая вкрадчивым и вязано-серым фигурка Кристи задымилась и заблестела в проёме двери!... Две-три дежурные фразы. Слабая попытка не войти. Ну уж дудки. Не за этим я торговался с рогатым!
Святые угодники: какие четкие медальки сосков у нее под блузкой!... Да никого ты не побеспокоишь! Родители? Вылетели в трубу на фуршет! Маман на своей модной вечерней метле, а паПА при своих строгих деловых граблях. Надеюсь, им не до нас. Проходи.
Кофе?.. Постель?.. Ну, на счёт второго, сами понимаете, меня просто в облом растащило! А где у вас тут можно переписать задание? Ах, где у нас можно переписать ни-на-фиг-никому-ненужное-задание?.. Аксиома моя!... Да на каком угодно подоконнике, на любой филармонической люстре я готов снизу вверх переписать всю тебя, зарываясь подбородком в упругий «бигмак» твоих трусиков. Присаживайся. Я тебе сейчас с любого мизинца письменный стол надую… Вот с такой полировкой покатит?… Наклон всё понимающих и наверняка ещё нецелованных золотых лопаток...... Пишет! Святые кардиналы! Ученье и коварные заговоры, как оно там?.. Ах да, свет!... И ладонь у тебя, Мичи, состоит из одних неправильных ярких речных песчинок! И осыпается эта ладошка не к себе сейчас в разогретую ширинку… не в перетянутый шумом и гамом, как пригородный вокзал, бугорок... Нет-нет.
Давай представим противоположно и противопотолково
нечто другое.
Пока Кристиночка пишет, или делает вид, что пи… твои ладони, как половинки фараонских песочных часов, мягко и почти без нажима ссыпаются ей на плечи и заходят со спины в подмышки… Раскалённые кончики пальцев ловят и вбирают в себя дрогнувший упругий выступ дождя…
еще полоборота крана душевой…
Вы р е з к о вальсируете, меняясь губами, зубами, ресницами… и ты ловишь ртом ёе запрокинутый подбородок… пьёшь и фильтруешь горлом её запутанные, как санскрит, пуговицы блузки… э-эй… Я говорю: э-ЭЙ! На барже! Да вы, сударь, чуть на циферблат не закончили! А ну-ка галопом на лекции! Будь они не ладны..... Давай-давай... Засовывай-ибн-застегивай. А то не ровен час в подштанниках потянет сырым пшеном и будешь хлюпать всю дорогу в гимназию...
Сворачивая многосерийное кино, Митчелл режиссерскими пальцами нехотя застегнул видавшие виды «болты» джинсовой ширинки и, бросив на плечо спортивную сумку, решил день в пользу всех живущих на земле миссис Метью… Уже стоя на пороге, одним точным плоским усилием Мичи собрал взгляд и аккуратно положил его между загнутых по кругу лопаток Президента. Кот повел шёрсткой и, превращаясь из запятой в многоточие, сонно посмотрел на хозяина.
На улице оказалось не так паскудно и плохо, как ему нашептывал оставшийся с открытой крышкой и за двумя своими рояльными педалями старенький ARNOLD FIBIGER... Шаги выходили светлые, брызгающие во все стороны чем-то бесполезным, молодым и не озабоченным. Повеселев, он по библейски смиренно подождал ковыляющего наперерез «велопедика». Сыто крутя педали, малолеток как закурить попросить и как в ответ не дать явно опаздывал ко второму звонку. Узкий извилистый, как вена на локте, протектор велошины скучно вмял и поделил надвое начинающийся день и пару-тройку дождевых червей, вальяжно вылезших на обочину.
+
Просыпайся... осыпайся… Ах так! Ну и лежи, как бревно, продолжая гладко перекатывать в своей голове мусор!
Взяв с прикроватной тумбочки чистые трусики, Трейси размазанно в два движения нашарила тапки… Надоело чувствовать себя разбитой и странной. Ребенок только что ушел в гимназию. В спальне было так тихо… он наверное подумал, что мама на работе. Ан не угадал. Взрослой женщине иногда полезно нежиться в простынях… и просеивать через сито всех своих дырочек разную дурь…Сквозь загнутые локоны полусна она слышала шаги сына по комнате, почти слышала его мысли. Целый ворох проблем. Кстати, вот бы посмотреть на себя самое в пятнадцать! Ужасная идиотка. Не иначе. Во всяком случае Митчелл у нас просто умница. И если бы мы с Сэмом встретились с ним в одном возрастном коридоре, - бьюсь об заклад, он бы в этих шалопаях своих родителей и близко бы не признал!
Расставаясь с последними витками и кляксами заторможенности, Трейси сбросила халат и надавила на матовую полоску душевой. По-детски растопыренные водяные струйки, прорезавшись прямо из середины сна, упруго легли на шею и ключицы, уютно свиваясь на лобке, сошли по коленям в тёплый кремовый поддон. Направив фонтан между ног, она даже немного помастурбировала, тихо играя тёмным курчавым утренним треугольником с встречными ударами капель. Увы: образы суперсамцов явно запаздывали и далее нескольких вялых пассов дело не двинулось. Бросив махровое полотенце под ноги, Трэйси сразу же прошла на кухню, успев в два небрежных шага обтереть щиколотки. Блестящий серый воздух, хватаясь за мокрые плечи и ягодицы, настраивал и бодрил.
«А вот и наш пластмассовый тазик!...»
Размороженные за ночь куски говядины дали сок. Чудесненько. Остается лишь аккуратно это накренить… чтобы все самое аппетитно коричневое не прошло мимо бокала… Да-да!… я вас услышала… я прочитала ваши комариные мыслишки: ей срочно нужно лечитьсЯ!… Насколько же мы все идиоты и тр;сы. Думать себе запрещаем: не то, что делать. А ведь та же жидкость обрядово течёт внутри всех нас! Да: я сейчас прихлебываю с бокала, полного до краёв крови. Ну и что?! Я домохозяйка, а не серийный убийца. У меня, между прочим, сын и муж. И я их очень люблю…
А сырое мясо натощак - всегда восхитительно…
Гранатово-сочные комочки льда так ловко тычутся в губы… вы уж простите мой смех! Просто я вижу, как опять - от моих колен до горизонта вытянулись ваши физиономии! Вы правы: эта семья не похожа на другие ячейки общества. Но отношения такие же трогательные. Сэм - прекрасный отец...
...Эй, смотрите же сюда: я учусь делать длинные глотки!……
У всех свои причуды. О своих вы наверняка не трубите! Я тоже ненавижу кому-нибудь плакаться в жилетку от Gucci ! Поэтому не прислушивайтесь и не принюхивайтесь: дела лучше делайте.
А советы раздавать будете в другом месте. Там где наблюдается дефицит туалетной бумаги.
Кстати, как часто вам снятся необычные сны? Спросите себя. Нет, прямо сейчас задайте себе этот вопрос! Ну, чего молчите? Н-да… Приехали... Смотрю: и вижу 37-летнюю голую дурынду, которая держит в руке недопитый стакан крови и всерьез при этом чокается с зеркалом... Давайте сначала: бывает, сны повторяются.
Те, кто воевал, продолжают в снах крошить с рук патроны; тот, кто потерял близких, ходит, зарываясь головой в подушку, с ними на танцы или на рыбалку… А я во сне стою нагишом перед зеркалом. Зачем - не знаю. Может быть, я на это время становлюсь частью какого-то особого ритуала, рецепта, таинства. Короче, такое в снах бывает и сколько угодно. Поэтому пошлю-ка я всех психоаналитиков прямо и наискосок, - и продолжу спокойно и славно жить дальше…
Одевшись, Трэйси зашла в крошечный кабинет Митчелла - и стазу утонула в стареньком рыжем кресле, уютно узнавая спиной запах и осанку сына… Ну, не дуреха ли я? Вот собралась бегать по врачам… хотя ничего особо диковинного в моём поведении не было и нет. Кто бабочек ловит, кто клизмы ставит… Я же в своих снах рожаю моего мальчика… А вам, я смотрю, так хочется камень в меня бросить, аж руки чешутся! Откачнувшись на подлокотниках, женщина машинально подцепила носком ноги целый ворох невидимых золотистых пылинок.
О чём же сынуля здесь думал?
Какие звездочки стучались ему в виски, поблёскивали в склерах зрачков?.. Господи, опять у него нос кровил!… Облизав пальцы, она старательно затёрла несколько мелких подтёков на сиденье и рояльных клавишах. Вообще-то ему есть за что ненавидеть нас. Начудили мы с Сэмом. Выплюнули на свет Божий полтора десятка годочков назад забавную такую аномалию… Да полноте: Митчелл добрый мальчик. Ну не такой как все. Не такой. Ну и заткнитесь. Пошли вон! Я сама не подарок. Ч-хать мне на ваши сраные-сручие стандарты и нормы! Что вы вообще знаете о Норме, о Едином Р е ц е п т е, по которому так бездарно и одновременно великолепно состряпан мир? Лично я подозреваю, ничего вы, сверчки циркулярные, об этом не знаете!.. Краешком нёба Трейси ощутила привкус крови под ногтями. Ну как, придурки правильные, камни у вас ещё не закончились?! Тогда готовьте их и зарисуйте в протоколе следующее: я умопомрачительно обожаю слизывать и сглатывать кровь сына - родную мне кровь. 500 раз «да». Я вообще люблю запах сына. А вам.... вам - трудно с вашими детьми!
Вы же сторонитесь их! Приведите сюда хотя бы парочку мамаш, которые, как я, не постеснялись раздеться перед ребёнком! Объяснить, что нагота - это высоковольтное напряжение. Она не убивает, она помогает летать. Это не запретно и не священно. Это просто воздух. Оболочка Духа. И здесь можно сколь угодно бродить, ночевать, молиться, оставаясь всё время на Связи и в Одиночестве…
...Отлистав в памяти пару платиновых пластинок, Трэйс вспомнила, как застукала Митчелла...
С ненасытным яблочным любопытством десятилетка, он подглядывал за ней в витраж душевой. Хвала Всевышнему, у неё хватило ума и фантазии не заорать на собственное дитя! Мы с вами уже даже и не замечаем, как под прессом морали наши сердца буквально переплющены. И никто не бьет тревогу, а ведь сердце современного горожанина стало однонаправленным и плоским, как лист стального проката... А этому горожанину десять лет. А тут, глядите, в замочной скважине плещется и моется безграничная свобода!… Он подсматривал за её телом, не имея в своей возрастной нише абсолютно никакого шанса соприкоснуться с противоположным краем вселенной…
Как хорошо, что она это поняла.
Тогда уже поняла и пять… пятьсот пять лет тому назад неожиданно вышла к сыну мокрая, обнаженная и со всего размаха дала ему расплакаться у себя на сыром животе и рёбрах. Что же было потом, моя дорогая?… Да ничего особенного. И ничего правильного тоже. С лёгким нажимом я заставила его раздеться и залезть в ванну…
Секунды… годы… я уже не помню…
Я сидела на краешке и что-то говорила, шутила, объясняла... затем соскользнула в воду и заняла ещё один край эмалевой галактики, вытянутой на оба конца космоса. Взяв его мальчишескую слепо-глухую ладонь, я сделала её и звонкой, и зрячей. Я познакомила пальцы моего сына со всем, что он втайне считал таким далёким, мучительно-неверным и притягательным: своими сосками и гениталиями, своими коленями и ягодицами………
В две ладони, в десять пальцев мы с ним прошли всё это. Под моим сердито-светлым и странным присмотром он касался меня, где хотел и как хотел. А я смотрела. Я видела, как его серые большие глаза освобождаются от сухого асфальтового страха. И я читала в них для себя самое важное и самое бережное на свете «спасибо». И я знала: у моего мальчика большое будущее. Не похожее, вот ведь в чём загвоздка, на будущее ваших детей! Мы никогда с ним не потеряемся. Митчелл уже личность. И в нём достаточно резкого света и тепла, достаточно высокого холода и темноты, чтобы заинтересовать не только всех вас, говнюки судейские, но и что самое главное, свою будущую половинку. Не думайте, что всё далось легко. Это получилось скорее вопреки той меня, - которая с семи лет разевала на мессах под Баха, Вивальди, Каччини и Дюпре белый бумажный ротик в католическом хоре, ощущая себя полностью погружённой в белесые бесполые голоса стоящих рядом и щиплющих друг дружку подружек… Я не берусь понять, откуда это во мне. Но вспоминать приятно. Привыкнув вдвоём к ванне, мы рассказывали анекдоты и плескали друг в друга длинной извилисто-радужной, как спина древнего дракона, пеной… И всё это время Мичи работал. Его ладошка ежесекундно умнела. Становилась чистой и верующей, ещё и ещё раз бывая на моей груди и моем животе.
И даже о самом главном: об Этом… он попросил только глазами.
Ого! Как же синхронно вы все хором зашипели: мерзкая дура! Но вас всех не было рядом и не вам, скоморошинам-горошинам, нас судить. Я поняла, чего он хочет. И я также поняла, что он никогда без спроса ни с одной женщиной и девушкой это не сделает… Вот теперь мои глаза уже больше не были нашими союзниками… Не ясно, почему? Господи, какие же балбесяры меня сейчас читают! Да потому что невозможно в десять лет так незаметно и ритмично теребить друг друга… с открытыми глазами!Не получится. Ни у кого. В десять лет. А нам с ним было - именно столько. Я откинулась далеко на спину, прикрыла глаза… каюсь, только прикрыла! Это же дико любопытно! Ведь никто из вас, дорогие праведницы-грешницы, никогда в жизни не видел и не увидит, как ваш ребенок кончает!
Конечно, десятилетка обмануть легко. Дать ему уверенный шанс: знать, что мама не видит…
Я завела центральный пальчик его ладони так глубоко в себя, что многие из вас даже подумать, чтобы об этом подумать - себе запретят! Я не запретила. Я попросила у Бога и у самой себя ритм. Естественный и чистый ритм этих движений. Тем более, что он оказался таким наивно коротким. Два-три захода и Митчелл легко и прекрасно не выдержал… Не скрывая своего подглядывания, я широко открыла глаза и увидела сквозь полфута жидкого стекла как на самом дне ванной дёргается в своей первой свершённой симфонии крепкий смычок. Крошечное облачко детской спермы, никак не сливаясь с водой, дымком потянулось ко мне на встречу и аккуратно осело на моих пальцах… Помните?... у меня была всего лишь одна секунда - то есть, огромная, ни с чем не сравнимая гора времени: до того, как он сам откроет глаза и - Вернётся. Что же сказать… Я воспользовалась этой секундой, и пока Митчелл не смотрел на меня, облизала пальцы. Так вот они какие на вкус наши внучата! Ни с чем не сравнимый опыт…
Всё. Без комментарий. Хочу побыть одна.
---
Вернувшись в кухню, Трэйси первым делом приготовила омлет: щедро обжаривая его с двух сторон. Так. Теперь переложим всё в стеклянную кастрюлю и в холодильник до прихода Сэма. Что поделаешь: нравится ему за супом вместо хлеба уплетать с подноса прохладные толстенькие ломтики яичницы! Серебряные высокие куски дня, расползаясь по кухне, одновременно с разных концов облегчали и утяжеляли сам дом, помогая ему на скорости не выходить за пределы Витка. Тонкие и ломаные, как брызги фонтана, ветки финиковой дички маятником ходили за окном, поторапливая Трэйси. Отбив мясо, хозяйские руки выложили дно сковороды бурыми говяжьими иероглифами. Ой, чуть не забыла: сын же просил сок!.. Очистив от пупырчатой аллигаторской кожуры два-три чопорно-крупных огурца, Трэйси искрошила их в соковыжималку. Так. Теперь добавим сюда продолговатых с золотисто-желтой мякотью “Нанг Кланг Ван” - Трэйс улыбнулась - или попросту манго - и экзотик коктейль для Мичи готов...
Зонт на улице раскрылся сам собой: то ли натолкнувшись на встречное соседское приветствие, то ли почувствовав жёсткую изморось. Дорога на работу, на то место, где она будет стоять за прилавком и дежурно кивать покупателям, была сейчас неровно вымощена накрапывающим торцом августа. Нащупав в косметичке кусок клубничного мыла, остатки вчерашней роскоши, Трэйси с нетерпеливым белым наслаждением сунула пахучий комочек себе под язык…
--
----
--------
Скоростное шоссе Seattle-Tacoma.
19 МИЛЯ, понедельник, 8.05 утра.
...Седая парочка «дворников» аритмично прошлась по широкому лобовому стеклу Land Rover. Сжёванные резинки небрежно замели набежавшую поперек скорости сизую непонятную акварель…
Моррисон дождался окончания этого движения и зябко срыгнул плечами. Три года он парится в значке и погонах в этом прохуделом городишке, пытаясь себе и другим доказать, что он не какой-нибудь маменькин герой… пентюх… позабытый всеми среди факсов и шредеров. Нет-нет. И НЕТ. Три года он тухнет на службе... Надо же... У всех остальных НЕ-идиотов уже, как пить дать, состоялось по три пляжных сезона, заваленных девчонками и солнцем в парке Бей-Сайд в центре Майями!.. А он вот горбатится на службе, аккуратно утром и вечером теребя ширинку на боку тщедушной кожаной папочки с надписью “документы”. А в ней чистый лист бумаги и ни фига впридачу. И всё это день за днем тянется и тянется в забытом ангелами-приколистами Сиэтле, куда его сразу же высрали… пордон, выслали прямо с фуршетного «хэпи энда» академии и бросили посреди Waterfront... И ни хренинушки на этой местной набережной не случается! Поскольку на сто миль вокруг нет ни пострадавших, ни преступников. Но можно сесть на теплоход и отправиться на заповедный остров в индейскую деревню Тилликум: чтобы жить там - навеки и вне времени...
Полный бред и полная неудача. Вот как это называется. Именно так ему в спину и рассуждают сокурсники и коллеги. Эти надменные бараны во главе с Куэйдом и Далтоном… И самое приятное, они правы: именно ему, Гарри Моррисону, попался… пудинг с запечёным тараканом!
Кстати, об этой проклятой живности...
Весь отдел прямо-таки залёг и накрылся гоготом, когда тот же Далтон вызвал его по общему селектору в говённую Такому-таун разбираться с “муравьиными жалобами”.Приехали! Не забыть повесить на кобуру сачок для бабочек и банку для червячков! Первое «настоящее» дело за три сезона в полиции!... Нет, вру. Второе. О первом “грандиозном задании” вспоминать вообще нет никакой силы: его кадрового офицера взяли и отрядили в центр города бомжей собирать и безбилетников гонять на 76 этаже Коламбия-Тауэр!..... Стыдобина, круче некуда. Ну, ничего. Надо, значит разберёмся и если потребуется и здесь всех безбилетных муравьев с гусеницами переловим и тут же переклеймим в этой румяной округе! Так что: салют и большое спасибо Тебе, Боже! За всю эту непролазную северо-американскую глушь! Ни казино, ни приличного спортзала с баром, где восемнадцать видов соковых коктейлей и столько же разновидностей загорелых попок в махровых шортиках «рэггей»... Зато полно ржавых табличек, пришпандоренных не менее ржавыми гвоздями через кожу прямо к самой печени: “Бельвью”, “Эверетт”, “Такома”...
Да-да, вот здесь... позади самой облезлой таблички :“Такома-Сиэтл” я и нахожусь... Вокруг двадцать две уснувшие мили самого дешёвенького шоссе с еловым пролеском… и всё.
Поэтому очнись, приятель! Какие трусы с коктейлями! Вот он - твой холоднючий пластиковый кукиш кофе да квартет отсыревших в «бардачке» машины пончиков. Бери и жуй эту… слово как-то не лезет… жизнь. А можешь сразу два пальца в рот и к забору! Ну, что ты выставился на меня в зеркальце? Рули давай. Ежу известно и кроту понятно, что подобная тирада не воодущевляет… Грустно, длинно и против твоей моррисоновой шерсти. Ладушки. Вот лови: радостно, коротко и впригладку:
МУДАК ТЫ, ГАРРИ МОРРИСОН.
И тебе прямо-таки положено-покладено именно в эту самую секунду прозябать на скисшей дороге между управлением и участком!
Резкий, неправильно сухой хлопок переднего колеса замечательно весело дополнил и без того парадные мысли стажера... Руль повело вправо, безошибочно подсказывая, чем в ближайшие полчаса перспективному и талантливому копу следует заняться на обочине под аккомпанемент дождя. Сплюнув в ноги, Моррисон обречённо полез в багажник, отчетливо слыша обшарпанный треск и улюлюканье пустых пластиковых бутылок из под содовой… Домкрат, как и ожидалось, оказался в куче хлама на самом дне.
Изящную, как дымок тунисского кальяна, фигурку незнакомки Гарри разглядел не бровями, а мокрой спиной. Спущенное колесо служило гнутым троном и полчаса радостной жизни по-локоть-в-грязи уже миновало… Эффектная брюнетка шагнула на обочину прямо с раскрытой обложки хрустящего модной краской журнала и аккуратно встала двумя шпильками каблучков рядом с шестью шпильками оголённого тормозного диска. Неожиданно низкий кальяновый голосок осведомился:
Не проверит ли уважаемый страж порядка в какую полосочку у нее трусики. ПЛОТНО И СРАЗУ.
Заткнуться бы тебе. Не помешало.
- Сэр, а Вы меня не подкинете на тот край Пьюджет Саунда во всемирно известный и популярный “Такома-таун”?
- Конечно, мэм.
Моррисон с ненавистью услышал своё откровенно смущенное и бесформенное, как пластилиновый блин, бормотанье. Плечи задвигались быстрее, сажая на рыжие от грязи скулы улыбку… сажая на рыжий от грязи диск новое колесо. А ты не только болван, но и рисовщик! Молчи, сволота. Садитесь в машину, мэм, минута и я всё приведу в порядок.
- Надолго в наши края?
От усилия у Гарри сводило виски. Боже ж! Кто тронулся: я или машина?............ Трасса мокро петляла, привычно сваливаясь под джип. Главное сейчас не замечать светло-бежевый уходящий, как корабль в кругосветку, разрез юбки.
- По делам или как?
Так… если она и сейчас не ответит, ты, Гарри, полнейшее ничтожество!!...
- Мечтаю об уютном провинциальном домике…
Моррисон облегченно плеснул кипятком в сторону. Наконец-то! Может быть мы даже завяжем диалог…типа: а Вы что-то уже присмотрели? В пределах своего полицейского участка я все дома знаю… по долгу службы! Впрочем, нет. Ужасно прозвучало как-то...
- …я все дома знаю по долгу службы!
- Видите ли... э... я не переношу городской суеты. Хочу прицениться к дому Хаггерта.
- Да кому эта сараюха нужна: это же заброшенный фонд!
Стоп. И чем это я её так задел?!..... Удивленно косясь на поджавшую губки незнакомку, Гарри чуть ли не вслух обложил себя всеми последними и предпоследними словами.
- Мэм! Я просто не удачно выразился. Дом у Руно Хаггерта ещё очень даже ничего! Настоящий памятник старины. Вот только после смерти старика…
– Смерти?…
– Ну, если быть точным, мэм, после того, как этот Хаггерт исчез…
– Забавно.
– …в его молчаливую двухэтажную фазенду слетаются лишь стрекозы. И мэм...
– Сессилия. Так уютнее…
– Ивините… мэ… мэм… Сессилия… дед строился на отшибе: ни коммуникаций, ни связи. Часовня и рядом заброшенная угольная шахта.
– А я вот люблю одиночество! Хотя гостям тоже рада…
Попутчица сахарно потянулась, абсолютно не замечая, как предательски ползёт из-под топика вверх персиковая полоска кожи... Гарри тут же отметил, что в природе сплошь и рядом встречаются полицейские-мудаки… э… полицейские-мутанты. Пара глаз у них смотрит на трассу, но основная парочка неутомимо и отважно, как на батискафе, исследует Марианскую впадину женских ножек… А как у вас с эрекцией?.. Тьфу-ты, дьявол!... А КАК ВАС ЗОВУТ?!... Моррисон готов был присягнуть: девица обращалась к нему прямёхонько трусиками, чуть картавя на кончиках слов заметно приоткрывшейся кружевной полоской…
– Я вас не отвлекаю болтовней? Вы такой напряжённый... наверное, о делах думаете… А как вас зовут? Надо вас научить одному древнему тайскому массажу. Расслабьте спину… более двух тысяч лет назад близкий друг Будды и личный лекарь индийского царя Джавака Кумар Бхаши.... вам удобно?... придумал эти движения...
А КАК ВАС… ЗОВУТ… А КАК ВАС…
...Моррисон даже под каким-нибудь оперативным эриксонианским гипнозом, даже под расстрелом бы не понял, причем тут по сюжету его спина? Тем временем ноготки проказницы прошлись по его колену, моментально приподнимая и расшифровывая все встречные блокпосты мужских брюк…А-КАК-ВАС А КА-АК ВАС!!
У-МЕНЯ-что-ПАМЯТЬ-отшибло?!
ГОСПОДИ, меня же зовут ГАРРИ! Мама меня, полудурка, так назвала… Надо что-то делать. НН…н-надо вставить своё глупейшее имярек между её ладошками!
Не обращая ни малейшего внимания на полную задумчивых мозгов и мычания водительскую кабину, Сессилия в несколько мягких заходов поздоровалась с брючными водительскими пуговицами. Моррисон предельно издали, будто со смотровой площадки Space Needle увидел, как через полгода… через полсекунды… она бережно вывела наружу маленького Гарри и в грациозном полуобороте прильнула к нему губами. Вздрогнув, дорога сделала «мёртвую петлю» и бережно встала рядом. Судорожно поглаживая руль, Гарри повел джип плавней. Еще плавн… о, Господи!
-----
Сжимая фалангами мозгов «баранку»…
Сжимая побелевшими ногтями мозгов этот… как его!.. запади-он-западом руль… Гарри просто плыл рядом с джипом, с каждой новой волной стыда ощущая себя на гребне потрясающе древнего движения… Плотное кольцо губ незнакомки трудилось без устали, упрямо и уважительно точно соблюдая пропорции между “управлением и участком”. Наш служака сбился со счёта. Он давно уже перестал уворачиваться от ослепительной лавины миллиметров самого себя….
…миллимеддро-вф СамоГО СЕБЯ…
Мидилиметров-ф…увф…самого-себя…ого! Господи, какая же она всё-таки умница!
Зажав между языком и нёбом уже отчетливо вызревающий крик, Сессилия жестом отослала Моррисона к обочине. Капот «Лэндровера» послушно принял вправо. Сорвав руки с неподвижного руля, Гарри нырнул пальцами в тяжёлый путаный шёлк распластанных по брюкам роскошно-журнальных волос...
НЕ РУГАЙТЕ МЕНЯ СЛИШКОМ СИЛЬНО,
Я не со всеми такая хулиганка!.. Просто… Вы лично… Сессилия дрогнула крылышками ресниц, давая этой роскошной многомильной паузой Моррисону наконец-то добежать до своих мозгов…
– Гарри, мэм… Гарри Моррисон!…
– Просто вы лично, Гарри, мне сразу приглянулись! Я вообще без ума от военной формы. Имя у вас очень и очень даже энергичное…
Вскочив на конец собственной фразы, как на подножку лондонского трамвая, размеренно едущего на конечную Beckenham Junction, дамочка лукаво и хищно бросила взгляд на ширинку Моррисона, уходя на второй и третий круг. Я наверное сплю!…Обиднее всего, что это всё грезится не чаще, чем раз в три года...... Совершенно не обращая внимания на сорвавшиеся с поводка мужские колкие губы, Сесси коротким движением отбросила юбку на отвесно поднятый рычаг ручного тормоза и задержала дыхание… Летящие через дождь встречные машины заставили парочку перебраться на заднее сиденье. А уж там… пригибаясь и сползая от всех любопытных глаз подальше вниз коленом на резиновый коврик, Гарри ни на миг не переставал менять сочный холодный кальяновый изгиб шеи и груди Сессилии... ...резко и приторно ощущая началом себя, серединой себя взмокшую треснутую соком гроздь качающегося лобка.
-----
- Может, на минуту проедем мимо того дома... который нас и… познакомил?
Спрашивая, Сесси по-детски обтирала ладонью ближнее к себе запотевшее от прекрасной работы стекло «Лэндровера».
- Конечно-конечно!
Моррисон наспех закидал за пояс мятые клинья рубашки и с юзом взял с обочины. Мутно-белый с уходящими в бок неровными краями шар дождя катился поверху над джипом до самого хвойного пролеска… Триста ярдов сосновой тишины вперемешку с полуденной угольной пылью и ржавыми иглами легло под колёса. За все годы службы Гарри не больше пяти раз делал крюк мимо бездействующей штольни так похожей на подгнивший зуб циклопа… Привозил Хаггерту кое-какие запчасти на его допотопный грузовичок «Studebekker». Бронзовый неуютный старик - такой же, как и его сосны, - всегда беспорядочно и резко появлялся у капота. Рассчитываясь, серо жамкал 20-ти долларовую купюру и после пустых слов приветствия сворачивал в свою никому не ведомую жизнь.
Моррисон без всякого удовольствия вспомнил последнюю короткую встречу с этим странным типом. Прошлым летом он отвозил письмо из муниципального совета с просьбой выделить городской больнице пару бидонов с мёдом. Не найдя старика на пасеке, по горбатой тропинке прошёл к дому. Руно хмуро копался у себя на темной веранде, явно не горя желанием выйти к гостю с оркестром и ковровой дорожкой. Узнав в чём собственно дело, он молча дёрнул заросшим седыми путанными водорослями подбородком в сторону массивной полки с флягами и отвернулся. Гарри успел разглядеть кривые подтёки на столярном фартуке деда и обвязанную платком по самое запястье левую ладонь. Видя спиной, что полицейский замешкался, Хаггерт досадливо буркнул себе в ноздри и занялся своими делами. То, что произошло потом, Моррисон и через полгода вспоминал с гарантированным рвотным раскладом......
Приложив руку к заезженной, как мясная колода, поверхности стола, старик малым движением сорвал повязочную косынку и ласково сдавил проксимальную фалангу вспухшего мизинца... Поднакопившийся под расслоенным ногтем гной жёлтым неоновым шариком криво набежал на поверхность кожи, оставляя масляный след на обеденных дубовых досках. Не обращая внимания на пристолбеневшего копа, Руно Хаггерт наклонился и широким движением языка смёл все выделения к себе обратно в рот, успев в том же наклоне пальцами правой руки опереться на винтовое горлышко начатой бутылки виски. Плотно хлебнув горячительного, симпатяга-Руно вынул из необъятного отделения фартука разделочный говяжий тесачок и одним рабочим движением срубил злосчастный, видимо, долго мучавший его мизинец прямо под корень. В полной тишине Моррисон и Хаггерт отчетливо услышали с каким реечным хрустом лопнуло и откатилось то, что обычно честно скрепляет любое мужское рукопожатие. Сорвав с горла ещё глоток, Руно швырнул остатки жидкости к себе на новую теперь уже четырехпалубную ладонь - и дико заорал. От неготовности, от незванности - всё это видеть, полицейский закашлялся и, вылетев на крыльцо, вывернул желудок, как тряпку, на ближайший папоротник…
++
…Сжав полной пятерней руль, Гарри сосредоточился на дороге и, наконец, отогнул… отогнал от себя ту картинку годовой давности с тем Моррисоном, у которого всё горло было забито кусками собственных соплей вперемежку с кусками судорожно сходящего наружу кофе... Оставшись на заднем сидение, Сессилия мягко дремала, подложив под щёку чёрную шёлковую кляксу волос и длинные перегибы дороги.
- Приехали, мэм!..
Э, как ты, оболдуй, достал меня своим «м-э-мм»! Во-первых, ты её разбудил, придурок. А в-двадцать-первых, ты сейчас, ей-богу, вылитый официант из фаст-фуда “Шлюзы Читенден” на обтруханном всеми кому-ни-лень углу 25-й и 18-й!…
- Мы можем... немного пройтись? Здесь, кажется, совсем нет дождя… Меня укачало в машине. Я должна привести себя в порядок и найти туалет…
- Конечно-конечно…э-мм… Сессилия! Я подожду, сколько вам нужно… заодно и разгребу в багажнике…
- Зови меня Сесси! Я чувствую, как тебе трудно прошагивать в моём имени все иностранные буквы… Не возражай!
Сессилия наигранно капризно надула щеки.
И кое-кто обязательно пойдет со мной!
- Ну, не люблю я одна шататься по незнакомым местам!..
Даже этот ваш трухляк Хаггерт понял бы женщину, которая, никак не хочет справлять свои маленькие надобности на кучке сосновой коры… бр-р!... в соседстве с муравейником… А просится в дом к удобствам! Так что ведите свою хрупкую любопытную мегеру “с факелом и бичом в руках” по тропинке в двухэтажную кунцкамеру на экскурсию…
Ну, мой рыцарь?! Так мы идем?
…Отыгравшая назад еловая лапа трезво чиркнула по лицу. Явно не попадая в ритм уверенных шагов этой самой странной на свете попутчицы, Гарри постарался отсортировать мутную взвесь, гуляющую на самом низу души... Сама встреча... и то, что между ними случилось в джипе... Всё прошло как-то кусками... нечисто и беспокойно… Поганые сомнения... Поганый шепоток... Знаем-знаем, мы эту старую чайную даму! А что, если эта многим поломавшая жизнь стерва попросту врёт и боится всего нового? Опираясь на мёртвые библейские абзацы, совесть зловредно зудит: не напивайся, не встречайся, не доверяйся, не влюбляйся!..
++
Дубовое крыльцо встретило самозванцев длинным солнечным плевком через всю веранду. Дождь еле заметно висел и здесь, но был каким-то оскопленным, незрячим. Внезапно Сессилия согнулась и отбросив на колени трусики, аккуратно воткнула в рыхлые под каблуками иголки косую янтарную струю.
- Ужасно люблю писать на воздухе!.. Видишь: я тебя коварно «надула»!...
Мило распрямившись и потеряв при этом кружевную полоску где-то возле щиколоток, дама повесила на Гарри долгий слепой поцелуй, уже не оставляющий и тени сомнения: кто здесь лидер и кто кого куда ведёт... Узкая своенравная ладошка, побывав между ног, взяла с курчавых волосиков платиновые капли... Секундой, полугодом, столетием позже Гарри встретил эту ладонь у себя на висках. Бисеринки дождя и урины, резкие пятна мокрых женских пальчиков через губы входящие в поцелуй... всё это дико кружило голову - не хуже далёких столичных Sprayground аквапарков! Подхватив прелестницу на руки, Моррисон скрипучим пинком открыл зал и тут же разочарованно в кислых дощатых п о т ё м к а х разглядел вместо широкой пуховой кровати длинный стол, заваленный мёртвой посудой. Самцовское м е т р а ж н о е сознание моментально прикинуло, насколько свободно им двоим будет на полу… Не участвуя в этих расчетах, Сессилия, как угорь, выскользнула из мужских объятий, озадачив своего не в меру осмелевшего кавалера - поиском выключателя... Оказавшись в какой-то момент у полицейского за спиной, она с неожиданной силой нанесла Моррисону страшный удар по затылку. Движение получилось двухслойным и правильным.
Лопнув с ударом, ручка «противотанковой» сковороды заорала нечто нечленораздельное на своем военном стальном языке - и отлетела в сторону. Выдавив крючком на губы струйку крови, Гарри рухнул на пол. Ориентируясь на полоску ближайшего окна, точно зная, что «выключателей» у деда никогда и в помине не было, Сессилия деловито наклонилась над полисменом и, как кошка за большую рыбину, принялась за работу. Дом, где ей всегда сразу было Плохо и Хорошо, встретил её опасную суету пылью и пониманием. Закрепляя сочной «звездой» бесчувственное тело мужчины в центре пола, она бросила взгляд на ту Сесси, которая в прошлом множество раз-разочков, двигала локтями в такт быстрым золотисто-древним рукам Руно Хаггерта, учась ставить крепкие светлые узлы на ничего не соображающих запястьях очередной жертвы. Работая голосом, как рубанком, дед глубоко стёсывал по краям молодую совесть, внушая одиннадцатилетней румынской девчушке свои понятия добра и зла. Ну, конечно же глупо испытывать какие-либо эмоции к тем, кто всю жизнь протелепался впотьмах, не зная, что сама природа предназначила их для Обряда!…
Спас… спаситель, облезлый искупитель…
Она до сих пор не-понимает… не-помнит… не-навидит!... почему именно «облезлый»! Летнее утро. Янтарные завитушки-катышки на голубой сосновой коре и сребристо седые небоскрёбики полыни за торцом крыльца… И прыгающая в небо через скакалочку стрекоза-егоза… И здесь же длинный, чуть потрепанный, как половичок, яблочный пирог в безразмерно мутной середине веранды. И постоянные поиски Того Вечного упади он в сраные тартарары!!... РЕЦЕПТА......
Итак: режем обрядовую снедь квадратами.Затем пару кусманчиков съедим, остальные пустим в дело… Можно я сама зажгу свечи?!… Нет, сама… я сумею!… Спас. Спаситель… На то и существуют ослепительнейшие отвесные, как сосны, одиннадцать лет, чтобы всё принимать, как заведено... .Выкладывать по краям оглушённого тела второй и третий вкусный контур из подрумяненого пресного яблочного теста... вязать на чужих немытых запястьях светлые вместительные узлы и не задавать взрослых пыльных вопросов. А главное: не лениться после заметать на совок... растасканные чьей-то судорожной болью, чьим-то непониманием и надеждой плодовые и хлебные крошки…
Так вот: ГЛУПО-глупо!... Испытывать какие-либо эмоции ко всем этим бомжам и попрошайкам!
Дед подманивал их халявным куском пирога, хлопотал перед каждым из них... Но голод дело десятое! Я же сама каждый раз наблюдала, как они появлялись у нас за столом, жадно в разные стороны ели и зыркали грязными ногтями, прикидывая по кругу: где, что можно стащить, либо отнять… И это всё у них обязательно бы получилось, если бы сначала не получалось у нас… ...Не хочется их жалеть. Вообще, если уж на то пошло, кого-то жалеть, стенать, заходиться соплями - это, согласитесь, не выход для почти уже взрослой девочки! Жалость к тому, кто тебя хотел обворовать! К случайным бродягам… Вы можете себе такое представить? Лично я – нет. Жалеть и становиться слабой: одно и то же. А я не хочу быть слабой и беззащитной! Ни перед кем… Не нравится? А мне сейчас начхать, жестко говоря, и накласть - мягко выражаясь, на то, что вам и вашим ушам и носам лично не нравится! Хочешь занять своё место в жизни: научись равновесию, научись смотреть в оба. НАУЧИСЬ ПРОСТО СМО. Треть.И за примерами далеко бежать не надо. Никто. Никто из вас, добреньких сволочей, не заступился за меня! А мне в дедовом страшном домике надо было как-то выживать! Шаг вправо-влево, и плётка тут как тут. Дед не выносил, когда я подымала голос. Заговаривала первой. Пыталась защищать. Видимо, этот старпёр чувствовал: защищая жертву, я в конечном счете защищаю - себя.
++
Миссия… Ненавижу это слово. Пустотелое, как фантик…
Что, борода, не укладывается всё это в твоей дремучей лесной башке?… НИ - КАКАЯ - Я - НЕ
Никакая я не продолжательница ни чьих традиций... Во всяком случае, уж точно, идиот стёбнутый, не твоих!... А скоро я вообще откажусь переодеваться в эти клоунские наряды «от Изиды»!... Так что не жрица я и не гейша, а прост-напрост, сучара неблагодарная. Оно и понятно: не меня эти окаянные твари причащали в приграничных болотах Трансильвании..... Меня они просто жрали. Не мою кровь, а дедовскую сукровицу и лимфу они обращали и гнули под своим углом веры...
...Я вслух посмеивалась над его фронтовыми сказками и тут же со всего размаха получала за это. Помазав колени и локти медом, он толкал меня ничком на ближайший к веранде муравейник… Вон она! Эта вонючая вечно хрустящая и пукающая чем-то кислым гора. Видите? Такой огромный сучий холм - один во всем лесу. Я почти уверена, что дед сам его и создал, собрал из какого-то последнего хлама в себе. Поскольку в природе таких жирных жалящих помоек, занятых своей злой похрустывающей под весом тела жизнью: просто не бывает! Локти задраны, запястья крепко прикручены к затылку. Сладкая жижа течет по спине и лопаткам. Плоско жжет и кусается. ЛОКТИ ЗАДРАНЫ, ЗАПЯСТЬЯ КРЕПКО ПРИКРУЧЕНЫ К ЗАТЫЛКУ. СЛАДКАЯ ЖИЖА ТЕЧЁТ ПО СПИНЕ И ЛОПАТКАМ. ПЛОСКО ЖЖЁТ И КУСАЕТСЯ…
Не надо. Я повтора не просила.
И утереться нечем. Классически полезный обряд. Как-нибудь испробуйте. На себе.
++
А знаете, давайте прямо сейчас меняться местами! Я отойду в сторонку и посмотрю, как вы на муравейнике корчитесь... А за компанию с нами будет безумный старик и Летнее Солнцестояние: когда из Абиссинии несутся громы и ливни, Нил меняет окрас и принимает яркий оттенок крови, о котором говорится в Библии. И пока муравьи вас жрут, река бога Хапи продолжает пухнуть вплоть до осеннего равноденствия, покрывая рыжие, усеянные диким папирусом берега своими тяжёлыми грязными волнами...... И ТАК ДО САМОГО ГОРИЗОнта. Видишь? Веришь?!… Ты у меня, гадина, не встанешь с колен, пока не уверуешь! За пять тысяч лет до нашей эры, до твоего ничтожного мелкозудного дня рождения уже существовало То, во что ты НЕ ВЕРИШЬ! Свет и Тьма, кольцом зажженные в Иране, светили над Египтом, проникая во все законы Аммона-Ра, ослепительно солнечного и одновременно тёмного пророка и героя Фив.
ТО, ВО ЧТО ты, крошечная сикушка, не веришь, есть просто государственный Закон, выдержавший все революции.
O-Sir-Is…
Владыка разума.
Суть и первопричина подземного храма, свернувшаяся в кольцо и пожирающая яремный собственный хвост… ПРЕКРАТИ ТАРАЩИТЬ НА МЕНЯ СВОИ КРАСНЫЕ, КАК У МЫШИ, ИСПУГАННЫЕ ГЛАЗА! Прекрати глумиться над моей старостью, называя меня про себя тухлой головешкой и свихнувшимся бармалеем! Ты всего лишь маленькая приблудная сопля, чтобы судить о плохом и хорошем! Каждый раз, небось, мечтаешь укокошить меня! А ведь старый Руно не спятил и по-своему тебя любит… И не устает повторять тебе, дуре конфетной:
Четыре зверя соединяют
всего человека. Так это было
в видениях пророка Езекиила.
Образы быка, льва, орла и Змеи…
Голова человека на теле могучего быка с львиными когтями, орлиными крыльями, сложенными по бокам, и завёрнутым в кольцо змеиным хвостом…
Ощути в себе это и - спасешься. Через страдания искупишь и не встретишься на той переправе С ДУРНЫМ КОРМЧИМ, СИДЯЩИМ В ЛОДКЕ С ПОВЁРНУТОЙ НАЗАД ГОЛОВОЙ…
-----
Мягкий тупой щелчок в центре носа...
Нет, я больше не могу. Высморкав кровь на ладонь, Сесси обтерла пальцы торцом столешницы. Ну как можно привыкнуть к постоянным кровотечениям?! Никак. За что же, спросить бы кого-нибудь, меня наградили таким вот дерьмом? Раньше, конечно, тоже текло. Нет, не у остальных. У всех у вас, идиоты, как раз носы, мозги и души в полном порядке. Только у одной припадочной подбородок постоянно в крови... Можно продолжать жалеть. Себя и еще раз себя любимую. Бороться за жизнь: чтобы все равно сгинуть, как третьесортная крыса.
Научись смотреть. И всё.
Слышишь меня! Придурошная! Научись просто смотреть. На пиявок с муравьями. На Иисуса с Марией. Не-участвуя-изнутри.
Просто...Смо…ТРЕТЬ.
…не испытывая, например, жалости к утопленным в рассольном чане щенкам, ещё секунду назад лизавшим вам с дедом руки, а сейчас - тряпичными кусками замершими на дне… Обязательно научись! Не будь мямлей. Пойми: глупо в закутке кашлять слезами… Глупо тайком брать лопату и хоронить три трупика в ямке за домом. Глупо кричать и брыкаться, отказываясь от Обряда, отказывая в близости своему родственнику по ночам... Гораздо разумнее плоско и обречённо уйти на живот и терпеть. Орать внутри себя и терпеть эти жёсткие и длинные, как швабра, заходы старческого фаллоса внутрь себя…
-----
Отхаркнув старыми воспоминаниями в пыльный чужой стакан на неродном столе, Сессилия проверила ремни на конечностях Моррисона. Подгибая жёсткое крепление по форме головы, почувствовала: ещё немного и этот парень начнет спорить за свою жизнь, тяжело и судорожно взбрыкивая с далёкой жёлтой глины… Прямо-таки цирк блошиный! Никто из вас, правда, не соглашается с этим... Пробуете идти против - Обряда. ИДИОТники! Ещё как пробуете: волоча вдрызг сломанные ноги, выбраться из «Крайслера», тонким старушечьим голоском увещевая внучку свою… по-паучьи тихо и слабо надавливая скользкими в крови локтями одновременно на дверцу машины и на совесть… ГЛУпо. Непростительно глупо, слышишь, выглядеть такой старой шизофреничкой. Да будь ты хоть трижды мне родной бабкой: но если судьба шваркнула тебя о мостовую, она же и подскажет, что делать дальше… Сесси еще раз с неприязненным интересом вспомнила пересморщенную, вечно куда-то удвинутую прическу Коштунии. Проезжая в ночь по холодным расхлябанным улочкам Питешти, Петерс притормозила у серого полузакрытого ларька и впервые в жизни купила внучке шоколадку. Наверное, это был для неё поступок. И она им очень гордилась. Так гордилась, что даже не заметила, как девочка тут же сломала сладкую подачку и, тихо плюнув в кулак, выкинула нераспечатанное крошево в окно…
Момент истины застал Сессилию замершей «калачиком» на заднем сиденье. «Chrysler Voyager” и - обочина. Венчание со всего размаха. Ни паники, ни страха спросонья. Единственная мысль: как же она была права, отговаривая старую перечницу ехать!... Но разве десятилетняя внучка авторитет?!... Глупости...Я догну до конца свою линию. И обязательно уничтожу всё, что мой бывший муженёк насобирал к себе в дремучие штаны, шатаясь по лесу! Если я этого не понимаю, значит Это и Эти - не должны жить. И всё будет по-моему. Если, конечно, меня не швырнут бензобаком на опору моста. Если, конечно, 119 миль румынского шоссейного полотна не накормят меня в неуправляемом юзе своей землёй, дубами и кипарисами… Дура. Дряхлая упорная дура! Ори не ори, я сейчас не тебе лезу помогать. Так и есть: ни одного целого болида в багажнике! А это значит, старая ты дрянь!.. что зародыши ещё в самолете передохнут, так и не попав на континент! Странно видеть себя со стороны: рискуя быть оторванными, пальцы всё равно тянутся к контейнерам... ...и через две самые длинные полсекунды уже на обратном пути она выбрасывает из багажника несколько длинных живых пластиковых конвертов…А теперь с ненавистью пинает радужно-жирный маслянистый лоскут ближайшей лужицы.
Яркие брызги летят и, как береста, сразу скручиваются-слущиваются на удивлённом вечном лице старой Коштунии Петерс...
-----
Однако други-недруги, возвернёмся в нужную точку этого донельзя вонючего мироздания. Так. Крепления - у нас в полном рабочем порядке!
Достав из дамского ридикюля стиплер и плотно собрав светлые бесчувственные губы Моррисона, Сесси резко щёлкнула чёрной массивной ручкой. Обряд как обряд. Ничего новенького. Всего лишь бешеный рывок. Веточка крови. Залитые крупной кривой болью чужие зрачки. И грязный тупой продавленный скрепками визг - визг уже не мужчины, а ничегошеньки не понимающей, так и не совладавшей с той далёкой жёлтой глиной тяжёлой свиньи, плотно и жарко сейчас растянутой в середине дубового пола… Глядя на вспученную страданием Вольтову дугу мужского пресса, Сессилия отметила про себя: здесь старый Руно не доглядел, явно зря сэкономив на центральном ремне.
++
В дедовской спальне она снова ощутила себя нечистой и маленькой. Двинув из-за широкой кровати массивно-выпуклый череп, женщина завалилась на спину и, схватившись за уродливо-длинный сточенный выступ кости, начала ритмично кровенить себе влагалище: мастурбируя и истязая себя одновременно…
ЗАЧЕМ Я ДЕЛАЮ ЭТО НЕ ЗНАЮ НЕ ЗНАЮ Я - ПРОСТО - СЕЙЧАС - ПРИНАДЛЕЖУ... ЭТОМУ ПОЛУ ЭТОМУ ДОМУ ЭТОМУ ГАДУ...
...Шамкая и заикаясь бесчисленными лапками, игрушечные микро-многоточия деловито переползали лодыжки, начиная жалить ягодицы и ребра… Ничего-ничего. С вашим муравьиным плебисцитом я уж как-нибудь после разберусь. Заползай и присасывайся… …Я кому говорю, курва безглазая! Меньше стаканчика ты никогда не выдуваешь… Но после… ты меня сразу отпустишь… таковы правила… И тут даже тебе… умная вечно-ненасытная Заглотина!... тут даже Тебе ничегошеньки не наделать лишнего. Обряд есть Обряд. После меня, перепахивая пространство, заползешь на новую Жертву, делая её для себя и своих зародышей часовым Первопрестолом… А-ну, как не справишься и подохнешь?...
КАК ТЕБЕ ТАКАЯ ПЕРСПЕКТИВКА?!
Впав в ритм и продолжая резко сучить вверх-вниз тазом, Сессилия через полуоткрытый провал спальни вспомнила о закатанном в её жизнь и в её пол Моррисоне. Эй, дурачок… Эй, бывший полицейский?! Я ЗНАЮ, ТЫ ПОКА ЕЩЁ В ПАМЯТИ…в памяти... в памяти... В ПАМЯ...
Но именно сейчас ты прекращаешь бороться, увидев, как изменилась моя внешность, почувствовав удлинённый туповато мокрый закус по краю кадыка… Всё верно, родной: я сама с краю финишной ленты прекращала кричать и бежать - зная, что никто, кроме сопящего Руно Хаггерта, меня... не... услышит...... И надо ему всего лишь позволить делать То, зачем он меня сюда привёл. А…
Дальш…
Е… всё будет по-настоящему: и жрущая твой бок Пиявка, и Пустота, и Дождь, и Призвание…
«СО СПАСОМ ТЕБЯ, МИЛЫЙ!»
Ну, как тебе твоё полюбовное человеческое знакомство всеми распростертыми конечностями, всеми четырьмя колёсами
с СЕССИЛИЕЙ ХАГГАРТ?
Ты чего не отвечаешь,
умер что ли?...
--
----
--------
ТАКОМА-ТАУН. Мэдиссон сквэ.
Магазин нижнего белья. 10.25 утра. Понедельник.
- Миссис Доннован, я не буду с Вами хитрить и играть в контрразведку......
Инспектор Далтон. Вот мой полицейский значок. Хочу перейти сразу к делу и задать вам всего лишь пару вопросов… Трейси… не так ли? Киска, а какой у тебя размер груди?...
- Будет удобнее, инспектор, если вы любезно ограничитесь междометием «Доннован».
Дьявол тебя побери, куда ты ей “в разрез” уставился! В глаза давай смотри...
- Э...м... я допускаю, миссис Доннован, что мой визит Вам не совсем понятен…
- Отнюдь. Судя по интересу, с каким вы обвели глазами наш ассортимент нижнего белья, быть может, в конце этого разговора, вы расхрабритесь и что-либо купите для своей пассии!
- А-кх…
Чувствуя неуправляемо быстрое, неуютное начало разговора, Далтон зябко кашлянул и передёрнул плечами. Быстрая стерва.
- Знаете, Доннован… э... я бы не хотел ничего официальным тоном… Тем более, что не Вы у меня в кабинете, а я у вас в гостях, в вашем довольно хм…милом магазинчике… Потерпите мою профессию с четверть часа… Меня зовут Энтони Далтон.
Странный тип… Слушая галантный монолог полисмена, Трэйс попросила себя внутренне перестать нападать на этого служаку.
- Я слушаю Вас, мистер.
- Вы живёте на Стаун… дом 10…
- В яблочко! Мы там живем. Пока всё сходится. Прекрати на него катить бочку, идиотка! Человек, как умеет, делает своё дело…
- Ваша семья…
- …моя семья, мистер Далтон, умещается у меня на ладони: у мужа свой автосервис и сейчас он крутит свои гайки на автоподъемнике, сын в эту минуту за партой в гимназии…
- Мальчика зовут Митчелл?
- Браво, инспектор! Вы снова сорвали Джек Пот! Ну-ка, на начистоту: что он с вашей “кочки зрения” такого натворил?!
- Вы знаете, миссис Трэйси… э… Доннован, у нас как-то не получается просто поговорить… А жаль.
Ага. Поговорить о моей семье с невесть какой помойки взявшимся фараоном.
- Мистер Далтон! Наводящие вопросы меня будут только раздражать… Если вы ни с того, ни с сего просите нашего менеджера подменить меня за прилавком…
- Вот именно, прошу…
- Хотя бы раз посмотрите со стороны на свое «прошу»... Шлёте менеджера за прилавок, чтобы подменить меня. И в подсобке, уставившись мне в разрез груди, расспрашиваете про мою семью: извините. Всё это проходит на грани обвинительного интереса! С чем вы пришли?…
- Я, тварь ты надменная, пришёл поболтать с тобой о крови! В которой ты стоишь по горло!.......... орло!.... орло!....
- Инспектор?.. Вы меня слушаете?! Вы слышали: я задала вопрос…
- Да-да, мисс... я пришел поговорить о крови, миссис Доннован.
- Простите, я вас не понимаю.
- О крови вообще. Как вы к ней относитесь, мадам?
- Положительно.
- Я так и знал…
- Да ничего вы не знали. Зато я догадываюсь, что за клуша обо мне распускает эту нелепицу!
- Вы считаете, люди вас сознательно оговаривают?
- Я не сказала «люди», я сказала «курица»! И кстати, господин инспектор: у всех свои мелкие странности.
- Неужели?
- К примеру, вы лично, когда вот так умно ведёте беседу, постоянно теребите нагрудный карман! А эта чумная клуша Тереза, которая облезно-любезно сообщила вам, что я пью бычью кровь ведрами и закусываю всё это ломтищами падали: форменная непроходи. Мая. Шалава!
- У вас весьма натянутые отношения с Терезой Мосс.
- Напротив, я её обожаю. И не только я. Вы бы видели, как она крутит вибратор, запираясь по получасу в туалете! Звук специфический. А чего это у вас так дрель надрывается?! А мы говорим всем: ремонт никак не закончится! А это наша ТереСА никак не «конЧИДТ-т!!»
Далтон закашлялся, почувствовав, как края щёк абсолютно некстати тянутся и сохнут от таких не в меру пикантных подробностей.
- Говорят… вы можете отпить пару глотков самой настоящей э... крови…
- Могу. Если окажусь на скотобойне.
- Вы делаете это… вы пьёте кровь по какому-то рецепту?... Пп-по Рецепту?...
- Естественно! А как же иначе: при этом язык у меня становится волосатым, а плечи широкими, как кладбищенская ограда!
- Я попросил бы вас уважать мою должность!..
- Стараюсь, мистер, но сами видите, дело это не лёгкое…
- Итак: что же это за Рецепт? Вы пробуете себя убить?!..... А вот я бы перед смертью совсем не прочь ВАС ТРАХНУТЬ! Уть!... У-утьть…
- У вас ко мне всё?.. Господин инспектор?! Да он глух, как тетерев… Алё, гараж, вопросы будем задавать? Ты глянь, этот идиот вполне может подрабатывать в музее восковых фигур!
- Господин инспектор?!...
- Э… простите миссис Доннован… У вашего сына достаточно часто наблюдаются носовые кровотечения?
- Нашли преступление, мсье сыщик?
- Вас никто ни в чем не обвиняет!
- Зачем же тогда подсматривать в замочную скважину?…
- Служба у нас такая.
Дерьмовая у вас служба… пропади вы ПРОПАДОМ!…
- Служба у нас такая.
- Да… я понимаю…
- Скажите, ваш Митчелл обладает паранормальными качествами?
- Кто вам эту чушь наплёл? Мой сын талантливый трудолюбивый парень.
- У него есть друзья-враги?
- Слушайте, инспектор: меня уже коробит от нашего разговора. Вдумайтесь, как вы ставите вопрос: друзья и через запятую враги! И плевать, что это душевно противоположные понятия: лишь бы всё разузнать, как следует хапнуть, затариться фактами для ещё одной пухлой папки на ещё одном облысевшем столе!
Далтон снова внутренне съёжился, отчетливо понимая, что эта женщина на две головы переигрывает его во всём, что касается реакции и прочих нюансов. Однако тактика была выбрана правильная, и он в очередной раз проигнорировал неравенство сил.
- Хорошо, тогда вопрос прозвучит по-другому. Миссис Доннован, бэ... будьте добры: ваш сын… мстительная натура?
Напряжение ушло. И Трэйси приветливо осмотрела Далтона. Да он дурак. Редкий, причем. Такие всю сознательную жизнь бегут по «коридору цели», наступая на людей. А в конце этого привычного-делового-вонючего коридора у них всенепременно таблоид пришпандорен:
ПЕРЕСПЛЮ – не пересплю
выслежу – НЕ ВЫСЛЕЖУ...
- Насколько я знаю своего сына, а это единственное в жизни, что я знаю очень хорошо, он никогда никому не мстил и не собирается это делать!
- Откуда же такая Уверенность?...
- А откуда такая неУверенность?!
Многие за эти годы в той же гимназии пытались поддеть Мичи… да хотя бы за носовые платки, которые он всегда пачками вынужден носить с собой! Не знаю: сумели бы вот Вы, взрослый идиот, не отвечать на оскорбления… Митчелл овладел этим в совершенстве и…
- …я не боюсь отпускать сына к друзьям в любое время суток!
- Например, вчера вечером…
- Ага. Вот и добрались до алиби! Сейчас меня усердно будут лечить такими словосотрясениями, как гражданский долг и ответственность перед законом…
Озабоченно вздохнув, Далтон по привычке полез за сигаретами, но вспомнив положение вещей, сдёрнул пальцы с наружного кармана и нахмурился.
- Это не игра в «кошки-мышки», Доннован. Будьте так любезны: что делал ваш собственный сын в воскресенье в районе десяти вечера?
- Ругался с отцом.
Трэйси восхищённо посмотрела на себя со стороны: ну-ты, мама, даёшь! Я ещё толком подумать не успела: а ты уже залпом!
- Сэм резко выговаривал ему из-за машины… у нас «Форд Меркьюри»...…А ведь он приехал после столкновения с каким-то там кирпичом или бревном только ближе к одиннадцати…
…и я как раз посмотрела на часы: было без четверти десять!
И всё-то у этой грудастой самочки сходится! Машина в ремонте… я уже проверял.
- А что с вашим «Фордом»?
- Сын наехал в темноте на кирпич. Погнул диск...
- И?…
- И отец в это время находился с ним в машине… КАКОЕ ОДНАКО УДО...
…удовольствие видеть: как в единственно рабочей четвертине инспекторской головы правые передние шарики укладываются за левые задние ролики.
- Еще ко мне будут вопросы?.. А то, зНА!ете, СОСКУ!чилась по труду…
- Спасибо, миссис Доннован за… э содержательную-мб…беседу. Прошу особо не удивляться моему визиту: инспектируем гимназию. Плановая проверка. Беседуем с учениками, их родителями… Агунюшки: вынюхивем – может какой падалью попутно протянет!…
- Да-да. Я вас понимаю. Мне, тоже не нравится обстановка у School “National Cuisine”.
Сын говорил, на переменах можно встретить торговлю наркотиками!…
- Спасибо, миссис Трэйси. Мы знаем об этом. Всего хорошего.
Да толку-то что! Ваше жулье первое от этого и им…ЕЕТ!!...
- Спасибо, миссис Трэйси. Мы знаем об этом. Всего хорошего.
- Благодарю за визит. И за меры, принимаемые в гимназии.
++
Отжав на себя жидкую от напряжения, расплавленную дверь магазина, Далтон с облегчением наступил прямо на центр моросящего воздуха и ослабил распаренный воротничок.
Нет, надо же, БЫСТРАЯ КАКАЯ, СТЕРВА!
Похоже, к убийству никто здесь отношения не имеет. Но подсказать могут многое. Особенно, сам Митчелл. К тому же Дик и Саймон были его одноклассники… Были... Странная семейка. Мамаша принципиальная недотрога, чистюля. И стаканами кровь пьёт. Если не малыми кувшинами... У Томпсонов, кстати, на чердаке рядом с трупами ребят стояла пол-литровая банка с кровоподтёком на дне… Ну, это так. К слову... Да. Страннючая семейка… Сын вообще... не от мира сего! Тимоти давно про него рассказывал: при рождении у пацанёнка чуть ли не все ангелы за спиной толпились! Господи ты, боже-ж! Знамения, стигматы… приматы… сопроматы… Схожу-ка я в гимназию… может, кой-чего накопаю...
--
----
--------
ТАКОМА. Штат Вашингтон.
School “National Cuisine”. Южное крыло. Мужская раздевалка спортивного зала. Понедельник, 11.15 дня.
- Не вой, сопля!... Как в штаны малолеткам лазить, ты – первый герой… Встал!!... Снова встал на кулаки. Пошло отжимание… А я говорю: МОЖЕШЬ!… Можешь и будешь мордой полы натирать, пока не вспомнишь, кто ещё с тобой в той подворотне находился!…
По-отечески рассчитав силу нажима, Далтон пнул вдоль задницы застывшего на кулаках в «упоре лёжа» подростка. Всхлипнув от унижения и боли, модно стриженый затылок в очередной раз согнулся в локтях.
- А я ведь никуда не спешу! И мой жетон даёт мне право хоть каждый день забирать тебя с лекций на часок-другой...
Длинный мускулистый парнишка с ненавистью закряхтел и кое-как на пределе ещё пару раз отжался.
- Я сейчас сдохну от нагрузок! Чего Вы от меня хотите!!…
- Сдыхай. Просто сдыхай, если у тебя, сучара, память клинит. Начали…
- Я ВСПОМНИЛ!… кх… вспомнил… одного… кто тогда был…
- Ах, как мы себя не любим! А ведь перемена ещё не скоро…
Положив клещи пальцев на поравнявшийся с полом черный стриженый затылок, Энтони резко катнул его вниз. Голова подростка дёрнулась и шаром для боулинга стукнулась о пыльный потертый линолеум.
- Там был Нил, Питер… Саймон…и я… и Дик ещё был! Ну, я правда остальных НЕ ПОМНЮ!!…
- Где вы встретили Аманду?!
- А можно я с кулаков встану?…
- Нет. Не можно.
- Да мы её специально не ждали… Видим дурочка ошивается возле школы… Вернее… она наклонилась на босоножках ремешок поправить, а Слим говорит…
- Кто такой «Слим»?!…
- …ну, Саймон… Вот это попочка! И сразу первый к ней подошел и полёз под юбку…
- А ты был вторым!
- Ни каким я не был… я это… я потом уже подошёл… когда её за складом развернули…
- Она кричала?
- Да ничего она не кричала!… Вы не понимаете! она сама… она смеялась… И всё.
- Вставай. Сюда… Заткнись. Лицом к стене. Вот так. Ласты расставь…
Тряхнув паренька, Далтон грубо прижал его ничком к вешалке. Пустая стальная конструкция жалобно звякнула.
- Ноги шире расставь, гадёныш!… Ты чувствуешь, дрянь, чем это я тебе упираюсь в затылок!…
- Сэр!… но вы же не нажмете курок!!…
- По Рецепту уже обязан нажать.
- По ка-а... кому рецепту!… Сэр, я не поним…
- По старинному. Спускай штаны до колен. И заткнись лучше.
Вскрыв ширинку подростка, Далтон через расставленные ноги легко нашел ладонью его пенис и яички.
- Зачем Вы это делаете?!!…
- Что, фуфло маленькое! Тебя небось, всего изнутри так и дёргает от философского отвращения?! Когда здоровенный мужик в погонах тебе в плавки лезет?!…
А ты запомни весь этот стыд! Обслуживай себя дальше. Драчи, гад: палец у меня занемел на курке!
Всхлипывая, подросток сухо затеребил крайнюю плоть.
- Сэр!.. Зачем вы со мной это делаете...
- Аманда тоже не совсем была в курсе ваших заморочек… Представляешь, как остальные обрадуются: увидев нас двоих за таким кайфом!…
- Вы! Вы не имеете права издеваться над другими… Ио... оружием угрожать!
- Угрозы, сынок, дело пустое… А я, к сожалению для тебя, настроен довольно серьёзно…
- Но Вы же... не застрелите меня?!
- Хочешь сказать: кишка тонка!
- Нет! Я ничего не знаю… И я сэр… я обещаю ваа… ва-амМ… я - скоро…
- Да уж ты постарайся, ублюдочек! Рука одеревенела… да и затылок мне твой не нравится!
- Свастика, сэр… Мы баловались и выстригали друг на друге… Вы хотели о чем-то спросить!...
- Зубочистку мне заговариваешь!… Прямо как умалишенному!
- Я… НЕТ… мне просто надо… мне страшно… вот я и говорю!
- Чётко и ясно: имя - фамилия.
- Ма-ммо-я... или ваша?
- Идиот...
- Билли. Билл Мальчиган. Сэр…
- Не отвлекайся от основного дела, Билл... Саймон или его компашка тасовала наркотики?!
- Нет, сэр. Точно нет. Я бы знал.
- А, может, тебя, мелочь пузатую, никто и в долю-то не брал!…
- Я бы знал. Порнушные комиксы толкали по дешёвке… и всё.
- У Саймона с Диком были враги в гимназии?..
- Многие за глаза считали их придурками... Но открытой вражды не было.
- А как же Митчелл?…
- А откуда вам… да нет, он не при делах!…
- Об этом пареньке много чего плетут. Он что: больной или вундеркинд?...
- Да я с ним вообще не знаком! Он на год старше.
- Снова качаем пресс, Билли?!
- Пожалуйста, сэр… больше не надо! Несколько раз у них чуть не пошло до драки: у Митчелла что-то с носом… Нос частенько кровит… Но парень он не злой. Музон для танцев сам пишет… И память у него на цифры - просто обалдеть!
- Вот как!...
- Да, сэр… На олимпиаде зимой он пятистрочные уравнения в голове только так крутил!
- Талант, значит.
- Ага, но чуть что за носовым платком в карман бегает. А Слим известное говно. Он этого паренька всегда подначивал, как мог!.. Сэр, я не хочу больше этим заниматься…
ДРАЧИ БЕЗ РАЗГОВОРОВ...
- И где происходили драки?
- А драк не было. У этого Доннована, похоже, не все дома. Короче, я не видел, что бы с ним кто-то цапался… Кажется, всё… сэр…….
- ДА Я УЖЕ УНЮХАЛ!…
Плоско рассмеявшись, Далтон убрал от затылка подростка сигарный футляр и резко развернул паренька к себе.
- Вот тот «ствол», под который ты так смачно закончил! Ну, как?... Кайф словил?
- Ничего я не словил. Только кожу растёр…
- Ну-ка, ну-ка…
Ткнув отполированным до зеркального блеска округлым концом “Dalvey-52” в масляное пятно на брюках подростка, Энтони снова прыснул в кулак.
- Давай, катись, щеняра голубая!... Хотя, погоди чуток. Надо бы тебя немножко и поразвлечь за твои старания…
- Ничего такого не надо, выпустите меня отсюда. Мистер, пожалуйста…
- Айн момент, Билли… Есть такое мнение: те горожане, жилища которых расположены прямо у кладбища, живут чрезвычайно долго. Слышал?
- Я не понимаю Вас, сэр…
- Слышал, говорю, или нет?!
- Нет… то есть слышал, сэр…
- А ведь кладбище, сынок… вернее… САМО ОЩУЩЕНИЕ КЛАДБИЩА можно устроить и внутри нас самих!… И есть Рецепт!… Есть! Ну, что ты выставился на меня, как Рафаэль на Сикстинскую мадонну! Я тебе не святая Варвара и уж тем более не ее святой грудничок Сикст! Уже больше минуты одному акселерату и придурку объясняю: что такое регенерация всего организма и как, маму родную твою, управлять нарождением и отмиранием клеток!.. А толку никакого... Нет, ты точно похож на рыбу, когда вот так испуганно таращишься! На фаршированную камбалу, ты сейчас смахиваешь, Билли!… Штаны смотри не продрищи - когда буду показывать! Кстати, эксклюзив. Только тебе, идиоту, выпал шанс соприсутствовать. На, подержи… запасной магазин от Браунинга… Он пустой, то есть облегчённый… Заметил? А этот полный… Да не шарахайся ты от оружия!…
Стой, как стоял. Это тебе не шотландская сигарная авторучка у виска, от которой ты кончил! Это куда более уважительная штуковина и долго её перед затылком без толку не держат. Запомни это, крошечный ублюдок! Теперь в старом «магазине» я оставляю один патрон… Остальные кладу в карман… успеваешь наблюдать?… Итак: взвесь на руках пустую обойму и ту, в которой одна пуля… Разницу чувствуешь?… Эй, дубина! Я кому всё это посреди леса-поля рожаю: разницу в весе сечёшь?
- Н-нет, сэр… Не я… нет…
- Чудненько. Прячь ручонки к себе за горбатую спину - и банкуй… Обоймы тасуй, баран парнокопытный! И в разном порядке. Мне ничего не показывать!..
А теперь, - глядя на твои трясущиеся обосранные конечности, - я наугад возьму один из «магазинов» и вставлю его в свой браунинг.
- Сэр! Я ведь ничего не сделал!
Заткнись и Смотри.
Жучара ты дохлая!...
Вот я приставил ствол к Своему Взрослому Виску, а не к твоей вонючей свастике!…
Готово… На твоих глазах - жму на курок: жмунакурок-жмуна. Ку. Ку-Сука. Тяжелый рок - «ЖМУНАК»!
ВОТ ТАК. ВОТ ТАК…
вОТ-тттАК…ТТАК! Ты куда это закатил глаза, брандахлыст! От-тт, дьявол!…
…Вяло подогнув подбородок, подросток съехал на спину. Крякнув с досады, Далтон застегнул кобуру и несколько раз двинул паренька по щекам.
- Эй!… Как там тебя… Билли!… Билли Мэнчингем!!
Не хватало для полного счастья, чтобы он у меня на руках ласты склеил!
МЭНЧИНГЕМ, мать твою………!.……!
- …Мальчиган… с-сс..эр…
- Именно так. Ты это, как там: цел и невредим? Ну всё - марш отсюда! Надеюсь, в будущем на интимную встречу… Шутка.
И ЕЩЁ ТРОГАТЕЛЬНО НАДЕЮСЬ:
Ка-ка-каждый раз, когда тебе будут сниться девочки без трусиков и полицейские без штанов: ты не забудешь, проснуться - и как следует проблеваться!…
--
----
--------
ТАКОМА-таун. School “National Cuisine”. Понедельник, 12.30 дня.
...Широкая облезлая кишка школьного коридора как всегда жевала на ходу соевые гамбургеры и хлопала дверцами шкафчиков-locker. Встав светлым бреднем в потоке знакомых тёмных физиономий, Митчелл попытался наобум вычислить Кристину. Привет.
- ПРИВЕТ!
Взбитая мелированая чёлка как раз доставала ему до бровей.
- Прикинь, я вчера возле вашего сарая чуть калекой не стал!!
- ?!...
- Еду на папином «Фордюшнике» от Пьюджет-Саунд... Ну, проехал, короче, Нэрроуз... ты же знаешь, на этом мостике двум кузнечикам в один горшок сходить не получится! А тут, представь, на разъезде у вашего дома самоубийца на самокате мне под кардан лезет! Я - вправо: а там слоеный пирог из мусора, стройматериалов и баллон кислородный десертом в придачу! Чего ухмыляешься? Папешник за колесо круто меня нагрел!…
- Бедненький ты наш!! Ладушки: я тебя после уроков сама домой отконвоирую!
- Как личный водитель?!..
- Ага! Как шеф этого личного водителя. А ты на моем «Ауди» колёса качнёшь! Идёт?
Сыграв крылышками носика, Кристина поймала себя на том, что с удовольствием и даже с лёгким возбуждением скользит по краю воротника рубашки Митчелла, вбирая запах его шеи, ключиц. Смотрит на этого светловолосого таратору с одновременно зелёными и русыми глазами и, если быть откровенной с собой до конца, просто на просто прикидывает, каков он в постели... Что: будешь отпираться? Но ведь я - это ты, и уж я-то чувствую, как в трусиках у тебя поплыло!… Ладно. Не будем загадывать: как получится, так и получится.
Звонок на очередную пару свалился в коридор как всегда не вовремя, обрывая лепестки многим чрезвычайно важным фарцовым разговорам, бросая в таксофонный проём аудиторий разношёрстные школьные монетки кавалеров и дам…Вплывая с шелестящим потоком чужих локтей и задов в свой класс, Митчелл успел заметить за противоположной серединой потока знакомый силуэт. До безумия далёкие одиннадцатилетние плечики втискивались в свою дверь. Точно славянка!… Румынка или полячка. Если постараться - найти можно…
Скучая и маясь висками в разные стороны за своей партой, Митчелл уже в первые четверть часа лекции истово проклял всё на свете. Пинками и подзатыльниками он подгонял на выход всю эту глупейшую кучу блеющих августовских секунд. Результата не было. Если не считать недовольства миссис Метью. Её густая перекормленная бабочка очков сегодня как-то явно не в духе прыгала по рядам. Пару раз ненавистные линзы неодобрительно развернулись и в его направлении. Выручила многолетняя сноровка и самый благодушный вид вашего покорного слуги. А наша наклеечка с пачки кондомов всё равно центрально-смачно перекочевала на бульдожий хребет заторможенного Грегори!.. Придурку через месяц уже шестнадцать бьёт, а он всё по ночам замшелый Стар Трек смотрит! И в библиотеке все подряд каталоги самолетов измусолил. Полный обалдуй… Нормалёк! Вот и погуляй теперь с глубокомысленным оборотом «ФАКМИВАНСМО» на спине!
Ах, миссис Метью, миссис-миссисипис… миссис-сапиенс…
Хотя разумным это поколение древесных кошелок, ну, никак не назовешь! Ходите вы здесь, как ворона по парапету моста, ни хренинушки не догоняя........ что не размножение жесткокрылых сейчас главное, а договоренность с Кристи! Нашенское с ней совместное и возможно неоднократное размножение!… Калиоптры… колеоптеры… язык сто восемь раз согнешь, пока всю эту био-бредятину выговоришь, мать вашу-Метью-за ногу!..
…Выскочив, как ошпаренный, в школьный двор, Митчелл схватил горлом кусок серого неба и тут же трижды обругал себя за излишнюю торопливость. Крис не очень-то и спешила! Возле её серебристо-красного “Audi Cabriolet B4” без ключей от своей машины он на виду у всех смотрелся конкретно-восьмиугольным кретином!!
- Эй, Нос! Чужие тачки сторожить подался?!..
И вечно этим задницам больше всех надо! Вместо ответа, разгибаем палец в середине кулака: древний жест каббалы, если кто не знает - и тут же перестаём обращать внимание на всех прихлебателей Саймона. Хорошо, главного придурка сегодня нет…
- Эй, Митч… Нам тут наши мамы платочков понадавали… А мы все, как на зло, без насморка. Вот думаем: в цирк что ли фокуснику их сдать или ты нам чудеса покажешь?!
МАРТИН, ГНИДА…
- СЛЫШЬ, Мартышка, а если я тебе сейчас, даже не подходя к вашей вонючей компании, все твои платки под кожу запихаю!! Тогда как?!…
Мичи со взрослым восторгом отметил, как хлёстко и точно работает в пространстве голос, упреждая, угрожая, озвучивая всё расстояние между ним и задирами. Любого из них он мог бы заставить даже отсюда сделать что-либо эдакое малоприятное!....
Но зачем?… Они вон и так отпятились с греха подальше!
- Эй, экстрасенс грёбаный!.. Билли с младшего потока сказал: коп какой-то про тебя везде расспрашивает…
- Срал я на вашего Билли и уж тем более на вашего копа!
Крис выпорхнула из задёрганных дверей через минуту. Стряхнув с себя пару-тройку подружек, упругим и многообещающим дождиком подошла к машине.
- Ну что, Казанова, едем?!
- Знал бы, где у тебя тут насос зарыт, накачал бы тебе уже с десяток покрышек!…
- Этот Слеповски в мою сторону неровно дышит!…
- ?…
- Представляешь, козелок древний! Предложил-таки мне в своем классе… «подежурить»!
- Неделю назад мы с пацанами нашли в его портфеле упаковку “Супер Йохимбе-Плюс” и тут же ювелирно заменили её пургеном пополам люминалом!...
Вообще-то это проделал всё тот же Саймон и его козлодои, но Крис со мной и ей сейчас наверняка нравится мой геройский голос. Поэтому это сделал - я. А Слим пусть пойдёт и отсосёт. На то он и урод… Наехав передними колесами на край безжалостного молодёжного смешка, стальная лошадка добротно и плавно ушла бампером на поворот: подальше от школы и её дегенератов, подальше от дождя для всех. Поближе к ливню для двоих…Сыграв в кулаке новенькой по случаю зажигалкой ZIPPO, Митчелл заполнил сигаретой паузу и нейтральным тоном предложил скататься за город. Не отрываясь от руля, Кристина коротко кивнула, кокетливо не замечая, как нашпигованный теплой изморосью ветер, проходя открытый салон, периодически почти к трусикам отбрасывает середину её юбки… Так. В машине будет это делать явно не удобно… И какой же анахорет додумался выпускать авто без крыши! Привыкли, понимаешь ли, у себя в Европе задницы свои голимые под открытым небом держать! …Ты весь такой напряженный! Расскажи чего-нибудь… По-моему, это Кристи со мной заговаривает. Надо бы ответить…
- Ты весь такой напряжённый…
- Погода «заедает»…
- А правда, ты взглядом спичечные коробки двигаешь?! Мне сестра в прошлом году рассказывала, когда я ещё не перешла к вам в класс…
- Слушай больше… Ну, было один разок…. Чисто случайно. Классно водишь машину!
- Льстишь…
- Пробую понемногу…
- Да ты, дурачок, пробуй всё сразу!
Зарулив на обочину, Кристи легко и сладко чмокнула Митчелла, намочив длинным персиково сочным движением несмышлёный пушок под носом. Одна ладошка дёрнулась и поплыла по животу и рёбрам. Другая, более искушённая….. моментально перехватила жестковатые мужские пальцы и завела их к себе на лобок… Оказывается, Сай был прав: внизу девчонки дышат и вздрагивают у себя в этих золотых местах, как упругие молодые рыбины! Месяц назад, когда они, как два нелюдимых придурка из полупустынного африканского Сахеля, во всех компаниях петушились и враждовали, Митчелл первый поднял его на смех!... И лишь в эту самую секунду блаженно ощущая, как целуется с серединкой ладони молоденький женский животик: удивлённо признал, насколько этот «доставала», этот рыжий, обляпанный веснушками дягиль был прав! Позволив руке Митчелла ещё парочку бриллиантовых нырков в свою влажную и полупрекрасную полутьму, Крис нарочито театрально отстранилась.
- Всё-всё! Прекращаем крамолу и едем, маэстро, дальше!... Туда, где она снова продолжится!
Мичи с удовольствием услышал её хохот крепкий и правильный, - как хозяйское садовое яблоко…
Хмуро пригрозив последним придорожным знаком с обочины, городок завис у бокового зеркальца, а затем нервно лопнул, словно серый мыльный пузырь. Всё. Теперь можно полный газ. Теперь можно в два бездумных, в два входящих друг в дружку на полной скорости молодых горла орать, что есть мочи:
«FUCK YOU ТАКОМА-ТАУН!!»
Потянувшийся по обеим сторонам капота жиденький сосновый пролесок встретил молодёжь движением и хрустом дождя. Кристина зябко поёжилась и неунывающе подмигнула.
- Найдите, Жигало, мне крышу над этой самой… как её… над головой - и я стану вашей на век или на два!...
- А вот я тебя сейчас словлю на одном неосторожном слове!
- Замучае….е… Не мешаЙ… мы… разговариваем или цЕ… луеМСя?!…
- Еще сотню ярдов по этой аллее и бампер упрется в дом старика Хаггерта. Помнишь, куда мы всем классом хотели смотаться с ненавистной биологии?...
- Хотели да расхотели.
- Надеюсь, к нам это не относится!
- А МЫ «ХОТИМ»?
- ЕЩЕ КАК!!
- И это будет выглядеть…
- Именно так, как ты захочешь…
- Хм… А как я захочу... это начать....
- Я мягко наклоню тебя на веранде, и пока ты будешь держаться за пятисотлетние дубовые перила, сделаю пару резких и плотных движений…
- Вот даже как!… Богатая же… у некоторых фантазия!…
По неуловимым для всех тех, кто сейчас киснет в городе, хрипловатым завитушкам голоса девушки, Митчелл стопроцентно понял: всё у них получится! И получится до конца. Спешившись со своей многосильной серо-красной лошадки, парочка, щедро целуясь и обжимаясь, еле разминулась с крупным муравейником: сердито в двадцати ярдах загородившим проход на веранду.
- Вот бы, как в рыбацкой сторожке, набрести на хлеб и виски!
- Наивно, Кристиночка! Да чтоб этот пердун нормальным людям чего-то оставил?! Ни в жизнь не поверю! Еще в младенчестве помню, как он заходил к отцу в сервис и с пеной в ноздрях торговался из-за каждой гайки!
- Так уж сразу - и пердун…
- А чего ещё ему здесь по ночам было делать?…
- Не пойму, где включатель…
- Да как-нибудь переживём…
- Ах ты, жучара! Уже ухитрился тихим сапом все крючки на бюстике распустить!… -----
- Ну, и где здесь подобие кровати?
- Фу-у, старческое, замшелое…
- Сначала посмотрим, а потом уже будем отказываться!…
Спальня Хаггерта неожиданно оказалась квадратно-просторной. Митчелл продавил коленом широкий пахнущий сушью лежак. Лишённое стекол окно кое-как дышало забитыми досками, цедя на одну шестую в комнату серый загородный день. Девушка с беспокойным интересом уставилась на весящее в изголовье сломанное распятье. Иисус был грубо расчленен. Оторванные ноги пророка были зачем-то ещё привязаны навощеной бечёвкой к голове фигурки.
- По-моему, слишком!
- Фигня, Крис... Не стоит обращать внимания. У всех в голове свои тараканы. Дед коротал здесь последние месяцы уже в полном маразме! Иди ко мне…
- Да подожди… мне кажется… нет, я точно не знаю, просто в доме недавно кто-то был…
- УУ-оУ-уу…
- Прекрати, Мичи!… я серьёзно…
- И я серьёзно. Я чувствую несколько фантомов. Они зависают над нами и вовсю готовятся драчить…
- Ну, какой же ты дуралей!…
Нетерпеливо и бережно сдвинув чашечки бюстгальтера, Митчелл по очереди обнял губами крупные твёрдые звезды сосков.
Я ПРОСТО НЕ БУДУ СООБЩАТЬ ТЕБЕ, ВСЁ ПОДРЯД, ЧТО Я ПОЧУВСТВОВАЛ.
Но пока на душе действительно муторно.Пятно в центре зала..... Я проносил тебя через него на руках..... рваные наплывы боли и грязи! Не нужно тебе всё это знать. Зарываясь пальцами в мальчишеских висках, Кристина повела взъерошенную голову паренька вниз, подсказывая, где и насколько нужно остановиться… Вспотевшая от ожидания близости шафрановая полоска живота каждый раз небрежно вздрагивала, когда Митчелл кончиком языка чертил на ней тугие древнИЕ ИЕроглифы…
Ниже, ГЛУПЫЙ! Я хочу гораздо Ни. Же. Уколись об меня там, где я сегодня с утра водила бритвой, ещё не зная, для кого и для чего это делаю…
Светлый влажный обруч запахов, бугорков, изгибов, заполняя губы, снова подсказал, что он жутко и безнадежно опаздывает за Слимом...тьфу ты, Господи, припутался… за ситуацией! Уже четыре минуты, как джинсы должны валяться по полу: скомканные с откинутой наизнанку штаниной и сдёрнутым второпях носком! Тепло подвскрикнув, Крис завела Митчелла вглубь, указательным и большим пальцами направляя плотный поток мужских и мальчиковых движений. Вскинув её икры к плечам, он задергал поясницей, награждая слепыми поцелуями вздрагивающие медные коленные чашечки… Только бы не кончить раньше… не считать себя малолетком …не слушать того же Саймона: мучительно завидуя, что сам ещё не можешь похвастать на посиделках смачным рассказом… Ерр…унда всё это. Надо шагнуть в открытое море и сразу считать себя морским корсаром, буйволом… …то есть, волком!
Оказаться
в дальнем углу комнаты – и
слушать, слушать, слушать
правильные ритмичные постанывания свои и девочкины… Да-да!… Это ты её подвел к самому краешку… нашёл-таки в коридоре, взял за плечи, заговорил на её тарабарском языке…уломал, внушил ей и себе, что это баснословно блаженно чувствовать, как с каждым новым ярким толчком середину тебя сладко заполняет такая же ничего не соображающая жизнь. Не спеши… Думай о чем угодно, только не об этом… продли своей десятилетней партнерше по бальному танцу широкое паркетное удовольствие. Пусть канделябры и пахнущая томным воском мазурка - пройдут в ней ещё один круг… А ТЕПЕРЬ СМОТРИ.
Отстранись и смотри: как механически часто и затравленно чиркает бёдрами её женское начало, ее природная самочка, вопросительным знаком подаваясь вверх под каждым твоим жимом… Господи, да она же совсем ещё ребёнок!.. Квохчет на своем незнакомом языке, пытается подыгрывать… всё ухо мне исслюнявила… румынка… словенка… болгарка… Не стони, гад, не вздумай так рано кончать!! Соберись... Спроси себя: ты этого хотел? С самого утра теребя и перелопачивая свою ширинку за клавишами… этого?… обнимая её в своих странных снах, мысленно встречая её на космическом пороге и угадывая ее имя…хотел?!
Потешно и кукольно дёрнувшись, Крис вскинула вверх подбородок и попыталась вынуть свои губы из его губ. Неправильные, смазанные крики девушки окончательно и бесповоротно сделали из мальчика пещерного питекантропа с острова Ява... …Ожесточённо закивав взмыленными ягодицами, Митчелл тоже отпустил себя в крик, вбивая, впечатывая и втрамбовывая земные прописные истины: в каждый свой оглохший от золота и влаги заход в лИзу… лиЗУ… Кристину… в СЕссилию… Лизу… Сесси! Лию... конечно Се! Силлию!... ю...
Что-то не так. Корявый паучок мысли пробежал, проковылял, проелозил через квадратно-пустую голову. Не то что-то. И во рту у меня солоно: будто не целуюсь, а просто доедаю непрожаренный бифштекс… Господи: снова проекция. Знакомый бред и незнакомая знакомка. ОТШатнувшись, Мичи с размаха стукнулся о зрачки Крис. Прямо в её остановленные отчаяньем и болью гигантские сферические сооружения. Всё это раньше называлось глазами, а сейчас визжало и стыло от боли. Вот только теперь его ухо вычленило третье постанывание. Оно аккуратно присоединилось к ним в середине оргазма. ОТШатнувшись, Митчелл дико заорал и попятился к себе в затылок благим матом. СПИНА И РАСПЁРТЫЕ… СПИНА И РАСПЁ… И РАС... СПИНА И РАСПЕ...
…Спина и распёртые пятки девушки продолжали извиваться, шлифуясь одним тёплым невидимым напором. Выгнувшись в очередной раз, Кристина плеснула себе на шею сургучным сгустком крови и сделала слабую попытку сползти с лежака. Только сейчас Мичи разглядел мириады копошащихся на лежаке упругих запятых. Пол рядом с кроватью был так же жирно взят разнокалиберным крошевом. Мирно щурясь и дёргаясь своими тугими крошечными тельцами муравьи и опароши муравьи и опароши муравьи и опа и опароши прекратите ради Бога не надо больше му-муравьи.... пере-ползали с пола к нему на голени… пожалуйста… и щиколотки… не надо... и щиколотки...
«Взвыть»… «выблевать»… «вырваться»… ни один из этих глаголов в ближайшие полсекунды не подошёл и не сработал. Сломанным кубарем скатившись по лестнице, Митчелл тяжело поплыл по лесу, с размаху и без разбора ударяясь лицом в мокрые ветки встречных сосен… Красный жирно смазанный дождем бок «Ауди» позволил грязной полуголой фигурке перемахнуть через себя и преломиться на сидении. Судорожно свернув, оставленный двумя счастливцами в рулевой колонке ключ зажигания, Митчелл враскачку, шёлково и пьяно, понёс игрушечную алую машинку у себя на плече, продираясь и падая… через лес, который нарочно навысаживали здесь кругами, чтобы каждый из нас заплутался.ЭТО ЖЕ ПОЛНОЕ ДУБЛИРОВанноЕ на каждом шагу дерь. МО… Сосны не могут, между прочим, так часто повторяться! Так подозрительно быть похожими одна на другую! Дошло?… И только дремучий дурак бродит в них то по горло, то по щиколотки… Ясненько, нет? Истуканы неизлечимые, вам всем всё ясно?!
Эй, ипохондрики, не слышу ответа!!
--
----
--------
ТАКОМА. Северо-запад США, шт. Вашингтон. УГОЛ ХЕНДКОК ВИЛЛАДЖ И СТАУН-СТРИТ, ДОМ 1. Понедельник, 17.15 дня.
Кое-как донеся приступ рвоты до парадного, Клара уперлась влажными костяшками пальцев в бледную дверь и слабо щёлкнула входным ключом. Заштрихованные с левой стороны мелким плющом петли вяло скрипнули, нехотя пропуская хозяйку... ВСЁ. Больше уже не нужно быть прямой и сильной. Плыть по школьному муравейнику восковой мумией, сухим грозным слепком: миссис Метью…
А!… ЭТО - Та Самая ШАЛЬНАЯ ДУРА, КОТОРАЯ ПО УШИ ВЛЮБЛЕНА В СВОЮ БИОЛОГИЮ!!... Да-да. Это я. Только сейчас мне ни до чего… Чем-то ты, тётка моя, отравилась и не миновать тебе, как выражаются пьяные французы -
“бле вон тэ” над унитазом...
Ну да-ладно… Выдержим. Только бы успеть сбросить блузку, хлопнуть из крана с десяток глотков для смывки желудка - и бегом зависать в ванную…
…Фу-ты, какая гадость! Надо было налить кипячёной… Опять не забрала с прачечной коврик: вот мучайся мокрыми коленками на кафеле. Тетеря!…
На мгновенье замешкавшись, но тут же просчитав, что, собственно, выхода-то и нет, если, конечно, она хочет стряхнуть с себя это мерзкое состояние, этот ноющий излом в центре желудка, Клара обречённо и как можно глубже воткнула два пальца себе в гортань и, словно арфистка над арфой, грустно перегнулась над унитазом… Накренившийся мускульный мешочек живота спазмировался, скупо подплеснув в водяное «очко» оплывшие предпраздничные остатки яблочного пирога… Вот маразм! Убивай, не вспомню на каком углу я его сжамкнула! Впредь тебе дуре-грамотной наука: не перехватывать ничего на лету… Подперев подбородок тяжёлой обрызганной рогатиной собственных локтей, Клара секунду подышала, стараясь не думать о втором заходе. Твёрдо зная: что-что, а уж эта мечта номер-два обязательно сбудется. И ей вторично придётся отхлебнуть из бокала водицы… Рассчитывая поиграть с собой в кошки-мышки, потянуть время, Метью нащупала на сливном бачке клюв спускного клапана и нажала на него… Полторы минуты. Ещё столько же сходить за водой. Больше трех-четырех минут ты по любому не отыграешь.
Развернувшись душой к «любимой арфе», Клара приготовилась к длинным теософским экскурсам и романтическим аналогиям, однако, бросив взгляд вниз, ошалело выдала две полные нормы желудка себе на руки поверх налитого до краев бокала… Правильная водяная рогулина унитаза плотно копошилась мелкими тельцами… Безошибочно распознав клубок кольчатых червей, a n n e l i d, Клара вторично задохнулась резкой рвотой, выблёвывая на кафель все будущие пудинги на именинах всех ныне здравствующих знакомых и родственников. Сорвавшись с пальцев, полный краями бокал узко и тяжело чиркнул о колено и, чудом не разбившись, укатился куда-то вниз… Третьей стороной понимая - то, что она сейчас там увидела: НЕ ЕСТЬ СОДЕРЖИМОЕ ЕЁ ЖЕЛУДКА....... Клара попыталась дотянуться до мозгов. Попытка не засчитана. Значит, вон отсюда! Вон из ванной!! Задвинь себе, истеричка, полотенце в пасть и пойми, что желудок тут твой вовсе ни при чём. Просто неким чудовищным образом двадцать… сорок… сто аннелид… ПЕРЕСТАНЬ СЧИТАТЬ, ИДИОТКА! оказались на дне твоего унита. За. И только. И более ничего! Слышишь, меня, старая безрогая дури…ща!!
Ну вот, Клара Метью… если ты меня уже понимаешь, давай-ка спокойно присядем в кресло и уставимся на окно. Да-да. За окно. Там, правда, одна серая вата. Но хрен бы с ней. Мы с тобой, подруженька, прогуляемся взглядами вдоль дождичка и подумаем о завтрашнем рабочем дне, о твоей гимназии… Нет? …ну, тогда о твоей оранжерее. О твоих астрах… эдельвейсах… О классах двудольных и семействах сложноцветных. Умница!……
Успокаиваясь, Клара медленно сдвинула по лицу полотенце и, скинув бахрому на плечо, потянулась к плетеному журнальному столику за сигаретой. Начатая пачка «LM One» как всегда лежала рядом с телепрограммой. Машинально Клара взяла то и другое... Луща поворотом ручки каналы, как семечки, бездумно попрыгала по сериалам, стыкуя один конец бредятины с другим…
Ерунда какая-то... Но в принципе всё объяснимо: дождит уже дня четыре. Почва глинистая. А там, где слякоть и влажность - там для этого класса олигохет, или малощетинковых, рай обетованный... Вон их сколько в газонах навыползало… Да, но причем здесь мой унитаз?! Мой унитаз - это не городская обочина. Я его, между прочим, покупала и приспосабливала под одну совершенно бескомпромиссную часть своего тела! Чёрт-те что!.. Обреченно щёлкнув кнопкой «выпрямителя», Метью погасила телеэкран и прошаркала на веранду, оставив в кресле вместо себя узкий оплывок газеты.
Сойдя по заднему крыльцу к оранжерее, Клара первым делом мягко коснулась щекой в знак приветствия королевской бегонии. Милый обычный ритуал. Именно с него всегда начинался осмотр небольшого цветочного хозяйства… Бережно-крупные перламутровые бордовые листы Begonia rex каждый раз с нетерпением ждали легкого прикосновения губ хозяйки. Всего лишь шесть с половиной шагов: от ступенек до вечно лающего забора мистера Тиммерса ей удалось подарить цветам. Однако радости не было предела! И вся эта разномастная компания кадушек, глиняных горшков и вазочек всегда была готова цвести и благоухать для своей супермиссис Метью! По крайней мере, именно так думали и поступали декоративные бананы, ярко-красные пуансеттии и гибискусы, и даже кактусы! Вот уж кто явно не сентиментален! Клара с генеральской гордостью поглядела на своего «декабриста». Лесной красавец эпифиллум наконец-то щедро пальнул в шесть кривых сторон малиново-пышными бутонами!
Боже, как она перетряслась, когда они чуть не опали! Как истово следила, чтобы земля в горшочке у этого зигокактуса не пересохла, а температура не ушла за 20 по Цельсию!… Вот и не удивляйся, муся, что «за глаза» весь твой гимназический класс тактично называет тебя не иначе, как «ОСЛИННИК»! Только законченная, извини меня за точность, ослица, увидев на переменке у парты обмусоленную щепотку финиковых косточек, говорит “феникс дактилифера”, нагибается, собирает всё это мусалово в платочек и несёт домой! Чтобы затем с трудолюбивым наслаждением распихать по своим глиняным черепушкам! А МНЕ, КСТАТИ, даже очень нравится этот “ослинник двулетний” из семейства кипрейных или, проще говоря, энотера... Вот уж у кого можно поучиться лояльности: и на балконе растет, и по железнодорожным насыпям! Нежная, с крупными венчиками, пчёлы её любят... а сколько витаминов: E, гамма-токоферол... о, Господи... меня снова выворачивает... смесь бета........ и дельта-токоферолов... но самое главное, энотера лечит гипертонию и стенокардию... для современной “человеческой единицы” эти болезни тоже “номер один”...ой, вот сейчас блевану!...
Присев на корточки в середине оранжереи, Клара побалансировала на грани рвоты еще 2-3 минуты... Промывая нутро, спокойные цветочные запахи медленно и верно возвращали на свое место весь северо-запад Америки с каскадными горами, штатом Вашингтон и крошечными точками: “сиэтл”, “такома”, “бремертон”... От идущего сверху покоя Клара Метью даже зажмурилась. Как хорошо: когда тихо-океанская гладь Пьюджет-саунда перестает рябить и отсвечивать серым и красным... И как же хорошо: стать легче неба и воздуха и пройти прямо по воде... пройти к самой себе... для очень важных разговоров... Да, она только что болтала вслух. Но эти все милые предпенсионные странности абсолютно никогошеньки «не напрягают», как сказали бы у меня в классе...
Дойдя до конца крошечного сада, мисс Метью от неожиданности споткнулась: красавица юкка, удивительно похожая на импозантную балерину… её умница юкка, которую она накануне вечером бережно высадила в грунт... ЕЕ ЮККА!.. Грязно и грубо валялась на боку... И беззвучно, как рыба ртом, хватала корешками воздух... Безобразно крупная лунка, наминаясь у забора жирными вздыбленными краями, откровенно и цинично улыбалась ей прямо в лицо!… Ннн-ну, это уж слишком! Всему есть свой предел… И она не намерена более терпеть выходки и сюрпризы, которые валятся на неё с той стороны забора! Слышите: мистер ТИММЕРС!! Терпение моё лопнуло!.. И Вам наконец-то придётся угомонить своего резвого выродка! И посадить его на цепь! А если хотите и себя вместе с ним… Не знаю, что вы там с вашей псиной задумали, но в этот раз вам всё это так просто с лапо-рук не сойдёт!!… ИМЕЙТЕ ЭТО В ВИДУ!.....
Побарабанив по равнодушным доскам кулачком для острастки, Клара шестью разгневанными шажками в обратном от забора порядке пересекла оранжерею, чувствуя не просто подъем, а очень даже конкретное разъяренно-рабочее настроение! От былой желудочно-кишечной хандры не осталось и следа... Сначала ей предстоит всё содеянное сфотографировать! Затем помахать лопатой, заравнивая весь этот каннибализм Папуа-Новой Гвинеи… А вот часом позже она с удовольствием помашет самым настоящим судебным иском перед носом идиота-соседа! Только так и нужно учить беспримерных наглецов! Слышите, Тиммерс!
Мелкие низенькие края самшита, надёжно начинаясь по ту сторону забора, абсолютно точно услышали миссис Клару. Её также не мог не расслышать жёлтый в полоску фонарный столбик, врытый рядом с собачьей конурой. Сам сэр Роби Тиммерс этой чести явно не удостоился. Сказать, почему? Ответ положительно ясен. Ну, не может простецкий человек: не хиромант, не маг и, кстати, даже не родственник Дэвида Какого-то-там-на фиг-Фильда, быть сразу в двух местах! Сидеть в миле отсюда в одном из баров на Пьюди-стрит за кружечкой бодрящего пивка и одновременно зачем-то быть у себя дома, получая из-за забора громы и молнии от этой… как её… от своей двинутой соседки!Нормальный человек этого не может... А ежели дать выбор: так я вам гарантирую: любой живущий на Ванкувере и за его распрекрасными распределами выберет уж точно не эту склочную тираду поддетой за жабры биологички! Любой из нас выберет хороший стопарь да еще и в компании! И будет, безусловно, прав... И это, кстати, не мои собачьи мысли. Собаки пиво вообще не пьют. Жаль, но как-то не заведено…
Нарезав еще один круг вдоль садового кустарничка, овчарка сменила тактику.
Она больше уже не дергала своей крупной кудлатой мордой на непрошеного гостя-гостью (кто их там разберёт!), заходясь в лае. Что толку орать, если у того, что сейчас вылезло из-под земли, может, и ушей-то нет! Правильно?… А вот как бы на моем месте поступил сам хозяин… Или нет! Лучше не хозяин, а эта училка-соседка… Она, кажется, всё про всех знает… Внутри у неё наверняка куча книжек без толку валяется!… Так вот, “Эта-Клара”, как она себя называет, открыла бы одну из этих книжиц и зачитала вслух:
пиявка медицинская.
Hirudo medicinalis.
...самая крупная... около фута в длину...пиявка Европы… Ага! Вот уже пошло не-совпадение… вранье, значит… Эта тварюга отнюдь не мелкий подарок! В дважды больше меня не хотите?!.. Так. Встречается в озёрах, прудах, болотах… И почему-то возле моей конуры! Так... Молодые пиявки питаются личинками и червями, взрослые сосут кровь позвоночных животных… особенно млекопитающих…Интересно, я «позвоночное» или нет? Так.Скачем дальше… Могут, насосавшись до предела, обойтись без пищи более года… Мне бы это не помешало… Коконы откладывают в сырую прибрежную землю… Это что еще за гадость такая?...... Пиявки, подобно олигохетам, гермафродиты и похожи…. гррр… на них особенностями размножения: откладывают коконы через «поясок»… Ну, это я не понимаю… «однако, их способность к регенерации значительно ниже и размножаются они только половым путем…» ВСЁ. Дальше я ничегошеньки не понимаю. Надо захлопывать Эту-Клару... «…Медицинских пиявок раньше широко применяли для кровопускания…» Всё-всё. Не понимаю…
...Притеревшись к торцу конуры, пес некоторое время внимательно наблюдал за чужаком… Туловище приблудившейся твари было сплошь разлиновано тугими бордово-серыми полосами. Выпятив наружу половину своей чудовищной петли, хируда замедленно и крупно дышала, слепо всматриваясь в настырного четвероногого противника.
Внезапно, абсолютно немотивированно сплющив серый зев, она метнулась на сторону, всаживая овчарке между горлом и грудью плотное кольцо присосок. Истошно взвизгнув, пёс криво откинулся на спину, вдребезги кроша холкой стандартный лист стекла, приготовленный накануне хозяином для веранды. Это обстоятельство и спасло кудлатую жизнь. Получив пару глубоких порезов, пиявка на мгновенье сняла хватку, пытаясь в несколько судорог освободиться от торчащих в разные стороны высоких полупрозрачных клиньев. Пользуясь моментом, овчарка остервенело заработала пастью, не замечая в горячках перебитой стеклом лапы, с ненавистью вырывая из чужой петли слепые, лопающиеся чем-то белым куски плоти… Явно теряя интерес к происходящему, хируда резко стряхнула собаку с себя и с мокрым земляным хрустом ушла в ближайший лаз, плеснув напоследок в стороны грязно-жёлтыми глинистыми краями… Приковыляв на веранду, овчарка тяжело свалилась к влажному реечному парапету. Поскуливая от боли, умное животное расшило и вычистило языком два самых грубых до кости разреза, слизывая и тут же отрыгивая разнокалиберную стеклянную крошку. Завершив санитарно необходимое, пёс еще раз судорожно отыграл пастью, выблёвывая в последнем зевке на пол возле себя поблёскивающую острыми краями светло-бурую кашицу…
------
Запакованное в мелкий хрустящий дождь здание больницы Вестгейт (Westgate Medical Clinic) нехотя качнулось назад на светофоре. Повернув с 15й авеню на Стаун-стрит, Далтон сбросил газ и сыграл стеклоподъемником, отдавая часть салона и левый висок замедленному промозглому небу.
Ага... У Доннованов уже вовсю зажжен свет. И это когда на улице светлым светло!... Слушай, ты даже уже из такой мелочи плетешь улики… Но ведь из указательного пальца ничегошеньки не высосешь!.. Ну и что ж, что хозяйка дома не прочь, скажем, натощак вместо рюмки глинтвейна с тремя гвоздичками - взять и хряпнуть подогретую кружечку крови с сахаром, лимоном и корицей?… Пастухи и конюхи регулярно делают то же самое. И обладают отменным долголетием!... А что Митчелл?… Ты сегодня четверых в гимназии расспросил и вдобавок пятого этого… как его… тьфу ты… ну, не важно… обморочника этого стриженного… Ты его особо «интервьюировал», можно сказать, с пристрастием! И ноль. И полный пшик! Об Аманде никто ничего ни гу-гу. О Митчелле: все и в один голос только хорошее. И писает он, как порядочный школяр, геометрически точно в серединку унитаза! И под лопатками от сверхземного у него постоянно чешется! И носик регулярно об Иисусе Христе всем нам страстно напоминает!…
НУ, ЧЕГО ЭТО ТЫ ЗАВЕЛСЯ?!
Правильно и абсолютно конкретно ей не понравилось: что ты, баран блудливый, пялишься на её груди! Это только бесхозные бабы от этого млеют, понял, нет?! А те, у которых по ночам полная обойма всего того, что женщине надо: вот те именно так тебе и ответят! Вежливо и чётко: идите-ка вы, мистер, со значком, нашивками и прочей петушиной атрибутикой – вон!… Кстати, о полной обойме. Ты всегда на одной пульке юродствовать будешь?!... Или всё-таки, как настоящий мужик, соберёшься и попробуешь когда-нибудь конкретно застрелиться? Я - только «за»…
- А кто это, вашу маму за фартук, спрашивает и за меня же и отвечает?!!
Приехали. Уже ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС не узнаём!
Эй: да это же я тебе без умолку твержу, что ты, Энтони, похотливый козёл и тряпка ситцевая! Такому ничтожеству, только сигареты обнимать и женщин крошить! А ты давай хотя бы разочек напрягись и найди в людях, которых ты за глаза подозреваешь, вот в этой конкретно взятой семье, что-либо хорошее!… Да тут и жилиться особо не надо: а то ещё мимо штанов дерьмом разродишься!... Ты же уже был, помнишь?… ещё давным-давно, у них во дворе… Когда тот же Сэм, будучи еще не хозяином автосервиса, а простым механиком, помог тебе с тросиком сцепления на твоём джипе…Что, забыл?.. Сбрив тусклую череду луж, Далтон на скорости завернул за угол на Хэндкок Вилладж.
Ага!... Так ты забыл, как в тот раз Сэм не только одолжил тебе на твою сраную машину новую запчасть, но и на халяву помог с ремонтом! Запамятовал?! Ты и тогда на Трэйси пялился украдкой: она за кустами жасмина в палисадничке ухаживала, а ты при каждом наклоне ей взглядом клизмы ставил - нэ-помныш?!...... ЗАТКНИСЬ, гнида. Хотя бы не надолго… Заткнись, сучка!.. Нажав на пипку звонка, Далтон дополнил свой визит голосом.
- Миссис Метью!
Молочная шторка за резным стеклом двери удивлённо отошла в сторону.
- Инспектор Далтон, миссис...
- Клара Метью. Прошу…
Клара попятилась, пропуская в гостиную несколько неровных пятен дождливого кирпично-серого неба. Одно из таких пятен сразу же погрузилось в предложенное кресло и с мечтательным интересом уставилось на вскрытую пачку «LM One» на журнальном столе.
- Меня зовут Энтони Далтон. Вот мой полицейский жетон…
Присев на крытый целлофаном край стула, Клара кивком показала: она готова к диалогу с законом.
- Пара вопросов о “National Cuisine” school и самих учениках. Это плановая инспекция.
- Что конкретно вас интересует, господин лейтенант?…
- Сержант, мэм…
- Простите, я сегодня не в меру рассеяна.
- Погода на всех давит. А скажи-ка мне, замшелая угрюмая перечница: знаешь ли ты Рецепт очищения и сублимации личности?! Не знаешь!!
А строишь из себя тут… СТОП. Я же уже минуты две сижу напротив этой вежливой старушки в полном молчании!
- Э, скажите, пожалуйста, миссис Метью, в самой гимназии на переменах идёт продажа наркотиков?
- И продажа, и перепродажа. И даже «после-пере-продажа», мистер...
- Далтон.
- Я ещё в том полугодии доводила до дирекции эти факты…
- Так-так… И?
- И мне посоветовали не совать нос далее моего предмета преподавания. - А что Вы перепрода… простите, преподаете?
- Биологию. У старших курсов.
- Вы знали Саймона Томпсона?
- Почему это «знала»? Я и сейчас, к сожалению, часто сталкиваюсь с этим шалопаем и его компашкой!
- Перепродажа идет через их руки?
- Кстати, буквально. Здороваясь, они и передают друг дружке эту гадость! И на переменах у туалетов очередь.
- У Томпсона в школе были враги?
- А что случилось, сержант?!
- Плановая проверка...
- Давно пора. Нет. Никаких крупных стычек между бритоголовыми и хиппи я не наблюдала. И потом, господин инспектор, я не люблю шпионить за грязью. Мне больше нравится участвовать в жизни тюльпанов и галатей.
- А как вы относитесь к тому, что у некоторых подростков могут быть… эм-м… способности, скажем, в экстраординарном плане?…
- Никак не отношусь. Я и здесь не любопытна. По-моему, это личное дело каждого. Как, впрочем, и вера в Бога. Себе бы я таких способностей не пожелала.
- Это почему же бы ты их себе не пожелала, кошёлка ты двуглазая! Небось, сигаретку за сигареткой травишь, а тут нормальному мужику на курево - полный облом!... СТОП-стоп. Не вслух...
- Почему, миссис Метью, вы бы себе не пожелали быть неординарной?
- Вся эта «неординарность» сужает и глупит самое на свете великое чудо: нашу текущую человеческую жизнь. Извините… у меня был приготовлен раствор для полива…
- Благодарю вас, миссис Метью.
-----
Выйдя из витиеватого запаха верандных растений на беззвучное лишенное аромата пространство улицы, Энтони затряс головой, пытаясь поскорее вжиться в предлагаемый вакуум. Дождь прочно зависал между небом и обочиной, не имея ни малейшего желания убывать или усиливаться. Лужи, люди… двери, отсвечивающие серым и слепым… Раздавленные колёсами и подошвами длинные запятые дождевых червей… Лужи-двери и лужи-люди… И безумно хочется курить. Мать вашу.
Ну что, “господин лейтенант», продолжаем диалог? НРАВИТСЯ - БЫТЬ ИЩЕЙКОЙ?! ЗаткнисЬ. Заткнись ты, ради Бога… а то, что? Сейчас увидишь... сукатыанесовесть!!!
…щёлкнув дверцей «Мицубиси-Паджеро», Далтон пересел назад и, положив левую руку на тёплую велюровую обивку сиденья, выстрелил себе в центр ладони.
Пережатая середина лучезапястной кости хрустнула и задымилась, брызнув в стороны клочьями крови и кожи… ГОСПОДИ!..
……щёлкнув дверцей «Мицубиси», Далтон пересел назад и, уткнув мокрое лицо в сжатые пальцы, жёстко и беспомощно закашлялся… “И посему мы должны быть особенно внимательны к слышанному, чтобы не отпасть. Ибо, через Ангелов возвещённое слово было твёрдо, и всякое преступление и непослушание получало праведное воздаяние…” ГОСПОДИ!..
…ГОСПОДИ-Я-СХОЖУ-С-УМА…
Я только что себя и других убедил в том, что на самом деле не происходи. Ло. Но очень могло быть.
Мои поздравления: это - психоз. С этим вообще положена социальная изоляция. Но что-то я не замечаю, чтобы вот Вы лично умеряли шагами обитую резиной камеру или засучивали локоток под очередной укольчик аминазина?! Вместо сего вы лихо сейчас проскакали на джипе с мигалкой светофорный перекресток! Обе ладошенции целы и невредимы: вон как они сыто и спокойно сжимают руль... спина расслабленно-прямая… глаза лениво-серьезные…
Но внутри на курок ты уже нажал!... Короче, полная пока иллюзия нормального гражданина и полицейского. А на самом деле теперь уже постоянного жителя крупнейшей Lancaster General Hospital в Пенсильвании! Эй, так что же опаснее: иметь дырку в ладони или в душе?... Ответь, скотина, и я на сегодня отпущу тебя!…
А вот убавлять громкость у совести -
довольно бессовестно…
--
----
--------
ТАКОМА. Штат Вашингтон.
Церковь Св. Павла, понедельник. 19.19 вечера.
«…И если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, или много трое, и то порознь, а один изъясняй. Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу…»
Прервав девочку на полужесте, Тимоти зябко повёл онемевшими, стеклянными плечами. Можно было бы бесконечно через высокие прохладные огоньки свеч слушать её милую тарабарщину, ни слова не понимая... Ты почему без родителей?....... Господи, это я вслух говорю или про себя?.. Не хочешь, не отвечай. Незнакомица сморщила розовый носик и снова задвигала рыжими смуглыми губами. Вычленив наобум пару изгибов неровного речевого потока, священник попытался их хоть как-то между собою связать:
«МОРжЕ» «МЫдЛО»
...Господи Иисусе!.. ни в вере я не силен, ни в человекомудрии… Тимоти Далтон беспомощно раздёрнул в стороны руками и протянул ребёнку просвиру. На вид тебе лет десять-одиннадцать. Приехала к родственникам на уик-энд и вышла на прогулку. Всё ясно… Повертев так и сяк сухую булочку, маленькая иностранка с улыбкой вернула её назад. Приняв обратно от подростка хлебец, падре удивленно уставился на овальный след закуса, с краю которого мило торчал кусочек молочного зуба. Тем временем гостья не очень-то, видимо, горюя о потерянном сокровище, опустилась в проходе между скамьями на корточки и начала чертить что-то мелом прямо на уходящих к клиросу красно-серых досках церковного пола. Эй, дорогуля!...
ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ, ДУША МОЯ…
Здесь это делать нельзя!…
Склонясь над девочкой, падре легонько обнял её за плечо - и тут же отпрянул в сторону. В воздухе запахло паленой кожей. Разряд тока был так силён, что у Тимоти на миг потемнело в глазах. Пространство купола, сменив ракурс, опустилось настолько низко, что он различал мазки и отдельные трещины в ликах Святой Троицы. Девочка ободряюще улыбнулась, как бы предлагая падре проигнорировать запах горелых локтевых волосков и подумать: для кого же она тут, собственно, старается? Кому это: ну? Жно. Секунда и преподобный Тимоти с серым удивлением обнаружил, что главный и пока что единственный ценитель, а значит и заказчик всех этих каракулей мелом:он сам. Рисунки получались нескладные, мелкие. К тому же ребенок всё время поворачивался затылком, из мелкой вредности загораживая такую чрезвычайно важную информацию спиной. Но ведь это не честно! Если всё происходит на моих глазах и касается лично меня: я доподлинно должен во всем разобраться. Внезапно падре понял, что вот уже несколько минут он смотрит на девочку и не узнает её со спины. Это потому что у одиннадцатилетки не может быть поясница шестидесятидвухлетней бабули: природа ещё не сошла с ума!.. Рискуя снова получить по рукам, Тимоти зажмурился и развернул Аманду на себя... Я НАПИСАЛ «Аманду»? Да. Именно так ты и подумал. Но ведь это бреД. АМАНДА ПРОпалА. Ведь правда жЕ, еЁ неТ рядОМ? Да, именно так ты и подумал… Похоже, я несу полную чушь... Потому, что ты дебил неверующий….
Вернемся к фигурке.
Несоответствий куча. Но не в лице и не в силуэте: с этим - потом. Смотрите: если на полу возле подола писать мелом… не отвлекайтесь, пожалуйста!…то это и должно получаться. Только это. Правильно?…
ЭЙ, Я К ВАМ ОБРАЩАЮСЬ!
Вы хоть понимаете, идиоты, о чём эта книга? О чём это я вам вот уже 132-ю сТраную сТраничку промеж ушей нашёптываю?! Алё, гараж?!...... Так вот: если одна невоспитанная дурочка рисует в храме мелом - должны получаться рисунки, а не объёмные фигурки из теста! Это раз. Следующее: когда пахнет палёным, должно же быть, наконец, больно? МОРЖЕ. Почему же не больно? МЫДЛО. Два.
И третье: когда людей обнимаешь за плечи, не надо сразу же без оглядки шарахаться, как от трансформаторной подстанции в грозу! С людьми должно быть проще: обнял и никакого заземления не нужно... СНОВА - МОРЖЕ и МЫДЛО.
ВОТ ВОЗЬМУ. И ничего расшифров. Ывать не буду. Хотя одна из лепёшек, как две капли воды, похожа на меня... Такая же унылая и заумно-загнутая. Рядом кусок серой лепнины вот точь-в-точь - змейка... “Только всё должно быть чинно и благопристойно...” Далось же мне это послание к коринфянам!! Ааа!... а вот у нас и картинки! Оказывается, всё просто: берешь фигурку из теста с пола, а под ней - нарисовано. Например, под змейкой или червяком какой-то паучок… нет, скорее, муравей. И вот под моей фигурой… под моей… это что-то… это жаба какая-то!.. Похоже на сутулый абрис старухи. “А кто не разумеет, пусть не разумеет...” Воистину правильно сказано. И если добиваться особой чёткости - нужно писать белым по чёрному! Скажем, белым лучом мела по чёрной душе. Кстати… ты часом не забыл? У твоего «полицейского братца” точно такая же по цвету душонка - но с дыркой от выстрела!...
Продолжая работать куском мела, Тимоти, не скупясь, провёл по смоляному подолу рясы ослепительно белую извилистую полосу. То, что ползет. А вот и множество точек по бокам. То, что мешает ползти. Немного путано, конечно, ну да ничего: при некоторой сноровке мы с вами привыкнем… Голос прорезался совсем рядом, вплотную встав под висок. ЕСЛИ ВЫ ЗАНЯТЫ, падре, я…
- Если вы заняты, падре, зайду за свечами в другой раз.
- Вы очень изменились, Руде. Я не сильно испачкался?
- Простите, святой отец, где? Но, мне кажется… вы когда-то... меня любили. Видите: я пишу это на себе мелом…
- Поясню ещё раз, падре: Ваш костюм в полном порядке и в руках у вас я мела не заметила. И я не люблю вас. До свидания.
Пока Руде Томпсон медленно шла к дверям, Тимоти перевёл взгляд на себя. Плотные льняные складки рясы действительно были ничем не тронуты. И рисунков на полу не было… Ну-ка, ну-ка… Болезненно щурясь, священник изумлённо уставился себе под ноги: то, что он по началу принял за игру теней, мокрым следом от половой тряпки тащилось за старухой аж до самого выхода… Господи: откуда их столько!… Выстраиваясь зигзагом кривенькие кучки насекомых тянулись до парадных дверей. Наступив на ближайшую группку, Тимоти сразу понял: муравьям все равно... Они готовы умирать. По какому поводу и за кого, это другой вопрос. Главное, готовы. ...Силуэт Руде маячил на другом конце зала. Ещё можно попытаться догнать её и вручить ей свечи. Закричать прямо в лицо: я тоже тебя любил! Но сейчас всему этому что-то явно мешает. И дело не во мне. МОРЖЕ.
Не во мне… МЫДЛО.
Начав делать быстрые хрустящие шаги по проходу, падре оступился, валясь ничком на ближайшую скамью... Отполированная мириадами молебных поясниц тусклая поверхность сиденья с размаха ударила Тимоти в лоб... Выстраиваясь в хоровод, свечи закружились высокими щебечущими язычками.
Руде Томпсон млея от счастья подставила ему свадебный щедро усыпанный муравьями локоток… свой сва-сва-свадебный усыпа…Муравьям… мии… мура-короче свой локо токл околоток свой мура… хватит… Му-у… ми… я… локо-токо.. Попытайся встать. Срываясь с петель, церковная дверь треснула напополам... МОРЖЕ и двумя расщеплёнными торцами ушла прямо в центр ослепительно овального пятна, МЫДЛО всё еще ИЗЫДИ продол… продал продаю продолжающего что-то шептать на своем незнакомом языке… Закройте книгу. И как же я от вас от всех устал! Скоты вы любопытнЫе… тные.... тные.... тные.... тны... е...
--
----
--------
ТАКОМА-таун. Штат Вашингтон.
СТАУН СТРИТ 10. Район ТЦ Tacoma Mall и музыкального магазина Sam Goody. Квартира Доннованов. Вторник, 0.15 ночи.
- Прозвони по его друзьям! Нельзя же быть таким равнодушным… Я не знаю, что и думать… Ваш разговор с утра не получился. Было видно, как один обижает другого…
- Ага! Понял. Это значит я, бешеная горилла, откручивала против часовой стрелки голову одной безвинной такой пти-пташке… Красавцу! …который вчера мне чуть машину не угробил!!…
- Сэм, я на твоей стороне, просто у нас в семье всё построено на эмоциях! Тут ещё этот полицейский!
- Трэйс, я знаю: откуда ветер дует… …нет, я дал тебе договорить ещё пятнадцать годочков назад! Ах, ах! Подумать только:наш Митчелл не такой, как все! Мессия!… Джироламо Савонарола! ...вспахавший Флоренцию!...
- Сэм!…
- А на самом деле… не перебивай!… маленький ленивый потаскушник!... И в башке у него только одно: как выудить из отцовского кармана очередные десять… а лучше: двадцать баксов и смотаться с ближайшей девкой в ночной клуб!... Не перебивай. Могу я хотя бы раз высказаться по поводу этого уникального юнца?!… Ни в сервисе, ни в магазине его вечно нет: наш гений занят у рояля!…
- Прошу тебя…
- …оно понятно: гайки крутить да ящики двигать не самое фешенебельное, что ожидает тебя по жизни! И у нас к тому же, вы не забывайте, видения! Носиком кровь шлындает…
- Сэм, не надо так…
- Да в задницу послать и встретить наше «не-Надо»! Мы дышим над ним, как пчелки над маргариткой! И мы додышимся!…
- Милый, успокойся…
- Из парня прёт на свет многоБожий эдакое славное мурлым-мурло!... Полный законченный кобелино! Ну-хорошо, кобелёк с видениями! У которого запястья в Судный день побегут пятнами, а на шевелюре аккурат появится терновый венчик!
- Я же вижу: ты переживаешь!
- Да толку-то, мать!…
Кровать под Сэмом досадливо скрипнула. Снова три шага к окну. Заштрихованное ночным грифелем пыльное небо. Душно и влажно. Беспокойство сидит прямо под кожей. Два шага от окна.
- Ты много куришь…
- Какой там номер у этого… как его… у его дружка!…
- У Саймона?…
- Причем здесь Саймон!
Наш с ним на ножах… Кроту понятно: у того своя компания, у нашего - своя… Вот и хорохорятся, как гвоздь перед шурупом, у кого резьба на яйцах круче…
- Посмотри, дорогой… там… у него на фортепьяно лежат записные книжки в общей стопочке…
- Как же! Чёрт там недавно ребра себе не ломал?!.. Сделал из инструмента помойку… Как его… Глим… Слай… У них же не имена, а клички поганые!
- Себя-то вспомни в их возрасте!
- Не такими мы были. Я считал за великое счастье старшему брату лётную форму подгадить… тьфу-ты! подгладить!.. Балдел от запаха свежих газет. Всем голоштанным классом сбывали их: орали на перекрёстках в уши прохожих…… А на вырученный кэш брали Первое дешёвое пиво и Первое мороженое…
- Ну, положим, я прессу не сбывала…
- Я тебя сразу заприметил!
- …но обожала крохотулечные эклеры и бисквиты, которые ты ухитрялся на каждом шагу покупать и за шиворот мне запихивать!
- Да уж! Ты это... ты была настоящей сладкоежкой…
- НУ, ХВАТИТ, СЭМ… У нас ребенок не известно где, а ты мне под комбинацию лезешь!
- Ну разочек-то мы успеем…
- Ничего мы не успеем! Чего киваешь, а сам лезешь!...
- Уже залез…
- Господи! Ну, залез, так работай…
- Ах ты мой эклерчик!...
- Вот что меня всегда возмущало, это твой твердолобый характер! Прёшь, как бык на оркестр! Ноги мне подними…
- Бык не бык, а ты лишь мне одному дала себя увести с Выпускного бала.
- Вот дура. И ты мне сразу в машине чулки своими запонками обновил!
- Груди у тебя тогда были… как у Венеры э... Миносской… тугие, широкие… ласковые. Работай-работай…
- Милосской! Историк... А… сейчас?
- Милая…я и сейчас шалею… от твоих крупных… ненасытных сосков…
- ТЫ… ГОТОВ?…
- Да, давай вместе…
Подбирая свалившиеся за панцирную сетку подушки, Трэйси несколько раз чмокнула мужа в живот.
- Хулиган и злодей!…
Подхватив широкими тёплыми ладонями её подбородок, Сэм явно промазал сверху поцелуем, уйдя губами в тяжёлую курчаво спутанную копну волос…
- Соскучился?…
- Возьми его в рот…
- Скажи - соскучился?…
- Ты самая милая на свете зануда!…
...Плетёными бережными движениями языка поднимаясь вдоль чуткого стержня, Трэйси глубоко завела кривой от повторного напряжения бутон себе в горло. Ритмично доставая до самых гланд, фаллос Сэма щекотал нёбо. Ощутив по еле заметной игре мышц, как сменилось у мужа дыхание, Трэйси ещё жестче заработала ободком рта, монотонно одевая своё лишённое сейчас помады упругое колечко губ на крайнюю плоть… Уйдя на локти, Сэм мягко застонал, напрягая ягодицы. Расслабив горло, Трэйс ощущала, как темно-золотое пространство в центре головы увеличивается, обрастая всё новыми и новыми деталями… Грудной, охрипший от сладких виражей и поклонов совместный выдох удивительно точно совпал с началом неровного звонка в дверь.
Сглатывая платиновую порцию мужской исповеди уже на ходу, Трэйси запахнула халат и шагнула в прихожую.
- Митчелл!!…Что случилось?!…
- Ма… мне срочно нужно в душ…
- СЭМ!…
- Не зови отца… я сейчас не могу ничего вам объяснять…
- У тебя кровь на плече! Драка?!
- Да нет же, мам… не дави на меня… Я не в состоянии что-либо говорить...
Услышав сердитый скрип кровати, Митчелл отстранился и прошмыгнул в ванную комнату.
- ГДЕ ОН?!… наш Ромео…
- Сэм, у него все щёки в кровь ободраны…
- Значит, Отелло…
- Тебе все «хиханьки»!…
- Что там опять стряслось?!…
- Он не говорит. Заперся…
- МИТЧЕЛЛ!…
- Па, оставьте меня хотя бы сегодня в покое!…
- А ты случаем не забыл, что мы с мамой тебе еще не совсем чужие люди?!
- Пап, я должен всё обдумать…
- Будем в дверь переговариваться?
- Я знаю… вы оба переволновались, но со мной как раз всё в порядке…
- А с кем не в порядке? С нами не в порядке? По-твоему, мы с отцом давно уж умом «тронулись»?!
- Перестань, Трэйси… дорогая, я тебя умоляю: приготовь-ка нам с сыном по глотку крепкого черномазого…
…Мичи, я отослал маму на кухню… Ты можешь, чёрт подери, шепнуть что случилось! Чего играешь в молчанку?... Угробил чужую машину?
- Не говори глупости...
- А это не глупость? Сын, шарахается от собственных родителей! Отец у тебя не свищ подзаборный… не свинья какая-нибудь, которую никто на работе не уважает… Я сорок три года на свете отмотал… семь лет в гараже…
- Па… ну, причем здесь…
- Притом. Ни одна мудадень!... ни одна сопатка шестёрочная про меня худого слова не скажет!
- Да я не знаю с чего начать!…
- Начни с того, что выключишь душ. Распрекрасно слышу, что ты не моешься. От шума мы и говорим на повышенных. Я вообще-то никогда не ору, если ты заметил. Сегодня утром из-за машины не в счет... Вот. Молодец… Давай присядем на ступеньку. Лови полотенце…
- Пап…
- Стоп. Подожди. Не «пап», а просто Сэм… Ну… как вы там с пацанами между собой общаетесь... по именам.
- Да, послушай, па… ну хорошо, Сэм! Мне, может быть, трудно говорить из-за того, что вы с мамой никогда меня всерьёз не принимали… Особенно ты… Сэм...
- Согласен. Мы подшучивали над твоими насморочными видениями. Знаешь, я всегда чуял свою вину перед тобой и за кровотечения, и за обмороки... Ты был ещё совсем маленьким… когда уже начал себя ощущать изгоем.
- Да ладно! Мне всегда было глубоко по барабану до всех орущих вслед идиотов! Я потом их по одиночке встречал. Ты не думай, я могу за себя постоять. А дразнилки малышни или девчонок меня вообще не доставали! Я даже их коллекционировал…
- Кого – девчонок?…
- Не прикалывайся!
- Я помню, как нам с Трэйси было жутковато, что ты не такой, как все… Молишься по ночам…
- КТО-о?… Я МОЛИЛСЯ?!!…
- Да ты не помнишь… В полтора годика вставал ночью оловянным солдатиком на постели: одной ручонкой держался за перегородку, другой по кругу касался то плеч, то лба…
- Надо же!… Пап, а почему вы мне об этом никогда не рассказывали?…
- Ты и так был не слишком похож на остальных! Нам с матерью, кстати, это было неприятно. Мы, честно говоря, были не готовы и, а значит, не очень-то рады тому, что ты всё хватаешь на лету… запоминаешь с первого раза, мало спишь.
- Замучил вас криками?
- Да нет. Подхожу, бывало, к кроватке: а ты - обмакнёшь кулачок в слюни и - ну нести полную тарабарщину на незнакомом языке…
- Ничего себе!!
- Мы с Трэйс хотели, чтобы: ты был стандартным. Так гораздо спокойнее. Я понимаю… сейчас понимаю: элементарный родительский эгоизм, стадность… Но тогда мы с мамой были молодыми… Пойми, нам очень хотелось построить, заиметь в глазах соседей и сослуживцев образцовую ячейку общества - семью…
- Прямоугольно-правильную…
- Ага. Как флаг со звёздочками. Вот мы и помалкивали. Какие-то вещи ты не представляешь до сих пор.
- Например?
- Например, если бы ты знал, как матери адски трудно было тебя вынашивать и рожать: ты бы меньше трепал ей нервы…
- Я вообще-то уже не маленький и знаю, что все женщины… эмм… рожают с определенной болью…
- Последние три месяца она, как арлекин по канату, ходила по стенке... Блевала через каждые два часа. А потом я вас чуть обоих не потерял…
- ??!…
- Митчелл… Я не хочу об этом.
- Пап, я должен знать. Хотя бы часть “того целого”!
- Да никакого такого целого не было и нет!
- Па… я блуждаю в потёмках, как последний придурок! Ты, давай, не молчи…Если я не услышу из первых рук что-то похожее на правду: я наделаю глупостей! Я уже их делаю, отец! Поступаю, как дешевка!
- Да не кипятись ты, чудик! Там был случай, о котором знаем мы с Трэйси… ну и ещё один человек…. знал… Маму в конце беременности тошнило, как по конвейеру…
- Она лежала в больнице?
- Шутишь! Конечно, нет. Только дома. Сам знаешь, как она ненавидит эти клиники! Ты вот-вот должен был выпрыгнуть на волю… И я… я боялся надолго отлучаться… Помню, друзья звали на «Битлз»! Это они для вашего поколения нафталиновые кумиры! А тогда просто какая-то ещё одна свежая группка прочесала с гастролями Лебанон, Карлайл и наш “столичный” Харрисберг… Не поехал, короче. В тот день мама попросила вывезти её за город. Приспичило, понимаешь, босиком прогуляться по травке, по свежему тихому воздуху!
...Я согласился. Идиот. Мы выехали на старом минивэне «Додж Караван». И вот ты представь: пара кочек на трассе - и она у меня начала рожать! Тебя, между прочим. А я квёлый двадцатилетний сопляк! И вокруг ни души, что называется, ни «гу-гу»…
- Ни финта себе!
- Но нам всё-таки повезло… Крупно, считай, повезло! За деревьями на отшибе я разглядел дом Хаггерта. Это после старик стал нелюдимым, а поначалу только отстроился. Принял нас, можно сказать, хорошо… Не с радостью, но хорошо. Нормально приветил. И всё было бы в ажуре, если бы у Трэйс не открылось маточное кровотечение…
- Это опасно?
- Это очень неприятная такая штука, сынок! И случилась она, как сказали бы медики, “при попытке ручного удаления плаценты”. Видимо, у твоей мамы было её патологическое приращение... Но мы-то со старче этого не знали! Ты только представь: глушь полная! Столетний скрипучий лежак сдвинутый на пыльную середину зала - на манер операционного стола... И вместо всяких там эргометринов и метриклавинов и прочих лекарственных прибамбасов - шиш без масла!... Я в конец растерялся, а Руно спокойно так подкесарил твою мать, принял тебя, дождался, пока выйдет плацента - то есть “твоя детская родовая комнатка” - и обработал пуповину.
- Он что - врач?…
- Я спрашивал его… потом. Но ты же знаешь: звука из него клещами не выжмешь! Были у него, скажем, какие-то медбратовские или ветеринарные навыки… Я для себя это понял именно так.
- Ничего себе!
- А когда пошло кровотечение… даже не пошло, а рвануло, как снарядом… Хаггерт вытащил не весть из какой дыры банки с кровью и шприц….
- Пап, откуда у него всё это?
- Не знаю, Мичи, я,.. я вообще не успевал думать… не поспевал следить за ним. Знаешь, какие у него быстрые руки! Я никогда в жизни не видел таких быстрых пальцев, сынок...
Так вот: пока наша мама зеленела и шла ножками на тот свет, этот дедок безумно правильно и технично вливал банку за банкой в её вены кровь.
- ?!!
- Да-да. А твой папа сгодился лишь на то, чтобы серыми от страха локтями, мозгами, губами держать бинт и иглу. И всё.
- И всё?!…
- Нет не всё. Откачав твою мать, выторговав ее из преисподней, Хаггерт уделил минутку тебе.
- Что?!… тоже сделал укол?!…
- Да нет. Просто своими пальчищами хлопнул по твоей пересморщенной заднице. Дал проораться и напоил кровью…
- Ты спятил, ПАП!!…
- …он влил в твою зевластую глотку весь остаток банки. Так что вместо молока, народившись, ты - сразу получил кровь. Чью-то кровь.
Мучительно разваливаясь надвое, Митчелл спружинил животом, выстрелив себе на колени длинными узловатыми полосками рвоты… Маслянисто красные, смешанные с желудочным соком и крошками яблочного пирога ошмётки крови, сгибаясь с губ, гулко шлёпались далеко вниз на щиколотки...
…МИТЧЕЛЛ, ты меня не слушаешь!…
- Извини. Чушь какая-то привиделась! Я… я не верю! Вдруг это была кровь убитого животного или мертвеца?…
- Не болтай. Скорей всего это была его собственная кровь. Вот вы с пацанами считаете… считали Руно Хаггерта полоумным. Но благодаря ему ты и живёшь на свете… Не ожидал?... Расстроился?
- Не знаю, как на это всё…
- …реагировать? Ага. А я вот тоже, представь себе, не знал… День спустя после этого загородного блокбастера…
- Чего-чего?!
- …не перебивай… Неделю спустя: у тебя на лбу и на лодыжках выступили симметричные ало-бурые пятнышки, похожие на следы от порезов или уколов…
Настоятель наш перекрестился и пошел фимиамным кадилом ахать и охать - стигматы! А нам с мамой, пойми, лишний народ, лишнее чужое мнение: во как! не нужно было… То цветы вдруг все по комнатам так разрастутся - ничем не удержать... То какая-нибудь пластиковая ложечка из-под детского питания в твоем кулачке вспыхнет… Ну, что: это нормально?!
- Нет, папа. Это полное дерьмо.
- Вот мы его и нахлебались, Митчелл. Ладно… Дело прошлое. Мать оклемалась, на работу вышла… Теперь ты кое-что знаешь, сынок... Про себя.
- А маме ничего не было?
- В смысле?
- …от этой самой… от крови?
- В общем-то, нет… Ты о другом хочешь спросить: не замечал ли я чего за ней такого немного странного… после… этого, как его… после Хаггерта?
- Ну, где-то так.
- Ты знаешь, Митчелл… первый год после… всех этих передряг… как бы об этом поточнее выразиться…
- Не хочешь, не рассказывай…
- Ничего особенного. Тем более, что ты… у нас уже взросленький… Короче, мать твоя… ээ… ну… как бы достаточно страстная женщина… в сексе…
- Ну…
- И вот несколько раз такое было… Пару раз… она в порыве своей нежности… сильно меня…... кусала…
- КУСАЛА?!! Куда, ПАП?!.. Извини, глупость сморозил…
- В шею, сынок, в шею… И не делай большие глаза. Это не дешёвые комиксы про вампиров, которые вы за ужином мелким оптом со всеми своими дружками-обормотами заглатываете! Наша мама тут ни при чём... Я для себя это объясняю послеродовым стрессом. И то, что она не загорает на солнце и вообще у нас полуночница… Это лишь маленькие ничего не значащие разрозненные детали. Мы с ней прекрасно ладим. Столько лет вместе… Ну а теперь, герой, давай, рассказывай… Что произошло? Как добрался до дома?
- Доехал на чужом «Ауди», машина Кристины…
- Всё-таки дело в машине! Разбил?!
- Да нет. Кончай перебивать… Я приехал один. Как бы тебе это…
- Можешь опустить подробности…
- Да нет… короче, мы после уроков смотались в лес, к шахте… как раз к дому Хаггерта... Ну… ты понимаешь зачем… ЧЁРТ! Я же совершенно не знал, что мы с ней едем к тому месту, где я родился!
- Кристина - взрослая девушка…
- Классная девчонка… а я… повёл себя, как подонок…
- Я понимаю. Но ты не должен винить себя… ээ... не должен испытывать э… после своей мужской, так сказать, роли: комплекс неполноценности…
- Пап, да ты не понял!… У нас там в постели… ну, в сексе всё получалось нормально.
- Я и не сомневался! - И только вот перед самым этим...
- Понимаю… ты сделал раньше, чем нужно…
- ПАП, Я ЕЁ УКУСИЛ!… Я просто почувствовал: это сильнее и выше меня. То, что я делаю, гораздо умнее меня. Лучше… А потом на меня вдруг со всех сторон полезла какая-то нечисть… А Крис как бы висела в воздухе… А я ощущал на зубах вкус её шеи, вкус всего того проклятого места, где мы были… И этот вкус безостановочно меня касался!!… Я никак не мог от него убежать…
- У тебя всегда видения протекали тяжело… Я перезвоню мистеру Джуэлу... Он с тех пор открыл свою клинику в Сиэтле: там лечат и остеохондроз позвоночника, и грыжи дисков, и инсульты, невриты, и невропатии периферических нервов...
- Да ты не догоняешь! В жопу этого Джуэла... Никакие это были не видения!.. Там полным полно червей у этого… у Хаггерта! И Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО В КРОВЬ ИСКУСАЛ КРИСТИНУ!…
- Так, стоп. А теперь ты поставь себя на моё место! Я тебе верю. Я тебе поверил. Остальные скажут: это бредятина! Потуги дебила! Мичи, и самое грустное... они все окажутся правы!
- Я видел, пап! На своей шкуре чувствовал, как эти твари накинулись на нас… Кристина дёргалась на той кровати, будто её хватало и перемалывало нечто огромное!
- Стоп. Смотри, значит, как я понял ситуацию. Вы с этой девицей съездили за город. Перепихнулись. И тебе, между нами говоря… ДОСЛУШАЙ ДО КОНЦА… тебе самому после этого стало дурно… Ну, и ей тоже. Может такое быть? Да сколько угодно! У всех, кто это делает по первому разу...
- Мальчики!… КОФЕ СТЫНЕТ!…
- Трэйси! Мы сейчас!… Само собой: маму не смущаем. А я с утра... я сам схожу к этим… к её родителям… и побеседую с твоей девицей.
- Да не надо, пап!
- Надеюсь, никаких “пубертантных претензий” и истерик в адрес моего сына от неё не получу…... А лишь геройскую благодарность! Идём. Нечего мусолить на пороге… Ты «Ауди» где припарковал… Возле их дома? Ну и чудненько….
- Дорогая?!… Мы уже ИДЕМ!…
--
Сжимая в ладонях обжигающе-домашнюю чашку кофе, Митчелл почувствовал себя в норме. Переадресовав ужареную сосиску в закуток Президента, он завёл вниз по горлу чёткие крепкие глотки, с каждым провалом и возвращением кадыка обещая себе во всём на завтра разобраться… Попутно не плохо бы ТРУС себя в чём-то убедить ДЕРЬМО и даже извинить… Колючие, как старые сырные крошки, реплики невидимого оппонента уже не так больно сыпались за ухо. Трэйси хлопотала у плиты, подсовывая на стол выпечку, украдкой наблюдая за своими мужчинами… Не её дело волноваться. Её пальцы ни за что на свете не поменялись с пальцами какой-то миссис Соммерс… Там эти пальцы в эту секунду вместо того, чтобы вкусно и плавно кормить на ночь домашних, напряжённо тыкали в обречённо-круглые кнопки с цифрами, обзванивая в поисках дочери всех её подруг… Нет и ещё раз нет. Подобный обмен не устроил бы ни одну хозяйку на свете!… Сэм, у меня молодец! Надо же так пообщаться с сыном! По-мужски… Сыто ощущая низом живота светлую вянущую истому, Трэйси, споласкивая посуду, несколько раз сжала сфинктер, стараясь возвратить то блаженно замедленное, хотя и тревожное состояние, которое было… которое получалось у них с Сэмом до звонка в дверь!
...Оставшись на кухне за главного, Президент некое совещательное время намывал тыльной стороной лапы себе щёку, затем, солидно спрыгнув со стула, начал обычный обход вверенного ему перед сном дома. Плюшевые игрушки в спальне Мичи тонко пахли пылью. Случайная вечная бабочка беззвучно атаковала в центре коридора тусклый кругляш ночника, мелко налетая на него пушисто-коричневой грудкой… Заметив полуоткрытую дверь душевой, котёнок уверенно шмыгнул в сырую кафельную темноту и резко попятился, никак пока ещё для себя не объясняя собственное поведение. Через секунду-другую пипка носа уловила стелющийся по низу кислый точечный запах. Быстрые молодые бусины зрачков, моментально подбирая в коричневой темноте резкость к предметам, выделили из общей изломанной джинсовой массы брошенных по полу брюк несколько дышащих жирных полосок. Уходя по кафелю, хируды нервно извивались. Наступив на одну из личинок, котёнок вместо ожидаемого хруста ощутил плоский укол в подушечку лапы и жжение. Шарахнувшись пробкой шампанского в сторону, испуганное четвероногое вылетело за дверь, не переставая ругаться внутри себя отборным кошачьим матом.
Обеспокоенная шумом, Трэйси выглянула из спальни. Поправляя на груди крестик, она ещё раз проверила входной замок и несколько интимных минут посидела на унитазе. Сна не было. Не зная, чем заняться, подобрала с пола футболку и джинсы сына и одним комком загрузила всё нечесаное неживое и живое хозяйство в стиральный автомат, включив режим кипячения…
Тёплые босые шаги по ночной комнате успокаивали..... Занавески между окнами слабо дышали и переговаривались... и отчетливо тянулись друг к другу, как намагниченные. Далёкий в своем верху кругляш луны, словно не смытое водяное «очко», пестрел мелкими продолговатыми пятнами… Повертев ручку магнитолы, Трэйс с удовольствием наткнулась на светлый широкий голос Элтона Джона. Сблизившись на мгновенье бровями и носом с извилистыми линиями дождливого оконного стекла, женщина вдруг ощутила сладкий мерный покой и одиночество...тоже кем-то отмеренное изнутри…
В принципе, самое время: сунуть подмышку разноцветное неоновое крошево спящих городков -
Олимпию, Такому... да и сам Сиэтл - и уйти сказочными шагами Элле далеко вперёд по Жёлтой Кирпичной дождливой Дороге… Мягко спускаясь ноготками по кружевным меткам пеньюара, Трэйс привычно подсела в кухонное креслице и откинув колени, сразу же утонула ладонью в шелковистых играющих сумеречной влагой извивах лобка…
--
Дождавшись тишины, Митчелл открыл глаза. Многие из нас думают, что это чрезвычайно просто. Как-бы-не-так! Сначала это делается резко и решительно внутри век, а затем то же самое снаружи. Делаем и отмечаем попутно: снаружи всё выходит и не гладко, и не быстро! Итак. От простого к сложному. Что-то мешает спать. Что?… Сразу и не скажешь. Пробежать всё тело от макушки до пят… как футболист бежит через травяное поле, залитое солнцем и стадионными криками… Зрители орут. Пусть себе орут, а он будет спокойно вести мяч... ЕСТЬ! Тупое жжение в плече. Даже опухоль… во, дьявол!… где угораздило: не помню… Кажется, в лесу налетел на рогатину! Щёлкнув пальцами по стене в прихожей, Митчелл сунул правое плечо к зеркалу. Нарыв не нарыв… нарост… в бабушку его! А если инфекция?… Вот невезуха-то ещё!.. Ладно. Йод и лейкопластырь. И немного чисто мужской сноровки… верно, старик?!…
Удобно то, что все спят. И спортивная сумка с аптечкой в прихожей…
...Блеснув под лампой узким язычком, лезвие ножа уютно вспороло кожу плеча. Кривой куриной лапкой кровь струйками набежала на локоть. Мягкое постукивание, хруст… и середина носа - также выдала через подбородок вниз свою порцию небесной жидкости.... Да это просто кайф! Лучше не закажешь! Стою в луже собственных выделений, как роженица! Стараясь не обращать на нос и щеки никакого внимания, Митчелл сосредоточился на плече. Сойдя вниз, кровь перестала мешать. Края длинного плечевого пореза быстро обсыхали... Тихо-то как… Неестественно тихо. Что же это за нитки… махры… чёрт те что!
Колупнув острием ножа самый центр плеча, Митчелл зашипел от боли, поддев с развороченного мясного блина сопливо-красный комочек…
…Бр-рр!...
И это всё жило у меня под кожей?!
Так… теперь надо нагнуться над раковиной: чтобы плотно свитая капсулка упала и откатилась на эмалевую решётку… Направляем на всё это паскудство вороток душа… Готово... Жирно заурчав, алые лужицы втянулись вниз, оставляя за собой в раковине бледные загнутые хвосты. Кое-как прикрепив на плече квадрат бактерицидного пластыря, Митчелл насухо обтёр полотенцем находку, поднося пластиковый голыш как можно ближе к глазам… А вот и склеечка!… В пол волоска… Будто для меня. Короче, полная шняга! Проснусь, ни за что не поверю!… Хрустнув под нажимом, капсулка распалась на две четкие дольки, приоткрывая нежную папирусно свёрнутую середину… Взяв тонюсенькие скатыши, Мичи недоверчиво свел на ладонь микролист, испещрённый с обеих сторон фотографически мельчайшим шрифтом. Мутнея на глазах, собираясь лунной чёрной пылью и своенравными муравьиными точками, буковки вели себя, как живые.
Выйдя неслышными двойными шагами из коридора, Митчелл прошмыгнул к себе в спальную и плотно прикрыл дверь. Так. Так. ТАК…… Либо я схожу с ума, либо это марсианская почта. А я, значит, всего-то на всего - почтовый ящик?! Ну, раз уж я у них перевалочная станция: прочесть бы надо. Право имею знать: чего это я такое в себе таю!… И договоримся на будущее: GTHDSQ B GJC/…(чёрт! снова забыл на клавиатуре «shift» нажать!...) ПЕРВЫЙ И ПОследний раз, мои дражайшие могикане-марсиане! Я лично вам… или вот Вам… ну-чего варежку растрюкали?!...
Я вам не подопытный кролик!
Больше в меня ничего не вживлять!…
мать-сестру вашу!…
Понимая, что шуточки выходят достаточно нервные, плоские, Митчелл лихорадочно вертел злосчастный лепесток с иероглифами перед глазами. Слишком мелковато… в рот-компот-анекдот. Идея! В любых очках стоит увеличительное стекло!..... Должно же это вогнутое стёклышко хоть как-то увеличивать?!… Ни фига не должно. Только зря оправу сломал. Ну, и шут с ней, старик! Да-да! Ты сейчас правильно мыслишь. Конечно. Самый обыкновенный диапроектор!.. И шляпа в деле! Точнее, наоборот. Стряхнув шестисотлетнюю пыль с переплюснутой коробки, Митчелл ностальгически вскрыл пластмассовый кусочек детства… Узкая жужжащая допотопным светом прорезь… Вставляем листочек… Вставили, ага… И сплюнули в бессильной злобе!… Одновременно и крупно высвечиваясь на стене, буквы с двух сторон листа почти полностью штриховали друг друга, отменяя всякий маломальский смысл......
ИЗЯЩНО ПОИЗДЕВАЛИСЬ, НИЧЕГО НЕ СКАЖЕШЬ!
Уставившись на проекционный квадратик, Мичи завис взглядом, тоскливо ощущая всю тупоглупость происходящего. Лобное блюдце наливалось изогнутой, пока ещё контролируемой тяжестью. Середина носа запершила и зачесалась тонюсенькой струйкой крови. Некстати, дьявол!.. Внезапно, легко отыграв тенями, проекционные планы поменялись, и вместе с шумом и хрустом пришли первые абзацы. Ритмично капая с подбородка на постель, они чётко стояли перед глазами, каким-то непонятным образом выделяясь среди непромешанной супной каши букв. Высморкавшись в дежурную тряпицу, паренек быстро заскользил взглядом по строчкам…
“…Окончив обучение на горе Меру, я отправился вместе с учениками на берега Джамуны и Ганга, чтобы наставлять народ.
Я посещал хижины и останавливался в крикливых городах. Серо-бурая от закатных лучей толпа окружала меня. И я говорил через все континенты. Боль, которую мы наносим ближнему, следует за нами так же, как тень за телом. И Господь правил моими стопами, влагая семена прозрения в бродягу и в кающуюся женщину, и в её малое дитя, умиравшее от голода под тамариновым деревом. Я помню тот страшный 1857 год... Нищая деревенька Ндакара. Много месяцев спустя здесь будет основан знаменитый город Дакар - “Тамариновое дерево”, символ благополучия и могущества... Но сейчас, именно в эту секунду, когда малыш плачет и раздирает пальцами крытую сыпью кожу, это звучит издевкой...
Однако Господь знает что делать. И через страдания Он Один очищает нас всех. Так же, как плод Катаки очищает воду... Многие рождения остались позади меня и позади тебя. Я знаю их все, но ты не знаешь своих. Ибо глаза твои ещё не отверсты...” Да-да, мальчик мой! Они еще только открываются, глазки твои… И я сделаю всё, что бы ты жил. Не потому, что люблю тебя. А потому, что ценю тебя. И твой дар. А теперь давай поздороваемся и обнимемся. Хотя бы через бумагу. Лежишь ты тут на моей ладони бесформенной сморщенной каплей: а я уже знаю, чего ты стоишь! И я уже знаю, что не останусь один среди этих никудышных человеческих обрубков, которые - носят разные платья и имена, а на деле являют собой один бесформенный пластилиновый кукиш! Такие не могут продолжить ни Путь мой, ни Радость мою.
Итак, здравствуй, мой драгоценный! Меня уже нет - тебя ещё нет. Полная пауза. Но это не страшно. Зря что ли я старался, ласково дожидаясь, пока твоя мама наконец-то уснет, как обычно на спине, бережно окружая собой беременный живот… Тогда-то я и натирал ей узкие неразумные ладошки-лодыжки мескалином и делал из твоей мамы Странника, mescalero. Первое время ее сильно рвало от пейота, все-таки мексиканский кактус Lophophora - порядочная гадость, доставшаяся нам от ацтеков Мезоамерики... Но, входя в седативный транс, девочка переставала бояться Будущего, и я учил ее всему, что должна знать Твоя мама. Мама такого сына, как ты. Удивлён? Давай переставай удивляться. Твои роды с самого начала были запланированы в минус... Короткое бесплотное объятие двух душ. Одна из которых задохнулась бы, перемотанная пуповиной, а другая за это же время постаралась бы успеть истечь кровью. Но вмешался старый дуралей Руно. Рванул - на 150 ярдов. Наперегонки с твоей смертью. И знаешь: я бежал бы еще быстрей, да банки с кровью подмышками мешали. И шприц был некудышним. Но твоя мама выжила...... Так что, переставай терять время. Читай дальше. Вмещай полнее и глубже. Я даже не буду интересоваться тем, как мать с отцом тебя назовут.
Физическое здоровое имя от физически здравых родителей. Плевать мне на это. Ты подрастешь и многие вокруг тебя будут с пеной у бровей орать: Хаггарт - старый козёл, Руно - исчадие ада… Не повторяй и не повторяйся за ними, мой мальчик… У тебя свое сердце на плечах, своя голова на левой стороне груди. Разберёшься, где тёмное, где светлое. Сам выберешь. И зачнется дело. Через меня ли, через тебя, не суть важно… Дом соберёт нас всех, как магнит иголки. Увидимся, сын мой. Уже завтра выберем друг друга. И я подробно познакомлю тебя со всем нашим хозяйством. С нашим лесом и нашими помощниками. Они не плохие и не хорошие. Они не ходят, а ползают. Не едят, а сосут. И помогают отделять плевелы от зёрен. Маловеров от истинно верующих. Это главное.
Приходилось ли мне судить других людишек? А как же. Возле бесконечной, крытой серым дождем колонны в Тыргу-Жиу в позабытой Богом Румынии. Но там мне постоянно мешали, гнобили меня местечковой моралью! Это пока не было тебя, моего верного присяжного и помощника. И вот, что я замечал, мальчик мой. Когда тело растянуто на ремнях, растаскано в разные стороны болью, душа выпрямляется! У многих выпрямляется…
А сами роженицы великолепно поддаются обучению. Особенно во сне. Прилежно сидят за своими прозрачными партами, заполняя розовыми чернилами воздух и тихо плывут к школьной доске, когда проходит опрос. Конечно же я рисковал. Для достижения галлюциногенного эффекта необходимы дозы мескалина почти в тысячу раз большие, чем в случае ЛСД - примерно 100 - 200 мг. Я абсолютно не был уверен, выдержит ли твоя мать. Пейот далеко не безобиден: при отравлении развиваются тяжелые расстройства ЦНС, которые со временем могут закончиться шизофренией... Но Бог миловал. И дело, как говорится, прошлое... Завтра у твоей мамы контрольная. А заодно и экзамен под названием “внезапные роды”. Не переживай раньше времени. И плавая в плаценте - не дёргай пуповину, а то мама проснётся и уже до утра не сомкнёт глаз... Наша мама.Пока, по…ка… Твой Руно Хаггарт.
Уронив голову в подушку, удлинённым бесплотным движением Мичи попытался ущипнуть щеки...
Углы рта, подтёки на скулах: прекрасно всё видно, а не коснёшься! Дыхание слишком ритмичное. Слишком. Сто пудов: я с утра и даже не вспомню о Хаггерте и его послании. По-любому, не справедливо! Разве только во сне можно быть умным и великим?!... Отправляться в Африку и в космос, биться с чудищами и висеть за всё человечество на Кре…с…ТЕ…
Не дёргай пуповину, мой мальчик. Всему своё время…
--
----
--------
ТАКОМА. Северо-запад США, шт. Вашингтон.
УГОЛ ХЕНДКОК ВИЛЛАДЖ
И СТАУН-СТРИТ. Дом 1. 6.08 утра.
Уходящие вверх прозрачными краями жернова утренних снов мягко перемололи Клару и ровным всё ещё тёмным песком высыпали прямо в измятую середину простыней…. Уж не спится, так не спится. Можно поворочаться, пообманывать себя. Но гораздо умнее, милочка, расчехлить глаза и признать: приехали, сна не будет! Ну-ка, быстренько… Ведь тебя уже полчаса ждут твои пальмы, фиалки и мирабилисы. Надеюсь, спросонья ты не позабыла, как они обожают прохладный душ! Обожают: тебя и твой распылитель… Наклоняться, дышать испарениями земли, пшикать вдоль листьев тончайшими бело-упругими струйками погожего утра… это ли не смысл жизни?! Вставай, тётка моя... Выйдя через пять минут в оранжерею, Клара первым делом подошла к юкке и ревниво оглядела её, проверяя ладонью грунт. Слава Тебе-Боже!... Но вчерашний инцидент не исчерпан: она ещё выскажет Тиммерсу!
Метью улыбнулась своим негодующим мыслям. Новый день, новая жизнь - и ссориться не хотелось ни с мистером Пьём-Пиво, ни с его волкодавом… Собаки удивительно похожи на хозяев! Кстати, наоборот это правило тоже действует… Поперхнувшись коротким смешком, она тут же вспомнила, как не просто было первое времечко этому горе-хлебопёку привыкать, что рядом появилась соседка. НАТЕ ВАМ! ЧЕРЕЗ ЗАБОР ПОЯВИЛАСЬ ЖЕНЩИНА… Придется, видимо, менять на сто восемьдесят с половиной градусов некоторые свои привычки: например, перестать неумолчно греметь противнями и дефилировать от пекарни до веранды в дырявых трусах до колен!... Похабно сморкаться себе под ноги, затыкая одну ноздрю, то же надо бы прекращать.Потому как не удобно! Она же женщина… она всё это может заметить, и тогда хоть «мульён раз» раскланивайся в костюмчике и фартуке калитка в калитку, предлагая свои бублики… А будут о тебе думать, как о законченном грязнуле и мужлане! Так что, мистер сосед, ещё немного и я вас отучу задирать то ногу, то лапу над золотой лобелией: которая так жалко и неухожено ютится у перил вашего рабочего крыльца своей нежно-жёлтой колокольчиковой россыпью… СТОП. Кто-то звонит…
- Митчелл? Вот уж никак не ожидала!
- Доброе утро, миссис Метью. Извините за беспокойство! Я хотел бы вам представить своего отца…
- Здрасьте... Позвольте… Сэм…
- Клара. Пожалуйста, проходите без церемоний… Я с утречка немного копаюсь в земле, ухаживаю за цветами…
- У миссис Метью очень красивая оранжерея, помнишь, пап, я тебе говорил !
- Идите в гостиную. Я вымою руки…
- Митчелл, а ведь ты же не любишь мой предмет. Биология для тебя, что нож острый!…
- Он у меня шалопай, миссис Клара. Не обращайте внимания! Мы, собственно, за советом…
- Да-да. Надеюсь, успеем до лекций. Вас, видимо, интересует успеваемость сына...
- П…простите, что перебиваю!…
Пап, можно я скажу?… Миссис Метью: сегодня занятий в гимназии не будет.
- Что-то случилось?
- Да. Просто вы еще не в курсе. Двое учащихся погибли. Саймон и один… не из нашей группы. Я думаю, их убили…
Побледнев, Клара уронила полотенце на колени.
- И пропала наша соседка по улице. Кристина. Вчера мы с ней были за городом. Я уехал, думал, она вернётся позже. Мы с утра заходили к ним домой. Она не-ВЕРН.
Она не вернулась…
Тонко зашипев на всю компанию, спичка погасла, оставив возле губ Метью дрожащую сигарету.
- Мичи, всё, что ты рассказал - это слишком серьёзно. Это… это дело полиции. Кстати, ко мне вчера заходил инспектор...
- Полиция, мэм, расследует. Но мы с сыном сопоставили факты. Ладно-ладно, давай сам…
- Миссис Метью, вы заметили, как я веду себя на биологии? Иногда просто вызывающе…
- Вы - все у меня не подарок…
- Пару раз я срывал вам уроки!
- Не преувеличивай... мне многие давят на нервы, но это ещё не повод...
- Мэм, я не давил вам на нервы. Я действовал непосредственно на Вас.
- Митчелл, ты говоришь странные вещи. Я, конечно, в курсе твоих проблем со здоровьем…
- Миссис Метью, я... я элементарно вчера сорвал в аудитории опрос, вызвав у Вас расстройство желудка. На это ушло примерно... минут семь-восемь...
Всматриваясь в пришедших, Клара Метью изумленно ощутила: мальчик прав.
Двое взрослых людей находятся рядом и не знают половины того, что ведает этот подросток! Плоский холодок пробежал по спине.
- Мы с отцом вчера долго беседовали.
А потом я за ночь сопоставил факты. Плюс то, что узнал с утра… Но сначала, мэм, я хотел бы вам кое-что показать. Не удивить вас дешёвым трюкачеством. А показать.
...Бросив взгляд на противоположную сторону комнаты, Митчелл выбрал с краю цветущего подоконника один из горшков. Крестовник Роули. Романтически длинные листья, удивительно напоминающие девичьи прядки с нанизанными бусинами... Крошечное усилие ближе к центру головы, и грациозно-зеленая гирлянда, вздрогнув, пошла маятником в одну, а затем и в другую сторону.
- Поразительно…
Удвинувшись в плетёное кресло, Клара, улыбаясь, тёрла переносицу, понимая всю неадекватность своей реакции.
- Он не хотел вас напугать, миссис Клара. Понимаете, я пятнадцать лет растил его… Переживал: что это за непонятные уродливые вещи творятся в нашей семье! А вот сегодня с утра мой ребенок, мой сын приоткрыл мне глаза. Это не у нас в семье. Это в Такоме какая-то чертовщина!… или как там правильнее окрестить всё это по научному…
- Трудно собраться с мыслями...
- Миссис Метью! Я попросил отца приехать сюда, и думаю, вы не отнесётесь к нам, как к сумасшедшим…
- Ни в коем случае, Митчелл…
- Мы вчера с Кристиной Соммерс оказались за городом в доме Хаггерта…
- Я знаю это место. Там небольшой сосновый бор.
- Вы там были… бывали?…
- Да. На заготовках декоративных: жимолости, плюща… но до дома как-то не доходила…
- И слава Богу, что не доходили. Там живет кто-то или что-то. И это что-то на нас вчера с Кристи напало… Это были мелкие черви… много червей!
- Черви?! Я не ослышалась, Митчелл, ты сказал… ЧЕРВИ!
- Я плохо во всём этом разбираюсь! Это было Одно… но во множестве. Такая, хрустящая чем-то мелким, копошащаяся куча…
- Постойте!… У меня неприятное совпадение! Вчера днём в своём санузле я обнаружила целый выводок аннелид - кольчатых червей.
- О, Боже!…
- Вы знаете, Сэм, я без всякого предубеждения отношусь ко всем мало-щетинковым…
- К «мало»… чему?…
- …подробно о них говорю ребятам на лекциях. И на сколько же мерзко всё это встретить не в лаборатории, а у себя дома!… Митчелл, опиши мне, хотя бы приблизительно, что ты видел за городом, у Хаггерта!…
- Не знаю... всё это копошилось… извивалось и, кажется, могло жалить.
- Это не энхитреи и не трубочники.
- Моментально с десяток личинок присосались к моим икрам… Гадость неописуемая!... А Кристи вся была ими усыпана! Я растерялся и не смог ей помочь…
- Ты сообщал об этом полиции?
- Нас там не поймут.
- Я же вас понимаю!
- Это - вы…
- О таких вещах, Митчелл, взрослым нужно говорить сразу. Мне кажется, я знаю, что это такое…
- Что же это за дребедень такая? Мой мальчик не стал бы ничего выдумывать! Если он утверждает, что там были черви, это были, чёрт возьми, они самые!
- Ваш сын правильно назвал тип этих особей. А я вам назову их класс.
- Не понял…
- Лишь один определенный класс кольчатых червей ведёт себя именно так, как описал Митчелл. Агрессивно и плотоядно. Это класс пиявок. Глоточные, челюстные… и так далее.
- Срань Господня! Ой, простите... Меня сейчас вырвет от этой мерзости!…
- Пап, успокойся...
- Я налью вам содовой, Сэм…
Пиявка – хищник. Без мозгов и жалости. Нападает сразу на любое животное, которое может одолеть. Даже на своих ближайших сородичей: дождевых червей, не говоря уже о рыбах и прочей позвоночной живности.
- Это не может не радовать!
- Па, не ёрничай…
Воткнув в губы новую сигарету, Метью попробовала порассуждать.
- Погода испортилась уже несколько недель назад…
- Да она просто умерла!
- Дожди и высокая влажность сделали своё дело… как раз на руку этим, я бы сказала, очень и очень небезобидным тварям!...
- НЕТ, ТЫ СЛЫШАЛ!
- Не кричи, пап…
- При своем массовом размножении, к примеру, P i s c i o l a geometra, пиявка-землемер откладывает до 90 коконов!... У неё крепкое округлое тело с крупной задней присоской…
- Иезус-Мария! Дерьмо-то какое! Ой, простите еще раз, Мэм... Я бы вот на месте всех этих великовозрастных шалопаев с интересом слушал ваши уроки!
- Кстати, семейство рыбьих пиявок первый переносчик возбудителя брюшной водянки…
- Неоценимая консультация! Сынок, нет сомнений, мы очень верно поступили, обратившись к миссис Кларе...
- Что вы намерены делать?
- Я прошу отца съездить со мной в дом Хаггерта.
- Меня просить не надо. Я буду готова через пять минут.
Решительно откачнувшись в кресле, Клара Метью сердитыми шажками вышла из комнаты, оставив гостей в полнейшем недоумении.
- Митчелл, я вот что думаю: мы часом с тобой не втягиваем миссис Клару в какую-то опасную авантюру?…
- Да жить вообще опасно. Не замечал? Тебе вот пришлось довериться Хаггерту!
- У нас с мамой не было выбора!
- У нас тоже. Нам нужен “профи”.
- После всего того, что я для тебя повытаскивал из прошлого и услышал в ответ, я склоняюсь к мысли, что нам позарез нужен специалист по чертовщине! А это уже не область знаний миссис Метью. Это епархия нашего падре.
- Ему сейчас не до нас, пап.
- В смысле?
- В доме Томпсонов всех успокаивает. Я этой ночью вообще уснул. Закрываю глаза: такая серая мешковина и через неё постоянно что-то колется...
- Голова болела?…
- Не особо. Представь, всё мелькает, прокручиваются голоса какие-то… И тут ещё странное желание: надавить себе сквозь веки на глазные яблоки… Пару раз попробовал…
- Да ты очумел!
- …сразу на ткани появились и так неприятно сползли вниз две охапки серых роз. Под утро я вообще не знал, куда от себя самого деться. Пробежался по району. У Томпсонов был в проулке… народу там! Мигалки, оцепление по периметру, как в кино... В “National Cuisine School” тоже ЧП.
- Что у них: крыша обвалилась?!
- Да нет, пап. Крыша-то на месте. Пропала вся выпечка: знаменитые пироги бабушки Руде приказали долго жить…
- Да уж: «не в пирогах счастье»!
- Но, согласись, не в жилу. Это ж своеобразный ритуал: каждый год она на Яблочный Спас кормит всю школу… Я видел, как подносы счищали на заднее крыльцо: они были затянуты бурой плесенью и червями…
- Мерзость…
- Кстати, такую же плесень я наблюдал и в переулке возле калитки Томпсонов… на Уильяма КРЕБСА...
Митчелл понизил голос и наклонился к отцу.
… и здесь тоже. Смотри… далеко ходить не надо…
Подведя Сэма к цветущему с подоконника на улицу декоративному вазону, усаженному аккуратными фиолетовыми незабудками и луковками поздних тюльпанов, Митчелл кивнул подбородком на почти сливающиеся с фактурой деревянных рам продолговатые ошмётки бледно-бурой слизи…
- Она еще не видела...
- И ты не скажешь ей?
- Нам не нужна паника, нам нужна поездка. Хотелось бы вспомнить, например: что конкретно Хаггерт вплеснул…а может и «подселил» мне тогда… в жизнь и в глотку вместе со своей дикой кровью?!…
- Ну, вот. Я уже готова.
- Прошу в наш “лимузин”, Клара... Мичи! Не всё же тебе поступать наоборот: поухаживай за своей учительницей!
--
----
--------
ТАКОМА. Штат Вашингтон. Церковь св. Павла, вторник 7.10 утра.
Ты соображаешь, куда и к кому ты идёшь с этими идиотскими мыслями?... Твой брат давно тебе посторонний! Просто когда-то ваши две ж и з н и начинались вместе. Да остановись же ты, наконец! Давай всё обсудим… Неуправляемый сумасброд! Ну, иди-иди… Тимоти так же вот покрутит у виска!» Аккуратно уже с полчаса квартал за кварталом затаптывая обиженный голос Сары, Далтон пересёк кипарисовую аллею и, подойдя к парадной двери храма, зябко брякнул входным кольцом. Отчетливо-утренние церковные створы, начинаясь на несколько ярдов выше головы, спокойно и несуетливо шли вниз и вверх, параллельно небу и воздуху. ЭНТОНИ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?!..
- На тебе лица нет!
Перекрестив брата, Тимоти сделал шаг назад, пропуская гостя внутрь. Далтон наиграно улыбнулся. ЧУЮ МЫ С ТОБОЙ ЧУ-ЧУЮ МЫ С ТОБ-ББ-БОЙ....боэ-бой!...
- Чую, мы с тобой сутками свои мундиры не снимаем!… Даже спим: ты в рясе, я в погонах… Настоящая вторая кожа!… БОЛЬНОМНЕ-больноБО. Б.О!
Вслушиваясь в голос брата, Тимоти отошел к окну и продёрнул тяжёлую штору. Что же на самом-то деле ты мне хочешь сказать?! Ведь что-то же ты говоришь! Как уловить за мусорной кучей слов... тебя самого... настоящего Энтони Далтона?! Половинки проснувшихся стёкол ушли в молочно-ребристое небо. Откуда у него так нехорошо на душе и чем я могу помочь? Самое страшное: оставить всё как есть… Без ответа.
- Удивлён моему визиту?
- Я знал, что мы увидимся.
- Вот как?…
- Двери храма всегда открыты для страждущих...
- Я пришел к тебе с прось… э... ссс-с предложением...
Тимоти вздрогнул и с нескрываемым беспокойством посмотрел на брата.
- Что должно было случиться, чтобы моё второе я, бродившее миллион лет по своим дорогам, зашло в храм?
- Многое, падре… должно было случиться. Смерть двух подростков, к примеру. И исчезновение третьего.
- Ты не нашёл Аманду?
- Я никого и ничего не нашёл. Пока не нашёл… Но я помню наш с тобой позавчерашний трёп… Теперь и у меня на душе достаточно странно и мерзко. Ты прав: на всем отрезке Пьюджет Саунд и впрямь что-то происходит. И не только у нас в Такоме. У меня пропал напарник. Выехал из Сиэтла к нам... и не доехал.
- Ужасно. Так ты по делу…
- Всегда и везде по делу. Я оброс этими делами, как кастрюля плесенью…
- Ты сам выбрал свой Крест…
- Точнее, он выбрал меня!
- И тебе тяжело. Ты ненавидишь свои нашивки, мучаешься своей работой. Так, Энтони?…
- Нет, не так, падре… Не совсем так.
- Но ты что-то потерял. Равновесие, например. Р е ц е п т чего-то такого, что наполняло твою жизнь радостью! Равновесие, например… Равновесие, напри. Весиравние, напри… А я тебе прямо скажу: болт тебе меж глаз, гадёныш, а не Великий Рецепт!
Вытаращив удивленные глаза на брата, Далтон машинально полез в карман за сигаретами. Ничего себе! Вот уж не знал, что святые отцы могут так выражаться!...
- Ну, вот и ты туда же, отче! Да ещё с руганью. Что вы, фарисеи, вообще знаете О НАСТОЯЩЕМ РЕЦЕПТЕ?!
- Господь с тобой, Энтони!… Я близко ничего такого не произносил!
- В смысле?
- В смысле: ты вот уже минуту на моих глазах болтаешь сам с собой!.. А я молчу и слушаю... Это почти что безумие, брат мой!…
- Чёрт возьми, ты как всегда прав! Вырвалось… извини!
- Да пустое. Кто бранится словами, кто сердцем. А мы с тобой знаем: Энтони Далтон хороший полицейский, и он давно решил помогать людям. Просто сейчас немного подустал и растерян.
- Я думаю, падре, как только ты узнаешь с чем я к тебе пришел, медовая благосклонность твоя в миг улетучится…
- Напрасно ты так думаешь, брат мой. Я готов и слушаю тебя.
- Ты - готов?
- Да готов я, готов…
Я ХОЧУ, ЧТОБЫ МЫ НЕНАДОЛГО ПОМЕНЯЛИСЬ МЕСТАМИ. Это нужно в первую очередь в интересах следствия.
По-детски широко раскрыв глаза, Тимоти улыбнулся.
- Ты шутишь, Энтони…
- Уверяю тебя, подмены никто не заметит!
Шагнув навстречу брату, падре болезненно прищурился, стараясь зацепиться взглядом в зеркально противоположном лице за какую-нибудь деталь, моментально обращающую всё сказанное в фарс. Энтони продолжил.
- Ты помнишь, как в детстве… уже забыл на чьих именинах… мы напялили девичий камуфляж и стали подглядывать в гардеробной за дамами… А затем вообще сменялись именами: и целый вечер дурили остальных!
- Именины дядюшки Гудвина….
- Точно!
- Что точно?! Ты просто спятил! Мы с тобой давно уже не близнецы: у нас разная жизнь, характер, походка… Полностью разный мир! Не детский чулан с замочной скважиной, а настоящий, серьёзный мир, Энтони!..
- …скроенный по взрослым законам! Я понимаю, святой отец, это звучит, мягко говоря, диковато… Но я давно тебя ни о чем не просил. Никогда не просил: брат мой!...
- Это... это полное безумие! Ты не сможешь вести службу… не перебивай!… А я не умею ловить грабителей, не знаю, как стрелять из твоего пистолета…
- А я тебе сейчас покажу…
- Упаси Боже в руки мне взять эту гадость!…
Далтон усмехнулся и, ловко выплюнув из «магазина» три дюйма смерти, покрутил на ладони пустую обойму.
- Что-что, а жить ты всегда обожал…
- Энтони, я думаю, ты не собираешься в храме играться оружием!…
- Верно думаешь, братишка-падре! Никаких игр. А теперь: ты не перебивай! Тело - это храм духа, так?
- К чему ты клонишь?…
- Сейчас поймёшь. Мы с тобой по сорок с хвостиком прожили на свете, предельно захламив свои тела. Мы и только мы с тобой загадили “наши храмы” некачественной грубой пищей и зловонными мыслями…
- Для чего ты тасуешь обоймы?!
- Дабы не подменять Господа нашего, Тимоти! Да-да… Теперь мы не знаем, что у лба: пустая или полная обойма.
- ОПОМНИСЬ СЕЙЧАС ЖЕ!…
- …И мы всем нашим естеством и сознанием, нашим именем и отчеством встречаемся Со Смертью. Верно, падре?…Смотри, вот я сейчас вставляю эту «тёмную лошадку» в Браунинг…
- Ты безумец! Полный безумец!...
- Видишь, Тимоти, как удобно вся конструкция встала у моего виска. Осталось лишь нажать на курок.
- Прекрати! Я… согласен на то, что ты предлагаешь…
Энтони Далтон шмыгнул носом и похлопал священника по плечу.
- Я же не истеричка, чтобы на глазах у родственников стреляться! И не надо так сдёргивать с себя воротничок...
- Ты точно не в себе, Энтони!…
- Нет-нет, падре. Полностью в себе. То, что ты видел, я проделываю с собой ежедневно…
- Но ведь это болезнь и безумие!
- Ощущение скоротечности жизни, ощущение смерти - как метла, вычищает нас изнутри!… Мне после этого не хочется ругаться, курить и смотреть на женщин… какое-то время. А у тебя... получались бы сногсшибательные проповеди!
- Идиот, ты гневишь судьбу!…
- Год назад я тоже так думал. Пока не нашел Великую Полярную Систему.
- Какую систему, брат мой! Регулярно раз в день нажимать курок рядом с переносицей - это не система! Это геенна огненная!
- Значит, именно в ней я и горю. И это помогает мне кремировать не только испорченные клетки. Всё это сжигает мои никудышные мысли!...
Передав верхнюю амуницию брату, Энтони примерил на себя чёрное полотно рясы.
- Ты соображаешь, что делаешь?!
- Именно так, падре. У тебя, кстати, ледяные пальцы…
- У меня вообще жутко на душе!
- Ты за нас особо не переживай...Ещё одни дядькины именины справим!
- Это маразм… безумие! О чём ты будешь говорить с паствой?!
- Ну, несомненно, святейших цитат у меня будет гораздо меньше…
- Энтони, зачем тебе всё это…
- Думаешь, желаю поуправлять толпой с твоего кондачка?!...
- Опомнись, я тебя умоляю...
- Заглянуть им в лица: вот это да! Это здорово! Я обязательно увижу среди сотен зрачков глаза убийцы! Он ведь зайдёт на поминальный молебен: падре бояться не пристало!
- Ты говоришь ужасные вещи. Но я рад, что ты передумал стреляться в храме…
- Возьми мой джип и съезди на 42ю милю “Seattle-Tacoma”. Именно там в последний раз видели девочку. Она шла по шоссе к пролеску с какой-то коробкой или зонтиком.
- Но я…
- Оружие тебе не дам. Но возможность поискать Аманду… или труп… у тебя до обеда будет. Иди, брат мой. Мне необходимо подготовиться…
- К чему «подготовиться», брат мой?!!
- К СВОЕЙ ПЕРВОЙ проповеди, брат мой...
--
----
--------
Юго-западное шоссе ТАКОМА-СИЭТЛ. 46 МИЛЯ. ДОМ РУНО ХАГГЕРТА.
Вторник, 8.05 утра. Не открывая глаз…
Не открывая глаз, Сессилия попыталась справиться с вращением потолка. ...Бревенчатые полосы свода гнулись, плющились, как сливки, уходя по кругу вместе с ложечкой в чашку старой Коштуни. Если я разберу, о чём она сейчас поёт... я, конечно же, смогу проснуться без головной боли и этих маслянисто мелких движений вдоль плеч и локтей… жалкие твари! Везде расползлись!... «Формика руфа» долбаная.Ненавижу всю вашу поганую деловитость! О чем же старуха поёт?... Так не честно! Ресницы и подбородок становятся громче, а бормотание всё тише…
Белое движение четок заметно убыстрилось.
И как прикажете всё это понимать?!
Полное запатентованное свинство! Самый махровый эгоизм: иметь возможность и не помогать!.. Хотя бы во сне, оттуда, своей внучке, своей десятилетней соплячке… Чтобы та Сессилия нашла свой проход между муравейником - и соснами. И не плавала здесь по кругу в гуще потолка и пола длиннозубой сучкой!.. Однако, что есть то есть. Бабушка её не очень-то и любит. Иначе подсказка сквозь сон прозвучала бы погромче, а движения чайной ложечки и ломота в висках замедлились… Обязательно и наконец-то замедлились......Плохо – видеть наперёд. Знать, что будет.Вот, к примеру, если свои вены надрезать, то это грязное никому на дух не нужное шоссе “Брашов - Питеши - Крайова” сразу вытечет наружу! А я вам говорю - сразу закончится! Так же, кстати, бесславно, как закончился наш старенький «Крайслер», когда я ему надрезала тормозные шланги… Я сама - и только сама создала каскад этих звуков! Здесь и визг тормозов, и шлёпающиеся на капот мокрые прозрачные пластиковые пакеты с зародышами… Ненавижу....
НЕНАВИ. Что перечисляю, то и неНАвижу. В порядке возрастания. Питешти. И всех его домочадцев, помешанных на приусадебных участках. 145 тысяч сумасшедших, готовых метнуться ни свет ни заря в Клуж-Напока за семенами, луковицами, черенками и прочей падалью. А заодно и меня прихватить до кучи в дорогу - на промозглый румынский ветер! Сопливую, со скачущей температурой... Так было и будет. Пока я живу с бабкой и дедом... СТОП. Но старуха Коштунья горит в машине. А Руно не горит, но будет гореть в аду... И вокруг меня самой уже три часа как самостоятельная взрослая жизнь... со своим множеством смертельных звуков... Здесь и приглушенный кашель полицейских раций… и запах бензина через всю голову… и узловатые, быстрые, разные по длине, как лапки паука, пальцы деда на моём лобке… Мне Плохо.
От звуков, которые я создала.Тяжело перекатившись на бок, Сессилия с ненавистью выщипала на щеке муравья… ТЕЛО. И как же я ненавижу своё славное тело. Вслепую пройдясь по болезненно давленым симметричным следам от присосок пиявки, пальцы машинально обозначили живот… Хируда наверное ещё ночью уползла к себе в лаз под топчан… Сдохнуть бы тебе, нелюдь слепая! Готовая убивать напра-налево и при этом так трогательно заботиться о своих паскудных зародышах! Можно лишь позавидовать такой тяги к живому, жадности до чужой жизни… Каждая из вас, сволочей, самим Создателем брошена на землю, чтобы сосать, Сосать и СОсатЬ. Ничего другого вы не умеете. Дед и тот лучше вас! С ним так же гадко, но не так больно…
Старая и новая шелуха личинок, караваны и ручейки муравьёв тянулись по дубовому полу. Пересекая слепыми шагами веранду, Сессилия наступала на всё это убивающее друг друга крошево, ощущая под подошвами мелкое и выпукло-жирное похрустывание. Я это почти я. И я сегодня почти-знаю, что через пару сраных, стрёмных часов почти-сбудется! Умывшись, она отыскала в дедовской кладовой бензопилу - и, не скупясь, наклонила канистру с горючим над оранжево облезшей горловиной бачка, слыша внутри него радостное бормотание. Взревев, растопыренные зубья замелькали по сплющенному кругу, вызывая ощущение хмельной безнаказанности. Сойдя с крыльца, Сессилия без раздумий загрузила бешеное, скачущее у неё в руках стальное полотно в муравейник. Моментально сорвав и изуродовав земляную верхушку, страшный вибрирующий клюв залёг на середину живого холмика, попутно кроша и стреляя во все стороны мириадами капелек уничтоженного сознания. Минута: и пила смолкла, оставляя на месте некогда крупной живой пирамиды рыжее булькающее краями эхо…
Уцелевшие редкие насекомые одновременно НеПОНИМАЯ и Понимая, что происходит, вялыми стрелками бездумно понесли в искорёженную воронку соринки и крошечные серые икорки-бусины. Прежняя жизнь + бензопипла = новая жизнь. Вот я и стала математиком. Подойдя к ближнему стволу, Сессилия вновь спустила с рук воющую по кругу смерть, аккуратно и четко вгрызаясь в золотисто-рыжую дворцовую середину леса... Надрезанные сосны дышали выше и острее: резко предупреждая землю и воздух о своём возможном падении… Неожиданный и плотный хохот напал на гуляку, до слез застя ей глаза, делая круги с бензопилой возле смешного дедовского дома незаконченными… повторяющимися…
Пройдя в какой-то момент по своим собственным следам, Сессилия у одного из стволов изумлённо различила несообразно огромную фигуру самого Руно Хаггерта. Подпирая длинным прозрачным плечом гудящую макушку ближайшей ели, старик терпеливо ждал свою внучку. Поравнявшись с его коленями, Сесси с нажимом прошлась и по ним, с низким грохотом вырывая беспорядочные клочья воздуха… Попав, наконец, в свою же колею, полотно взвизгнуло и захлебнулось, тут же уступив место резкому треску и наклону…
ОТКАЗЫВАЯСЬ ДЕРжать…
Больше не находя нужным подпирать своим вечным высоким корпусом свой поруганный лес, Хаггерт шагнул в сторону, давая одной из медленных вековых махин сойти вниз по своей страшной давильной траектории… Увлекая за собой ветки и стволы более слабых соседей, громадина рухнула прямо на Сессилию, примиряюще просто раздробив ей одним из сучьев затылок и плечи. Попав под золотой каток, Сесси ничего не почувствовала. Наоборот, идти стало легче, идти стало НАМНОГО МОЛОЖЕ… Идти и радоваться, держась румынскими одиннадцатилетними ладошками за бабку и деда. Руно, как всегда выглядя одиноким, совсем не попадал в такт семейным шагам, зато сама Коштуния была ласкова и очень рада внучке....... Спас-спаситель, небесный избавитель. Я, право, НЕ ЗНАЮ, ОТЧЕГО ТЫ СРАЗУ НЕ РАЗОБРАЛА МОЮ песню. Мотив ты прекрасно помнишь: могла бы прочитать и по губам… Ладно.
Праздник есть праздник.
И вместе он гораздо веселее!
--
----
--------
СИЭТЛ - ТАКОМА.
Юго-западное шоссе, 46 миля, 10.05 утра.
- Пап, дай я сам сяду за руль!
Чихнув на малой скорости, «Форд» накрылся облачком пыли у края хвойной пролесины. Прилежно откалиброванные макаронины светлых молодых сосен, подрагивая редкими кронами, внимательно наблюдали за далёкой замершей пуговицей машины… Отпуская в сладкий натяг затёкшие плечи, Сэм сморщился..
- Чего тебя приспичило? Практически, мы на месте!
- Меня не приспичило!… Я просто чувствую….
Господи… как же им объяснить, что я ИМЕННО ЧУВСТВУЮ… какое такое там в затылке раскрывается «окошко» и вновь захлопывается, каждый раз больно ударяя с той стороны носовой перегородки…
- …просто чувствую, где я должен быть.
- Тебя что-то беспокоит, Мичи?
- Нет, мэм. Почти нет.
- Я читала… это ролевой тренинг! Позволять себе-слушать-себя. Когда что-то такое стучится в висок - не натягивать шляпу поглубже... Сэм, уступите сыну. Если мальчику так спокойнее.
- Вот-вот! Вы знаете, Клара, мы с Трэйси всю жизнь кидали друг в дружку подобными словами, как макака бананами: «Ах, ты не понимаешь сына!…», «А ты в свою очередь, НЕ ЦЕНИШЬ ЕГО покой! не видишь, мальчику трУДНО!»
- Сэм… пожалуйста!…
- Ну, ладно-ладно. Давай, дружок, залезай! А я пересяду на «заднее», к миссис Метью!… Как говорится, молодо-зелено!
- Ага… старо-трухляво!
- Жаль, паршивец, что тебе уже ремня нельзя дать… Вон ты какой вымахал!
Повеселев от беззлобной перепалки с отцом, Митчелл пересел за руль и осторожно, как начинающий «морж» в прорубь, завернул бампером в лес. Тихо-то как.... Протискиваясь утренним плечом меж кронами, дождь искал в скопище медных стволов своё место, становясь высоким, рыхлым, неточным, замедленным… Не хочу ехать этой дорогой! По этой лежалой хвое...... В этом направлении...... Глупость, конечно. Но эта тихая глупость… Вернее, мелодия от неё… переливается с одной коленной чашечки в другую… гнусаво гуляет по грудной клетке, талдыча одно и то же. Папоротники и сосны… они никогда не передадут друг другу эстафеты понимания… своей руки… Вечно вверху и вечно внизу… Господи, какой руки?! Ахинея полная… Это рука Искупителя...Она всегда готова в пространстве. Мы не готовы. Мы не дотягиваемся. Напеваем по кругу одно и то же… дожёвываем бутерброды… бросаем в беде любимых…
......СМОТРИ, КУДА ЕДЕШЬ!!......
Выпирая с краю лесной тропы столетним замшелым пончиком, остов грузового колеса заставил Митчелла инстинктивно вильнуть в сторону. Подскочив на кочке, «Форд Меркьюри» двинул бампером ближайший медленно зависший в желтом воздухе сосновый ствол. Звонко и широко хрустнув подпиленным позвоночником, дерево рухнуло через капот, наискось подминая правый угол машины. Взвизгнув, Клара рванула локоть Сэма на себя, пытаясь вывести его из-под удара, одновременно ПОНИМАЯ-и-не-понимая, что по крайней мере на несколько лет опаздывает за сосной. ЭТО РАЗ. И что голова и плечи отца Митчелла и без её участия окажутся чуть левее тяжёлого страшного вороха веток и сучьев. ЭТО ДВА.… Это дВа……………Это дВа…
Болезненно резко, громко открыв глаза, Сэм увидел собственный крик… Серый камень срывается с губ и пытается стать птицей… То, что стопором держало его на одном месте, теперь плавными витками кончалось, уходило куда-то далёко к себе, предлагая ему начинать волноваться, орать… проявлять собственную инициативу…
ПАП, ТЫ ЖИВ?!
Интересно… Интересно... Интересно...
Интересно, почему об этом спрашивают ветки, а не сам Митчелл! Наверное, потому, что очень сильно… невыносимо сильно пахнет хвоей… значит, дерево упало на одного меня и ветви совсем рядом… А Мичи и насмерть перепуганная тётушка Клара где-то пока далеко по шоссейной прямой… Может быть, ещё дальше, чем Трэйси, когда она рожала у меня под руками…
- Пап, очнись!!… Ты живой?!
- Сэм, вы можете пошевелить рукой или ногой?…
- Могу и мозгами, мои дорогие собратья по кораблекрушению… Кто мне объяснит, что случилось?
- Сэм!…
- Пап!…извините, мэм. Всё очень странно! Такого быть не должно. Я лишь слегка задел бампером ствол, а дерево рухнуло, как подкошенное!… Пока ты минуту был в отключке, я глянул: сосна кем-то подпилена!
- Сэм, она далеко за серединой кем-то перепилена. И Митчелл показал мне рядом по крайней мере ещё парочку таких же!…
- Кого-то придавивших?!
- Не прикалывайся! Просто кем-то по краю пиленных. Если это чье-то баловство, это страшные шутки. Нам крупно повезло: матерая часть ствола прошла именно там, где ты раньше… СТОП. Где я сам раньше сидел!…
- Выходит, сынок… если бы не наша случайная рокировка…
- …играть бы мне, сейчас уже вовсю на том свете в футбол!…
- …тем самым мячиком, помнишь, Мичи, который в прошлом году мы с тобой прокололи на пикнике и по дороге выкинули!
- Я тоже потрясена, Митчелл! Ты был на волосок от гибели!
- Мы все, миссис Метью, чуть Богу души бандерольками не отослали. Пап, идти сможешь?
- Вполне. Что с машиной?
- Более-менее. «Лобовое» треснуло… сам видишь. Капот с крылом вмяты. А так ничего… Могли бы своим ходом добираться, только дерево вдвоём не сдвинем, придётся пешком...
- Да уж… Я возьму охотничий нож и спички.
- Винчестер у нас в багажнике…
- Фонарик не забудь!
- Мужчины: а оружие обязательно?
- Мы не знаем, с чем столкнемся в самом доме, миссис Клара. Хаггерт был довольно странной личностью. Заметьте: кто-то напал на ребят. Раз.
- Да-да, я поняла: кто-то шастал по лесу, развлекаясь пилой между сосен, будто ждал незваных гостей и предвкушал встречу…
- Два.
- И кто-то за нами всё-таки втихую наблюдает, пап. Это три. У тебя кровь на шее… где воротник!
- Царапина. Ветка какая-нибудь со мной “поздоровкалась”. Такое ощущение, что ударило по мозгам: и больше - нигде.
- Голова раскалывается?…
- Да нет. Чушь всякая такая в черепушке вертится…. Мотивчик глупый. «Спас-спаситель облезлый искуситель…»
- Сэм, я слышала, похожую песенку в молодости. Вы помните, как в наше время на церковных утренниках мы пели: Спас спаситель – НЕБЕСНЫЙ ИСКУПИТЕЛЬ…
- Простите, Клара. Но я был ещё тем шалопаем: редко посещал воскресные проповеди!…
- И напрасно!…
- Я разносил газеты и намывал чужие тачки… А вечером в компании таких же пацанов, как мой Митч, травил анекдоты и солидно кашлял назло нашему Department of Health and Human Services первой папироской, пущенной по кругу…
- Пап, да причем тут всё это! Миссис Клара вспомнила ЭТУ ПЕСЕНКУ! Я тоже время от времени её отдалённо слышу… будто возле позвоночника. Только слова все перевраны… И ещё: я тебе забыл сказать, в спальне этого Руно… мы видели… распятие вдрызг раскурочено.
Ноги у Иисуса сломаны пополам, а в пах и в лоб забиты гвозди… обмазаны чем-то ещё таким тёмным, коричневым. Либо дёгтем, либо кровью…
- Я читала о нечто подобном: старый хруль увлекался Вуду! Это либо торфяной, а скорее всего древесный берёзовый деготь!
- У него на веранде длиннющая полка и банки всякие. А в них мозги вперемешку с кровью.
- Мёд там, а не кровь. А мозги у тебя вперемешку, храбрец ты наш!…
- Пап, вот мы придем, и ты сам убедишься!
- И убежусь. Только гляну, бензин не сочится, и можно идти хоть в логово к самому Вельзевулу…
- Это ещё кто?…
- Ну… если бы ты был у нас чёртиком и соответственно учился в своей подземно-демонической гимназии: он бы у вас там кафедрой заведовал!
Услышав измышления отца Митчелла, Клара Метью саркастически поправила очки на своей преподавательской переносице.
- В Новом Завете - это имя главы демонов...
Перед зигзагом тропы, Сэм оглянулся: видавший виды «Форд Меркьюри-1968”, сахарно-тяжело придавленный шагнувшей на капот сосной, близоруко и немного растерянно щурился им вслед.
++
Дом, как дом… Ничего особенного. Пусто, солнечно и пыльно.
- Митчелл!… Сэм!... слышите меня, такое ощущение: тут двести лет назад всё залито фурацилином и прочими антисептиками - и завёрнуто в целлофан! Не хватает средневековой корочки хлеба на столе, тусклого ржавого кубка и морды вепря на блюде!… Банок и прочих цистерн с кровью я покамест не обнаружила… Митчелл?!…
- Я вас слышу, миссис Метью!… Пап, ты где?!…
- Я поднялся на второй этаж. Полы пляшут, как пьяные…
- Смотри, осторожнее…
- За меня не переживайте: кого не прибило, тот не свалится!…
- Сбоку от дома кто-то зверски обошелся с муравейником. Животное его на корню разворотило. Может, медведь? Как вы думаете, мэм?!…
- Подожди, Митчелл… не люблю кричать. Сейчас сама выйду!…
Сойдя по кривым ступенькам крыльца, Клара завернула на голос Митчелла по тропинке и тут же нахмурилась.
- Безобразие!
Нет, дорогуша, медведи тут не причем. Так могли поступить с живой природой только двуногие твари! Ну, кому! Кому, скажите, помешал муравейник?! Самое беззащитное на свете многосемейное гнездо!... Formica rufa - потрясающие работники, умницы, санитары...
- Как вы сказали?…
- Я сказала “санитары”...
- Нет, как их зовут?...
- Рыжие муравьи... Точнее Formica polyctena F. - малый лесной муравей...
Пять месяцев, пять своих крошечных эпох: с апреля по август они строили свою жизнь, доверяя и этому месту, и нам, людям.То, что ты называешь муравейником, на самом деле только верхняя часть гнезда…
- Смотрите, миссис Метью, они всё равно тащат на себе в разорённую середину свои «муравьиные яйца»!
- Никакие это не яйца, Митчелл. Сразу видно, чем ты на моих скучных уроках занимался! Это куколки муравьев в коконах…
- Да у вас семинарское занятие!..
- Мы тут с Вашим сыном совещаемся, единодушно сходясь во мнении, что биология на то и существует, чтобы в карты играть!
- Он Вам нагрубил, Клара?…
- Да ничего я не грубил!
- Что вы, Сэм! Всё в полном порядке. Просто мы дружно попереживали за одну крошечную, но упорно живущую по своим незыблемым законам галактику… Значится так. Я побывала на веранде и в зале. Везде обыденно и пусто.
- А я прошелся по мансарде: доски шейк выплясывают!…
- Осталась спальная, пап…Чего ты на меня так смотришь?
- А ты уверен, что мы найдём там что-либо, кроме куска распятия?
- Мы найдем или нас найдут.
- Знаешь, сынок, я всегда верю в твои заморочки: но на этот разочек ты явно перебарщиваешь! Случайное падение сосны или муравейник, о который компания придурков «бычки» тушила… это ещё не повод...
- Пап, очнись. Кристины нет. Её ни с кем и нигде больше нет!… Держи давай ружьё поближе к локтю…
- Митчелл, мне тоже кажется, ты сейчас усиленно предлагаешь папе поиграть в войнушку…
- Я предлагаю, как следует вслушаться в ту нервную точку между ушами и животом, которая зачем-то всю жизнь пульсирует. Лично у меня там сейчас достаточно гадко!
- Ты просто перенервничал! Была трудная поездка… Я сама тоже чувствую беспокойство и даже раздражение…
- Вы, как хотите, а я всё проверю до конца.
- …Клара, вы не могли бы ещё раз с сыном вернуться... э... в дом…
- Да-да, конечно…
- …если наш Мичи хочет во всем убедиться собственной персоной…
- Пожалуйста, мне не трудно…
- Встретимся у парадного входа через десять минут. Вот на всякий случай фонарик…
Пересекая уверенными шагами зал, Митчелл споткнулся и чуть было не упал. Дёрнувшись в сторону, узкое пятно луча нащупало по полу один из обрядовых хомутов, намертво привинченных к тяжелым литым доскам.
- Митчелл?!… ты не ушибся?…
- Здесь какие-то лунки и перевязи… на полу… Ещё не понял зачем…
- Аккуратнее… Я в спальне…
Так. Ну, все просто и понятно. Столетний лежак… Над ним то самое исковерканное распятье, которое произвело на нашего паренька такое неказистое впечатление… Смотрится, безусловно, отвратно. Зеркала в комнатке нет… А света и подавно… Заметив, что один из махровых краёв простыни скомкан и валяется на полу, Клара по привычке нагнулась и лёгким движением заправила его в тихую постель, параллельно ощущая некую невнимательность, нецельность всего происходящего и, в частности, свою Невнимательность и Нецельность в нём… Сыто расправляя оголенную пружину хвоста, сразу реагируя на чужое движение, хируда сшибла женщину с ватных ног и, привычно пользуясь десятью полубессознательными секундами, залегла ей на живот. Жилистое буровато-чёрное брюшко пиявки, немного поёрзав, мерно задышало…
…Очнувшись от низкой маятниковой боли, Клара истошно взвизгнула, осознав себя прикреплённой к чему-то невообразимо мерзкому, занятому своим делом… Влетев в спальную, Митчелл в полпрыжка оказался у кровати, - думая и делая одновременно. Пробовали, нет? Всего себя, кстати, можно уместить между вдохом и выдохом:
ПРЕДЕЛЬНО-ДЕЛИКАТНО
ПРЕДЕЛЬНО-ДЕ
...предельно деликатно всаживая нож по рукоятку в чёрные и рыжие полосы…
НЕ НРАВится, суКА!
Скушай еще!
- Держитесь за ножку кровати! Гадина пятится в свой лаз…
- Мне больно, Митчелл!… она куда-то тащит меня…я…не… о…Господи!…
Корочкой зрачка Клара заметила, как Митчелл резко отпрянул назад, едва не попав в середину страшного цепного движения хвоста. Удар пришелся вскользь по рукам. Потеряв нож где-то в теле твари, Митчелл упал навзничь и тут же откатился на спину, опасаясь повтора. Сдвинув очередной судорогой лежак, хируда продолжала тащить Клару к изголовью, упорно не желая сыграть кольцом присосок в сторону - и как следует разделаться с обидчиком… Преодолев хруст в ушах и секундное замешательство, Митчелл подхватил с пола выкатившуюся на просвет массивную кость, явно напоминающую допотопный обломок черепа животного - и тут же нанёс несколько безжалостных рваных ударов по выпуклому «пояску» в середине пиявки... Получив тупой зверский тычок прямо по коконам, хируда отпустила Клару и, беспокойно заикаясь серыми отметинами, согнала себя в кольца… Один за другим с края комнаты несколько дымных громких штырей пробили угол, заявляя всем и каждому на некой цирковой арене:
а вот и Я!
Заливисто похохатывая, Winchester M1895 армейского образца под патрон 30-40 Krag в упор гнал пиявку в угол, взрывая и растаскивая в стороны шмотки бурых, зелёных и чёрных полос. Тело гигантской твари, повязанное болью в узел, заворожено и слепо качалось по полу, почти не реагируя на пули.
- Вон оттуда!!… Клара!!
Нажимая ещё и ещё раз на опустевший курок, Сэм подскочил к раскисшим кругам и с серым плоским ожесточением принялся колотить прикладом по ближайшему утолщению. Беспорядочно сокращаясь и дёргаясь, хируда несколько раз слабо взмотнула одинаково слепыми концами тулова, тяжело выблевав через «поясок» бесцветную сукровицу и коконы. Остервенело топча зародыши, Сэм бил и бил в середину твари, налегая на ружьё, как на Архимедов рычаг, выворачивая наружу всё новые скрипучие пласты боли.
- Не надо, пап!… ХВАТИТ!…
Вцепившись в мокрый приклад, Митчелл повис на руке отца.
ТЫ ЧТо… ТЫ - Ч.Т.О.
- Ты что, очумел, идиот?!…
- Не бей её больше…
- Заткнись!... она вам чуть головы не пооткусывала! Ты это понимаешь!?
- Я… я… всё понимаю. Пап! помнишь, ты просил называть тебя Сэмом… как сверстника… как друга…
- Да за будь ты про эту ахинею!
- Пап!… Сэм… Я прошу тебя… НЕ БЕЙ ЕЁ БОЛЬШЕ ПО ЭТОМУ МЕСТУ. Она этим местом рожает… И ей сейчас очень больно и страшно...
...Все ещё с силой удерживая приклад, Митчелл дотянулся глазами до глаз отца и, неожиданно ослабев, сухо разрыдался. Оторопело прижав сына к себе, Сэм Доннован нашёл взглядом Клару Метью и опустил винчестер. Держась за израненный бок, Клара попыталась самостоятельно привстать с пола, но оступилась и неровно полуприсела на размётанный краешек кровати…
- О, Боже!…
- Вы в порядке, Клара?!…
Голос Сэма прозвучал чётко и хрипло: точь-в-точь последняя нота, взятая тромбоном в оркестровой яме… ТЕПЕРЬ ОН МОГ БЫ ПОКЛЯСТЬСЯ: его слушают не только Митчелл и Метью. Чужое им всем существо, конвульсивно подыхающее, подытоживающее сейчас всю свою никому не нужную жизнь: слышало его… бессильно нюхая воздух, стараясь как можно глубже заползти в свой посмертный угол…
…ВЫ СЛЫШИТЕ…КЛАРА?! МОЙ СЫН ПРОСИТ НЕ ТРОГАТЬ ЕЁ!…
- Вы слышите, Клара?
Он переживает за этого вашего поползня, или как там эту полумерзость обозвать!…
Жёлтым равнодушным взглядом скользнув в угол, Метью закашлялась, прижимая ладонь к животу.
- Пап… прошу тебя! Она или оно… Это существо - и так не выживет после такого!
- И расчудесно: одной гидрой не досчитаемся!…
Прокашлявшись, Клара «поддомкратила» локтями тяжёлые виски.
- Эта гидра… как вы её окрестили Сэм… всего лишь hirudo medicinalis, пиявка медицинская…кхх… Правда, образчик неимоверный… более… архк!.. восьми футов в длину… Боже… меня опять мутит…
- Мичи, давай поможем тёте Кларе. Сейчас, мэм! Мы выведем вас на крыльцо… свежий ветерок… Ох, ты чёрт!… ерунда… не переживайте, Клара!… Подумаешь, не удержали... - Сэм, я не знаю, как так вышло… Я вам обязательно постираю рубашку и брюки!…
- Да фигня! Как выражаются дружки моего сына. Вот платок… Митч, вернись… ты куда!!…
++
Вбежав в спальню Хаггерта, Митчелл медленно и осторожно приблизился к расстрелянной в упор хируде. Умирая, она бесполезно и мелко шевелила хвостом, пытаясь дотянуться до зародышей. Мичи насчитал около сорока крошечных особей. Сэм Доннован растоптал примерно половину из них. Вторая половинка потомства, беспомощно поблескивая мокрым, серебряным и белым, ждала своей участи, своего сапога… Намотав покрывало на руки, Митчелл сдвинул локтями одну, а затем и вторую кучку коконов прямо к тёмному пятну лаза. Затем, стянув с лежака простынь, накрыл ею пиявку и направился к выходу.
Задержавшись на секунду в проёме дверей, Митчелл увидел все прошедшие, а заодно и все будущие три десятка дней. Красным кровяным гулом они толпились и орали у него на переносице, становясь друг за другом по большому мучительному кругу.
OSIRIS... OSIRIS… OSIRIS… OSIRIS…
Странно быть в Центре. Смотреть из Центра на наши далёкие крошечные затылки… Вот они: одновременно идущие по своей кислой колее - Прошлое, Теперешнее и Будущее…
.......ВАМ НЕ ПОНРАВИТСЯ......
Вам точно не понравится. И никому не понравится всё это страшное несуразное сочинение, которое написала за них троих… за них Четверых сама Жизнь. Зайдя за кровать, Митчелл сорвал со стены распятье и тут же с силой грохнул им об пол, с пыльным треском разбивая деревянного искорёженного Иисуса на кусочки – ВЕРНЕЕ, ВОЗВРАЩАЯ ЕМУ ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ БОЖЕСКИ ЦЕЛЫЙ смысл…
За стеной дома слышалась густая солнечная возня и весёлое перестукивание... Голос отца второй и третий раз позвал Митчелла. Подсыхающая земля пахла праздником и йодом - одним из простых, неразлагаемых химических начал или стихий... Лёгкие вездесущие стрекозы, проносясь от края до края летней вселенной, резко и немотивированно зависали на своих виражах при попутных квадратиках воздуха… Клара сидела на приступке, бездумно щуря плечи и губы навстречу открывшемуся в хвойных просветах сухому синему небу…
Сворачиваясь в горошину, надоедливая боль от центра груди катилась к рёбрам, обещая вскоре исчезнуть насовсем. Спрыгнув с крыльца, Митчелл размашисто шагнул к ближнему дереву, с удовольствием коснулся коры. Грубые хвойные потрещины, уходя с подушечек пальцев вверх, вручали ладоням чувство множественности и какого-то единого тепла.
- Миссис Клара, а тут на коре бабочка!
- Какая… Митчелл?
- Толстенькая, клинышком… крылья серо-зелёные и на них чёрные рисунки…
- Это Limantria monacha – монашенка. Не мешай ей: она или спит, или откладывает под кору яйца…
- Да я только смотрю…
Позаимствовав в кладовой Хаггерта молоток и гвозди, Сэм Доннован с молчаливого согласия остальных забил крест на крест огрызками досок входную дверь.
- Клара, вы как… сможете идти?
- Вполне… Я вот сейчас возьму одного будущего биолога под руку, если он, конечно, не возражает…
- Что вы! Пожалуйста, миссис Метью.
-----
…Пап, а тебе не кажется, мы отклонились и идём другой дорогой?…ДА НИЧЕГО СТРАШНОГО, СЫНОК… Просто ещё раз внимательно перечитай первую страничку Дневника из Капсулы, и ты поймешь, куда это мы с тобой так спешим. Описав круг по лесу, взгляд снова упёрся в малознакомую спину. ОБЕЩАЙ МНЕ не закатывать ЛБА И НЕ БИТЬСЯ В ИСТЕРИКЕ. И наоборот тоже не делать.
Если я обернусь.......
Судорожно выпучив виски, Митчелл вскрикнул. Крика не было.
Интересно, да? Вроде бы мы делаем всё в привычной последовательности: разеваем рот, напрягаем связки, жуём воздух… А крика-то нет! Просто ещё один урок, малыш. Не все последовательности в мире устоялись до конца. Шаг в сторону - и мы умножаемся на бесконечность. Я рад, что ты не боишься приёмного отца. По крайней мере в штаны наложить ещё не успел! Обернувшись, Руно Хаггерт сощурился и длинными высокими пальцами провёл по щеке паренька. Прикосновение чужих ногтей одновременно было карябающим и далёким. Митчелл съёжился и снова открыл рот.
- Молодец, пробуй дальше! И никогда не стесняйся попросить помощи!…
Неимоверно быстро взявшись ладонями за его зубы, Хаггерт идиотски легко раздвинул челюсти подростка.
- Смотри: это вот тот предел, который был…
Локти Руно продолжили свою работу и Митчелл с ужасом обнаружил: им есть куда двигаться!!
- …а вот это то, что стало!
Нечеловечески широко… отвесно распахнув горло, Митчелл ощутил позади альвеол в центре головы привычный щелчок...Сходя наружу, кровь вывела за собой различные звуки. Вслушиваясь в них ещё и ещё раз, он изумленно обнаруживал всё, что угодно, только не свой голос. Логично. Ты же ещё не родился. Но я могу дать тебе другой опыт. Побудь немножечко Той, кого недавно спас. Неимоверно быстро взяв с полки стоящую на золотом пыльном горлышке банку, Хаггерт с силой взболтал её…Медленно смешиваясь, половинки меда и крови выпятились и ткнулись в крошечные запятые-губы младенца. Пей, роднуля…
Ощутив изгиб и трение папоротника, Мичи внимательно изучил расположение бордово-серых полос. Начинаясь от самого горла, они шли веером вниз, несколько раз по ходу пересекаясь с утолщениями. Коротко, рывками почувствовав страх и боль, Митчелл понял:
ИМЕННО ЭТИМ МЕСТОМ ОН И БУДЕТ РОЖДАТЬ И РОЖДАТЬСЯ...
Если приспичит.
- Ты можешь зашипеть, если хочешь!
Руно повизгивал от радости и хлопал в тёмные кремниевые ладоши, поразительно точно в этот момент напоминая заведующего кунсткамерой. Ослабев от потери крови, Митчелл свалился на спину, сразу окунув нос, щёки в далёкое фиолетово-цельное небо.
ПРОТИВ ВСЕХ ПРАВИЛ
Я ДЕЛАЮ ТЕБЕ ПОДАРОК,
сын мой.
Два раза ты вернешься в важные для себя точки. Два раза.
……………………
...Пап, а тебе не кажется, мы отклонились и идём другой дорогой?…Господи-это же дежа вю-Господи-это же деж... Господи...
- ДА НИЧЕГО СТрашного, сынок. Я примерно знаю, где застрял наш старичок «Меркьюри»... Стоп. А вот и находка!…
Раздвигая впереди низкие еловые лапы, Сэм едва не упал, споткнувшись о молчаливый оранжевый остов бензопилы. Какой такой идиот приделал тебе ноги!… Заставил бегать по лесу и насмерть портить деревья… Ну да ладно… Мы этого никогда не узнаем…
- Пап! Проверь, она работает?…
Почувствовав в бензобаке агрегата гуляющую тяжесть горючего, Сэм Доннован удовлетворенно нажал на кнопку стартера. Прыснув в воздух зубцами, полотно на холостых оборотах заныло по сплющенному кругу, кромсая на бешеной скорости мириады невидимых полуденных молекул…
- Прекрасно. Теперь у нас есть шанс раскидать завал и добраться в город всё-таки на своей машине!…
- Думаете, это возможно, Сэм?
- Я считаю, Клара, наш молодчага «Меркьюри-1968» не подкачает!... как только мы с сыном расчленим рухнувшую на его капот еловую белибердень!…
- Пап, там ещё с передним колесом проблемы: диск от удара погнулся: а у нас же «безкамерка»!
- Да не бери в голову. Сменим и поедем. Люди жизнь меняют. Себя меняют. А уж колесо сменить, как два пальца обос… ой… простите, Клара…
-----
- Митчелл… можно спросить?
- Спрашивайте…
- Ты не обидишься?… - Грех ему, Клара, после того, что было - обижаться!…
- Да нет же, спрашивайте….
- Ты… вернулся в дом…
- Хотите знать: что я там делал?
- В общем, да.
- Разбил распятье. Не могу объяснить, почему я это сделал… оно не должно было именно так оставаться… гнусно что ли… оставаться на стене… после нашего ухода.
- Понятно. Извини.
- Это мы, миссис Клара, должны с сыном извиняться за то, что втянули вас в эту авантюру!…
- Что вы, Сэм! Я сама напросилась. И не помогла - хлопот лишь прибавила!
- Пап… может, хватит взаимных реверансов!… Возле нашего «форда» какой-то полисмен круги нарезает!
- Приветствую… Инспектор Далтон.
- Здравствуйте. Мы в курсе вашего визита, мистер Далтон. Не часто у нас в Такоме происходят такие вот печальные события, как смерть сразу двух учащихся.
- Я смотрю, у вас тоже с машиной ЧП?
А я смотрю, у тебя слишком выдающийся даже для полицая - шнобель!
- Сын не справился с управлением.
- В округе не заметили ничего подозрительного?
- Вроде бы нет. Мы сами только что в лес заехали. Рецепт искали. Для вашего братца. А вы на кой ляд согласились сменить подол рясы на сапоги с жетоном?!
- ЧТО-О?!.. ДА КАК ВЫ СМЕЕТЕ!
- Сэр?... Господин инспектор?!...
- Что?.. Д-да-да...
- Меня зовут Митчелл… сэр… Мы с друзьями на днях выезжали сюда на пикник… И вот - потеряли такой хороший кожаный мяч… Я… попросил отца помочь мне в моих поисках. А это, миссис Метью, наша учительница из гимназии…
Чего холкой водишь?... Наша лапша на ушах не помещается?...
Клара сделала решительно-дружелюбный шаг к служаке.
- Здрасьте... А вы разве меня не узнаете, мистер Далтон?…
- Конечно, да. То есть, нет. Здрасьте. Очень… при... ятно. Так. А что вам известно про Рецепт?! Немедленно раскройте свои рты и покайтесь, идиоты!.. Идиоты... оты...
- Мистер Далтон? Мистер! Вы - как… вы… в порядке? Вы слышали вопрос?
- Да-да, естественно… Ну и… нашли свою ракетку?… Ээ… нашли… м-мяч?
- Да где там! Просто поехал с сыном, чтобы отдохнуть за городом… поглядеть, как Клара компонует гербарий…
- Только ещё готовлюсь…
- Ясно. Навстречу вам не попадалась девушка лет пятнадцати…
- Нет, господин инспектор.
- …в руках зонтик…
- Мистер Далтон, пока… э, мужчины возились с машиной, у меня самой была возможность оглядеться. Так вот: точно нет. Я никого не видела…
- С другого края опушки ещё один джип… Похоже, там полицейская рация… Ничего об этом не знаете?
- Простите, инспектор. Но среди нас сейчас только один полицейский. И уж вам-то лучше знать все машины вашего управления......
-----
- Да-да. А тут поблизости находится дача… точнее… дом Хаггерта…
- Совсем неподалеку. Когда у нас случилась неприятность, я оставил сына и миссис Метью у машины, а сам сходил туда - вот за этой бензопилой.
- Вы заходили внутрь дома?
- Вообще-то инструменты у всех всегда в сарае… В дом я не заходил, тем более, что парадное крыльцо там забито досками, а я не любопытный мальчишка, чтобы в окна лазить.
- И где же сам хозяин?…
- Пропал. Умер, говорят… А по мне, просто съехал на другое место. Хаггерт всегда был нелюдимым. Извините, нам с сыном нужно заняться делом… Митчелл… вон за ту ветку… И осторожнее. Вам лучше отойти в сторонку… мистер…
Отчётливо, как нож на кубик маргарина, ложась на поверженную сердцевину сосны, визжащее сталью полотно срезало встречные ветки и кончик разговора с полицейским… Никак не надеясь перекричать натужный рёв бензопилы, преподобный Тимоти сердитым кивком откланялся, выбрав одну из троп, ведущих в серо-зеленый омут... Клара удивленно проводила инспектора взглядом. Странный тип. Мало того, что пуговицы перепутал у себя на мундирном сюртуке, вдобавок, он её ещё и не помнит!
А вот это уже не профессионально
и не вежливо
для полицейского!
--
----
--------
ТАКОМА-ТАУН. 127 тысяч жителей.
Северо-запад США, штат Вашингтон.
ЦЕРКОВЬ СВ. ПАВЛА. Вторник, 12. 01 дня.
Ленивой медовой жижей вползая в настежь раскрытые яркие двери, толпа беспорядочно покряхтывала и крестилась, задевая узкими поклонами, тенями и просто мыслями мерцающие у колонн фаянсовых чашки лампад в металлической оправе - лампадофоре... Два гроба идеальной неживой параллелью на табуретках возвышались возле клироса, притягивая взгляды всех собравшихся. Длинный матово-чёрный выступ суконного покрывала, горбясь не совсем понятными углами, занимал остальную часть подиума, придавая всей соборной картинке зловеще иллюзионный вид. Голос полицейского-падре сузившийся, постаревший за эти часы от невозможности всех утешить, устало брёл в тихой толпе, заглядывая в расстроенные лица прихожан.
Похоже, мой преподобный брат все-таки был прав, отговаривая меня от этой непосильной авантюнры!
Но уже ничего не поделаешь. Надо начинать гнусавить молитвы. И делать сие от сердца. Иначе, как пить дать, раскусят, что я всего лишь, падре-близнец, и ношу личину их преподобия! «…Не нам переписывать и переиначивать за Господом, братья и сЕстра мои. Не мы несём ношу мира сего…» Иисус и то не пыжился и не тужился, всё переводя на Отца Своего.
Да воскреснет Бог и расточатся врази его и да бежат от Лице Его ненавидящий Его, яко исчезает дым да исчезнут, яко тает воск от лице огня, тако да погибнут беси от лице любящих Бога и знаменующихся крестным знамением и в... и в... веселии глаголющих: радуйся пречестный животворящий кресте Господень, прогоняй беси силою на тебе пропятого Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшаго силу диаволю и даровавшего нам-тебе крест свой честный на прогнание всякого супостата…
О, пречестный и животворящий кресте Господень! Помогай ми со святою госпожою Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь. “
Единственная молитва, нас всех к верх тормашками побери, какую знаю… Разнопёрый пролесок рук перекрестился и полез за чётками и носовыми платками... Выдержав короткую белую, как шейный подворотничок, паузу, падре продолжил.
- Хочу вслушаться в те слова, которые сейчас подсказывает мне моё сердце.
- Знаю, для многих из нас это трудно и непривычно. Мы говорим словами из головы. Берём их далеко в стороне от рёбер наших. И из-за этого плохо понимаем друг друга.
- Что же теперь говорит мне моя душа?
- Дети не умерли. Они и сейчас сидят среди нас. И молятся за нас. Я даже увижу позы, в которых они это делают - если сердцем немного прищурюсь и вгляжусь в наши ряды. Грудью вгляжусь, а не лбом.
Дети живы. Их локти и губы двигаются. Вы можете всем миром считать вашего настоятеля сумасшедшим. Но я прошу делать наоборот: верьте мне!... ДЕТИ НИКУДА НЕ ДЕлись от нас, как и мы никуда не деваемся от Господа нашего.
- Я помню, как у этих мальчиков… у каждого было свое Крещение… Саймон бил кулачками по воде и как мог, протестовал против холодной купели. Дик же наоборот: был подозрительно хмурым. Тимоти держал их… э… я держал их ничего не значащие, плаксивые окорочка, целовал их слепые новорожденные темечки и славил Господа.
- Я не слышу ваших вопросов.
- Спросите меня: за что же ваш падре благодарил Создателя?
- Отвечу. За жизнь. За вечное чудо рождения. Пятнадцать лет спустя… в эти горькие сторонние минуты находясь рядом с моими подопечными… я всё ещё пытаюсь благодарить Небо… И… и не замечать, как же одинаково тихо и прилежно наши дети ведут себя сейчас перед нашим с вами расставанием…
- Кто я для них и кто я для вас?
- Кто мы сами для себя?… Для вас всех, паства моя, я настоятель этого прекрасного, Господом свитого храма… Отец… Тимоти. Падре. Тот, кто стоит рядом перед двумя детскими гробами, как священник и гражданин, и утешает всех нас… Но для этих мальчиков я не мистер Далтон и не святой отец, а просто Друг и Сопровождающий. Тот, кто идет рядом. Держа их руки в своих руках.
И если Господь сподобил меня на выбор: стоять рядом или идти рядом?... Я выбираю путь и движение души. ТАК Я НУЖНЕЕ ЭТИМ ДЕТЯМ. Так я принесу им больше пользы…
- Никто из вас пока, мои дорогие, не слышит сердцем и не понимает меня, но это абсолютно не важно. Ибо… «…по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше». Именно так говорил нам святой апостол Павел, именно так поступлю и я…
- …Не слушать, а слушаться, не говорить, а делать. Не стоять, а идти.
Многие из моих молитвенных коллег слышат Нечто. И к ним идут откровения. На своих клиросах. На своих извилистых границах святого и грешного. Но ни один из нас не имеет мужества прилюдно признаться в этом. И когда мы перелистываем Евангелие, под нашей кожей пролистываются эти голоса… голоса Саймона и Дика.
Единожды позвав издалека, они продолжают окликать меня… одного меня по имени… и радоваться… что я не прячусь от них, а иду навстречу… Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе нечистого: “только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто...” Именно так записано в «Послание к Римлянам». Знаю также, что не всегда всё можно решить просвирой и рюмкой кагора... Придёт день такой, как сейчас: и этого всего не хватит. И надо будет решать и решаться.
РЕШАТЬ И РЕШАТЬСЯ…
Всю жизнь я маялся одной задачей. Искал Великий рецепт, по которому человеческое переходит в Божеское. Искал и не нашел ничего кроме Любви и Ненависти. Других рецептов не создано.
- А теперь - тень от Облака.
Облако такое же высокое и желанное, как клочок сахарной ваты за тридцать центов. Представьте это. Уйдём в другие наши глаза, в другой яркий воздух. Воздух непрерывного детства. И я тоже буду рядом. Я уже рядом… несусь коленками с краю солнечной высокой травяной тени… и всё равно не поспеваю за Облаком. Кубарем не поспеваю. Вот так же: границы Радостного и Не-очень, злого и доброго - подвижны в нас самих. И мы не поспеваем за этими Границами. За этими травяными тенями… Начинаем радостными, заканчиваем злыми… А если останавливаемся: то сразу же служим - всему этому перекрёстком. Ибо никто из нас не живет для себя и никто не умирает для себя, а живем ли - для Господа живем, умираем ли, для Господа умираем. И потому, живем или умираем, всегда Господни.
А СЕЙЧАС. А СЕЙЧАС. А СЕЙЧАС...
- А сейчас я хотел бы пригласить к нам сюда всеми любимую и уважаемую личность, душу всех наших праздников, законодательницу святого и грустного дня нашу бабушку Руде!
РУДЕ ТОМПСОН!
Заплескав мелкими хлопками, толпа пропустила вперед, подвязанную тёмным платком фигурку Руде Томпсон. Подойдя к одному из гробов, она в тяжёлом горестном наклоне поцеловала внука в лоб и тут же ещё раз наклонилась к перстам падре. Мягким жестом Далтон попросил её остаться рядом.
- Именно это лицо, эти глаза увидел я среди толпы… И голос подсказал мне: позови её в путь с собой! Поаплодируйте, пожалуйста, этой удивительной старости, которой до всего есть дело!
Первые ряды прихожан удовлетворенно-жидко захлопали в ладоши. Полисмен не спеша перекрестился и продолжил.
- Живите, родные мои, по крупицам собирайте и помните жизнь свою - ради этих двух мальчиков.
- Ради них помните: всё предельно подвижно! И начиная Светом, можно закончить и закончиться Смрадом…
- Я крещу вас и говорю Аминь...
Аминь... Толпа охнула и покрестилась.
- Я крещу вас и говорю Аминь...
А теперь я хотел бы ещё раз, паства моя любиая, выразить благодарность нашей Руде Томпсон! Спасибо за ей за истины, которые через её глаза сегодня пришли ко всем нам!... ВЫ НЕ МОЙ ТИМОТИ. Вы гад в погонах полозучий!… И вы что-то замышляете!… Медленно улыбаясь, Энтони заглянул в растерянно-серое лицо старухи.
-----
- Господь раскрыл мне вежды: и я счастлив. Несмотря на нашу общую скорбь.
«Свечи горят и Мир продолжается».
- И давайте вспомним, сейчас ровно середина августа. У нас не только большое горе на душе, но и большой праздник!... Должно быть так. В день Великого Яблочного Спаса, в день Преображения Господня! Не забывайте же, братия мои, именно в этот день Иисус Христос возвел своих апостолов Петра, Иакова и Иоанна на гору Фавор и преобразился перед ними... Вы скажете мне: однако нет у нас рядом такой горы. А я ответствую. Вы правы. Но зато есть рядом два детских гроба. Чем не вершина? И чем не жуткая пропасть...
- ...в этот день принято за всё благодарить и друзей, и врагов своих. И за домашним очагом мы едим отменные яблочные пудинги с хрустящими щёчками-корочками, которые любезно печёт для нас бабушка Томпсон!
- Однако на этот самый раз угощенье превзошло самое себя!
ДЁРНУВ КРАЙ.
ДЁРНУВ КРАЙ-ДЁРНУВ КРАЙ-ДЁРНУВ.
Дёрнув край молчаливого постамента, полицейский откинул чёрное покрывало, обнажая на клиросе - ещё одну параллель гробов... Два дополнительных гроба находились, как и предыдущие, на табуретках. Взвизгнув, Руде Томпсон попятилась на ступеньку назад. Чёрным вареньем гуляя по краям, два одинаковых по размерам муравейника небрежно и ненадолго уместились каждый в свой деревянный пенал. Насекомые… Странно, как похож шум отодвигаемых СКАМЕЕК на шум прибоя!… Насекомые… оказавшись в эпицентре внимания, задвигались ещё треугольнее и быстрее, заставляя фигурки из сухого теста плясать и подскакивать, как на танц-поле... Глядя на обомлевшую толпу с искренним интересом полицейский повысил голос.
- Вот так, оказывается, нас всех можно любить.
И нас всех можно ненавидеть. Явно и тайно. Одновременно. Хорошей хозяйкой стоять у жаркой и сдобной плиты. И хорошей хозяйкой посылать на верную смерть. Или выборочно насылать эту Гостью, эту Мэри Лаво - на того кто не мил, управляя её молодыми, подростковыми шажками через древние ритуалы этой царицы Вуду!
Ослепительно светлой и тонкой рукою мягко перекрестив ошеломленных людей, Далтон аккуратно потянул с шеи и положил рядом на пюпитр белую полоску воротника.
«И бросился на них человек, в котором был злой дух.» И, одолев их, взял над ними такую силу, ЧТО ОНИ НАГИЕ и Избитые выбежали ИЗ ТОГО ДОМА… где я где я где? я где я? Кто мне скажет, где я?..
Положил рядом на пюпитр белую полоску воротника, мать его...
«Это сделалось известно всем живущим в Ефесе ИУДЕЯМ И ЕЛЛИНАМ, И напал страх на всех их, И ВЕЛИЧАЕМО БЫЛО ИМЯ ГОСПОДА ИИСУСА…»
…положил на пюпитр белую полоску этого драного-в-конец воротника....
.........OSIRIS………
Osiris. Ослепительно светлой и тонкой рукою мягко перекрестив собравшихся… отец, так сказать, близнец!... Энтони-Тимоти Далтон аккуратно потянул с шеи…
К австралийским чертям всё это!
Слишком уж медленно...
Варёная жужелица переваривает варёное варево. Тьфу ты, Господи!…
Быстро и четко перекрестившись, Энтони сорвал с шеи и положил рядом на пюпитр белую полоску воротника. Какая-то секунда: и чёрный край рясы также криво ушел в ноги... Оставшись в привычном мундире, Далтон переложил пальцы на несколько миль чуть дальше и, взяв с нотной подставки незаменимый на любой проповеди Джон Браунинг, двумя выстрелами в упор свалил Руде Томпсон навзничь… Затем, вытягивая и задирая к соборному куполу подбородок, нажал на чёрную рукоятку всей ладонью ещё раз. «Собачка» курка, выбрасывая гильзу, автоматически послушно вильнула хвостиком.
--
----
--------
ТАКОМА-таун. Штат Вашингтон.
СТАУН СТРИТ10. Район ТЦ Tacoma Mall и музыкального магазина Sam Goody. Дом Доннованов. Вторник, 16.04 после полудня.
- Грех жаловаться! Почти доехали… Клара, извините… дальше придётся пешком.
- Какие проблемы! Дойду, конечно. А что с двигателем? Смотрю, пар отовсюду…
- Видимо от удара, там ещё в лесу, треснула помпа… ну и вся система охлаждения накрылась медным тазом!... Сделаем… На руках с сыном докатим, а завтра по утречку сделаем!…
- Всего хорошего, миссис Метью!..
- До свидания, Митчелл. Ты, правда, очень… очень не такой, как все. Я жду тебя завтра на своих уроках!…
- Он всё выучит, миссис Клара, это я ва-м-М ОБЕЩАЮ!…
- Пап, прекрати орать мне в ухо: она тебя давно не слышит…
- Клёвейшая тетка, ваша биологиня! Так… Здесь чуть-чуть под уклон… Бросим «Форд» у калитки. Я попрошу Тиммерса… мы вчера с ним хорошо пивка хлебанули за мой счёт, завтра отбуксируем старушку к нам в сервис… Маме ни полслова...
- Да ты о чём! Ясное дело.
Выбежав на крыльцо навстречу двум Дюссельдорфским неандертальцам, Трэйси сердито и счастливо вскинула руки.
- Пропадущие! Где вас носит… Так… и от одного, и от другого как по заказу прёт бензином!
- Ма, а ты хотела, чтоб пивом?!
- Ох, кто-то так и мечтает получить у меня по губам!…
- ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГАЯ… Я мечтаю поработать губами! Мы тут с Мичи проголодались, как табун чертенят!!
- Вижу-вижу. Ну-ка быстренько в дом: мыться!… Митчелл! со стола ничего не хватать… Не слышит, паршивец. Где же вы так долго были?! Сэм, ну скажи!...
Зарывшись подбородком в плечо мужа, Трэйси безошибочно и глубоко вдыхала тёплый дымный запах его рубашки. ...У МИЧИ НА ПЛЕЧЕ ЦАРАПИНА… Я видела… И у тебя на шее кровь…
- Парень молодец. Помог мне с машиной.
- Что-то серьёзное?…
- Были планы смотаться в Сиэтл…
- Чего вы там забыли?!...
- Да захотелось, понимаешь, кувырком прошвырнуться по Pike Place... помнишь, эту барахолку?... ну и со Space Needle пару панорамных снимков сделать...
- Ага! Ближний свет... Ты обо мне хоть подумал?! Я тут испереживалась вся!
- Ну, не ругайся, милая. Помнишь, как мы в этом... как его... дай Бог памяти, в этом долбаном небоскребе Bank of America Tower туалет искали?!.....
- Ладно уж, пойдем в дом...
- Не, ты помнишь?! А потом я взял и пописал им прямо в золотую кадушку с их навороченной пальмой!
- Все правильно. Ты уже тогда был отъявленный головорез! И сына такого же мне вырастишь!... Ну-КУДА!... КУДА ТЫ ГУБАМИ ЛЕЗЕШЬ... у нас ребенок дома!
- А в кафешке Starbucks, мать, ты помнишь... было дело под столом!...
- Так, всё. Больше ни слова.
Нежно заткнув ладошкой не в меру откровенный рот супруга, Трейси довольно увела Сэма внутрь комнат.
-----
С остервенением сдёрнув в ванной джинсы и футболку, Митчелл крутнул краники, втыкая в плечи шампански светлую струю душа. Сборясь на кафеле египетской замызганной кожей, по-змеиному скомканной и сброшенной, одежда с завистью смотрела на него снизу вверх. Парламентски деловито царапнув дверь в ванную и протиснув в открывшийся проход своё длинное костлявое брюшко, Президент тут же чихнул и начал намывать себя лапой. Мамин голос празднично хлопотал над всем ужином - легко и привычно доносясь из кухни… Улыбнувшись своим мыслям, Митчелл т е м и далёкими крошечными ручонками сжал… нет, не воздух… а спинку кровати: снова и снова перекрестясь справа налево и - слева направо…
++
Наслаждаясь по кафелю холодком и свежестью, котёнок некоторое сытое время оставался на боку, живым полуобручем выгнув спинку, зорко наблюдая за всем и вся сквозь пушистые смежные щёлочки глаз. Заметив возле сгорбившейся катоновой штанины уже знакомую запятую и чёрточку, он весело и осторожно дёрнул лапой... Крошечная хируда, как могла, шифровалась, явно не желая вступать с противником ни в военные, ни в мирные переговоры. Секунда и пиявка попыталась потеряться под навесом одежды. Опытными подушечками лап толкнув её на открытое, лобное место, котёнок улыбнулся и залёг поодаль.
Аккуратно приложившись к подносу «прихватками», Трейси внесла покрытое золотой яблочной корочкой чудо в ярко убранную гостиную, успев губами через дымящийся пирог послать мужу воздушный поцелуй.
- Дорогая, ты нас балуешь!
- Ма!... ты просто прелесть!…
Голоса любимых мужчин: большого и маленького - вот что нужно ежедневно, ежечасно, ежевечно слушать хозяйке, чтобы чувствовать себя расторопной и счастливой! Да-да. Именно проголодавшиеся сбивчивые голоса делают дом суетливо-уютным и распогодившемся… Боже мой, как же я люблю их обоих! Ощущая после душа приятную пустоту и завершённость… будто поезд из пункта «Х» всё-таки с грехом пополам добрался в пункт «Y» - Митчелл сходу включился во вкусную сервировочную суету. Так. Вилка и ложка – с левой стороны, ножик и салфетка с правой… от тарелки. Не перепутать. В любой компании может пригодиться! Удивительно, как маме идёт белое… Лёгкий цвет. Оттенок только что зажжённых свечей. Это её цвет. Почему-то я часто думаю о ней, как о маленькой девочке…… У мамы очень красивое имя… Очень… Трэйси… это что-то голенастое солнечное… прыгающее через дворовую скакалку…… Курносое-кенгуросое личико и парочка чрезвычайно несерьёзных косичек… Цвет у бантов: огромный, лебедино-бел…
ТЫ, ПРАВДА, РОДИШЬ МЕНЯ?…
НУ – В БУДУЩЕМ?
Правда?… У тебя очень близкие глаза… Родные глаза. Ты знаешь, я согласен. На вашу встречу с отцом. Я вижу, как он смотрит на тебя… как ты встаешь под этот взгляд… вся умещаясь в его границы. Так широко и неправильно: смотрят друг на друга лишь те, кто становится парой...
Поэтому я согласен.
Полностью согласен под ваши два коротких всхлипа перетечь, перелететь расплавлено- золотой разумной каплей от отца к тебе. Мама……
Отгоняя видение, Митчелл всей пятернёй взъерошил волосы и тут же закашлялся, сразу почувствовав на подбородке тёплый и узкий автограф.
- Сэм!… Захвати Митчеллу носовой платок… У меня руки заняты.
Трэйси ободряюще улыбнулась сыну, кроша в суп мелко нарезанный латук и спаржу. Зелёный пахучий ливень, сваливаясь с ножа в приправленные майонезом и лимонным соком полные тарелки, расставлял по углам и прочно закреплял на кухне ощущение праздника. Пряно запахло индейкой.
- Через две минутки прошу всех садиться…
- Ну это мы мигом!
Щёлкнув на стене в прихожей рычажком телефонной трубки, Сэм появился у стола с недовольно-радостной миной на лице.
- Это ж как надо потрудиться, чтобы застать нашего Тимми-Тиммерса дома!
- Это не новость. По вечерам он принимает в ближайшей забегаловке. Именно там у вас с ним рабочий кабинет.
- Милая, что за сердитый тон… Я же у тебя не такой!...
- Да уж, сегодня ты у меня не такой!…
Подойдя сзади и примиряюще обняв родителей за плечи, Митчелл восхищенно перевёл взгляд на стол.
УЖИН ПРИ СВЕЧАХ!
Фантастика!…
- Пап, а когда ты ухаживал за мамой, вы часто ужинали в дорогих ресторанах?
- Экх!…мм…
- Ну, я-то прекрасно помню, когда и как это было! Эти три вечера за два года ухаживанья были просто не забываемы!..
- Ах, дорогая…
- Твой будущий отец, Митчелл, при своей потрясающей скупости всегда умел пустить пыль в большие глаза молоденьким фантазеркам!... А ты помалкивай - и ешь, давай: Лотерея Моя окончательная!...
- Ну, нет слов, золотая ты наша, как всё вкусно!…
Нежно чмокнув мужа в подбородок, Трэйси разлила по широким фужерам вкусное и тоже-широкое вино. Играя в свечах гранатовыми глубокими оттенками, напиток просился с заиндевело стеклянного края прямо в губы.
- Предлагаю выпить за нашу семью, которая для самой меня желанный островок и весь смысл жизни!…
- За тебя, любимая…
- За тебя, мам!…
Звонко щёлкнув в воздухе каблучками-донышками, фужеры разошлись каждый в свою серебряную сторону. Азартно работая ножом и вилкой, Митчелл не переставал ощущать умопомрачительный невероятно вкусный «коридор из дымящейся индейки» в центре головы…
- Мам! Индейка – высшая! А плов из мидий: вообще, полный отпад! - Старинный арабский рецепт… Случайно в книжке раскопала.
- Трэйси…ты наш домашний гений! Я сейчас готов наперегонки с Президентом облизывать под столом подряд все тарелки!
- С горячительным закончили, Сэм! А то и впрямь все ножки у стола обнимешь и оближешь!…
...Отчитывают друг дружку, ИГРАЮТСЯ, КАК МАЛЬЧИШКА И ДЕВЧОНКА…. А ведь в сущности, они же ещё очень и очень маленькие. Мои родители… СТОП-стоп. А где ЭТО У НАС ПРЕЗИДЕНТ?!… Где эта вездесущая кошара, которая ни разу за всё своё галактическое существование ни одного застолья не пропустила…
- Мам, пап. Отдыхайте, я сейчас!
-----
…Странно. Он загодя уже должен быть в центре кухни. Пищать и лезть под тапочки! Вот его хобби… И настырно клянчить всё подряд до бесконечности! Так. В душевой его нет. В коридоре тоже. Невероятно, чем это мы так заняты, что напрочь игнорируем семейное мероприятие?… Ну-ка, ну-ка... Кабинет отца закрыт, значит в розовую большую спальную он просочиться не мог. Остается моя бывшая «детская», либо мансарда…… Толкнув дверь в спальную, Митчелл сразу заметил котёнка. Разметав разноцветную кучку плюшевых игрушек, маленькое животное бесполезно и молча билось в углу, изо всех кошачьих сил пытаясь стянуть с шеи и загривка тёмный упругий ошейник. Найдя каждая свой кусок артерии, пиявки не обращали ни малейшего внимания на встряхивания, броски и прочие конвульсии своей небольшой жертвы…
…Громко выругавшись, Митчелл сгрёб котёнка в ладони - и тут же отпустил, обнаружив, что делает ему больно, и что так просто хируды не сойдут. ...Вернее, это можно сделать... можно их оторвать… но лишь с куском шеи… тоненькой аппетитной во всех отношениях шейки!… Отпрянув назад, Митчелл мучительно задумался. ПРОКЛЯТЬЕ... Сколько ещё на свете всякой погани! И не живётся спокойно… Но ведь есть же какой-то выход!.. Ага. Выход есть. Нужно просто привести себя в порядок: взять и как следует подмести в голове... Присев на корточки, Митчелл выпрямил спину и пристально посмотрел на одну из сосущих тварей... Устав в борьбе с собственным горлом, котёнок лежал на боку, аритмично и мелко подрагивая лапами. Hirudo medicinalis занимались каждая своим привычным делом. Как же прочно и уверенно вы потребляете чужую кровь! Думаете, нет на вас управы? Ошибаетесь, суки мелкие... Приструнить всех вас не сложно. Придёт час - тормознут и раздавят!…
Через меня это сделают. И пусть вам и таким, как вы, будет так же больно, как всем. Вы не хуже других. Но вы и не лучше. И на всё есть свои пра…вила…
С В О И п р а…!! вила…
Osiris... OSIRIS... Osiris... O... SIRIS… Беспокойно заёрзав дутой серединой, одна из пиявок на секунду приподняла на концах свой зев и, сворачиваясь в жухлое кольцо, отпала на сторону. Через мгновенье за ней последовала и вторая… Сдавшись, хируды продолжали жить в прежнем порыве, спело раздувая безразмерные боковинки, пытаясь просасывать ножки стула и края плюшевых жирафов и слоников… Взяв кота на руки, Митчелл прижался губами к его голове, чувствуя, как эта немая косточка постепенно избавляется от тяжёлой дрожи, приходит в себя. Коротко зевнув, Президент потянулся мордочкой к подмышке хозяина и тут же «наждачкой» языка начал её вылизывать. Спас-Спаситель. Наждачный избавитель! Высадив четыре лапы за порог, Мичи плотно прикрыл п е р е д любопытным носиком дверь спальни.
ДАЖЕ НЕ КРУТЯ ВИСКАМИ Я ЗНАЮ, что вы
обе «трудитесь» на том же месте. В тех же позициях. Выходит, зря я вас, падлюг, пожалел… Когда-то я думал, что вероломство начинается с хитрости. Теперь я вижу, как можно быть изощрённым и тупым одновременно. Мгновенно собравшись в жёсткую злую горошину, Митчелл полоснул взглядом по двум маслянисто-изогнутым запятым. Слепо отыграв обоими концами своего червячного тулова, пиявки чётко лопнули каждая своей вызревшей лужицей крови.
---
Ма! ………МА-АМ!…
МАМ!… ДА, У ВАС ТУТ праздник в самом разгаре!… Кот, как по заказу проблевался в моей спальной… Дай мне, пожалуйста, пару салфеток… нет… вон ту, большую… и пакет для мусорного бачка… Кстати, вы с отцом чудесно смотритесь: на фоне свечей!…
-----------
Osiris... OSIRIS... Покрыв одноразовыми квадратиками медленное месиво, Мичи резко наступил на салфетку каблуком… Ага: вам всем тоже показалось?! Чёрт: и у меня было чувство: предсмертно икая и копошась: тяжело продавленная середина: несколько секунд: упруго и оглушительно-беззвучно: что-то искала под подошвой ботинка:::::::::::::::
Хотя нет: всё тихо.
Интересно:
Интересно:
Интересно:
…это как же себя чувствовал какой-нибудь рядовой инквизитор, убирая головёшки после костра с очередным Джордано или Жанной… Оставить-не-оставить уголёк на сувенир?… Как мне кажется: я не очень-то сантиментален… Пап, МА!… Я пройдусь немного… А заодно и мусор вынесу…
--
----
--------
Скоростное шоссе Seattle-Tacoma.
32 МИЛЯ. Вторник, 22.19 вечера.
Заметив высокие, как две Полярных звезды, габаритные маячки грузовой фуры, Митчелл замигал с обочины автостопным фонариком.
Дождь, столько времени висевший над городком, бесцельно и вяло бродивший по небу, неожиданно ушёл в сторону, хлопнув высоко вверху в ржавых металлических переходах ржавой металлической дверью. Темнея, края воздуха быстро перетекали из серого в каштановое…
«MAN-TGA-18410» притормозил с шумной добродушной одышкой.
Дверца по-бульдожьи широкой кабины приветливо распахнулась.
- Не поздновато добираешься?... Влезай.
- Мне до развилки… возле 8-й мили.
- Ныряй рядом… Пивка пригубишь? Остин… Меня зовут Остин…
- Спасибо, Остин. Я только что из-за стола…
- Прикинь... раз в году шкондыляю машинкой... аккурат мимо нашпигованного самолетами - Boeing Field-King County!.. 160 скучных миль до Ванкувера и дальше... Сиэтл ваш проезжаю, Олимпию...
- Я из Такомы...
- Да без разницы: заехать все равно не получается!
- Многое теряете.
- Девчонки у вас... как хрустящие пончики, небось, все на подбор!…
- На он самый. И в гимназии, где я учусь, самый крупный медицинский аквариум. С пиявками Hirudo medicinalis.
- Фу-ты, гадость!… Я уж лучше по пиву западать буду!
Мокро проблёскивая рыжими краями, дорога бежала рядом с фарами, скупо показывая очередную незначимо-короткую часть себя. Скоро у Митчелла заныло и зачесалось в глазах от коротких обрубков то светлого, то тёмного асфальта, шастающих туда-сюда через переносье…
Занятый собственными не лучшими ощущениями, он среагировал довольно поздно…
Тонкий силуэт разделился с обочиной и шагнул прямо под колеса. Славянка… Osiris… Я так и не узнаю, кто она. Два коротких одиннадцатилетних шажка. Один ему. Один водителю. По одному: для него и водителя. Каждому из них по. ИЗ НИХ ПО. Каждому из них по шагу. Персональные подарки в виде одного шага каждому сидящему в кабине… И в кабинете.
ЕМУ, ему И ЕЩЁ РАЗ ЕМУ. А потом УЖЕ ВОДИЛЕ. И вредиле-мудиле!! Два шага. ИЗ-НИХ НИХ-ПОИЗ ИЗ ИЗ-НИХ-ПО ИЗ-НИХ Оsiris ПО… ИЗ-НИХ... Osiris!
Опрокидываясь на свистящий гарью серый боковой воздух, кузов «двадцатитонника», ни по чем не соглашаясь с мокрым юзом, лихорадочно искал опору, бешено торгуясь брезентовыми углами то с ветром, то с плоской изморосью. Восемь пар колёс крутились в своих направлениях, дымно матерясь и визжа, отыгрывая у скорости всё, что только можно.
Не справляясь с заносом, фура валилась на бок, пропахивая асфальт... брызгая в стороны тяжёлыми искрами.
Секунда и, заходясь криком, середина шоссе швырнула карданный вал и беспомощные ряды покрышек отвесно вверх.
Туда же… да-да, точно… туда же отвесно вверх и вбок потекла и его собственная кровь вопреки всем законам тяготения. В одно мгновенье ноздри сумели уловить резкий извилистый запах бензина…......
- ЭЙ!… Эй паренёк! У тебя из носа капает!… Уснул что ли?!
Аккуратно встав к обочине и заглушив двигатель, водила, чертыхаясь, полез за аптечкой, не переставая ладонью тормошить Митчелла. Очнись, эй!…
- Ты чего, малец?.. Вот те на... Укачало салагу!
Поднимаясь по скользким ступеням из комы, Митчелл с невообразимым облегчением огляделся.
Многотонная фура, как лошадь у вкопанной коновязи, спокойно стояла на обочине, взнузданная через магическое стальное кольцо невидимой, но крепкой упряжью. В кабине горел свет и на него недоверчиво и устало смотрели коричнево-серые глаза Остина.
- Простите, это я так. Это… У МЕНЯ БЫВАЕТ… иногда…
- Да у меня тоже носопень слабая! После одной драки… Ты, парень, как? В порядке?!...
Вяло кивнув противоположному концу фразы, Митчелл спрыгнул на мокрый асфальт. Поверхность шоссе равнодушно подставила к подошвам ботинок эбонитово-лунную корочку лужи.
Зажимая над губами огрызок бинта, он рассеянно проводил глазами отъехавший грузовик. Медленно и привычно падая тёмными и светлыми кусками откуда-то сверху, дорога вытягивалась на очередной поворот…
Странный мальчуган. Похоже, обкурился. А может, дома, как говорится, не все собрались… Хороший паренек. Мне бы его молодые заботы.
Усмехнувшись собственным мыслям, Остин вспомнил, как резко затормозил у обочины, решив, что попутчику сплохело.
- Надо бы проверить контейнеры…
Длинно до отказа щелкнув ручником, он перетёк из кабины на мостовую и несколько мгновений с медленным, как яблочный джем, наслаждением крутил головой и плечами, срыгивая с себя надоевшую за столько миль трассу.
Крупное чёрное небо, очистившись от туч, лоснилось звездами, переливаясь шкурой здорового сытого животного…
Распахнув створы рефрижератора, Остин внимательно ощупал взглядом ряды пластмассовых стеллажей с зародышами. Засортированные и запакованные в свои рядные кармашки и отделеньица, тысячи и тысячи крошечных хируд мирно спали, пребывая в сладкой прострации на всех маршрутах с севера США - на юг: Нью-Йорк, Чикаго... Даллас... Хьюстон...
Да уж... везу по 20 тон всякой нечести раз неделю.... и ведь привык! А что: честный заработок. Да и кому-то эта... как ее... эта гирудотерапия ведь помогает! Ни в жизнь не поверю, но один очкарик мне с серьезной пеной за ушами еще год назад доказывал: спустя три часа после того, как эта тварюга залезет на тебя и насосется... ну, там, где ей надобно... у человека возрастает собственное биополе! Вот те на. Только хрен им, а не мое биополе! И уж, конечно же, не мой загривок...
Осмотрев крепления ближайшей стойки, водила привычным пенальти заслал пару слетевших единиц в самый дальний угол…
Обиженно хрюкая органическим раствором, мутно-прозрачные конверты были явно недовольны.
- Переживёте. Я из-за вас по три месяца семью не вижу. И ничего.
Гладко хлопнув дверцей кабины, «MAN» и его “410 лошадиных сил” не спеша взяли с обочины... Ровно через 15 секунд сверкающий габаритами табун скрылся из вида...
---
Отвесные стержни сосен, лишённые в длинной сочной темноте пушистых верхушек, встретили Митчелла удивленным шёпотом… osiris osi...ris... ris...
Вот здесь мы сшибли ствол… ris... Воздух в этом месте всё ёщё скомканный какой-то. Отец где-то тут «балонник» потерял…
Тропинка вела себя довольно продажно: несколько раз нахально терялась в темноте и выходила замуж за все встречные кусты… Наткнувшись с размаха на крупный холмик, подросток не удержал равновесия и брякнулся возле муравейника прямо на четвереньки. Мелкая щекотка моментально окутала ладони. Передёрнувшись от отвращения, Митчелл вскочил на ноги и отряхнулся: даже сейчас эта одушевленная кочка жила по темноте своей жизнью. Качнув крест на крест фонариком, он сразу обнаружил в муравьином гнезде
испуганные выломы. В центре ямы под луч несколько раз попались какие-то белые косточки, фигурки, будто сделанные из пластилина и бумаги... ЧЕГО УДИ... чего...
Чего удивляешься? Бабка тут колдовать приходила. Пока жива была. Бросит, бывало, фигурку на холмик: мураши дело своё делают, а она поклоны бьёт, молится, значит. Смотреть тошно. Не для этого-то дерьма святая молитва людьми выдумывалась!…
Ну я ей всё это дело похерил! Даром, что она потом дурочку присЫлала. Думала, гадина, убогой поблажка будет. Ан нет! НЕ ТУТ-ТО БЫЛО…
Внуча моя, дурища, туточки всё разворотила. Пока жива была. Внучка – сучка… Тоже та еще идиотка! Ей говоришь: она знай своё крутит! Только бензопилой да волосатым местом всех в рай не загонишь!
…Мелкая щекотка моментально окутала ладони. Передёрнувшись от отвращения, Митчелл вскочил на ноги и отряхнулся: даже сейчас эта… одушевленная кочка жила по темноте своей жизнью... СТОП. Опять “дежа вю”! Я же уже об этом думал. Вслух думал – именно этими словами!
Стоп. А Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВСТАЛ С МУРАВЕЙНИКА?!....
Через два десятка слепых шажков фонарик беспомощно упёрся в дощатую глыбу молельни, верою и правдою служившей Хаггерту последним пристанищем. Мичи сразу ощутил вопиющую глупость своего поступка. Придти. Припереться. Ради чего, спрашивается? Чтобы выказать себя эдаким Вершителем?!
НОС ВЫТРИ.
…Высморкавшись и раскатав кровь вдоль подбородка, он попробовал сосредоточиться. Это ведь очень просто. Нужно на секунду стать в десятки раз чётче и меньше себя. Жёстче самого себя. Забраться в неудобную пыльную середину головы, поджать, если не умещаются ноги… если совсем не уме… уходи, идиот, с муравейника!.. Коленки ведь там оставишь, критин! Очнись и отойди всторону. Кровь весь воротник склеила. Футболке - хана! Но всё получится. Начни - и всё у тебя получится.
У НАС С ТОБОЙ - ПОЛУЧИТСЯ. ЖИЛЬСЯ, ПРОБУЙ, ДАВАЙ!
Это ничего, что ты давишь взглядом на своё родовое Гнездо.
Мы оба здесь родились. И никто из нас этой плотной деревянной жиже не рад… Столько лет быть окруженными её жадными не пропускающими свет краями! Да не зыркай, галчонок эдакий, по сторонам! И мозгой не тряси: слез ты с того стёбаного муравейника! Не сразу, но слез! А бормотанье моё от этого во лбу у тебя тише не стало. Приятно, да?!
АХ, НЕ НРАВИТСЯ?!..
А МНЕ С. Большой буквы. РАТЬ. НА ТО, ЧТО ВАМ, СУДАРЬ, НЕ НРАВИТСЯ!
Просто у меня в своё время не получилось. Сойти с этой страшной зудящей кочки. И ни у кого не получилось. У вас троих не вышло. Лес принял тебя - а вот Сэма и Клару - нет…
Чёрт, как же трудно изъясняться с вами живыми!...
Бабка, та еще тварь: не успеешь оглянуться, а мураши тобой уже сытно позавтракали!
Кстати, и у этого ряженого копа, который за вами вслед припёрся сюда в своих лживых погонах: у него тоже ни шиша не вышло… Душонка нафаршированная библейскими указателями! Штаны с золотыми лампасами! Кое-как разглядел (наконец-то!) по прямому курсу хируду… и тут же наложил к себе в ширинку и в голову от страха! Орал, тыкал по углам своим дешевеньким крестиком! Дундук в-маму-набожный! Моим малышкам эта проповедь ох-как не к душе пришлась! Вот пусть и лежит себе в зале обсосанной головёшкой… И ты ему уже не поможешь.
Да и не дам я тебе это знание: что за бревенчатой кладкой в одном локте от тебя подыхает какой-то Далтон. Просто Далтон. И не падре. И не полицейский. А просто Далтон. А просто подыхает…
Так что, мой мальчик, давай-ка покажи, на что ты способен. Я в своё время не подкачал... Мама твоя до сих пор вас всех вкусной стряпней буцкает! И, надеюсь, редко вспоминает замшелого дурака Руно… Так что, вылезай на свет светло-Божий из её перекошенного болью живота… И покажи мне, на что ты способен! Отработай, говнюк, наконец, те полторы банки, что я запихал в тебя!!...
…Высморкавшись и раскатав кровь вдоль подбородка, Мичи снова попробовал сосредоточиться. Это ведь очень просто. Нужно на секунду стать в десятки ра-АА.....
Эй, придурок лагерный! Тебя каждый раз поднимать с муравейника?!..
Перестань талдычить одно и то же, перестань закрывать лицо ручонками и раскачиваться в своей кроватке ночами! И главное: перестань заговариваться…
osiris... osiris... заткниris…….
ЗАТКНИСЬ. И работай.
Вторично высморкавшись кровью, Мичи не мигая уставился на Дом. Прямо в жухлую середину самого старика Хаггерта. Слёзы и кровь… Почему-то у этих двух жидкостей одинаковые зигзаги по лицу. Но послушайте! Лицо - это же не хай вей! И по нему нельзя гнать более 90 миль в час! Иначе кожу колесами порвёте тому… Тому, кто вам это лицо сдал в аренду...
Кто-то с-дал. Кто-то с-дамой, а я не с-дамся.Боже, какая чушь в голове мелется!
Уступая напору глаз, иссиня-чёрный пучок суховея с торца стены моргнул - и тут же ярко вспыхнул, протянув за собой пламенем ближайшую доску.
Солёным скопом выкатываясь из центра головы, жёсткие кровяные шары каждый раз габаритно проходили то место, где раньше по плану были ноздри…
“......в е р о ю Авель принес Богу жертву лучшую, чем брат его Каин; ею получил свидетельство, что он праведен…
Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое….......”
Соскучившись за столько лет по искрам и копоти, одна из балок на веранде подпрыгнула, как на качелях - и с размаха ударила рыжим широким концом о ступени. Переставая слушать шум и хруст в голове, Митчелл выдохнул и резко вдоль ночного неба мотнул подбородком. Дом сдался. Бревенчатые просветы некогда глухой сосновой кладки заметно расширились, освобождая место дыму и огню…
Но виски также не выдержали и раскололись, медленно сходя на кипящий муравейник - прямо в самый центр его густой шевелящейся лжи. Вот дерьмо! ТАК МЕНЯ НИКТО ОТСЮДА - И НЕ ПОДНЯЛ! Это ж надо: ещё час назад в начале этого поганого пролеска юноша потерял фонарик, а вместе с ним и сознание… И всем наплевать! Во люди!... Ну да ладно. Кто-то сейчас через всю эту бутафорскую съёмочную площадку сплюнет на злачное место и скажет... Тут был человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет...
Стопаньки. Я цитирую Библию. Значит я уже умер. А дело и впрямь сделано: вон как дедова берлога классно полыхает! Течёт и кашляет огнем: смотреть занятно... И это сотворил Мичи Доннован: без спичек, без всех высокопоставленных подписей под разрешительными бумагами… Сидя голым задом не на кресле, а на муравейнике… Занятная фантастика! Тем более, что я умер.
Свадебным китайским кульком проплывая вдоль самых верхних сосновых метёлок, почти задевая своим порогом мокрые молодые края Большой Медведицы, старая Хаггертова часовня при этом всё равно стояла на земле. И не просто так стояла, а хрипло визжала и брела по колено в пожаре, постепенно всё больше и больше сваливаясь в пустоту…
Становясь далёкой пылающей дощатой клешнёй, грозящей не знамо кому…
Становясь просто отблеском на мастеровом медовом плече Руно Хаггерта… просто песчинкой в слезящихся глазах Коштунии Петерс… самой наилегчайшей походкой девочки Сесси… Что? Завидно!!
А мы сейчас едем на нашем «Крайслере» по Питешти!... А вы все дома сидите по углам, таракашки смурные! А мне бабуля купила вкусную шоколадку! И не важно, что мы в начале всех этих страниц разбиваемся: я всё равно поездке рада! Хоть какие-то новости будут!...
МНЕЗА…ТО. Бабушка К. УП. Ила.
Шоколадку.
«ВОЗЬМИ ПОСТЕЛЬ ТВОЮ И ХОДИ»
«Тут был человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет.
Иисус, увидев его лежащего и узнав, что он лежит уже долгое время, говорит ему: хочешь быть здоров?
Больной отвечал Ему: так, Господи; но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня…
…Иисус говорит ему: встань, возьми постель твою и ходи. И он тотчас выздоровел, взял постель свою и пошёл. Было же это в день субботний. Посему Иудеи говорили исцеленному: сегодня суббота; не должно тебе брать постели. Он отвечал им: кто меня исцелил, Тот сказал мне: возьми… osiris… постель... мать твою... и ходи!!
Его спросили: кто тот человек, который сказал тебе: «возьми постель твою и ходи»?
Исцеленный же не знал, кто Он; ибо Иисус скрылся в народе, бывшем на том месте. Потом Иисус встретил его в храме и сказал ему: вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже».
Apus apus.
Семейство: стрижи. Кажется, Apudidae или Apodidae. Полфута в размере… Господи, как ЖЕ ТЫ ОРЁШЬ! Резкий визгливый голос…
Митчелл открыл глаза.... глаза... гл...
Дневные ярко-белые иголки сосен сухо плывут и растворяются в ярчайшем белом воздухе… Никогда не видел столько белого... Белое брюхо стрижа светло-белой медленной пулей мелькнуло где-то там, далеко вверху, в молоке… Всё ясно. Я ослеп.
Хотя нет. Слава Богу, нет!
Сыграв в потоке серповидными крыльями, стриж своим широким зевом перехватил, сломал и тут же слопал на лету случайную цикаду вместе с её неудачным прыжком. Вслед за этим снова послышался милый сердцу крик... ДА ЧТО ЖЕ ТЫ, СОБАКА ОРЁШЬ И ЖУЁШЬ ОДНОВРЕМЕННО!
Эй, парень, опомнись!...
Эти птахи немы, как рыбы!
Кто же тогда у меня под сердцем надсадно воет?! ТЫ И ВОЕШЬ.
Морщась от боли в спине, Митчелл кое-как протянул затёкшие лопатки.
Вот тебе и мать сыра земля! Как после кучи кирпичей…
Оглядевшись, он удивленно обнаружил, что не помнит, как и каким образом после пожара отошел к краю поляны, заночевав на этой ромашковой проплешине.
Новый день обещался предельно ярким, угаданным. Выйдя по тропинке к шоссе, Мичи не спеша зашагал в город.
Ничего не забыл, мой хороший?!
Да ты не делай из ушей локаторы…
Я внутри у тебя: зужу.
А вот как я это делаю: не твоё СВИНЯЧЬЕ дело.
Мне кажется, не стоит вот так напрочь зыбывать о старом пердуне и бармалее Руно. Ещё и ещё раз поясняю, касатик: башкой не тряси… Нос уж больно у тебя хлипкий…
Помнишь: дедуня Хаггерт дал тебе шанс? Два шанса. Две Точки сборки. Если ты, бирюк, к о н е ч н о, думаешь кому-либо помочь. Криске-киске твоей, например. Или двум пацанам, которых моя Сесси, мой сучонок-внучонок, заколбасила и на фарш послала…
Медленно отворяя и затворяя внутри себя скрипучий старческий шепоток, Митчелл попытался проснуться по-другому.
Начали!...
Затылок-костЁР-сПинА-сыра-земля-
сТрижи-стрекОЗЫ…
пропускаем. В принципе: до этого всё было верно. Так. Вот где ошибка! Тропинка!... Он слишком рано и суетливо выскочил на само шоссе!
...Новый день обещался чистым, светлым, угаданным. Выйдя к началу тропинки…
НЕТ. ТОРОПИШЬСЯ…
у…гаданным… Встав на тропинку, Мичи подложил плечи под самую широкую в мире тишину………хвойную……………
под…………под хвойную…………………тишину...
Покачивая в небе сусальным золотом, тонким и старым, сосны отошли немного назад. Дьявол!.. нос опять кровит!.. Все отошли. Кроме одной. Присмотревшись к ней через ровные кирпичики выдохов-вдохов, Митчелл с удивлением обнаружил вдоль бархатной забронзовелой середины ствола аккуратно пришпиленные клочки бумаги. Точно: это было сделано старой жвачкой!
Читаю написанное:
Воскресенье – налево.
Понедельник – прямо.
Среда – на месте и направо…
…И как же, ахалай-махалай, прикажете это понимать?! Надо подумать. Подумать надо. Мать надо поду. До поду мать на. Умать надо…по… Погоди-ка… погоди!… Делая взгляд предельно медленным и пассивным, Митчелл ещё раз обвел глазами лес и начало тропинки.
Так.
Н. А.Ч. А. Л. О. ТРОПИНКИ…
Очевидно и просто: где же раньше были мои мозги! Выглядывая из пролеска, тропинка вместо одного уходила сразу по трём шоссе. ТРЁМ, нашу маму, шоссе!... Проследив, на сколько хватало чёткости, по каждому направлению, Мичи отметил детали.
Три дороги вместо одной. Чушь, собачья!..В этот раз кровь особенно сильно текла почему-то из правой... Да не из правой дороги, а из правой ноздри. Так. Асфальт по цвету не совпадает. Воздух не такой. Вернее, погода. Время разное. По сборке. По качеству этой самой, в зад её поимей, сборки! Берём направо: и я точнёхонько выхожу в сегодняшнюю Среду. В понятное Сейчас. Время даже можно заказать: 8.05!
Ставим. Получается: Юго-западное шоссе, Сиетл-Такома. 12 миля. Среда, 8.05.Стрекозы, солнышко. И всё позади.......
Вон он, я-Сейчас, в эту секунду. Тот, что в Среду. Это - направо, уяснили? Наконец-то.
Так. Прямо: у всех понедельник.
Прямо у нас сплошной головняк - блевища, кровища… Но там жива Кристина.
И голову запросто могут оторвать: только сойди с тропинки! Но там Кристи жива. Я даже помню саму вывеску на том сраном и отвесном Времени:
ГИМНАЗИЯ ХАГГЕРТА…
Тьфу ты!…
ГИМНАЗИЯ ВЕЙМЕРА, тьфу, блин!!... “National Cuisine” School.
ПОНЕДЕЛЬНИК, 12.ОО ДНЯ.
…НУ, НЕ БЕРЕДИ ЗМЕЮ В СУМКЕ: ПРОЖИЛИ и прожили. Так вышло.
-----
Но мы-то с вами знаем: не пройдет и пяти минут, как один придурок возьмет и ломанётся на это «Прямо» и по этому «Вышло»… Получится - не получится: это уже его не касается. Ему нужно спасать человечество. Всё «Вечество» и сразу! Оно бы и ладно…
Но это еще не всё. Есть ещё и Налево.
А НАЛЕВО – ВОСКРЕСЕНЬЕ...
При одной мысли, что он МОЖЕТ, мог бы свернуть налево, Митчелла сразу пробил холодный пот. Присев на корточки, он разогнул локти и дал тяжёлым запястьям стечь с колен прямо и немного влево. Не пойти, а только подумать, чтобы пойти: и уже до безумия плохо… Нет. Никогда.
НО ТАМ 22.19. ВОСКРЕСЕНЬЕ ЖИВО И РЕБЯТА ЕЩЁ ЖИВЫ...
ДИК И САЙМОН.
Никогда. Потому что никогда.
…..отТТТолкнувшись носком ботинка от травяной выемки,
ТЕБЯ куда тянет? КРЕТИН БезМОЗГЛЫЙ!
Митчелл вышел на обводную дорогу:
БУХАРЕСТ-Питешти-СИЭТЛ-Такома-ФАКА МАЗА..... 12.00 дня. Понедельник. И Кристи еще жива.
+
- Эй, Митч!… Эй, Нос! Чужие тачки сторожить устроился?!
Так, ладно. Это мы проходили… СЛЕДИ ЗА КРОВОТЕЧЕНИЕМ. И всего делов-то.
- Алё, Митч! Нам тут мамы по мешку платочков навыдавали. А мы все, как назло, без насморка. Вот думаем: в цирк их сдать фокуснику или тебе подарить?!
ДА ХОТЬ В ЗООПАРК ЗАВЕЩАЙТЕ -
ТОЛЬКО СЛИНЯЙТЕ ОТСЮДА ПОБЫСТРЕЕ!
Кристи выпорхнула из дверей через пять минут. Стряхнув с себя пару подружек, упругим многообещающим дождиком подошла к машине.
- Ну что, Казанова, едем?!
НЕ СУЕТИСЬ, брат. ЗаПРОКИНЬ ГОРЛО, ЧТОБЫ случайно НЕ КАШЛЯНУТЬ НА живую-НЕЁ кровью и медленно СКАЖИ: ПОШЛА ВОН.
- Если бы знал, где у тебя зарыт насос, успел накачать тебе уже с десяток покрышек……..
…ТЫ-Ё!!.. КОЗЕЛ ЁКНУТЫЙ!!
…ТЫ ЧТО ЭТО ГОВОРИШЬ, ГАД?! МЫ КАК С ТОБОЙ ДОГОВАРИВАЛИСЬ?!
Трахаться вы не едете. Ты играешь в отказ и получаешь по зубам. Толпа гогочет. Зато Кристи цела и невредима. Нас это устраивает.
НАС ВСЕХ ЭТО УСТРАИВАЕТ!!
- Кристи, я… Я…
- Да забудь ты об этих колёсах! Ну пошутила я. Не удачно. Садись, прокатимся!
СТОЙ, БОЛВАН, ТАМ ГДЕ СТОИШЬ. СРЕДА СЕГОДНЯ, ПОНИМАЕШЬ? Я говорю, понимаешь, НЕТ?!! А НЕ ИХ прОстиПОмный ПОНЕДЕльник!
…………
…Оттолкнувшись носком ботинка от стрекозино-травяной выемки, Митчелл вывалился прямо на шоссе.
Рыкнув тормозами, ярко-жёлтый «Mercedes SL Cabrio» чудом выкрутил руль, сломав о плечо явного самоубийцы зеркальце бокового обзора…
Валяясь в начале тропинки, Мичи с тихим интересом наблюдал за реакцией молодой пары. Девица в кожаных “кабриолетных” трусиках с р а з у же кувыркнулась на свою косметичку: посмотреть сильно ли оцарапала себе личико на тормозном пути. А вот паренёк молодец! Не растерялся, подбежал к нему на обочину с аптечкой «первой помощи», сунул под нос нашатырь и… смотрите дальше!… Даже вправил плечо. Просто молодчина!
………………
- Митчелл! Мичи… я жду, поехали прокатимся. Мы же договаривались перед уроками! Я обижусь!… Да, САДИСЬ ЖЕ давай: на нас все здесь пялятся!…
И НЕ ТОЛЬКО, КИСА, «ЗДЕСЬ»!…
- Я никуда не поеду, Кристина.
Хочешь, дуйся. Просто не поеду и всё. И… И…
И пошла вон!!
…родной мой человечек…
++
Шум веток и резкие визгливые писки. Знаю, знаю…. как его... семейство: стрижи.
Вспомнил: Apodidae.
Боже: как же вы все тут орёте!… Митчелл открыл глаза.
Примятые стебли аронника, ромашек и незабудок тупо сочились болью. Плечо свербело и раздваивалось. Чёрт! какой был удар… Даже думать об этом и то дрожь берёт… Чёрные бархатистые стрижи, удивительно похожие по наклону на некоторые буквы почерка Кристины, изломанно суетились в крупном небе…
Проносясь над поляной, они верещали и вспарывали со всех длинных концов синий воздух. Митчелл приподнялся на локте и поморщился от такой близкой боли и от таких далёких криков. Зимуете в своей Африке или Полинезии: ну и торчали бы там!
Изумрудно пушистая гусеница, невесть откуда мягко брякнувшись к нему на колено, полностью разделяла это мнение. Мичи провел подушечками пальцев по разноцветной шерстке будущей бабочки.
- Да… тётушки Клары на тебя вот нет! Она бы выписала рецепт: ЧТО ТЫ ЕСТЬ ТАКОЕ… Сдвинула бы на нос свои вечные, как египетские пирамиды, очки и важно так объявила: ХОХЛАТКА БЫЧЬЕГОЛОВАЯ!
Или вот еще: БРАЖНИК МОЛОЧАЙНЫЙ!
Hyles euphorbiae L! Тоска смертная и гадость неописуемая!… Но зато, по-научному…
Аккуратным щелчком откомандировав гусеницу с брючины на траву, Митчелл попробовал приподняться.
Так. Теперь бы не худо бы с самим собой и поговорить.
И СРАзз-ЗУ договориться:
Даже думать об Этом ты не собираешься. Ну, нет такого дня. Идёт понедельник: а перед ним - шла суббота. И НИКАКОГО ВОСКРЕСЕНЬЯ…
Да не глупи, идиот. Тебя уже один раз аккуратно предупредили, придурок! Куда же это ты ластами направился?! Костей не соберёшь!… понимаешь, нет?! Ногу зачем выставил: упираться будешь?!! Пораскинь своими куриными мозгами: всех не спасёшь, а себя угробишь! Тебя кто там ждет в этом прости-помном воскресенье?! Правильно: никто. И ещё раз по столько...
Слушай, заткнись, пожалуйста, а?… И без тебя тут тошно… Дед сам мне сказал: ДВА РАЗА.
Но он не сказал, грошовая ты голова, ЧТО ОБА РАЗОЧКА ДОЛЖНО ПОДФАРТИТЬ!!
Всё равно заткнись. Сука.
Даже не представляешь, какого я пола: а ещё обзываешься!… Сука ты. И скулишь, как она самая…
Дожили! Инстинкт самосохранения уже в матюги пускаем! Что, герой, инстинкт именно так и называется?!..
Именно так и называется: почаще листай научную литературу… Молчишь, гнида? Ну и ладушки. Скучать не буду. И без тебя, зануда, в том Воскресенье тошняк полный…
ОО-отТТолкнувшись носком ботинка от травяной выемки, Мичи взял от прежнего следа чуть левее…
..........
…Шоссе со всего размаха прыгнуло под ноги. Но тут уж ничего не поделаешь: таковы правила… у них там… На левом завороте тропинки...
ВЗМАХ КРЫЛЬЕВ – и левая сторона (она же ближе к сердцу!) отвесно сходит вниз к тяжёлому пыльному предоснованию потока. Дрожание и колыхание воздуха искажённо-плотное. Как в увеличительное стекло… Но это не мои крылья. А кто сказал тебе, что здесь есть что-то твоё?… Corvus frugilegus. Полтора фута в длину. Чёрное - с синим металлическим блеском. Я слышу, но не понимаю. Издай хриплое «крааа» - и всё расставится по местам. Так я что, ворона?
- Биология, дорогой мой, это не «шурум-бурум»!... Ты снова спишь или играешь в карты на моих уроках!!
- Но миссис Метью, сейчас вы не справедливы: я помню… что я такое... Вспомнил: сorvus frugilegus - ГРАЧ!
- Да-да, мой мальчик. Отряд воробьино- образные, семейство вороновые.
- А вы случайно не знаете, что на самом деле произошло?…
- Конечно, Митчелл. Марку машины не могу назвать. Но - всё чётко видела и вижу.
- Что видели?!…
- Как тебя сбил на шоссе грузовик. Ровно час назад ты вылетел из-за кустов, как ошпаренный... Шофер, не виноват. Впрочем, полиция разберётся: вон их сколько понаехало!
- Подождите, миссис Клара! Так я не прошел - Влево?! Не дошел до Воскресенья?!
- Нет и нет, золотой мой. Я пыталась подсказать тебе: но ты так спокойно и смачно назвал меня «сукой»!
- Я?!!… это… я не вам это!…
- …Кстати, грач обычен на полях и полезащитных полосах. Питание у него очень разнообразно: насекомые, моллюски, черви, мелкие м л е к о питающие, плоды.Падаль…
НО Я НЕ БУДУ ЕСТЬ ПАДАЛЬ…
- Я ведь не буду её есть: так?! Миссис Метью?!… Вы же меня знаете! Вы что: поставите мне плохую оценку?!...
- Единственный неуспевающий в классе это ты. Все остальные делают то, что нужно. И без всякой глупой брезгливости!
- А можно: я вообще не буду отвечать этот урок? Ну, ведь так можно!!!…
- В принципе, можно. Не отломишь клювом от придорожного трупа - не получишь «зачёт». Только и всего.
- Да шут с ним… с этим зачётом!… То есть…извините. А как мне выбраться из этого положения?
- Митчелл: реши, наконец, ты куда хочешь выбраться?!
- В смысле, как это «куда»?!…
- Ну, вот мы с тобой сейчас мило общаемся между Воскресеньем и Средой.
Мы не только между днями. Мы с тобой сейчас и между секундами тоже... Дошло???
Итак. Тебя сбил грузовик. День недели - воскресенье.
- Как это сбил?! Я же не труп!!
- Это ты уже после - в Среду - не труп. Не мешай. Ты лежишь на шоссе и одновременно стоишь в начале тропинки. Видишь?
- А зачем это так?…
- Вопрос не ко мне. Я всего лишь читаю вам лекции по ужасно противной биологии… Теперь - я. Я занята у себя в оранжерее… нет! Вспомнила: я пошла на веранду настричь базилика к салату и будто куда-то провалилась.
И вот я здесь, рядом с тобой на окраине леса.
- Если честно, миссис Метью, мне всё это не нравится. Не нравится мне эта двойственность!
- А тебя никто и не просил соваться в Его Величество Прошлое!
- Но у меня же получалось!…
- У тебя получилось. Один раз.
- Но Хаггерт мне ска… МНЕСКА. Мне с. Крр-а. У МЕНЯ ЧТО-ТО С РЕЧЬЮ НЕ ТО!…миисКРЛ-алапо могиттТе мнеРа Ди Боггг…гра…
- Для простого грача ты классно болтаешь! Так вот: объясняю...
Наш Руно любит наблюдать. Он, как и любой дедушка, использует чужой опыт и энергию. Застенчивый такой букмекер: получится не получится, делайте ставки!
- Ребята… Саймон и Дик… Они погибли?… Их больше нет?…
- К сожалению, Мичи. Их больше нет. Воскресенье не откатило их назад. Твоя ставка оказалась с л и ш к о м мала. Это тебе не спичечные коробки бровями двигать!.. Зато Кристиночка жива...
А теперь послушай...
П... КРР-А... ослушай,
ТЫ ВЕДЬ НЕ ТОЛЬКО В КАРТЫ на мелочь, ты и в шахматы можешь играть, правда, Митчелл?
- Я совсем не слышу вас, миссис Метью!… А если и слышу: то абсолютно не понимаю…
- Жизнь, мой драгоценный, это не спорт. Здесь нет трех или двух попыток. Желательно - всё делать с одной...
Особенно, когда разбежался и прыгаешь с тёмного края крыши на другой, светлый… Не улетай: дослушай до конца!…
Насколько я Крр-помню, Мичи, в шахматах есть такая уловка: жертвуем пешкой… для более... э…эурр... удачного перспективного положения всех остальных… фигур… кх… КРА-ААаа… на доске! Выбирай кхра-сам!
Наблюдая за дорогой, Митчелл несколько раз высморкался в траву, вытирая розовые от сукровицы пальцы прямо в пыльные широкие листы спящего рядом подсолнуха. «Тойоты», «Опели», «Фиаты» и «Ниссаны» с нарастающим хрустом неслись во всех направлениях, даже на полсекунды не думая притормаживать на бессветофорном отрезке асфальта.
Левый край шоссе. Правый…. левый...
Тропинка на том конце магистрали выглядела зловеще безобидной торчащей из леса запятой. Еле увернувшись от ядовито-изумрудной «Шкоды Октавии Tour Lim», Мичи успел заметить: как одновременно с высоким загривком багажника дёрнулась и клацнула зубами за рулем пожилая дама. Следующий прыжок за середину разметочной полосы едва не совпал с «Тойотой RAV-4». Истошно плюясь тормозами, выписывая кренделя, «паркетник» прошёл всего лишь в дюйме от Митчелла, оставив после себя на асфальте жирный, пахнущий извилистой гарью след.
СКОТИНА ! САМОУБИЙЦА!
УРОД ГРУДАСТЫЙ!
Спасибо, ребята, я вам тоже рад.
Хотя, безусловно, компашка права. Могли бы остановиться и как следует накостылять одному призвёзднутому идиоту, которому вдруг приспичило шагать под этот самый RAV-4: Recreational Active Vehicle!
Представляю, что у них сейчас творится внутри салона: глаза на затылке… эклеры с «пепси» на брюках! Вот уж действительно «полноприводный активный отдых»!
И всё-таки получилось. Лучилось… Лу…
Встав с четверенек,
Встав с четверенек,
Встав с этих самых... самых брюхоногих четвергов…
Вставай-давай, с четвёртых ереньговых чет!
МЫТЕБЯУЖЕВСЕЖДАТЬЗАМУЧАЛИСЬ!
Встав с четверенек, Митчелл развернулся к лесу спиной и с полминуты расслабленно наблюдал за выходом на шоссе. Голова гудела, как колокол. На целое шоссе. Но зато никаких раз-два-ТРИ-ений… Чёткий узкий выход на обочину дороги мимо двух кустов орешника. И всё.
И никакой сосны - с записками и прочей секвойной нечистью посередине…
ОПА-НА! А ведь совпадает не всё…
Ствола нет. Но есть пенёк.
И вместо записки заиндевелый топорик лезвием прямо в кору…
И почти Среда. Почти, но не Она Самая...
Гадство! Значит я прошёл в Параллель. Но мне вовсе не нужно к параллельной Крис и к параллельным родителям! Значит снова цветная боль…
И шахматы. В которые нужно непременно сыграть, чтобы окончательно всё встало -
ДА-НА-СВОИ-МЕСТА.
Ферзь жертвует пешкой, делая прекрасный гамбит. Большое спасибо тётушке Кларе!… А без членовредительства никак нельзя?! Понятно.
Разложив левую ладонь на середине пенька, Митчелл сгрёб и сдвинул все пальцы, как можно дальше вправо, оставляя мизинец в стороне. Делайте ставки, джентльмены!… Делайте ста…
ДЕЛАЙТЕ.
Ставки.
…Итак. Является ли малосолевая диета неполноценной? Нуждаемся ли мы в соли, чтобы поддерживать себя в нормальном состоянии?
Широко распространенная точка зрения утверждает: наша потребность в соли надо выбираться велика. Каждый наслышан о том, что животные могут преодолевать многие мили, чтобы найти место, где можно «полизать соль».
Не покупайтесь на эту ерунду. Тщательно исследуйте такие места. Единственным общим их свойством будет отсутствие хлорида натрия: поваренной соли.
Более того, в этой почве вы вообще не найдете органических а куда? и неорганических соединений натрия.
Зато там имеется много других гады ползут веществ, необходимых животным, и везде человек, который распускает эти преувеличенные слухи о необходимости соли, - попросту вложил свои деньги в молочную ферму! И вот теперь он старается извлечь из своей «мычащей на всю округу фазенды» максимальную прибыль!
Фермеры США первые заметили, что добавление сс-ссолисолисолисолисолис-с в рацион коровам как обычно сходят с ума? заставляет тех пить больше воды. А чем больше воды они пьют, тем бу-би-бе-ббб-больше дают молока... Не подскажете?..
В результате кварта (0,94 л) молока содержит весьма большое количество соли (0,5 - 1 г). Зайдите мизинец лежит в стороне в американскую гимназию и посмотрите на физическое развитие детей. Вы будете поражены тем, как много среди них толстяков. Они я смотрю на него пьют много коммерческого молока, а кроме того, в их пище содержится много соли. Зайдите в американский магазин и взглянии и-ннне… на консервированные продукты. Все они пересыщены солью. Соль в молоке, соль в овощах, соль на дорогах под колёсами автомобилей и-ннне чувствую боли… в плохую погоду!…
Суммируйте всё это и вы, лошаки, поймёте, как сердечно-сосудистые болезни стали убийцей номер один в нашем обществе... Мы с вами нация солевых наркоманов!
Вот он. Мой бывший мизинец. Я так и не успел остричь на нём самый краешек ногтя… Диковатое ощущение. Смотришь на часть себя, вне своих границ, и тут же понимаешь: в ней практически ничего не осталось твоего и человеческого вообще! По крайней мере, никто меня не убедит, что крошечный узкий обрубок, тёмным крючком залёгший сейчас по краю пенька: мой бывший палец!
Скорее, я действительно откажусь от соли в супе, чем поверю в это!…
Пошатав в воздухе четырехпалой ладонью, Митчелл еще раз вызвал наружу ощущение страха и боли. Ноль. Ничего. Не больно. Ну и ладушки. Главное: стрекоза светит и солнышки кружатся! Остальное не в счёт…
Всё, собственно, нормально. Одно плохо: никаких-таких инструкций на дальнейшую процедуру у меня нет. Может, где они и выдуманы и даже большим тиражом изданы, но у меня лично под рукой их в данную секунду нет. А глотать надо. Сейчас напишу - что надо глотать, - и вы все оборётесь и обпоказываетесь на меня своими целыми пальчиками! Да-плевать.
Суть такова. Отрубив себе левый мизинец, я ещё к тому же должен его заглотить…
Правда, мило? Строчки сумасшедшего!... Да-да. Как бы не так.
Ну-ка, за секунду:
пять тысяч шестьсот тридцать семь на одну тысячу триста семьдесят четыре…а?...а?!… Секунда, меж-прочим, прошла, а ответа: в смысле 77452 и 38 впридачу… я так и не дождался! Ну? И кто же из нас всех самая большая тефтеля?!
Ладно уж. Я паренёк не мстительный. И не обидчивый. Начнём, пожалуй…
Мне кажется, перед тем, как заглатывать, лучше его завернуть в лист подорожника или лопуха… Не поняли? Скажу иначе: Plantago major L. Ага? Ну вот, всё встало на свои места... Многолетнее травянистое растение с прикорневыми, яйцевидными и ланцетовидными длинночерешковыми листьями. Корневище укороченное с мочкой тонких шнуровидных корней. ГОСПОДИ! К ЧЕМУ Я ВСЁ ЭТО БУБНЮ?!... Цветонос 10-50 см высоты, голый... кто - голый?! Я?! ...несущий на себе густой колос из невзрачных буроватых цветков...
Так. Соберись. Хватит нести ахинею... Хватит ее на себе нести!...
Сейчас же заверни мезинец в этот долбаный длинночерешковый, мать его, лист и глотай. Я сказал Я сказал Я сказал Я сказал в лист, а не в носовой платок!
...Только представить, что жуёшь или глотаешь огрызок собственного пальца через носовой платок - и кобздец! Всеми внутренностями ты уже снаружи! Были внутренности - стали «наружностями»… Итак, лист папоротника, молочая и чего-то ещё. Наподобие. Вперед и с песней...
Сорвав с земли широкий треугольник зелени, Митчелл обвернул им обрубок мизинца.
Кстати, утолщение по середине свертка прощупывается довольно отчётливо… И никто не падает в обморок. Значит всё п о к а правильно. Меньше смотрим по сторонам. И не боимся сгруппироваться на самом пеньке. Широкие светлые чистые кольцевые спирали. И пятнышко сбоку. От отрубленной части самого тебя. НАЧАЛИ! Комкая буро-зеленый испуганный лоскут травы, Митчелл положил его за зубы и без особых раздумий запрокинул горло…
Ощущение рвоты и сама она лавиной подошли после узкой и мелкой паузы. Да это даже не пауза, а расчёска. И я точно помню: у меня - её стащили. Или я её потерял на баскетбольной площадке после первой пары лекций… Дробясь пополам, Мичи подсел сначала на корточки, затем и на оба колена, судорожно выблевывая поверх хвои причудливые непослушные куски боли…
-----
- Здравствуйте!… Что это с Вами?!…
Деда, тут одному молодому человеку плохо!
Сесси участливо выгнула детскую шейку и отошла к бабке с дедом. Митчелл вновь задохнулся удивлением и рвотой.
Троица Хаггертов бросилась ему помогать. Налив из походного термоса, Коштуния бережно протянула крышку.
- Горячий соляной отвар с душицей. Хлебните, полегчает.
- Кончай, Памэла. Твои отвары сейчас никому не нужны…
- Как это не нужны?!…
- Парень просто перепил. И ты, и Люси: оставьте его в покое!
Безудержно распрямляясь в плечах, Руно Хаггерт потрепал Митчелла по загривку.
- Пройдёт помаленьку. Поймешь, где твоя доза… В город подкинуть?.. Как знаешь. Компания-то тебя не бросит?..
- Патрик, о чём вы шепчитесь?
С укоризненным интересом сжевав свой соленый кипяток, Коштуния стряхнула крышкой последние капли.
- А никого это не касается! О чём мы там шепчемся. Сдаётся мне, паренёк не за тех нас принял.
- Деда, может вызвать «скорую»?
- Знаешь, Люсия, машин не хватит, если ко всем, кто в шестнадцать с первого перепоя мучается, вызывать!
- Ну всё-таки… А как его зовут?
- Ты лучше смотри за своим десятилетним носом: залезает, куда его не просят!
- Патрик, прекрати напускать на себя строгость. Тебе не идёт…
- Ладно, Памэла. Идёмте все по своим делам. Молодому джентльмену явно нужно побыть одному.
- А у меня шоколадка есть. Правда, солёная… Будешь?…
Сессилия распотрошила нехитрое угощение на ладони.
- Да не нужны ему, Люсик, твои конфетости! Когда так мутит, паря… возьми обычный комок соли и сунь под язык. И всё, не торопясь, придёт в норму. На... держи. Попробуешь...
Предупредив, что на обратном пути проведает Митчелла, вся троица тактично скрылась за ближайшим кустом.
Я действительно схожу уже со всяких-яких рельсов… Господи… кхрм!… ну, как же... мне…… дожить……………………….. ……Д-ддО…..до… конца рвоты………ты...
…р………рВ…………о…ты……..
Крупные роскошно-округлые спазмы накатывались одна за другой… Как шары боулинге. Взмотнув в очередной раз подбородком, Митчелл вскрикнул от какого-то уверенно-нехорошего угла, под которым содержимое слизистой продолжало и продолжало идти наружу. Резкий толчок. Где-то там далеко внизу… на втором крике... как ему показалось: сошёл со своего места плотный замшелый голыш... не поняли?!
Я говорю: дикий камень, окатанный и оглаженный водою: валун, мать его! булыжник, кругляш, окатиш... галька паскудная!... выплавок, литыш... подохну сейчас... рыба Phoxinus laevis (Cyprinus chrysoprasius)... Боже ж! при чем тут рыба?! При том что она тоже “голышка-голышка-голышка”..........
Замшелый голыш!... сорвался и тут же вальяжно поплыл вверх, поднимая впереди себя на губы рыхлый мохнатый шнурок...
Поднимая впереди себя
НА ГУБЫ ШНУРОК. ШНУРОК. ШНУ...
Безумие, не иначе... Ощутив по краю рта действительно какую-то странную бечеву, Митчелл схватился за неё ногтями - и понимая, что это конец, дёрнул изо всех сил страшную и непонятную поклажу внутрь... Я СКАЗАЛ «внутрь»?! Не может быть. Ну-ка, читайте ещё раз! Там обязательно будет написано «НАРУЖУ!!»... Ощутив с краю рта первую тысячу дряблых концов этой обосранной в конец мучительной бечевы, Мичи схватился за них ногтями и дернул страшную непонятную поклажу внутрь… ВНУТРЬ:::::::::::::ВНУТРЬ………….вНУртЬПРопаДИТЕВЫВСЕпропадом…мм-м!
П……окарябав… ч....чЁрт! не могу пока писать: хрк-К…
Больно………оцарапав скобяными углами горло, свёрток медленно выскользнул на воздух, шлёпаясь возле замызганных пищевой грязью щиколоток на траву. Уйдя на спину, Митчелл засопел и закашлялся носовым кровотечением.
Лимонно-мутный центральный разлом боли, нехотя разворачиваясь… уезжал… оставляя после себя безобразно много места.
ЦЕЛОЕ бейсбольное поле для того, чтобы два матча молиться, думать и даже просто обтирать ржавым от раздавленных гусениц рукавом скулы. Вот именно на таком поле недавно наши сраные баптисты провели демонстрацию против не менее сраного “Дня геев” ...Да-да, не удивляйтесь. Около ста членов баптистской церкви Восточного Техаса прошли пешком до... чертяка!..опять рвёт... до этого... до бейсбольного поля в Арлингтоне....
Жаль, что я сейчас явно не в форме… а так бы сыграл с каждым из вас в
своеобразную «угадайку». Но поскольку мне только что вот было гадски… было предельно плохо…я вас КУД-пасы…ПАС-куды не каждого… а всех скопом спрашиваю:
XNJ//… твою мать!... опять забыл переключить клавиатуру… Все, вырвало.
Вы не поМОГали. От слова “помощь”. Вы не поМАГали. От слова “магия”. Вы просто спокойно наблюдали...
Вопроса не слышу.
ЧТО В СВЁРТКЕ?
Вот… и все сразу - молчок. Будто бензина в рот набрали!….
А КОГО-НИБУДЬ, кроме меня, конкретно интересует, чего это я, как улитка, всю жизнь таскал по дну желудка?.. Отец бы всем вам поучительно изрек:
бросьте ерунду всякую воображать! Это из дешёвых комиксов! Ага. А у самого в сервисе иконки над каждым автоподъемником висят! Так что, сами решайте: ерунда или нет.
На самом деле: даже не подходя к Тому Что Вышло Из Меня - я знаю, это всего лишь вчетверо сложенная обыкновенная тетрадка. Не пустая (ишь чего подумали!), а исписанная от корки до корки. Сам я ее листать не буду. Поскольку в буквальном смысле нутром знаю все заморочки, всё её бредятиновое содержание. Ещё одна модель Мира по Руно Хаггерту... Читайте, кому приспичит. Меня же от всего этого блевать тянет… точнее, тянуло. Вон, на сосновой колоде я всё оставил… В смысле, листочки все. Если, конечно, не побрезгуете…
Да, пока не ушел: единственная просьба к последнему из вас, кто дочитает… Будете на Стаун-стрит... ну, недалеко от Tacoma Mal, забросьте всю эту хренатень к нам в почтовый ящик, дом 10.
Хотя - нет, не надо… Оставьте в лесу. Ей там самое место.
--
----
--------
ДНЕВНИК РУНО ХАГГаРТА. Краткие заметки.
При утере вернуть: Южная Румыния, ПИТЕШТИ, административный центр жудеца Арджеш. Улица Митки Ивовича, дом 71\5, кв.18а.
ЧТО БЫ вы не делали...
...не делали по жизни дальше, запомните: хаять других, христопродавцы, последнее дело! И Хаггарт не глупее вас всех. Просто у меня вечно не хватает денег купить хорошее мнение о себе.
Заплатить за ваше глубочайшее уважение. Да… И хватит коверкать мою собственную фамилию. Сволочи.
...В эту тетрадку я записываю те мысли, которые прошли фильтр тишины и леса. И ещё один самый жёсткий и плотный фильтр: добровольного 7-ми летнего Послу. Шания...
Абсолютно не важно: где вы сейчас читаете эти строчки. Поднимите глаза.
Я именно вам сейчас говорю,
дуралеи:
поднимите глаза... оторвите глаза. Один от другого. Отлепите же их, наконец, первый от второго, а третий от четвёртого: клоуны вы недоделанные!...
И от этой дебильной книги тоже.
И от ваших фуфельных дел.
Прямо смотрите…
Да не на эту страницу, ёптель-моптель!…
А - ПРЯМО.
Не получилось.
Еще попытка:
НЕ НЕ НЕ НЕ НЕ НЕ НЕ НЕ НЕ НЕ НЕ
ПОЛУЧИЛОСЬ.
Но уже лучше.
Почувствовали, о чём я говорю? Мы точно знаем место, которое в нас смотрит на мир.
Эпифиз… верхний мозговой придадок! Еpiphisis cerebri, glandula pinealis! Древняя, как Эллада! нет, как сама эпоха динозавров, шишковидная железа. И не кривитесь, ради Бога, Руно Хаггарт еще не спятил. Просто, я сейчас пишу эти слова именно оттуда:
из Древней Пинеалы - промежуточного мозга. Продолжайте смотреть прямо. И вы реально почувствуете, что делаете это именно целой Большой Серединой головы.
Пару часов смотрите в стену.
Именно оттуда. Именно в стену.
И вы её пройдете.
И с радостью ощутите себя неотъемлемой ч а с т ь ю Величайшего полярного Обряда, назвать который не дано никому.
Ибо называть значит ограничивать.
А ограничить саму «ХИРУДОМАНТИЮ» не дано никому. Силёнок у вас не хватит. Надорвётесь.
Всё. Шагайте зрачками на соседний абзац.
Хируды отсасывали мою-и не-мою кровь, в десятки раз ускоряя все обменные процессы. И всё равно понадобилась уйма времени, чтобы понять: мир держится НА СЦЕПКАХ.
Открыл один глаз, открывается и второй.
Ступил одной ногой, наготове - вторая. Помолился: и тут же навстречу получил испытание и помазание грехом... Стволы сосен впитывают рассвет со скоростью губки… Живя в одиночестве, живя наравне с лесом - знаешь это…
Бывшая молельня в сорока минутах от города… Лучше не придумать. Место под лабораторию идеальное. Впереди два обрядовых отрезка соснового бора, позади ещё один такой же. Тихий и темный...
Сквозное шоссе Сиэтл - Олимпия. И ни души рядом. Рядышком. Более двух тысяч раз я наблюдал, как на объемном воздухе сквозь ветви и кроны проступают длинно-красные полосы… Это не рассвет. Это всё весит гораздо больше.
Кровавые полосы с раннего утреца на небе.... Это чью-то Спину рано-рано утром потчуют плетьми… И я учился этой Беспощадности… И этому равновесию у самой природы.
Распинал в центре зала на ремнях сначала самого себя, а затем случайных бродяг, и пока они кричали, угрожали, умоляли, отказывались от еды - истина не шла. Не приходила. И много часов спустя: первый кусок. Первая поминальная Еда. И первая пиявка на животе, ягодице или груди... Пища становится тобой и ты становишься пищей… Интимно и правильно.
И я счастлив, служить этому равновесию.
Дромофобия.
Боязнь переходить дорогу. Путь вне себя. И тропку в себе самом. Чем мельче существо, тем - беспредельнее и коллективнее его сознание и разум…
Верно и правильно, что Руде Томпсон подохла… Или подохнет. Откуда я это знаю в самом начале дневника? От Верблюда.
Так вот: правильно, что эта старая сладкая сдобная клоака сдохла. Но очень неправильно, что её труд, её дело... её контакт с мурашами - не оценил никто.
Скоростное шоссе.
Эпифиз - Такома.
Сиэтл - Надпочечники....
Вместо асфальта: мелатонин, глюкокортикоиды и прочие бешеные гормоны....
Не поняли? Нет?
Тогда объясню для слабоумных еще разок. Мы панически боимся противоположной стороны…
Иисус и Калигула. Рот и анус. Сознательное и нет. Жизнь подсказывает: держись, браток, середины. Не будь ни желтым, ни чёрным. И не ошибешься....
А вот старая кошёлка все-таки переборола д р о м о ф о б и ю, научилась на полной скорости переходить саму себя. Научилась у своих муравьев - не думать.
То есть думать не в одиночку, а всеми своими воплощениями… Точно не знаю всех её заморочек, но чую: муравьиная кислота это - прочная часть великого Рецепта, а значит и обряда…
...Кстати, попав в мед, хируды не погибают, но после стадии консервации, возвращаются к своему ремеслу: делают отсасывания в новом объёме.
Вчера я утащил на себе несколько зародышей на пасеку: случайно уронил и закатал их в банки. Hirudo medicinalis выжили! Они не погибли. Полупрозрачность и увеличение в росте. За счёт чего, пока не ясно, но к новым размерам надо привыкнуть…
Петерс звонила с юга Румынии. Кто-то ограбил нашу квартиру в Питешти. Они как раз с Сессилией болтались в тот день по гостям. Как говорится, если человек – дурища и идиотка, то это надолго. Ещё меня считает полоумным! Вот уж не срослось, так не срослось… Как последний кретин, поделился с ней радостью… И услышал в ответ: тебя надо судить, как преступника, за то, что ты тайком от общества тиражируешь своих монстров! Дремучая шалава. Не ровен час ещё и внучку мне испортит своей поганой страусиной моралью!.. Надо бы забрать девочку, если не насовсем, уж точно на каникулы… Хируды хоть кровь ей обновят: и то ладно…
…Черви практически не уступают нам в сознании. Только разум и совесть у них сообщны. И еще: есть самопожертвование. Такое же единичное, как и у людей…
Оказывается, раньше на этом самом месте располагался молельный скит. Поэтому мне так легко входить в режим ночного бодрствования. Молельня закрылась с началом угольных разработок. Первая же дебильная шахта обрушила часть её стен. Теперешние раскопки мало что дали. В одиночку копать бесполезно…
Доподлинно известно следующее.
Порожек обрядовой комнаты по границам почти вплотную совпадал с дверью в мою спальную. И… я, кажется, нашел останки древнейшей Хируды! Фрагмент черепной кости! Реакция на неё современных пиявок чрезвычайно бурная. Новые выводки уже никак не назовешь одномерными тварями! Эти ясно чувствуют верх, низ и, похоже, весь объём жертвы… её мясо... её мысли...
Уже не вспомню, когда первые муравейники начали обступать Дом. Посмотрел по справочнику... Lasius niger, Formica rufibarbis и древесные Camponotus saxatilisм. Непростительно поздно обратил на всё это внимание.
Сознание formica длинною в 100 миллинов лет. Заточенное и ведомое, как dagger...
Муравьи - конгломерат. Суперстая.
Нация – готовая на всё. Чёткая иерархия. Единый разумный порядок. Короче: «Sieg Heil! «Да здравствует победа!»! Долго не понимал их намерений, пока мураши-самураи не появились в доме. Была одна глуповатая, простодушная м ы с л ь: их привлекают полки с мёдом. После первой же безобразно хищной атаки на склады коконов и на сами гнёзда хируд: сомнения отпали. Нужно выйти на того, кто за всем этим стоит…
Мизинец почти не слушается. Распух и дико болит. Перестарался: сам виноват. Не надо было до отказа перетягивать свои же запястья. Ремням и хирудам всё равно. Им наплевать, они рады душить...
В прошлый раз меня явно пересосали...
Ещё бы немного и всё. Силёнок не хватило бы выпутаться из собственных узлов. Во потеха! Дебильнее не придумаешь. В один палец кровоток так и не вернулся. Ну и ладненько. Мог обе ладони потерять…
Кстати, оказалось рубить себе кости совсем не трудно. Будто готовишь мелкий хворост для костерка. Боль обычно идёт от запрета. От страха потерять самого себя. А страха в костях нет. Значит и боли не будет. Мы это с вами проверим. Обязательно проверим.
Только сегодня с утра, когда ухаживал за соснами, до меня дошла, наконец, главная причина противостоя муравьев и хируд. Представляю, как половина из вас сейчас ухмыляется: Руно совсем сбрендил! Сосны с розанами спутал! Смейтесь-смейтесь...скоты плешивые…
Никто из вас даже близко не додумывает, что мои сосны – это крупные, но всё-таки дети.
За ними всенепременно нужно ухаживать: кормить-поить-причёсывать кору, брать за ручку и отводить в ясельную или старшую группу ближайшего солнечного детсада с белым молитвенным воздухом...
Едем дальше. Противотыки между моими пиявками и бабкиными мурашами объяснить проще простого.
Рацио - Иррацио. Явное и подсознательное. Дошло, нет?! Центральная нервная система и вегетативная…Теперь докатило? Когда знаешь правила, понимаешь всю прелесть отступлений от них... С годами я понял: одно дополняет другое, соединяясь в своеобразный Единый Рецепт. Ни я, ни трухлявая грымзочка Томпсон - его не знаем. И не узнаем. Слишком уж мы поглощены текучкой. Да и годочков нам не хватит. Придет некто. Новый. Он и разберётся в этой мешанине. Надо смиренно ожидать. И не просто ожидать, а сортировать и отсеивать. Благо, народу всегда хваает. Экземплярчики попадаются феноменальные!… Сегодня один такой уникум перед смертью прекрасно пел и декламировал….
…что-то из классики. Либо Байрон, либо Шекспир... Всё сетовал, что руки у него связаны. Просил высвободить, хотя бы одну. Долго пел. И долго просил… пока его до конца хируды НЕВЫЖРАЛИ...
Внучонка у меня, прости Господи, вышла пустоватенькая… Внучонка-сучонка…
Ну, тут уж ничего не поделаешь. Не моё семя её строгало. Вроде бы и учится всему довольно споро, а веры нет. Нет смысла ни в глазах, ни в плечах, ни в коленках. Смысла нет. Один промысел. И желаньице помогать. Как мне, так - и супротив меня. Всё равно куда и кому. Размазня, короче. Шлюшка будущая.
Двенадцатый годок, а смотри: попка уже вызревает потихонечку… А всё бабкино воспитание: прокладывать дорожку одним местом.
Такома - городишко довольно мятый и рыхлый... Как второсортная туалетная бумага. Люди завистливые, медленные. От каждого встречного портовым пойлом прет: как-будто на месте Puget Sound одна большая ночлежка, всю ночь гудящая кранами-монстрами PORT LINE SENNEBOGEN и бесконечными контейнерами!
Наведался в местную церковь: падре, вошь самовлюбленная, весь такой из себя цельно-правильный, книжно-припомаженный…
Это почему же Вы не приходите на мои проповеди? Пп-П-ПОТОМУ! Просто как-то не люблю математику посреди свечек. Тебе бы счетоводом, щенок холодный, работать, а не о вере людям трубить! Ладно, не моё это дело.
Вот говорят: паразиты… Вы хотя бы на ложку куриного помёта понимаете, что к пиявкам это вообще никак не относится?! Для особо обиженных умом растолкую... Хируда, вне зависимости от размера и аппетита, заберёт у вас лишь болезнь. Слышите, сволочуги?! Нет одновременно более земных и небесных существ, чем medicinalis…
А как же кровь?! Она же их интересует! Они ведь ненасытны до нашей крови?!...
А это, наверное, верещит с третьего от амвона ряда холёный завсегдатай физико-математических семинаров вашего падре.
Заткнись, мразина горластая! Ни одна хируда, а я выпестовал их сотнями, ещё не зарилась на чистую кровь!..
Первые наши д р у з ь я и санитары. И кровь их интересует лишь порченая! От которой освободиться - нам же во благо. А ежели кроме грязючной жидкости по вас ничего не циркулирует, пусть моя пиявка жрёт вас до конца. И это тоже верно.
…Доннованы.
У девочки живые рефлексы... Осьмнадцать с хвостиком! Но для меня она всё равно лапочка. Радужная, лёгкая. Скоро должна родить от одного прилежного в постели самца.
Носитель сперматозоида откровенный бамбуки-бук, но мама и ребенок: чудо! Не всё там безоблачно и просто. Мальчика сразу будут балансировать через кровотечения и прочие обидные «непонятки».
У дурищи Сессилии это пришло поздно и не к месту…
А малыш - прелесть: чистый и абсолютно не квёлый, не похожий на остальной город! Чую преемника. Короче, по любому надо подключаться и помогать…
РА. ВНОВЕСИЕ Внешне его никогда не хватает. Тычут в тебя пальцем выродки разные и вопят: ату, его, ату!… эй, не думайте: раз мы швыряем в него камни, так и вам не худо бы сделать то же самое! Он не-красивый, не-понятный, не-людимый, не-светлый, не-удобный, не-набожный. Короче, он НЕ-НАШ! Равновесие дорого стоит...
Божеское Только Внутри. И больше нигде. И уж подавно не между чужими кишками и мыслями…
А чтобы оставаться на месте - нужно быстро-быстро бежать.
Надеюсь, сынок, ты поймёшь: сколь азартно предстоит тебе потрудиться, чтобы только ещё войти в форму… в тот нуль, с которого ты и сам зачнешься. Не всё отсюда видно. Но аорты твоей и подвздошных артерий определенно хватит и на жизнь, и на наше Дело.
И ты не будешь примитивно рубить «напра-нале», считая лишь нас, двуногих, венцом творения. Будешь сам мучиться, сам сострадать, уважая всякое прыгающее и ползающее. Не сразу, но Дом - примет тебя. Дождётся и примет…
…Я вычислил воровку. Её иссохшие груди и геморройная задница без устали трудятся. Добренькая такая вся из себя тетушка-муравейник, бабушка-пропасть… Клоака на пенсии… Всю жизнь воровала чужие души, выменивала их на пирожки и печенье, тянула от всех и вся, закатывая в своё сатанинское тесто неугодных…
Я занимал очереди за смертью и тут же оставлял их, меняясь местами с соседями. Всегда верил в чистую кровь и в то, что тело моё выдержит, поскольку время моё ещё не пришло.
Дорогостоящая наивность. Настоящую порчу кладёт профессиональный дьявол, индуктор. И теперь, сынок, слышишь меня?... Теперь и у меня самого не хватает силёнок понять: встал я с муравейника или продолжаю бредить возле него на корточках!…
Тебе персональный муравейник баба Руде уже сварганила. Не засиживайся на нём. А с бабушкой разберутся. Я почти знаю кто и как. Да нет: я точно знаю! Но вам, алфавитным идиотам, не скажу…
…Защита идет с молитвой. Закрепись сначала в центре зала ногами.
Перевязи делай, как можно, туже. Чтобы кровь не бродила, где ей не надо.
За пальцы не трусь: делай, что говорю!…Так. А вот прежде, чем распять на ремнях руки, перекрестись. Лоб, середину рёбер, правое плечо, левое плечо. Положи одну хируду себе на бедро, другую – чуть выше живота, где у всех нас левое предсердие, atrium sinistrum... И ДАВАЙ. ДАВАЙ!...
И давай начинай читать слова молитвы...
Я сейчас тоже присоединюсь к тебе, мой дорогой, только свои ремни проверю…
...Силой Господа Христа внутри меня, Которому я служу всем сердцем, всей душой и всеми силами… не сдавливай… дай ей пососать… а вам, придуркам поросячьим, тоже бы надо вслед за нами делом заняться, а не грешить – не читать всю эту х-ХЕР. Ню… ИТАК. ИТАК. Итак.
…Силой Господа Христа внутри меня, Которому я служу всем сердцем, всей душой и всеми силами, я - Кругом Его Божественной Защиты - окружаю самого себя, который не осмелится переступить ни один грех…
АМИНЬ трижды.
«…Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться детьми Божиими! Мир потому не знает нас, что не познал Его. И всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя - так как Он чист…»
Первичные итоги расследования причин взрыва на пиротехнической фабрике в Хэбэй.
Краткий обзор китайской прессы: газеты “Гуанмин жибао” и “Цзинцзи жибао”.
“...К настоящему моменту удалось получить первую версию взрыва, произошедшего на одной из пиротехнических фабрик города Синьцзи провинции Хэбэй, север Китая.
По итогам первичного расследования, данный взрыв был вызван самовозгоранием петард из-за замыкания электропроводки, которая в свою очередь была повреждена неизвестными никому до селе рептилиями, наводнившими межпотолочные покрытия фабрики из-за термальной а н о м а л и и воздуха и повышенной влажности.
Трагедия произошла в 18 часов 8 минут 15 августа сего года. В результате взрыва погибло 29 человек, 91 человек получил травму, из них 12 в тяжелом состоянии.
После инцидента, на место взрыва в экстренном порядке прибыло руководство провинции Хэбэй: губернатор Ню Маошень, вице-губернатор Цай Лиминь. На разбор завалов и поисково-спасательные работы мобилизованы все имеющиеся в наличии силы. Останки злосчастных созданий (рептилий, гадов), вызвавших замыкание изучаются в центральной лаборатории города Синьцзи. Ведущий зоолог Академии наук Китая Чен Дайан воздержался от научных комментариев...”
--
----
--------
ТАКОМА. Северо-запад США, шт. Вашингтон.
УГОЛ ХЕНДКОК ВИЛЛАДЖ
И СТАУН-СТРИТ, ДОМ 1.
Правое крыло. Среда, 1.15 ночи.
- Замолчь в тряпочку, Мартин!
Делай, что я тебе говорю…
- Пап… я бы мог уже отрываться на дискотеке!
- Сделаешь дело, оторвёшься… Как сопля с унитаза…
- Не понял.
- Я говорю: сделаешь дело – и гуляй, нагуливай грыжу хоть всю золотую ноченьку…
- Пап! Да этой ерунде конца-края не видно… Вот на кой ляд мы каждый раз тратим столько мёда на эти канавы?! Мураши твои по любому это не оценят!…
- А ты не считай в чужом кармане: свой лучше заимей!
- Да я не в том смысле, что денег жалко или продуктов… Работа, считай, бессмысленная…
- Порассуждай мне ещё!…
- А разве не так! Ну, налущим мы это слепое гнездо: радуйтесь прохожие! Добро пожаловать старыми задами на новый муравейник…
Поперхнувшись своей же шуткой, Мартин прыснул в кулак и закашлялся, тёмным молодым плечом опираясь на лопату.
Тиммерс разогнул затёкшую спину и квадратным движением ладони полез в задний карман брюк за пачкой сигарет.
- Ну, все - приколисты, мать вашу! Лишь бы не работать…
- Да обидно! Второй год не хуже кротов во всём этом дерьме ночами рысачим! Кто бы «спасибо» сказал…
- Ничего ты от окружающих не дождёшься…
- Я про то же! Вот наша соседка: я ей каждый раз, как дурак, «здрасьте»!… А она ехидным биологическим голоском, как сквозь решето цедит: «Здрасьте-здрасьте»! Па, ты, кстати, её ещё не трахнул?…
- Скулишь много. Прямо, как Берта за сараем… Сюда сваливай… ближе к центру…
- Слушай, пап… Неужели они будут и мёд, и тухлую рыбу одновременно жамкать-жрамкать?!
- А то ты не знаешь…
- Берта сегодня целый день из конуры не кажется… Даже за водой. И ныла по-чёрному…
- О стекло сильно напоролась.
- Верняк, с хирудой поцапалась!
- Хоть бы и так. Тебе-то что…
- Да просто…
- Не пересыпь, смотри.
- Мерзкие всё-таки эти пиявки!
- Боишься что ли их?
- Просто всего передёргивает…
- А ты к ним не лезь, и они тебя тоже не вспомнят!
- Коконы мы же у них воруем!
- Нет, надо по Mastercard Platinum или Visa Infinite заказывать! Чушь какую-то несешь весь вечер…
- Жаль, пап, нельзя эту их пиявочную кислоту как-нибудь по-другому добыть…
- Во-первых, она - муравьиная. А у пиявок только зародыши…
- Я спутал. Сыворотку имел в виду...
- Это другое дело.
Сплюнув в развороченный дерн, Тиммерс тщательно замял сигарету.
- Помнишь, как я впервые дал тебе ощутить разницу между обычным тестом и Нашим?…
- С подмесом само собой вкуснее!
- То-то же. А как он получается, тебе известно…
- Да помню… Ещё мальцом личинки протравливал!
- Я всегда, сынок, мечтал о своем деле. Знаешь, кстати, кто стоит у династии первых хлебопёков?
- Этот… из Библии. Авель, что ли…
- Возьмёшь ещё раз Святое писание и головёнку худую залатаешь:
Авель и Каин. Два брата. Главы семейств своих - нашли и скрепили прекрасный Союз…
- О чем ты, пап?…
- …союз Хируды и Формики!
Первые льют семя, вторые его растворяют, обрабатывают. Да, сынок. Несть числа лет тому, чем мы тут с тобой занимаемся…
- Оба-на!... Жаль, что нельзя в классе похвастать…
- Я те, салабон, похвастаю!...
Первый Замес и Сыворотка были открыты еще в Доевангельские времена…
Чья-то светлая щепоть мозгов догадалась окропить зародыши пиявок муравьиной кислотой и свалить всё это в дрожжи.
И первая же хрустящая булочка, Мартин, сделала двух братьев врагами.
- Деньги что ли не поделили?
- Веру они не поделили. Легенда такая есть. Или предание.
- Расскажи…
- На танцульки свои не поспеешь!
- Да фиг с ними. Расскажи! Как там «стрелки» у древних проходили.
Прикольно всё-таки…
- Книжку достань из-под будильника, там всё сказано…
- Па! Да не жмись, раз уж начал…
- Оба были сыновьями Адама и Евы. Каин постарше, покрепче.
Авель размазня, вроде тебя. Ладно-ладно. Первый по чём зря вкалывал, ну и само собой «поднялся»…
- В смысле?…
- Латифундистом стал… По-ихнему, значит, почётным землевладельцем.
- Ну…
- Баранки гну.
- Па, харэ передразнивать. Я слушаю!
- А этот тёфа, которого все считают безвинно убиенным, так бы всю жизнь и протрубил пастухом, если бы Бог Саваоф не послал им испытание. И не только им, а всему народу Израилеву…
- В смысле, каждому - свое?
- Это только у ваших профессоров на экзамене куча билетов, а Господь тебе не кафедрой заправляет: у него Испытание всегда одно. И самое тяжкое.
- Распятие?
- Ну, чего ты тут несёшь!… Какое распятие! Мор, Голод Великий… И вот Всевышний, как у Него заведено, явился во сне к братьям и сказал: не успеет день смениться еще раз ночью, как сойдет в город печаль и пагуба.
- Ни финта себе!
- Не перебивай.
«Согласны ли вы служить делу так, как того Требую?» - это значится сам Бог спрашивает их.
Они во сне пластилиновыми шеями кивают: согласны... Оно понятно: когда спишь, чего хочешь наобещать можно!..
И вот оно: утро. Внутренний голос говорит Авелю и Каину: «Берите первородное семя свое - сыновей своих - и ведите в самую высокую часть Иерусалима, на сионский холм…»
Не ахти, кстати, место какое… Прямо-таки поганенькое местечко, надо заметить...
- Вспомнил… там этот, как его... дворец царя Давида стоял!
- Ничегошеньки там, Мартин, ещё не стояло и не лежало. Ты, давай, лопату свою и мою почисть!… Это намного позже кучка жополизов каких-то отстроила там царскую резиденцию, а заодно и храм Иеговы.
А сперва на холме была лишь одна древняя молельня, наподобие той… помнишь, где наш Руно Хаггерт ошивался!... Отведите, Господь говорит, - сыновей своих… кого к муравьям, кого к хирудам… И оставьте. Доверьтесь мысли Моей, делу Моему.
И голод минует вас. И дам я вам муки и соли немерно. И быть после этого вам зачинателями своего народа и первыми искусными хлебопёками…
- Ну и чего они не поделили?
- Чего-чего. Жизнь не поделили.
Веру не поделили. Авель безропотно, как телок потащил своего сына на гору и оставил его там… Вот я, к примеру, веду тебя через валежник по камням и тропам за ручонку и ещё совсем несмышлёныша сажаю прямо на муравейник…
- Бр-Рр! Жуть какая-то… И ты бы так сделал?!
- Ага. Я у тебя ненормальный! Чушь не пори. Никто бы этого не сделал. И Каин тоже не сделал.
- Значит он обманул своего Яхву или как его там… Иегову?…
- Я же тебе сказал: пожалей чушь, Мартин - ты её совсем запорол!
В то время не умели обманывать. Не знали, точнее выражаясь, техники вранья…
Жертва была принесена. И ею стал сам отец. Сам Каин. Именно он первый лег под хируд и доверился их поганым присоскам…
- Значит сына своего возлюбил он больше Господа!
- Нет. Он просто себя самого, говоря языком нашего занудного падре, возлюбил гораздо меньше, чем сына и Господа...
- Пап, а, кстати, почему наш падре застрелился, да еще и эту Томпсон в компанию замочил?
- Я бы её тоже уделал. От старой дряни никому покоя не было! Знаешь, Марти, у некоторых прямо-таки патологическая тяга к запретному, тёмному… Ты с такими в жизни не раз встренишься. Руде Томпсон была та ещё штучка! Только в её препоганую головёнку могла прийти и остаться мысль ставить опыты с формиатами на животных, а потом и на нас - людях…
- С “фарами...” чего?
- “Формиаты” - это соли и эфиры всё той же муравьиной кислоты, недотепища ты великовозрастная!... И применяют их в протравном крашении, либо для получения сильных лекарственных средств, пестицидов, растворителей всяких...
Именно так использовала эту многовековую муравьиную силу прошмандовка Руде. Ну а в нашем хлебопекарском деле эта кислота идет лишь микродозами - как незаменимый консервант. Понял, нет? Скоро так совсем динозавром станешь: любитель дискотек!
- Да ладно тебе! Слушай, а этот... как его... а этот Каин остался жив?
- Да, сынок. Все там остались живы. Только боль была у всех разная. Испытание одно, а совесть у каждого своя…
- А зачем тогда старший брат убил младшего? Говорят, из зависти…
- Сколько же у тебя еще мусора меж подбородком и темечком!... Рано же мы лопаты отставили! Ещё раз тебе повторяю: никто никого и пальцем не трогал…
- Ну я же читал… Авель-то погиб…
- Я думаю, кошмары его замордовали. Вот он сам себя и порешил. А ребёнок у него на всю жизнь остался инвалидом...
- В смысле?…
- Слепым остался. Но именно этот слепец и выпекал самые вкусные и сытные хлебцы… Пошли к дому…
- Как зовут его, не помнишь?
- Точно не скажу. Михаель, Менахем. Короче, на наш лад - Митчелл…
- Знаю я одного такого придурка из класса. Нос у него всё время, как свекла!
- Эй, мы заговорились и забыли всё целлофаном накрыть!...
- Обижаешь, я же не новичок.
- Ну и чудно. Иди вперёд, я захвачу фартуки и - следом за тобой в пекарню.
- А я могу сегодня сам сделать замес? Свой, а пап?… Рецепт я на зубок знаю: на кварту молока килограмм муки, семь капель этой самой муравьиной кислоты, 60 грамм дрожжей и…
- В лёгкую. Ты у меня парнишка хитрый! Хоть с виду и дурак.
- Ну, пап!
- Шагай-шагай, не оглядывайся. Как попугай, тараторишь мне здесь рецепт пяти случайных булочек!… Прибавь еще: «соль и сахар по вкусу»…
- Да у меня из головы вылетело… Мы же, как это… ёлы-палы... каждый раз должны добавлять свою кровь… это... как это... после хируд обновлённую!...
- Во-во. Свалил всё в кучу. Жрите, люди, мою мешанину.
- Да нет, пап! Так-то я помню по списку все компоненты…
- Компоненты... по списку... Язык из ширинки вынь, «компонент списковый»!
- Ну, давай без наездов, а?! Слушай: а зачем это мы мизинец перед самим замесом перетягиваем? Немеет жутко!
- А сообразить слабО?!.. Жертвуем малую часть себя. Ну, чисто символически жертвуем... Инструмент не разбрасывай! Про мизинцы и прочие свои закорючки потом думать будешь.
А ещё раз замечу, что сыворотку в школу потащил, уши заново приклею! Ты кому это её подсыпаешь, скажи на милость?!
- Да прикинь, Па... классная какая шняга: девчонки с неё бесятся - и сами к нам в штаны запрыгивают!..
- Господи! Ну, поколенье! То дубы, то поленья… Полные обормоты…
оты…
оты…
оты…
оты…
оты…
...оты оты оты оты оты…
оты…
оты…
оты…
оты…
оты…
--
----
--------
MICHAEL KOSMIKA
SUPPER
WITH
THE CREATURE
AT CANDLES
…ШИЗИК - НАПИСАЛ ДЛЯ ТАКИХ ЖЕ ФРЕНИКОВ…
++
Темнота всегда дышит. Полоска света всегда не успевает… Резкий выпад зелёно-бурых колец и - кома. Без особого объёма и смысла…
Хотя, постойте-постойте. Смысл постепенно начинает, нет, не доходить… а выходить из нас! Смысл нашей жизни и крови. И мы понимаем, что нам никогда не выбраться за границы одного и того же Мифа. А как мы с вами… да прекратите зыркать по сторонам!.. Посторонних здесь просто нет! Как мы с Вами барахтались и воплощали один за другим удачные и-Нет обряды! Но все наши ценности: культура, мысли и чувства - лишь крошечная часть Мифа, который вбирает тысячи тысяч таких обрядов... В свою очередь каждый обряд состоит из мириад несущих свет и ложь рецептов. Знания, воля, интуиция… Мы сами с пяток до пролысины: всё это мизерная часть Рецепта. Одного рецепта. Не более.
Стандартный под синюю канцелярскую копирку городок Tacoma на северо-западе США (штат Вашингтон) за пару-тройку перепорченных непогодой дней становится неотъемлемой частью глобально-мерзких и довольно странных событий.
Обыкновенная медицинская пиявка, Hirudo medicinalis, срыгнув на вселенский паркет множество манватар, из крошечной части Рецепта становится частью Обряда, а затем и самого Мифа.
Митчелл Доннован, получивший при рождении перво-наперво не двенадцать наперстков маминого молока, а стаканчик обрядовой крови, как никто другой, погружён в упругую пустоту развернувшейся цепочки…
-----
Кричать: это слишком быстро.
Думать - это слишком медленно.
Выбираем по середине:
Ошибаться. Кричать. Думать. И делать.
ЧТОБЫ ПОПАСТЬ ВПЕРЕД,
НУЖНО
ИДТИ ОТВЕСНО ВВЕРХ…
--
----
--------
Майкл Томас Космика
РЕЦЕПТ ХАГГЕРТА. Зрелищная мистика.
Средняя Европа, Чехия, 2011 г.
Твердый переплет, 260 стр.
