Скомканные листья
На земле лежат-
Прожитые судьбы
Много лет назад.

Голые деревья-
Листьев тех дома,
Их былых историй
Не хранят тома.

И залетный ветер,
Набежав волной,
Не наполнит кроны,
Шелестом молвой.

Нет, не будут листья
Говорить слова,
Их минуло время,
Их прошла весна...

Весна и осень время, когда и в природе и в жизни нас людей что-то меняется. Весной в сухую погоду хорошо бродить на природе, в лесу. Когда еще не распустилась листва, деревья стоят одиноко друг рядом с другом и видна перспектива. Можно долго ходить между берез, осин, кленов, тополей, смотреть сквозь них в проступающее пространство, видя там вдалеке, как сквозь голые стволы и ветви проступает то поляна, то виднеется тропинка. Но все это впечатление шири во вроде бы лесном тесном пространстве отступает, испаряется с наступлением момента, когда на голых ветвях деревьев начинает распускаться свежая, еще не запыленная знойной порой листва. И если быть наблюдательным и часто посещать лесной массив, то можно проследить, как постепенно исчезает пространство, заполняясь однородной зеленной массой. И вот оно почти сомкнулось, исчезла перспектива и уже трудно обнаружить зрением и ту же полянку, и ту же тропинку, протоптанную гуляющими по лесу людьми. Все скрывает листва. Входя в зеленый лес каждый раз, теряешься, боясь заблудиться среди этой цветущей и зеленеющей вселенной. В лиственном лесу даже солнышко в небе не так заметно. Если день выдался солнечным, то земля, покрытая то травой, то где особенно темно, опавшей прошлогодней перепревшей листвой, становится рябым темно- светлым ковром, и это еще больше запутывает пространство, и кажется, что ты как бы подвешен в воздухе, и нет ни над головой, ни под ногами ничего важного и существенного. Но проходит пора лета, с ее жужжанием, мельтешением, движением, наполнением пространства разными большими и мелкими предметами, разбивающими взгляд, не давая ему сосредоточиться на главном. Наступает осень. Как-то незаметно листья становятся разноцветными, разноцветье этой зеленой невразумительной массы, что так отвлекала взгляд в летние дни, вдруг меняет мир, делая его более осмысленным, более четким. Листья начинают сваливаться с деревьев, кружа замысловатые траектории в падении на землю. Кажется, что лес наполнили птицы, они машут крыльями в попытках взлететь, но тяжесть влажного, пропитанного сырым гнетом воздуха придавливает их к серо-коричневой массе земли, не давая полета и лишая громкого крика в поиске выхода из проявляющегося пространства, пересеченного их бывшими пристанищами – ветвями. Они падают и застывают, окрашивая пространство неприглядной после поры дождей земли, как будто хотят изобразить свое падение в безумном цвете, как у сумасшедшего живописца, рисующего полотно экспрессии и чувств. И когда идешь по этому ковру –картине, где неизвестный художник пытался изобразить последнюю идею своего искусства, предсмертное полотно, наполненное тоской по уходящей жизни, тоску по эпохе расцвета и молодости, слышишь и музыку, как будто тихая легкая мелодия наполняет слух, и слышны аккорды-слова, соединяющиеся в созвучия фраз, которые уже наполнены смыслом и содержанием вечности. Ты слушаешь, видишь и смотришь, и вот как внезапное озарение снова проступает догадка, эврика, снова проявляется та перспектива пространства, где становится видна и поляна, и тропинка, протоптанная в лесу гуляющим людом. Эти стволы, доселе скрытые листвой снова как главная, важная, забытая за мельтешением жизни проявляются на снимке леса, как фотография, когда ее проявляешь в растворе проявителя. Вот белый лист и вдруг магия - черные контуры старого снимка, уже подзабытого во времени, от которого отвык на мгновение и узнаешь вновь. Но это узнавание не то узнавание, что было до этого, это новое ощущение, новое знание, будто бы скрытое намеренно, чтобы проявилось оно, и ты воскликнул, да, это то, что ты ищешь долго, копаясь во множестве мелких деталей, складывая мозаику истины. Ты вдруг понимаешь, что было до этого не так важно: суета, мелочная жизнь, раздробленное ощущение хаоса, потока неизвестности, как туман, вдруг становится ощущением ясности, вдруг открывает тебе настоящий мир, полный величия, порядка и определенности. И ты идешь по лесу прямо, уже зная, где та поляна в лесу, где та тропинка, и ты знаешь, что не заблудишься больше в массе зеленого и рябого пространства, и там, куда ты идешь, ждет тебя серебристое поле, с запахом промокшей от дождей земли, а за полем на горизонте проступает крыша твоего дома, теплого родного дома, куда ты стремишься и обязательно дойдешь. Обязательно дойдешь.