Хочу рассказать о своей боли.

Вглядитесь в это мёртвое дерево на фотографии. Вам не кажется, что оно плачет кровавыми слезами? Мне кажется.

В чём оно виновато? Кому не угодило?

У нас в Ташкенте есть одно уникальное место, которое все называют просто Сквер. Вот так: именно с большой буквы. В разные исторические эпохи он носил разные имена: генерал-губернатора Кауфмана, Великого князя Константина, Сталина, Карла Маркса. Сейчас называется Сквер Амира Темура.

За всё время на месте пересечения его аллей сменилось штук шесть-семь памятников.
Заложили его в 1870-х годах, когда началась застройка европейской части Ташкента, так называемый Новый город, а в 1883 году Сквер был густо засажен чинарами.


С п р а в к а . Что такое наша среднеазиатская чинара? Не просто самое почитаемое, а священное дерево Востока. Высотой оно достигает 50 метров, окружность ствола - 18 метров. Дерево может жить 2000 лет и даже более. Среди местных жителей ходит легенда, что в одном из горных местечек растут пять реликтовых чинар - свидетели похода Александра Македонского. Вы представляете, сколько им лет?! А ещё в одном из кишлаков есть поистине исполинский экземпляр возрастом 800 лет, в дупле которого в разное время помещались магазин, школа, библиотека. Сейчас там музей народных ремёсел. И это дерево живо до сих пор!



А теперь я хочу рассказать об ужасе, постигшем Ташкент ровно год назад, в такие же солнечные ноябрьские дни. Представьте себе, ни с того ни с сего «наверху» было принято решение вырубить к чёрту все чинары в Сквере. Да-да, те, которым к тому времени было по 126 лет. Под удобным предлогом, что они загораживают обзор памятника Амиру Темуру и вообще не вписываются в современный вид города. Или вот ещё, цитирую дословно: «Чинара – дерево вредное. От него много мусора». Под мусором, очевидно, имелась в виду палая листва.

Сначала никто не верил, что такое в принципе возможно. Когда поверили, защитники – добровольцы организовали круглосуточное дежурство в Сквере, выставили пикет. И что толку? Всё равно чинары срубили. Все до единой. А им бы ещё жить и жить... Что такое 126 лет по их меркам?

Сколько их там было? Честно: я не знаю. Может, сто, может, триста, может, пятьсот? Кто станет считать деревья в лесу?

Когда это произошло, Ташкент содрогнулся. Такого удара не было со времени землетрясения 1966 года.

Потом выкорчевали пни, поруганное место сравняли бульдозерами, засеяли травкой и засадили дохленькими карликовыми сосёнками, которые у нас метко окрестили «ёлки-палки».
Чтобы понять всю боль утраты, скажу, что это варварство сравнимо с тем, как если бы в Москве снесли Кремлёвскую стену, а на её месте смастерили утлый штакетник.

И напоследок: недалеко от Сквера и днём и ночью идёт грандиозное строительство элитного микрорайона. Так вот, древесина этих самых чинар пошла на отделку квартир в новеньких многоэтажках. Кто знает толк в паркете, тот поймёт. Сведения достоверные, уж можете мне поверить.

В народе говорят: сделанного не воротишь...

Прошёл год, а до сих пор больно.