– Он бесподобный любовник! – восхищалась она. – Начинает всегда с пальчиков на ногах – целует, облизывает, посасывает, что стреляет жгучими стрелами в пах. Когда он доходит до бедер, моя промежность уже плавится, пылает, кипит. Когда же его губы, язык добираются до врат любви – уже плавится моя голова, мое сознание, мои мысли. Вожделение уносит к зениту, знаменуя первые восторги утоленной страсти, срывая с моих уст крики наслаждения, поглощая сознание, порывая с реальностью. Я впадаю в состояние непреходящего экстаза, блаженства, и не в силах из него выйти.
А ведь еще не приведен основной аргумент. А у него весьма весомый аргумент, и когда доходит очередь до него, он так туго распирает мою плоть, что я кажусь себе насаженной на вертел, который вертят над горнилом любви. Он вращает мной, атакуя со всех сторон, и я не успеваю ему противостоять, со мной можно делать все, что угодно, да меня уже и не существует!
Я становлюсь аморфной колеблющейся массой, наполняемой чувственностью, вожделениями, восторгами, радостью, меняющей объем, форму, состояние. Теряя голову, ошалевшая, я не понимаю – что со мной происходит, где я, сколько прошло времени – ору, стенаю, рыдаю, визжу от наслаждения. И это длится бесконечно!..

И когда уже понимаю, что, еще немного, и я умру – прошу пощады!

Он милостиво принимает мою капитуляцию. К этому времени мое гнездышко вконец разорено. Лишь утомленные жрицы любви смогут понять такое… Тела своего я не ощущаю никак – блаженство и нега нехотя покидают меня, взамен чему приходит приятная усталость…

Я долго с трудом возвращаюсь в нормальное состояние с одной лишь мыслью – спать, спать, спать. Но даже во сне я тяжело вздыхаю, вскрикиваю, вздрагиваю, всхлипываю, еще и еще раз переживая небывалое потрясение тела – этот удивительный затяжной праздник – любовный марафон…

А ведь ему еще не было 18!!!

…Увидел его он на дне ее рождения. Юноша отличался великолепным сложением – был строен, красив и казался старше своих лет. Он был немногословен и производил приятное впечатление. Потом оказалось, что производить впечатление являлось его работой, и что многочасовая любовь – также его работа, при этом, хорошо оплачиваемая. Но любил он ее не за деньги, а просто любил.

Она – красивая, молодая, яркая, успешная, на редкость темпераментная женщина, познавшая все прелести семейной жизни, имеющая дочь (подростка), ничего, кроме отчества, от своего отца так и не получившую…

Вечером перед сном он почему-то подумал о ней, об ее любви к юноше. Возможно и забыл бы, да вспомнил себя (в свои неполные 18 лет), свою первую влюбленность, свой первый любовный марафон.

Сколько лет прошло! Какая огромная пропасть меж ними!

Вспомнил поездку (школьников 11 класса киевской школы) в Таллинн на весенние каникулы.

Их пристроили ночевать на матах в спортивном зале одной из таллиннских школ…

В тот вечер он долго готовился к «этому». Подгадывал, хитрил, ходил кругами и был, наконец, вознагражден, удалось устроиться рядом с ней, его безнадежной симпатией.
Застолбил место, бросив пальто и свои вещи на мат рядом с ее сумкой, но спать еще было рано. И они с дружками пошли в укромный уголок, и распили бутылку дешевого вина – на большее не хватило денег. Он стал – нет, не пьян – но настроение было приподнятое, праздничное, шальное. Дело шло к ночи.

Начали понемногу успокаиваться, устраиваться на ночь. Какое счастье – она лежит совсем близко. Их ждала восхитительная ночь – ночь любви!..

…Он лежал, затаив дыхание, поглядывая на милую ему соседку. Она лежала на спине. Сумерки зала позволяли ее рассмотреть. Нескованная ее грудь не была прикрыта и синхронно с дыханием мерно вздымалась, выпукло обозначившись, плотно обтянутая футболкой…

Повернулся на бок, девушка была на расстоянии вытянутой руки, мог дотянуться, но не смел, а смотрел, смотрел, смотрел, беспрепятственно любуясь ее красивым в тенях профилем, наполовину укрытым телом… Время остановилось…
И если бы не выпитое вино, все бы так и осталось. Он пролежал бы рядом с ней всю ночь, счастливый лишь этой возможностью.

Вдруг его рука сама по себе потянулась к ней, дотронулась до руки, она пошевелилась. Застыл надолго… Затем, едва-едва коснулся груди, и в страхе замер… Она мерно дышала – спала, или делала вид. Какое удивительное неземное ощущение! Впервые наяву он почувствовал упругую мягкость вожделенной выпуклости, на что мальчишки всегда восторженно смотрели, мечтая, грезя, представляя, предвкушая. Этого не может быть!

Он избранник бога, он приобщился к таинству! Трудно найти слова, которые смогли бы передать это его состояние. Трепет, благоговение, блаженство, восторг! Даже показалось, что потолок поплыл, покосился, нарушая размеры…

Упругая мягкость или мягкая упругость? Только девичья (женская) плоть позволяет объединить эти два взаимоисключающих свойства. И мягкая, и упругая одновременно – непостижимо!..

…Рука, все более смелея, познавала упругое полушарие, проснувшийся набухающий бутончик, пробивающийся через ткань.

Дыхание девушки нарушилось, тело потянулось. Застыл в испуге, подождал, пока восстановится дыхание. Возобновил поглаживание – она замерла. Прекратил ласки – дыхание опять стало размеренным. Ну, конечно же – она не спала! Почему же она позволяла себя ласкать? Для него до сих пор это загадка. Не слишком задумываясь тогда об этом, он продолжил сладкое познавание, перенес ласки на вторую грудь. Осмелел, начал нежно мять восхитительную мягкую упругость. И каждый раз, когда возобновлял ласки, дыхание девушки нарушало ритм. Когда же застывал надолго, девушка шевелилась, поводила плечами, как бы поощряя, подталкивая…

Испытывал ли он желание перенести ласки к бедрам, к низу живота, к… Нет!!! Было ли у него вожделение? Нет и еще раз нет!

Тогда ему доставало этих неизведанных ранее чувств – острых, жгучих и невозможно сладких, он еще пребывал в том счастливом состоянии, когда девушки представлялись неземными существами, и даже мысли о том, что они такие же, как все, и тоже ходят в туалет, казались кощунственными…

…Всю ночь он упивался удивительными ощущениями. Напрягшиеся груди девушки вздулись, натянули ткань, разрывая ее окаменелыми сосками… Она (бедная) давно уже устала лежать на спине, тело затекло, но она не переворачивалась, не решаясь прервать таинство постижения ее прелестей, очевидно, и ей это было необычайно приятно. Во всей ее дальнейшей жизни ей, пожалуй, не доведется испытать такие неимоверно нежные, робкие, ласковые прикосновения восторженного юноши. И лишь, когда забрезжил рассвет, и очертания спящих стали зримыми, она повернулась на бок. Короткий сон сморил ее – их любовный марафон завершился…

…Поутру ничто не указывало на то, что между ними появилась тайна. Она невозмутимо смотрела на него своими невинными карими глазками, и лишь то, как она чуть-чуть дольше обычного задерживала взгляд, как поводила ушками, прислушивалась к его разговорам с друзьями, слегка выдавало ее…

И вот теперь, много лет спустя, он сравнивал себя тогдашнего, романтичного, восторженного со своим нынешним визави – опытным и неутомимым любовником, и понимал, что их разделяло не время.

Их разделяла неодолимая пропасть – мир стал другим!..