Семь белых столиков прекрасно гармонировали с морским пейзажем. Катер сбавил ход до минимума, слегка покачиваясь на волнах. Я рассадил девушек, занял один из свободных столиков и открыл крышку фарфорового супника.
- Ах, аппетитно пахнет, что это?
Антон налил два половника в тарелку.
- Это испанский рыбный суп с шафраном и паприкой. Кстати, твои клиентки не едят.
- Почему это?
- Да потому что они употребляют пищу только руками, а столовых приборов никогда не видели.
Тяжело вздохнув, я поднял ложку вверх.
- Этот прибор называется ложкой, ей едят супы.
Мне пришлось взять тарелку в руки, зачерпнуть ложкой немного супа и медленно положить в рот.
Мартинос с Антоном уплетали обед, спокойно наслаждаясь шоу. Девушка за соседним столиком не хотела есть, вертя ложку тонкими пальцами. Я переставил свой стул за стол непонятливой соседки. Мне нравилась она, и я не скрывал своего восхищения, откровенно любуясь её полной грудью, тонкой шеей, родинкой над верхней губой и большими чёрными глазами.
- Как тебя зовут?
- Иман.
- Не могу поверить, что девушка с таким звучным именем не научится пользоваться столовыми приборами.
Я взял ложку, зачерпнул супа и поднёс к её рту. Антон чуть не подавился от смеха.
- Ложечку за папу.
Мне нравилось кормить Иман, и я не успокоился, пока тарелка не опустела.

После обеда штурман увеличил скорость, чтобы нагнать упущенное время, а мы подошли к борту катера, любуясь морской гладью. Девушки постепенно привыкали к новой жизни: задавали вопросы, рассказывали о жизни в глубинке. Наступил вечер. Необыкновенно красивое солнце опустилось на воду и, медленно погружаясь, скрылось за горизонтом. После ужина с вином Мартинос включил музыку, под которую мы дружно пустились в пляс. Ритмичная мелодия настолько раззадорила танцовщиц, что мужская половина автоматически перешла в разряд зрителей. Мы восхищались необычностью движений танцовщиц, постоянно апплодируя. Антон не смог не прокомментировать зрелище.
- Марокканский танец – это уникальное зрелище, которое исторически не предназначено для мужских глаз. Старшие женщины учили молодых, как вести себя в первую брачную ночь, а танцы помогали укрепить позвоночник, развить красивую фигуру. В танцах девушка говорит то, что никогда не сказала бы на словах.
После часового, когда танцовщицы выдохнулись, диск-жокей включил Un Canto A Galicia Хулио Иглесиаса. Недолго думая, я пригласил Иман на танец. Прекрасная музыка, бескрайнее бирюзовое море, пушистые облака-кораблики и женщина-сказка. Что может быть лучше в жизни? Любовь и влюблённость – вечная тема для философов и социологов. В чём сходство и различия? Я думал о Вике, и в то же время мне нравилась девушка, с которой только что познакомился. Но вот в чём вопрос: Вика далеко, а Иман рядом, в моих объятиях, я чувствовал горячую плоть, вдыхал запах шелковистых волос, прикасался губами к её голове. Что же теперь мне делать: оттолкнуть или сблизиться? Хватит ли мне сил, чтобы устоять перед соблазном обладать восточной красавицей?
Мартинос и Антон, следуя моему примеру, успели поменять несколько партнёрш, дабы никого не обидеть, а я присосался к Иман, как будто всю жизнь знал и лелеял её.
С закатом солнца наступили сумерки, а потом, ночь накрыла своим звёздным покрывалом нашу шкорлупу. Мартинос заглушил двигатель, включил габаритные огни и спустил якорь, а Антон включил телевизор. Было забавно смотреть, как юные зрительницы следили за движущимися фигурками в ящике.
Ближе к полуночи арабки ушли спать, а мы с Антоном заняли свои места в каюте.
- Ром, ты когда-нибудь спал на корабле?
- Нет.
- И я тоже, но надеюсь, что не подвергнусь атаке пиратов.
Всего несколько минут понадобилось другу, чтобы заснуть.
«Какой счастливчик, - думал я. В любой ситуации, в любом транспорте чувствует себя, как дома».
Я закрыл глаза, мечтая о хорошем сне, но сопенье соседа прекратилось, он затаил дыхание, прислушиваясь ко мне. Через минуту скрип кровати сменился на кошачьи шаги, направляющиеся к выходу. Щёлкнула ручка двери, морской воздух на миг освежил меня.
«Может Антон тоже переживает и поэтому решил успокоить нервы под звёздами средиземноморья?»
Недолго думая, я вышел в холл. Тусклый свет фонаря освещал нижнюю палубу. Глаза привыкли к темноте, и я сразу нашёл лестницу, собираясь подняться на верхнюю палубу, но, вдруг, услышал тихий шёпот. Девушки разместились в пяти каютах, по двое в каждой, и сейчас, затаив дыхание, я подошёл к ближайшей двери, надеясь определить источник звука. Дверь была заперта, там спала Иман, а вот из соседней каюты через небольшую щель шёл едва различимый свет. Новый пол не скрипел, что позволяло мне передвигаться легко и бесшумно. Тёплый свет ночника освещал Антона и Амаль. Друг раздевал девушку, а она не сопротивлялась.
«Так вот, значит, как он бережёт товар».
Конечно же, как честный сотрудник, я мог ворваться и выдвинуть напарнику претензии, но любопытство, овладевшее мной, заставило плотней припасть к щели. Сеанс любовной игры, которую представлял Антон, нравилась арабке. Она с охотой откликалась на поцелуи, попеременно подставляя полные груди под его губы, а он, шаг за шагом опускался ниже, пока не коснулся языком желанной цели. Больше всего меня удивила соседка по каюте, которая спокойно наблюдала за прелюдией. Амаль тихо постанывала, всерьёз возбуждая меня. До последней минуты я думал, что Антон не позволит большего, однако надрывный девичий крик отмёл все благие мысли. Да, конечно, нужно было остановить его, образумить, но, вместо этого, я беспомощно глазел на движущиеся ягодицы друга, пытаясь понять смысл происходящего. Разогретый ствол, готовый ринуться в бой, мешал сосредоточиться и реально оценить ситуацию. Соседка, тем временем, подошла к паре, стараясь рассмотреть процесс совокупления вблизи. Да, по законам природы мне нужно было предложить свои услуги, но я, почему-то подумал об Иман, спящей в соседней каюте. Под стоны дебютантки я дошёл до нужной двери и приоткрыл её. Красавица лежала на спине, широко раскинув руки. Было душно, и покрывало съехало на пол. Тонкая ночнушка не могла закрыть всех бонусов, о которых я мечтал на верхней палубе. Почему Иман должна достаться денежному мешку или какому-нибудь напыщенному франту? Да, я переживал за сохранность товара, но сейчас порывы нижней палаты опережали мысли верхней, заставляя исполнителя совершить преступление. С сильно бьющимся сердцем я приподнял тонкую ткань ночнушки и примостился в пухлых ногах, пробуя на вкус чёрный треугольник растительности. Я пошёл снизу вверх, продвигаясь к груди и одновременно целуя бархатистое тело спящей. К сексуальной возне в соседней каюте добавился мужской голос. Это был Мартинос.
«Ну, вот, Антошика застукали, теперь доберутся до нас».
Иман проснулась, собираясь крикнуть, но я горячо поцеловал её, намекая на дружественный визит. Поцелуй оказался затяжным: арабка сдалась на волю победителя и обняла меня. Иман возбуждал стон Амаль, и она хотела того же. Вдруг, новый крик добавился в сексуальную морскую какофонию. По всей вероятности, это была соседка Амаль, а её дефлоратором - Мартинос. Подняв ноги Иман к плечам, я попытался сналёта повторить подвиг соседей, однако тугой вход не позволил взять бастион с первого раза. Вторая попытка оказалась успешней: воин пробил броню, но недостаточно, чтобы вклиниться в расположение противника. Резкий крик, сопровождавший атаку, только усилил влечение, я навалился на противника всей своей тяжестью и резким движением прорвал его оборону. Иман разодрала мне спину в кровь, однако я продолжал экзекуцию, готовясь к заключительному залпу. И тут, когда до вершины оставались считанные метры, моей спины коснулась нежная тёплая ладонь. Я остановился, чтобы посмотреть на нежданного визитёра. Это была соседка Иман. С головой отдавшись нахлынувшей страсти, я совсем забыл о её существовании. Девушка тяжело дышала, положив руку между ногами. Молчаливо извинившись за прерванное удовольствие, я поставил соседку на четвереньки и дефлорировал её. На этот раз девушка не закричала, она настолько возбудилась, что солдат с первого захода сделал своё дело и заплакал от счастья.

Когда под утро четыре новоиспечённые женщины заснули, мы подсчитали убытки, нанесённые бизнесу Дайкина. Я волновался больше всех, и на это были причины.
- Сколько стоит одна ночь с арабской девственницей в ночном клубе Барселоны?
- Дорого, очень дорого.
- И что же теперь делать?
- Думаю, надо сознаться во всём, ведь мы мужчины.
Бессмысленный разговор продолжался до тех пор, пока катер не завёлся и не набрал ход. Антон вздохнул и поплёлся по лестнице на верхнюю палубу.
- Ладно, Казанова, пойдём исполнять свои прямые обязанности.
- Какие это?
- Готовить завтрак.