- ¡Buenas noches! ¿Podemos empezar con sus responsabilidades directas? – скромно спросила высокая девушка в голубом халате и белом переднике.
- Антош, кроме «доброй ночи» я ничего не понял. Что там во второй части монолога?
- Синьорита «Добрая ночь» и её спутница желают приступить к своим прямым обязанностям.
- Спроси, в чём заключаются их обязанности.
- ¿Cuáles son sus responsabilidades?
Спутница брезгливо опёрлась о швабру и опустила глаза.
- Limpiar el polvo, cambiar sábanas, limpiar la basura y lavar los pisos.
- Ром, она сказала, что полная уборка номера входит в базовый пакет услуг.
- Мы ведь не министры МВФ, и нам разрешается иногда пошалить.
- Ты разве не нашалился в поезде?
- Насмешил, этим делом не запасёшься впрок.
«Добрая ночь» явно рвалась в бой, покачивая двумя базовыми пакетами.
- На вопрос о дополнительных услугах и ценах фигуристая поломойка объяснила, что пакет «Всё включено» оценивается в сто евро за час услуг.
- Значит, Ром, с нас двести евро. Ты согласен на дополнительный пакет услуг?
- А мы разве управимся за два часа?
- Каких таких два часа?
- Ну, твой час и мой.
- Идиот, управиться мы должны именно за час, а работать одновременно, иначе сумма возрастает до четырёхсот евро.

Паром, который мы оседлали рано утром, напоминал выставку джипов в западном автосалоне. Плавучая стоянка не охранялась, что не помешало нам усесться на капоте «Крузака», понежиться в лучах утреннего солнышка и подышать свежим бризом Гибралтара. Я флегматично стукнул ладонью по капоту «японки» и окинул взглядом две сотни автомобилей.
- Антон, зачем копытной Африке столько металла?
- Каждому своё: кто пытается догнать историю, кто охотится на арабских красавиц, а кто-то просто покоряет Сахару.
- Это как понять?
- Пересекает её с севера на юг или с запада на восток.
- И что в этом хорошего?
- А что в нашем турне хорошего? Это, Роман, неординарные люди, которые, обычно, не афиширую своих побед, в их число может попасть каждый желающий, готовый круто изменить привычный уклад жизни, подставив свою буйную голову под удар судьбы-злодейки.

Через сорок минут бумеранг жизни возвратил нас на побережье знойного континента, а евразийцы, оседлав своих железных мустангов, сразу же устремились к таможне – последней преграде на пути к вечному средневековью. Один из автомобилей не заводился, мешая остальному транспорту съехать на берег. Несколько мужчин «кровь с молоком» налетели на виновника затора, обвиняя его во всех тяжких.
- Они убьют его! – воскликнул Антон, бросаясь к месту разборки.
Центром пробки оказался усатый здоровяк, тщетно пытающийся завести свою «тойоту». Лисичкин смог растолкать возмущённых водителей, просунуть голову в окно джипа и предложить хозяину вручную вытолкать машину.
- Обезьяна английская, сгинь с глаз моих! – прорычал здоровяк, пытаясь опустить стекло.
- Так ты русский? – удивился Антон.
Русская речь мигом остудила пыл хозяина «Рава», и пока он лобызался с Лисичкиным, я прошмыгнул в салон, сдвинув друга к водителю. Покорители Сахары, увидев, что их жертва теперь не в одиночестве, поутихли, переведя слепую злобу в ранг переговоров, а после слова «КГБ» толпа заметно поредела.
- Окей! – улыбнулся здоровяк, - меня зовут Жора, я из Мурманска. Мужики, вытолкайте меня, а на пирсе рассчитаемся.
Поломка оказалась простой, так что скоро мы примчались на таможню, даже обогнав некоторых участников автопробега.
- Сеута – последний оплот западного мира на африканском континенте! – победно воскликнул Жора, направляясь к заветному окошку с неспешными пограничниками.
Но за час очередь почти не сдвинулась, а мы от жары превратились в выжатый лимон, а через три часа под палящим испанским солнцем ватные ноги отказались стоять, а в звенящей голове появились необычные мысли. Сахара испытывала нас на прочность, демонстрируя свой капризный характер. Я начал сползать по стене, но руки земляков удержали моё обезвоженное тело.
- А в Мурманске сейчас дожди, - успокоил Жора, облизывая высохшие губы. Кстати, вам в какую сторону?
- В Рабат.
- А мне в Касабланку, так что с удовольствием вас подвезу.
Пять минут в тени пальмы вернули меня к жизни, предоставив молодому организму шанс на выживание, а ещё через пять минут наши паспорта, наконец, проштамповали.

И вот мы в Марокко. Природный ландшафт остался южно-испанским, а наполняющие его компоненты изменились до неузнаваемости, мы, будто, попали в параллельный мир, давно остановивший реальный отсчёт времени. Меня настолько поразил ритм жизни страны, что я невольно почувствовал себя зрителем в театре со средневековыми актёрами. Картинки менялись без спешки: мужчины заседали в кафе, мальчишки пасли коз вдоль дороги, покорные восточные женщины, покачивая полными бёдрами под просторными халатами, шагали, шаркая тапками на босу ногу. На гладком склоне изумрудного холма чинно восседали два седобородых старца в белоснежных бурнусах с островерхими капюшонами, что напоминало объёмную голограмму со средневековой миниатюры и выглядело захватывающе и высокохудожественно. В полях – допотопные тракторы, а среди домов башни минаретов. Все характеристики, которыми я обладал час назад, изменились: звуки, запахи, температура воздуха, архитектура, надписи, автомобили, люди, цвет их кожи, одежда и речь. Новый уровень – новый кадр, в который раз мы ощущали себя персонажами и единственными участниками компьютерной игры с потрясающе правдоподобными спецэффектами.
Довольно скоро зелёные долины и апельсиновые рощи сменились на серую каменную пустыню.
- А где барханы-то? – спросил я Жору, грубо нарушив тишину в салоне.
Мурманчанин рассмеялся и закурил сигарету.
- Барханы-то ещё надо поискать. Ребята, вы, что, путешествуете автостопом?
- Как ты угадал? – обрадовался Антон. – Неужели похожи? А ты ведёшь машину, как капитан судно.
- А я и есть капитан Северного флота, но теперь хочу побороздить южные пустыни.