Около пяти часов вечера я шел из ресторана после "сиесты", переодетый в гражданское. На мне были белые брюки и чуть не по росту красный пиджак, подаренный мне другом. Он сказал, что такие пиджаки были в моде в Германии пару лет назад. Я решил, что для нашего городка это будет вообще писк и напялил пиджак на себя. В жару быть так одетым была чистая глупость, но приличную рубашку я так и не смог купить потому, что все было в дефиците.
Она шла по улице с прямой спиной и гордо поднятой головой, держа в руке не поводок породистой английской гончей, а простую авоську с продуктами. Черты лица почти идеальные, кроме носа, который был по кавказски чуть великоват, но ее лица это ничуть не портило. Легкое, наверное дорогое, великолепное воздушное платье, скрывающее красивые ноги до колен, несомненно украшало ее и без того царственное тело. Настоящая кавказская царевна.
"Кто это?" – подумал я. – Несомненно – жена какого-нибудь чинуши или богатого кавказского нефтяника ( чуть не сказал, нефтяного короля). Но несет продукты в авоське, а значит, не очень-то и богатая. Я решил проследить, куда она пойдет. Она прошла по улице от магазина до пересечения со следующей улицей и повернула направо. Зашла в третий дом от угла и поднялась по наружной лестнице на второй этаж. Поднимаясь, бросила взгляд в мою сторону потому, что я таращился на нее, не скрывая этого. Вышла на балкон, по-видимому, чтобы убедиться, что я слежу за ней не случайно. Исчезла, но на балкон вышел парень лет 14-16.
"Неужели ее сын? Это значит, даже если она родила в 16 лет, ей около тридцати. Не может быть! Выглядит она максимум на 25. Может быть, брат? Да, конечно, - это брат. Совсем у меня голова поехала. Может, влюбился? Но я, по складу своего характера, быстро влюбляться не умею."
Я отправился продолжать служить Родине. Часов в шесть вечера, уже в форме, пришел и встал под балкон, но не непосредственно под ним, а несколько в стороне. Закурил сигарету и стал ждать. Царевна не появлялась, но вышел "брат" и тоже закурил. Из комнаты послышался возмущенный голос "сестры" и "брат" щелчком безымянного и большого пальцев выкинул сигарету в сторону полисадника как раз в моем направлении. Полисадник этот, состоящий из двух рядов плотно посаженных деревьев акации, отделял тротуар от проезжей части дороги. Тут он увидел меня и скрылся за занавеской. Они о чем-то переговорили , но "царевна" не появлялась. Только через минуту я увидел как она украдкой смотрит на меня , чуть отодвинув занавеску. Я нахально помахал ей рукой. Она резко задвинула занавеску и больше не появлялась.
"Пойду куплю бутылку вина, сяду в полисаднике, буду потихоньку пить, курить и ждать, когда она выйдет", - решил я. В магазине просил завернуть бутылку в любую бумагу, но той не оказалось. Пришлось идти к ближайшему киоску госпечати и покупать там ненужный мне журнал мод, т.к. газеты были все раскуплены. Пришел, ели продрался через колючие акации и сел прямо на землю, вернее на глину, чуть поросшую засыхающей травкой. Меня с тротуара практически не было видно, а я хорошо видел низ лестницы, с которой должна была спуститься она. Но она долго не спускалась. Я откупорил бутылку, которая не была закрыта пробкой, а открывалась также легко, как водка, и сделал несколько глотков. Потом закурил сигарету и стал размышлять:
"Интересно, где такая красавица может работать? Физический труд сразу же отметался. В конторе? – возможно, но не секретаршей – слишком гордая. В бухгалтерии? – нет – такие красавицы не захотят скучать весь день. Может быть, живет на деньги, оставленные богатым мужем? – возможно".
Я сделал еще несколько глотков и тело от неудобного сидения стало наливаться усталостью. Решил прилечь. Глина была сухой и испачкаться сильно я не мог. Принял горизонтальное положение и подложил себе руку под голову. Проснулся рано утром, когда только начало светать. Посмотрел на часы – было пять часов.
"Вот тебе на – сплю на улице как настоящий алкаш. Вот что делает любовь с человеком"
Отряхнулся и продрался на тротуар. Свет в квартире "царевны" не горел. Я снова пошел служить Родине.