Казус
Реальная история. Имена героев изменены до неузнаваемости.
На это место язвенник Симоненко метил давно. Он упорно присылал резюме в контору и исправно ходил узнавать о результатах просмотра данных. Битых полгода за спиной и вот Симоненко вызывают на собеседование, а через неделю радостное известие в кармане.
Место системного администратора в крупной компании. От радости у Симоненко чуть не зарубцевалась старая язва и чуть не возникла новая - так он был счастлив. Обычно ждущий вызова возле ворот, сегодня Симоненко переступил порог уверенно. Он шел на первый день стажировки. Познакомился с коллективом, обсудил всем известные факты, и понеслось. Каждый день Симоненко ездил на другой конец города на обучение, то, чувствуя радость постижения нового, то, теряясь от массы информации. Контрастный душ эмоций под конец месяца истощил его организм.
Утренний подъем давался с боем, засыпал он плохо, пол ночи проводил в раздумьях, в конце концов, боец окончательно сдал. В последний день стажировки Симоненко, как студент отбарабанивший сессию, по приходу домой упал на диван. Никто не мог разбудить его двадцать семь часов. На двадцать восьмом часе позвонили из компании и сообщили, что он хороший парень и если документы в порядке, то можно назавтра приезжать оформляться.
Первым делом Симоненко расцеловал собаку, это единственное существо, которое осталось в квартире после того, как жена, бросила его за невнимательность к семье, и ушла с детьми к маме. Затем он позвонил теще. Она была терапевт. Симоненко доверял теще только в самые трудные моменты своей жизни. Момент был трудный и Симоненко сообщил Ольге Николаевне, что организм его измотан до изнеможения. Теща рекомендовала витамины и пол чайной ложки настойки женьшеня в утренний кофе. Симоненко оделся, накинул на собаку поводок и пошел в аптеку. Купив витамины и настойку, зашел к теще – поблагодарил за совет, заодно забрал жену и детей.
Утром Симоненко в сотый раз дотошно просмотрел все ли в порядке в документах, приготовил себе овсянку и кофе, разложил многослойный завтрак и начал процесс. Сначала принял каши, затем от язвы, затем витамин, а потом аккуратно залил в кофе настойку. Симонеко оцарапал свой желудок ливерным пирожком еще на втором курсе в студенческой столовой. Как истинный страдалец он не ел острого и жаренного, не пил спиртного, отчего его не любили на вечеринках. «Видит бог, не пьем, а лечимся», - произнес Симоненко и пригубил. В мечтах он допил кофе, чмокнул домочадцев и улетел на автобус.
Придя в компанию за пятнадцать минут до встречи, он потоптался немного для приличия в коридоре, затем, когда на него обратили внимание, вынул документы и улыбнулся. Его будущий начальник строгий мужик Гаршин, гаркнул, забирая бумаги: «Приступим».
Он выдал Симоненко анкету на десяти листах и начал рассматривать принесенное. Все было в порядке. Симоненко браво заполнил все нужные графы и, отдавая готовое, спросил:
- Когда приступать?
- Не знаю, - вдруг изменился в лице начальник, - я позвоню.
- Есть еще какие-то формальности?
- Формальностей нет, а ваше неформальное отношение к работе…
- Что случилось? – вытянулся Симоненко в недоумении.
- Я понимаю, что вы себя сейчас плохо чувствуете…
- Нет, я чувствую себя просто замечательно…- лепетал счастливец.
- В таком виде не надо ходить на работу.
- Я плохо выгляжу? – и Симоненко мысленно прошелся по своей одежде, глянул на ботинки - действительно забрызганы.
- Вы знаете, о чем я говорю! – настойчиво туманил начальник.
- Нет, я не знаю, о чем вы говорите, - Симоненко невинно улыбался, как участник розыгрыша.
- Запах! – отчеканил Гаршин.
- Запах? – Симоненко сконфузился. Как стыдно! Какой запах?
- Это безответственно, - продолжил начальник.
И только тогда до Симоненко дошло:
- Вы, вы, - голос его дрожал, - вы подозреваете, что я выпил?
- Я чувствую запах.
- Но я не пью. У меня язва.
- Рассказывать! Язва.
В голове Симоненко все перевернулось. Такого безосновательного стыда и такого гадкого конфуза он не испытывал никогда. Его подозревали в том, чего он не делал, а он не знал, как быть.
- Я готов отправиться с вами на медицинское освидетельствование, хоть в ГАИ, хоть куда.
- Все вы такие…
И тут, словно искра в голове сверкнуло слово Женьшень.
- Ай, это женьшень! Я сегодня с утра пил женьшень.
- Идите, Симоненко, идите, пейте свой женьшень…
- Но вы ошибаетесь! Я действительно пил …
- Я и говорю…идите.
Симоненко вышел.
- Меня приняли за алкоголика. Но ведь это не так. Вернуться? Доказать свою правоту? Но как? От меня же пахнет этим паршивым женьшенем. И, почему, собственно, я должен доказывать?
Состояние Симоненко было странным. Он позвонил жене:
- Люсенька, ты за десять лет меня хоть раз видела выпившим?
- Ты, что дорогой?
- Меня обвинили в пьянстве. Это из-за женьшеня был запах. А они подумали, что я…ну, в общем, я не знаю, возьмут меня или нет.
- А что сказали?
- Сказали, что от меня запах, и, может быть, мне позвонят.
- Ты объяснил что пил?
- Ну да, сказал, что женьшень. Начальник, сказал, чтоб я уходил.
- Ладно, дома расскажешь.
Приезд домой немного успокоил Симоненко. Он снова поел овсянки, еще раз принял от язвы. Рассказал жене в красках, позвонил маме, потом теще, потом друзьям, потом бывшим коллегам. Все говорили одно: «Ты ж себя знаешь! Забудь, найдешь другую работу». И, смеясь, добавляли, и больше не пей женьшень.
После общения с близкими ему на какое-то время стало легче. Но мама забросила в него горсть сомнений. Она сказала:
- В нашей семье никто никогда не пил. Мы, конечно, этим фактом не гордимся, а принимаем его, как есть, но это дело чести. Ты должен поехать туда с пузырьком этого женьшеня и доказать правду.
- Мама, - смеясь сквозь слезы, говорил Симоненко, - я читал у Чехова рассказ «Смерть чиновника». Червяков – главный герой чихнул на лысину генерала, неделю произвинялся и помер. Я не хочу такой нелепой смерти, если я пойду каяться за то, чего не делал, я унижусь почем зря. Он уперся, а я окажусь на больничной койке, ведь у меня язва.
- Ах, ты грамотный, Чехова читал! А то, что ты месяц туда мотался, тратил время, силы, деньги, чуть семью не потерял – это ничего?
Симоненко все вспомнил и снова распереживался. У него поднялась температура. Он в горячке бродил из комнаты в комнату и перебирал в голове варианты, как он придет туда в контору к этому начальнику, как поставит ему на стол пузырек с женьшенем, как расскажет всю эту нелепую историю, а тот поверит. Они вместе посмеются и Симоненко приступит к работе. Лицо его озарялось улыбкой прощенного грешника и он даже мог заняться делами.
Затем вдруг снова всплывали подробности разговора, и Симоненко представлял, как врывается в контору с автоматом. Он безжалостно дырявит головы сотрудников компании, а на бьющееся в конвульсиях тело начальника выливает настойку женьшеня, дико ржет и топчет лицо грязным сапогом.
Симоненко перестал спать, есть, и занимать себя с пользой. Он маялся неизвестностью три дня. На четвертый позвонил. Получил вежливый, но категоричный отказ. И снова набрал маму:
- Мам, может меня черт полгода водил, а бог отвел?
- А, может, тебя бог полгода туда упорно вел, а черт за минуту возьми да вышвырни?
- А кто его знает?
- Одно известно, что ни делается, все к лучшему!
Но Симоненко долго не мог прийти в себя. Удар по самоуважению пришелся ниже пояса. Он устроился на обычную работу, куда его взяли бы в любой день, получал зарплату, какую получал бы и, не увольняясь с прежней работы. Семья его перестала в него верить, а сам он опустил руки так, что, не наклоняясь, мог чесать лодыжки. Зато язва у Симоненко рассосалась. Врач подтвердил: «Язвы нет, лечение отменяю».