Да, такое название для книги:

– ЛЮБИ И УКРАШАЙ СВОЙ ГОРОД!

И не мною придумано, и самому не нравится. Но оно светит огненной прописью там, где угол Садовой и Ленинской.

Не из обычных лозунгов, согласитесь. Исполнен каллиграфией, заметной даже днём. И что-то в нём такое, что тревожит. Ведь я родился в Курске.

– Курянин изначальный...

Однако изначальности всего лишь где-то год. Сознанье удержало демонстрацию и, что уж безусловно, цветущий майский сад, какие-то, пожалуй, одуванчики.

Где-то год, и Воронеж стал родиной, разумеется, тоже потерянной. И «любить» надлежало Хабаровск, но я очень стремился уехать. Имел в виду, наверное, Москву, и это была длинная история. В финале – Курск (по конкурсу), открылся институт, о чём узнал окольными путями.

Вообще-то выбор был: Башкирия и Волга, кроме Курска. И всё-то в равной степени, и всё-то не Москва, но вспомнил, где родился, и решил. Всего лишь из-за этого:

– Простое совпаденье...

И тут этот совет категорический, отмеченный мной сразу по приезде. Не знаешь, что сказать. Пожмёшь плечами. Такой вот лозунг в Курске призывающий.

«Люби и украшай»... – занятье однозначное, едва ли не масонское по долгу и так далее. А я и не масон, и никому не должен, и уже много лет, как с Курском распрощался.

Чем украшать? Слова и впечатленья. Верней, наоборот, – сначала впечатленья, тот тёмный лес, в котором нет резонов, зато присутствуют и «почва», и «судьба». Так и «люби», поскольку слова сказаны. Слова имеют свойство возвращаться. Пусть много лет прошло, но кое-что не меркнет, а может, и «послужит к украшенью».

Два ряда частых тополей
Грядут делить
Фруктовые посадки на квадраты...

Ходули чернозёмные, типичные для Курска? Я их извлёк из Времени как будто бы случайно. И тут не обойтись без слов, на то толкнувших, без топольков вблизи аэропорта...

1. РАЗВЕДОЧНЫЙ ПОЛЁТ

Конечно, впечатленья – дело тёмное. Это сейчас полёт (на высоте 300 метров) мне ясен до последнего квартала, до ручейка Курёнка, затоптанного городом.

Не знаю, почему тогда мы так кружили, давая обозреть для первого знакомства Собор, четыре раза возникавший, и улицу – провал к тому Курёнку.

Полёт разведочный, и я не волновался. Однако электричеством кололо где-то в ногу. Потом иголка в глаз, и я закрыл глаза, пока ЯК-40 завершал посадку.

...Прикосновенье почвы, как всегда, сопряжено с поспешностью. Автобус! Я бегу, как будто бы мне есть зачем бежать, хвататься и висеть, толкаться и ругаться.

А тут ещё другие рейсы подвалили. Провинция, толпа, галдящие куряне. И мы не коллектив, полётом как-то связанный. И я средь них, конечно, не курянин.

Автобус переполненный ушёл, другой будет не скоро. Сформировалась очередь. Всем есть куда спешить (хотя бы к самовару?). А мне – ночлег в гостинице, и то проблематично.

Закат тем временем. И розовая пыль – особенно к закату, куда ушёл автобус. Не надо мне автобуса. Устал от перелёта. Здесь до утра, похоже, и останусь.

Да, розовая пыль, аллейка тополей. И клумба с уже яркими осенними цветами. Аэропорт затих, буфет закрылся на ночь. Никто меня не ждёт, тем паче с самоваром.

Мне – палый лист в аллейке, – дальше – трактор. А дальше уходить, ну, совершенно незачем. Я в центе ЦЧО. И трактор чернозёмный.

И трактор чернозёмный, и закат... Импрессия затронула? Картина уже курская. Но я устал, и хватит пока Курска. На весь аэропорт уже один, наверно.

Дремал, но чувствовал, наверно, в сотый раз: и что за институт, и что в лаборатории? Конечно, завтра всё расставит по местам. И если что не так, вернусь к своим исходным.

И в сотый раз о том, что пожалею, что этот шанс, возможно, и единственный, в том смысле, что я сам что-то решаю. Сам подготовил ночь в аэропорте.

А ночь, если отвлечься, не заходя в аллею, почти что уже южная. Безлунная и южная. Ночные табаки распахлись так знакомо. Это из клумбы с теми осенними цветами. И в стороне, куда ушёл автобус, взнесённые огни переливаются. Там неизвестный город. Не тот, что с самолёта. Да, как на Шикотане – с корабля.

Зачем тогда мне знать, что это берег Тускари, и потому взнесённые огни? Они переливались, и там возможно всё! Конкретика ещё не обязательна.

Важнее, что я сам себя не знаю. И всё, что раньше было, принадлежит случайности. Случайно всё, а тут – огни и табаки. Лицо Судьбы, во что легко поверить.

И ночь такая тёмная. Безлунная и южная. Цени вот это и ни с чем не сравнивай. Такое, может быть, даётся только раз. И буду вспоминать, когда вернусь в Хабаровск.

Романтика, конечно, с рассветом отступила. Пыль улеглась. У клумбы с осенними цветами – лишь реплики, шаги моих подошв ребристых.

И мне уж как-то стыдно за романтику. Чужой аэропорт, не более того. Уже отправку рейсов объявляют. Торчать здесь больше нечего, и я вскочил в пустой автобус...

Предместья, мост, подъём – сухая деловитость... Конечно, ещё рано, но институт работает. Экзамены, на вахте просто так не пропускают. Зовут ко мне дежурного доцента. Парнишка симпатичный.

– А я уже за вас голосовал.

Я тут уже присутствую?! Смеясь, пожали руки. И я направлен к ректору, который весь любезность и внимание.