Ехал Йохил из Ташкента. Давно ехал. Когда Людка еще свеженькой сектанткой была. Ну, она конца света ждала.
А в те времена многие конца света ждали. Времена лихие были. В президентах был Ельцин, а в стране был полный раздрай.
Но я все-таки продолжу про Йохила рассказывать: так вот, ехал Йохил из Ташкента. Они с Людкой к родственникам повидаться и попрощаться перед концом света ездили. Повидались. Водочки попили, и поехали в Сибирь – спасаться. Людку скрутило как-то - она всю дорогу с температурой лежала, думала – от водки. Хотя, кто его знает, от чего? А Йохилу скучно просто так в поезде на верхней полке лежать. У него-то температуры не было. Он и начал придумывать себе развлечения.
Поезд из Ташкента в Сибирь едет, понятно, по маленьким станциям Узбекистана. Это потом он через Казахстан в Россию попадает. А сначала – по маленьким станциям. Естественно, на этих станциях бабушки торговать пробуют. Кто чем: кто пирожками, кто мантами. Но больше всего торговали верблюжьей шерстью. Почему верблюжьей шерстью нужно торговать в поезде – это каждому понятно: экзотика из Средней Азии. А верблюды в Узбекистане – это как коровы в российских деревнях – почти в каждом дворе есть. И шерсти от них – девать некуда! А тут бизнес такой – прямо в поездах можно сбывать все излишки натурального хозяйства.
На первой станции зашла бабуля и кричит:
- Верблюжья шерсть! Верблюжья шерсть!
Йохил рос в Узбекистане и ценность верблюжьей шерсти он знал. Он решил: на носки детям и себе нужно брать. Свесился с полки и спрашивает:

- Бабк! Сколько стоит? – а бабки продавали просто шерсть, ее еще прясть нужно было.
- Трдцать пять тысяч. (если помните, тогда еще тысячи и миллионы были)
Йохил не был бы Йохилом если бы торговаться не стал. Да и кто в Азии без торга покупает? Вот Йохил и начал:
- Бабк, а за тридцать две отдашь? Я сразу три штуки возьму.
- Нет-нет. Только тридцать пять.
- А если пять возьму, отдашь за тридцать две? - бабка задумалась.
- Да чего тут думать?, - продолжал Йохил, - отдавай! Кто у тебя еще столько возмет?
Сдалась бабка – уступила за тридцать две. НА том и дальше поехали.
А нужно сказать, что Йохил – человек очень интересный. Это очень колоритный мужчина, типичной иудейской наружности. Ранняя седина его только украшала. Большие круглые серые глаза излучали доброту и живой интерес к жизни. Речь его была мягкой с красивым акцентом, который вы можете еще услышать в Одессе. Все шипящие звуки он произносил так ласково и вкрадчиво, что при написании стоило бы ставить мягкий знак перед этими шипящими для передачи акцента Йохила. Как только он начинал говорить, люди вокруг начинали слушать. Нужно сказать еще об одном важном качестве Йохила – он умел шутить. Чувство юмора, в лучших традициях Шолома Алейхема, смеющиеся добрые глаза и речь – все это завораживало и притягивало к нему внимание. Первый торг с бабкой уже заинтересовал попутчиков и разогнал дорожную скуку.
Поехали дальше. Опять народ заскучал, да и Йохилу уже скучно. А тут опять остановка и опять бабки с верблюжьей шерстью по вагонам идут.
Йохил на носки-то ее уже купил, и ее больше вроде не надо, но вдруг Людка свитера свяжет? Он решил торговаться.
Йохил свесился с полки и уже ждал первую бабку.
Она появилась
-Верблюжья шерсть! Верблюжья шерсть! - голосила бабка.
Йохил сделал вид, что только проснулся и равнодушным голосом спрашивает:
- Бабк! По чем шерсть-то?
- Тридцать пять тысяч.
- Не-е-е. Дорого. – и отвернулся.
- Да как дорого? Все так продают?
-Не-е-е. Дорого. Я на предыдущей станции за тридцать две взял. Да и то – передал.
Бабка растерялась: как дорого? А вдруг правда – продают дешевле? Короче, бабка «поплыла», а Йохилу того и надо…
- Ну, давай уступлю.
- Не, даже за тридцать две не возьму. ПО тридцать отдашь?
- Нет, только по тридцать две.
- А если пять штук возьму? – Йохил уже решил, что всем можно будет по свитеру связать.
Бабка помешкала, подумала, поколебалась - и продала.
А вагону уже весело. Даже Людка на какое-то время про температуру забыла. Все с интересом ждут новой станции. Естественно, на третьей станции заходит еще одна бабка с верблюжей шерстью. Все повторяется: Йохил свешивается с полки и спрашивает:
- Бабк! Сколько стоит?
- Тридцать пять.
- Не-е-е. Дорого.
- А за сколько возьмешь?
- На той станции за тридцать продавали, и то не взял.
- а за сколько возьмешь-то?
- Ну-у-у, - в голове Йохила закрутился новый план – взять шерсти на три одеяла, - ну а сколько у тебя есть?
- да штук десять.
- За двадцать пять все возьму! – в вагоне народ уже смеется. Всем интересно: чья возьмет?
А бабка мнется. Да и понятно: или бродить еще по вагонам и продавать по одной, или сразу все продать да домой идти…
Сломалась бабка – продала за двадцать пять…
А бабка эта, нужно сказать, последняя была с шерстью. Узбекистан кончался. А жалко. Йохил бы еще поторговался. Он бы еще на ковровое покрытие мог наторговаться. Ну да дело к ночи, поезд пересек границу Казахстана и потянулась степь. Люди уже укладываться стали. Свет в вагоне приглушили. Да и Йохил задремал.
Время – к одиннадцати вечера. Тут – первая большая станция в Казахстане. Включили свет. Открыли двери. По вагону пошли пассажиры и провожающие, а среди них затесалась какая-то запоздавшая бабка. Она шла по вагону и что-то негромко предлагала не спавшим людям.
Йохил, спросонья, свесился с полки и громко спрашивает:
- Бабк! ЬШерсть есть? – в вагоне уже захохотали.
- Нет, только носки!
- Раас-пусс-кай! Брррать буду!!!