ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Ворона-путешественница

Автор:
Автор оригинала:
Инга
Ворона летела, летела, потрепыхала немного крыльями и устало опустилась на ветку. «Что-то день сегодня суматошный», - с удовольствием вцепившись в ветку, подумала она. «Где тут мой обед? Ах, мой любимый кусочек сыра. Жизнь прекрасна. Разве можно быть чем-то недовольной? Я живу, летаю, у меня прекрасные друзья… Нет, положительно, на этом свете все исключительно хорошо». В этот момент размышления вороны прервались. В спину ей ударил комок грязи, сыр выпал от неожиданности, а сама она, не успев сориентироваться, с гулким стуком шмякнулась на землю. К ней уже бежали мальчишки со всех ног: «Вот она! Вот она! Я поймал ее!» «Надо уносить ноги, - подумала ворона, - и крылья тоже». Надо сказать, что раньше ворона была как все вороны – неграмотной, скаредной. А потом к ним в лес пожаловал стриж-гуру, окончивший пятую степень по гуруизму, он-то и объяснил вороне, что весь мир – добр, люди – добры, а остальное суета сует. Осознав, что забота о завтрашнем дне тщетна и отрицательно влияет на духовую суть, ворона отдала все свои запасы стрижу и была необыкновенно счастлива. Но, еще до такого, как она поняла, что мир прекрасен, ворона прошла личный курс самообороны в чрезвычайной ситуации и знала: лучшая защита - неожиданность. Поэтому она неожиданно пристально посмотрела в глаза ближайшему мальчику и неожиданно громко издала крик: «Гав! Гав!». Мальчик впал в ступор и, пользуясь его замешательством, ворона покинула неблагоприятную местность. «Ну и что? Подумаешь, ничего особенного не произошло. И вовсе они ничего не хотели мне сделать плохого. Ну, играли, заигрались немного. А все-таки жизнь прекрасна».
Ворона вернулась в лес, в свое лесное сообщество. Все птицы большие и маленькие птички заняты были своими делами. Рассказы вороны о прекрасном мире, великой логике бытия и событий слушали вполуха, иногда и вовсе отмахиваясь: «Шла бы ты, ворона, занялась лучше бы делом: ягод на зиму засушила, иль гнездо пухом бы утеплила». Ворона обиженно поджимала клюв и шла к другим. В тот самый момент, когда она рассказывала филину о великом чуде мироздания и об изначальной доброте мира, раздался крик запыхавшейся синички: «Пожар! Пожар! Лес горит!» Все побросали свои дела, схватили свои одеяла, наполнили клювы дождевыми запасами воды и полетели к месту возгорания. Трудились усердно, и ворона вместе с ними. Общими усилиями птиц и зверей пожар был потушен. Синичка громко причитала над потраченными запасами воды: «Ох, а дождя вот не будет долго… Засуха будет… Я умру от жажды…». И громко расплакалась. К ней присоединилась кукушка, оплакивавшая потерю одеял, которые должны были согревать ее холодной зимой. «Ну, ладно вам. Ну, что собственно произошло-то. Так, мелочь. Зато, какие мы дружные, как все ринулись спасть лес. И какие мы сильные. Лес цел, будем собирать росу по утрам, из пуха сошьем новые одеяла» - энергично прохаживаясь, промолвила ворона. Возмущенно зашикали на нее птицы: «А соловей крылышко обжег? Это ничего тебе? Все хорошо?». «Да ты как будто и рада тому, что произошло-о-о» - угрожающе произнесла сорока. «А птенчика моего без присмотра лиса сожрала? Это значит, так и надо, да, ворона?» - грозно наступала малиновка. Общий несмолкаемый гвалт оглушил ворону, и она, сгорбившись и поджав крылышки, незаметно выскользнула из обступившей ее толпы.
Понурив голову, и, забыв о том, что создана, чтобы летать, а не ползать, ворона пешком направилась, куда глаза глядят. Шла-шла она и вышла к пруду, где плавали утки. «Здесь меня никто не знает. Рассказывать я больше ничего не буду, буду вести себя как все. Приживусь, может быть», - подумала ворона, смахивая слезу. Жизнь вороне почему-то в этот момент показалась чередой нескончаемых несчастий и бед. Проповеди стрижа забылись. И в этот момент, когда пропасть отчаяния почти поглотила ворону, небо вдруг засияло, заискрилось, появилось что-то большое и заслонило горизонт. Сама ворона оказалась на ладони огромной руки. Сиявшие огромные глаза смотрели на нее с добротой: «Ну, что, ворона, решаешь, добр мир или зол? Давай я помогу тебе немного, а для этого приглашаю к себе в гости». И, поглаживая вороне крылышки, отнес ее в большой красивый дворец. С отделанными дорогими каменьями палатами, хрустальными дверями. А сыров… видано - не видано, и с большими дырками, и с маленькими, и даже с плесенью, да не с такой, каковая появляется от долгого неупотребления продукта, а с иной, благородной, внушающей трепетное уважение и поклонение… Тут же галчата стоят, готовые поднести – подать, услужить всячески.
Наевшись, напившись, брякнулась ворона, каркнув от удовольствия, на пуховые перины, отдыхать. Тут ей несут и наклювник из золота; и накрыльники с прорезями для каждого перышка из платины. Услужливые галчата делают маску для глаз из чистейших экологических овощей; маску для подшерстка – чтоб блестел, и всего, всего. Уставшая ворона, лениво взмахнула крылом, отправила своих слуг куда-подальше и стала отдыхать, наслаждаясь неяркими отблесками свечей, запахов благовоний, и мелодичной музыкой. Лезшие в голову мысли о своих сородичах, о том, как они после пожара, что нового у филина и судили ли лису-воровку, ворона тоже старательно отмахивала, утешая себя рассуждением: «Что я могу? Ничего я не могу для них сделать. Лучше, что ли, если и я буду страдать вместе с ними, переживать, маяться? Надо радоваться тому, что есть».
Весь следующий день ворона с удовольствием рассказывала своим новым друзьям о красоте мира, доброте, которая всегда сильнее зла. Ее слушали с придыханием, навострив ушки, поддакивая и соглашаясь: «Верно говоришь, ворона. Ах, какая ты умна, ворона!». Вот только вечером не стала ворона чего-то ни маски делать, ни музыку слышать. А на пуховую подушку упала слеза: «Эх, как там филин…». И, судорожно вздохнув, ворона уснула. На следующий день она ни с кем не разговаривала, занята была: собирала финики, морошку, орешки, приговаривая: «Это для малиновки, а это для старого филина-вредины, для белочки-припевочки». С огромным заплечным мешком потащилась ворона обратно. Не прошла она долго. Худющий оголодавший волк напал на нее из-за кустов, нарушив одним жестом пакт о ненападении, принятый в лесу на осеннее-зимний период. Голоден был слишком, чтобы думать о пакте каком-то. Бедная ворона бежала-бежала от него с мешком да не выдержала долго заданного темпа, решила: «Жизнь дороже!» и взлетела, оставив мешок волку, глядевшему на улетающую ворону тоскливыми глазами. «Нужнее ему, бедному», - подумала ворона, приземляясь у кромки родного леса. А тут и филин ей навстречу: «Ворона, долго тебя не было! Как же ты? А пойдем в гости ко мне, я тебя сырочком угощу». Жуя сыр без плесени и закусывая его сливовым джемом, недавно сваренным, промолвил филин: «А знаешь, ворона, мир-то, он ведь и не так уж плох, как кажется. Ты вот все летаешь куда-то, стремишься, ищешь что-то, а счастье-то, оно ведь здесь», - широким взмахом крыла, филин обвел окрестности. Хотела ворона сказать, что именно это она и пыталась им объяснить да вовремя прикусила себе язычок. Умная стала ворона, поняла, что каждая птица верит в то, во что ей хочется верить, а мир и окружающих часто видит по-своему, что может и не иметь никакого отношения к истинной сути вещей. «Хороший сыр у тебя, филин» - примирительно сказала она.



Читатели (896) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы