Дворецкий Патрокл Кадзиганцович обрёл записку. Жёлтая, старая, выцветшая – она лежала на массивном чёрном столе, который однажды был поставлен в мрачный кабинет родового замка Жан-Борнэй.
Записка гласила: «Для меня – подвиг найти режиму. Это как зерно, упавшее в раковину и путешествующее по трубам, уносимое грязной водой и разбухающее, разбухающее, разбухающее…
Это как волос, негативно прилипший к тулетной бумаге, только-тоько использованной во имя и для вытирания жирной мужской задницы. Это как маленький полосатый котёнок, вдруг оказавшийся на улице в декабре, когда метёт красивая, холодная метель.
Все такие вот обороты «это как…» и тому подобные повторы – они не зачем, они просто так.
Мне просто хотелось рассказать о разбухающем зерне в трубах с грязной водой; о пахучем коричневом дерьме, оставшемся вокруг заднего прохода какого-то жирного мужика и о чёрном жёстком волосе, прилипшем к испачканной туалетной бумаге; наконец, о маленьком полосатом котёнке, оказавшемся на улице в декабре, когда холод и метель».
Патрокл почесал нос и подумал: «Наверно, писал мужчина. Да точно – мужчина!..».
Затем дворецкий аккуратно смял бумажку и спокойно положил её в рот. Тщательно прожевав, он проглотил записку, после чего улыбнулся и вышел из мрачного кабинета.
На чёрном столе одиноко осталась лежать новая, белая записка.

24 декабря 2010 г.