« Эти лампы предназначены явно не для меня. Не мой сутулый силуэт они должны освещать, не мои исковерканные черты. В чужой квартире, лёжа рядом с чужим телом, не приносящим теплоты. Его не хочется обнять, с ним не хочется разговаривать. Он не мой, как и всё вокруг. Или я не та в остывающем мире. Меня создавали не для него. Чувствую себя молекулой кислорода в безвоздушном пространстве. Странно…Такое равнодушие к этому человеку, а ведь я обязана ему жизнью. Поздним вечером приходят ответы на все вопросы, накопившиеся за день. Днём я могла мечтать о кокаине, алкоголе, а сейчас мне ничего не нужно».
Такие слова приходили в голову девушке без её усилий, сами по себе. Девушке, которая не вспоминала о прошлом, не заботилась о будущем. Вымученный сон окутал беспокойным туманом. В этом городе без имени, без места на карте всё всегда погружено в туман.
Я вижу слонов. Больших индийских слонов. Они идут по базарной площади, подгоняемые кнутом разъярённого отчаявшегося мужчины. Они устали и хотят пить. Им кажется, что они умирают. Но в тот самый момент, когда смерть подходит слишком близко, всё заканчивается. Их приводят в загон и дают напиться. Всё, что остаётся – это идти вперёд. Дети бегут за ними, они кричат, улюлюкают, бросают гнилые яблоки. Духота, пыль разъедает глаза. Улица слишком тесная, людей слишком много. Они могли бы одним движением разнести всё вокруг, вырваться на свободу. В них столько силы! Однако они продолжают покорно идти.
- Будешь завтракать?
Она открыла глаза, словно и не засыпала. И сразу захотела выпить.
- Нет. – Слова давались с болью, точно заржавевшие части старого механизма.
- Я ухожу. – Он заглянул в комнату, бегло оценив её состояние. Уже несколько недель он уходил из дома с чувством тревоги. Тревоги, не найдёт ли она очередную дозу. Лечение от наркотиков тянулось как нудная затёртая мелодия. Медленно и безуспешно.
Как только раздался хлопок закрывающейся двери, она вскочила с кровати. Ей был необходим кокаин. Её охватила злость, не находящая выхода. Она плескалась в ней, будто в переполненном сосуде, стремясь вырваться наружу. Много раз она, заламывая руки и кусая губы в кровь, перерывала все мыслимые и немыслимые места в маленькой затхлой квартирке, надеясь на чудо. Она была почти уверена, что в следующем ящике окажется крошечный пакетик с порошком. Потом домой возвращался он, они ссорились, мирились, ложились спать. Так день за днём.
Она перевернула всё вверх дном. Минуты бежали, подгоняемые часами. Пружина сжималась всё сильнее. В её гороскопе не было приятных и неблагоприятных дней. Он не давал советов.
«Я не плачу. Это вода вытекает из моих глаз, делая мир неясным, размытым. В этом и заключается целебная сила слёз».
- Как ты себя чувствуешь?
Вопрос не от участия, не из жалости. Чистая формальность.
Её взгляд был самым точным ответом.
Он вернулся в кухню. Он понимал, что поступает правильно и от этого становилось ещё труднее.
Она подошла к нему вплотную. Поцеловала. Сегодня она решила, что пойдёт до конца.
- Что ты делаешь? – Голос дрогнул, но он не собирался сдаваться.
- Ты ведь хочешь этого. – Прошептала она, прижимаясь всё сильнее. – Одно слово и это произойдёт. Всего одно слово.
Он замотал головой.
- Ты не можешь так поступить со мной.
- Я всё могу.
Звонок в дверь положил конец тому, что даже не начиналось.
Она раздражённо отпрянула. Стряхивая с рубашки следы слабости, он пошёл открывать дверь. Он чувствовал вину. Это была его девушка. Красивая и счастливая, она казалась карикатурой на фоне тихого безумия, заполнившего квартиру, словно шарик гелием. Они уединились в его комнате. Она будет спрашивать о ней, а потом они займутся любовью.
Нет ничего хуже, чем знать о том, о чём люди говорят за твоей спиной. Хуже войны, хуже голода африканских детей, хуже обречённости вымирающих мамонтов.
Она вышла на балкон. Измятая сигарета была чересчур громоздкой для её пальцев. На улице копошились люди. Издалека они казались крошечными, бесполезными. Они грустили и радовались, рождались и умирали. Строили дороги и не знали, куда они ведут.
Одна плитка на стене явно выпирала по сравнению с остальными. Она легко сняла её. В небольшом углублении лежало то, что она искала. В пятый раз всё закончилось и началось снова.
Слоны взбунтовались. Один из них головой пробил дыру в бакалейном магазине. Его хозяин до конца жизни будет видеть разрушенные стены здания, которому он отдал всю молодость. Другой снёс вопящих детей в одну барахтающуюся кучу. Третий проткнул бивнем живот их поводыря. Он никогда не узнает про измену жены и что его старший сын умрёт от алкоголизма, не дожив до тридцати лет. Слоны трубили, возвещая начало новой эры. Эры иллюзии свободы.