Глава 1.
Я проснулась в 7 утра, и пошла в ванну, принимать утренний душ. Глеб все еще спал. Приняв душ, я последовала на кухню, где сварила колумбийской арабики с французским коньяком, а для Глеба я пожарила яичницу с беконом. Положив завтрак на тарелку, я пошла, будить сына. Глеб спал под теплым ватным одеялом. Я вздохнула. Да, на дворе январь месяц, но мальчику приятно спать под теплым крылышком птицы, т.е. птица это теплое одеяло. Я прижала ладошку к щеке и смотрела на Глеба взглядом полного любви. Сбросив с себя оцепенение, я подошла к сыну и, потрепав его по голове, прошептала на ухо:
- Милый, вставай.
- Ну... - закапризничал сынишка и перевернулся на другой бок.
Я посмотрела на Глеба и вздохнула. Надо же! Сейчас очень холодно, хо-чется спать, но нужно же идти в школу!
- Глеб! - велела я. - Немедленно вставай!
Мальчик поднял свою голову над подушкой из гусиных перьев и по-смотрел на меня.
- Что? - в голосе Глеба слышались нотки недовольства.
- Зайчик ты мой, - залебезила я. - Завтрак уже на столе. Тебе ведь сего-дня надо в школу!
- А можно я прогуляю? - с надеждой спросил мальчик.
- Нет, - опровергла я это предложение.
Глеб недовольно скинул с себя одеяло, надел синий шелковый халат с золотыми звездочками и поплелся в ванную комнату чистить зубы. Я пошла на кухню. Да уж, с детьми так трудно! Я села на бархатный стул и принялась по-пивать кофе. Через 10 минут на кухню вошел Глеб в темно-зеленых брюках, белой рубашке и темно-зеленого свитера с красными полосками. Сын подошел к столу и, сев на стул, стал уплетать завтрак. Я внимательно смотрела на сына, но он не обращал никакого внимания на меня.
- Налить апельсинового сока? - предложила я.
- Конечно! - в ажиотаже воскликнул он.
Я встала, взяла три больших апельсина, подошла к соковыжималке, раз-резала апельсин на половинки и запихнула их в соковыжималку. Нажав кноп-ку, я стала наблюдать, как маленькая струйка сока льется в стакан. Глеб все съел и стал мыть посуду. Я выжила, все апельсины и протянула стакан с соком сыну. Глеб выпил сок и помыл стакан. Я пошла, в комнату переодеваться. Я надела темные брюки-клеши, черный свитер и надела на шею дорогое изум-рудное колье, оставленное мне от мамы. В коридоре меня уже ждал Глеб и пе-реминался с ноги на ногу. Я надела на себя норковую шубу и направилась к входной двери. Глеб двинулся за мной. Выйдя на улицу, мы сели в зеленый Фольцваген-жук. Я завела мотор и повернула машину в сторону центра. Сын си-дел молча, а потом включил радио.
- Я сошла с ума, я сошла с ума!
Мне нужна она, мне не нужен он! - завыло радио.
Я подскочила на месте.
- Что такое, мам? - спросил мальчик и лучезарно улыбнулся.
- Ничего, - отозвалась я, тяжело дыша.
Мальчишка стал смотреть в окно. Мы проехали метро "Владыкино". Я свернула на улицу, ведущая в сторону метро "Красные ворота". Через 20 минут мы были на месте. Глеб вылез из машины и направился в школу. Я пошла, провожать сынишку. По дороге я встретила классную Глеба - Ларису Василь-евну. Она подошла ко мне и спросила:
- Как поживаете Людмила Сергеевна?
- Да потихоньку, - охотно отозвалась я. - А как вы сами Лариса Василь-евна?
- Нормально. А знаете, - вдруг шепотом сказала мне Лариса Васильевна. - Мне ваш сын очень нравится. Умный, работоспособный мальчик. Никогда не хамит, как Флюшкин Илья.
- Я очень рада, - сказала я и улыбнулась.
- Мы, наверное, Людмила Сергеевна, - сказала мне училка. - Что на ве-сенние каникулы мы поедем на экскурсию по Золотому кольцу России.
- Хорошо, - быстро сказала я. - Сколько?
- Это деликатный разговор, - сказала Лариса Васильевна. - Давайте по-сле уроков.
Прозвенел звонок на первый урок.
- Ой! У меня ведь первый урок в 9 "А"!
И, сказав это, бросилась к школе. Я вздохнула и пошла обратно к машине. Сев в машину, я стала думать:
"Куда бы теперь поехать?"
И тут, словно по мановению волшебной палочки появился около моей машины старый друг детства - Михаил Викторович Любимов. Он постучал пальцем в окошко. Я опустила стекло и пригляделась к нему.
- Милка! - воскликнул Любимов.
- Мишка! - вторила я ему.
Миша выглядел так же, как и в наши молодые годы. Черные волосы торчком в разные стороны (ведь у него прическа "ежик"), лицо такое же доб-рое, глаза лучистые.
- Можно сесть? - с надеждой спросил Любимов.
- Конечно можно! - весело сказала я и открыла ему дверь.
Мишка влез в машину и включил печку на полную мощность.
- Парней еще не закадрила? - спросил Миша.
- Да был один на примете, - неохотно сказала я.
- Да?! - Любимов приподнял удивленно одну бровь. - Как его звали?
- Виктор, - сказала я, вспоминая черноволосую голову Орлова.
- Ну и где он сейчас? - поинтересовался Миха.
- Он поженился на другой, - с разочарованием сказала я.
- И как ее зовут?
- Исаченкова Анжела, - объявила я.
- Она красивая? - снова задал вопрос Любимов.
- Она хуже, чем кикимора, леший, водяной и баба-яга в одном флаконе, - прошипела я.
- Да ну? - изумился Миша.
- Это правда, - кивнула я головой.
- Знаешь, - признался мне Михаил Викторович. - У меня есть девчонка!
- Правда? - я вытаращила глаза.
- Правда, - сказал Любимов.
- И как ее зовут? - поинтересовалась я.
- Устинова Даша, - объявил мне Миша. - Она работает фотомоделью.
Я навострила уши. Фотомодель это хорошо. Я тоже в детстве мечтала стать моделью, ходить по подиуму, вертеться перед фоторепортерами. Все представляла себе ночью под одеялом, как, надевая дорогие платья и верчусь в них перед всем миром. Видение померкло и перед моим носом выплыло лицо Любимова.
- Она такая красивая, - вещал дальше Михаил.
- Расскажи мне о ней, - велела я.
- Она родилась в Москве, - стал рассказывать мне Любимов. - Жила на Нагорной улице и работала обычной продавщицей в продуктовом магазине. После того, как она встретила свою однокурсницу по техникуму Яну Пыжову, Яна предложила Даше стать фотомоделью, говоря:
- Дашка, ты можешь стать знаменитой фотомоделью! Там такие деньжи-щи платят, офигеть можно! Три куска за один показ!
- А ты что? - спросила Даша свою подругу.
- Да я работаю продавщицей в обувном магазине, - призналась Пыжова.
- А как же ты хочешь меня пригласить в модели, если ты там не работа-ешь? - удивилась Даша.
- У меня там работает моя давняя подруга - Эмма Валерьевна Фиоксисто-ва. Она может тебя пристроить!
- А ты, почему не пошла? - удивилась Даша.
- Мордой не вышла и фигурой, - сказала Яна.
Устинова стояла и обдумывала эти слова. Яночка молча переминалась с ноги на ногу и ждала, что скажет Даша. Наконец ее подруга сказала:
- Согласна.
Пыжова радостно улыбнулась и обняла свою подругу. Даша уткнулась в плечо Яны и разрыдалась.
- Что с тобой? - забеспокоилась Яна.
- Ох, Янка! - воскликнула Дарья. - Я не знаю, как тебя благодарить! Ты моя лучшая подруга и спасительница!
- Да ладно тебе, - отмахнулась Пыжова и стала гладить Дарью по голо-ве.
Любимов остановился и посмотрел на меня. я завела мотор и выехала на проезжую часть. Михаил смотрел вперед и молчал. Я искоса взглянула на него и вздохнула про себя. Да уж! Костюмчик явно от Юдашкина, ботинки от Лангерфельда и пахло от него туалетной водой "Локост" от Хуга Босс. Миша опустил окно и холодный январский ветер стал развивать его черные волосы.
- А ты откуда узнал, как Даша стала фотомоделью? - спросила я.
- Она мне сама рассказала, - признался Любимов.
Я вздохнула и снова "приклеила" взгляд на дорогу. Михаил посмотрел в зеркало заднего вида и побелел.
- Что такое? - удивилась я, увидев бледное лицо Миши.
- Ты видишь там маленькую девочку в черном платьице и бейсболкой на голове и вместо лица - череп? - почти выкрикнул Миша.
Я остановила машину и повернула голову назад. Но там никого не было!
- Что у тебя за такие дурацкие игры? - обозлилась я. - Зачем ты так пуга-ешь меня?
- Я не пугаю, - пробормотал Любимов и на его лице заблестели капель-ки пота.
- Тебе плохо, - сказала я. - Тебе нужно к врачу!
- Нет! - выкрикнул Любимов.
- Да! - решительно заявила я и поехала в больницу.

* * *
В больнице мне сказали, что у Любимова очень сильный жар.
- А что вообще с ним случилось? - беспокойно спросила я.
- По-моему, - пробормотал доктор, - он переутомился и ему стали ви-деться различные призраки.
- Ну и ну, - выдохнула я.
- Лучше вам идти, - посоветовал мне доктор.
Я кивнула головой и вышла на улицу. Снег кружил во всю. Я приподняла воротник шубы и поплелась к машине. В машине я включила радио и стала думать. Может Михаил и в самом деле больной или видел привидение? Из-за чего он так испугался? Может, что-то случилось? Надо проверить.
Я завела мотор и поехала домой к Любимову. Если мне не изменяет па-мять, то Михаил живет на Изумрудной улице.
Через полтора часа я стояла около подъезда. Взглянув на входную дверь, увидела домофон. Я вздохнула. Что же делать? Я перевела взор чуть правее, и увидела молоденькую девушку, которая покачивала коляску. Я направилась к ней, на ходу доставая удостоверение МВД. Как только я подошла к молодень-кой мамаше, то у меня зазвонил мобильник.
- Черт! - выругнулась я и нажала клавишу отбоя.
Мама посмотрела на меня и удивленно приподняла правую бровь.
- Что-то хотели? - спросила девушка.
- Я - лейтенант, - сказала я и протянула ей бордовую книжечку.
Девушка пробежала глазами строчки, а потом, отдав мне мою карточку, объявила мне:
- Так что вы хотели, Людмила Сергеевна?
- Я хочу задать несколько вопросов, - сказала я.
- Давай, - велела девушка. - Кстати, меня зовут Кира.
- Очень приятно.
Кира встала со скамейки и, толкнув коляску вперед, пошла и обратилась ко мне:
- О чем хотите узнать?
- Ты что-нибудь знаешь о Михаиле Любимове? - задала я первый во-прос.
Кира посмотрела на меня, а потом решилась:
- Я много лет дружила с самого детства с Михаилом и с Андреем Моро-зовым. Родилась я в Москве. С самого младшего возраста я полюбила Мишу. Как я скучала без него, когда он был либо в лагере, либо в деревне. Михаил Любимов родился в Киеве, переехал сюда, когда ему было два года, сразу же подружился с Андреем Ивановичем Морозовым. Как я помню, то я и Миша хо-дили в один детский сад и в одну школу и тот же класс. Миша не обращал на меня никакого внимания, а тепло относился к Розе Силовой, которая была хо-роша собой. Как я не старалась привлечь внимание Любимова, он был тверд. И вот однажды, Миша подошел ко мне и предложил:
- Давай поженимся!
Кира отшатнулась и, покрутив пальцем около виска, сказала:
- С ума сошел?! Тебе же нравится Розка!
- Она не надежная, - отмахнулся Михаил.
- Да? - удивилась Кира.
Любимый подошел к Кире и стал целовать ее в шею. Кирочка отпихнула Михаила от себя и стала бить кулачком по груди бывшего любимого, крича:
- Сволочь! Ты ведь будешь изменять Силовой!
- Успокойся! - сурово велел Любимов.
Кира разрыдалась и бросилась к дому. Миша изумленно посмотрел вслед убегающей Киры и крикнул ей:
- Беги, беги, дура! Я на самом деле не любил тебя! Мне нужны были лишь твои деньги и московская прописка!
Девушка остановилась, повернула заплаканное лицо к Михаилу. На пе-рекошенном от гнева и ненависти личике читалось презрение к этому челове-ку. Любимов увидел это и отошел подальше от Киры. Но она наступала и, ко-гда подошла вплотную к Михаилу Викторовичу, со всей силы ударила его в солнечное сплетение шпилькой. Миша, заорал от боли и из раны потекла кровь.
- Получай, ублюдок! - прошипела Кира и плюнула на Любимова.
После этого казуса они больше не виделись.
- Значит, - сказала я. - Михаилу нужны были лишь деньги, а не твоя лю-бовь!
- Вот именно! - воскликнула Кира.
Я вздохнула. Бывают такие личности, которым нужны лишь деньги!
- А ты не знаешь, как мне связаться с Андреем Морозовым? - спросила я.
- А это легко, - объявила мне Кира и, достав сотовый, набрала чей-то номер. - Алло! Здравствуйте Андрей Иванович! Это я - Кира Самойленко! Пом-ните такую?.. Хорошо. У меня к вам одна просьба. Сейчас к вам приедет моя подруга из МВД - Людмила Сергеевна. Можете ей рассказать о Михаиле Лю-бимве?.. Да... Хорошо... Ну, до свиданья!
Кира нажала кнопку отбоя и повернулась ко мне. Ее карие глаза блестели в лучах морозного дня.
- Можете ехать, - разрешила Самойленко. - Андрей Иванович работает профессором в МГУ на факультете демографическое правовое государство.
- Да ну?! - удивилась я.
- Да, - кивнула головой Кира.
- Спасибо тебе большое Кира, - поблагодарила я Самойленко и, сев в машину, поехала в МГУ.

Глава 2.
На Ломоносовском проспекте я была примерно через 2 часа. Припарко-вав машину около центрального входа у МГУ, я вылезла из нее и пошла верх по ступенькам к стеклянным дверям. В холле первого этажа я столкнулась с каким-то мальчиком лет восемнадцати. Он шел с кипой бумаг в направлении кабинета директора, как я поняла (потому что, туда, куда шел парнишка, была дверь с табличкой "директор"). Я прошла по зеленой ковровой дорожке и по-дошла к стенду с расписанием занятий. Рядом со мной встала девушка пример-но 21 года от рождения, вся накрашенная, как кукла Барби. Ее светлые волосы падали ей на лоб, что придавало ей таинственности, красоты, нежности и су-ровости. Она взглянула на меня своими карими глазами, что почти редкость для блондинок, и спросила у меня:
- Тетя, а вы к кому приехали?
- Тетя?! - изумилась я, но потом, спохватившись, спросила: - А ты кто?
- Вы не назвались, - отреагировала девушка. - Ай, да, ладно! Я Эрнизова Галина Викторовна. А теперь вы!
- Я Людмила Сергеевна Милявская, - представилась я. - Работаю в МВД лейтенантом.
- Да ну? - изумилась Эрникова. - Не может быть! Кто на этот раз попался с наркотиками? Золотов? Самураев? Иркина?
- Я приехала сюда не для того, чтобы привлекать или забирать в отде-ление за ношение наркотиков в школе, училище, а тем более в МГУ!
- А зачем вы приехали? - настаивала Галя.
- Не твоего ума дела! - отрезала я. - Где я могу найти Андрея Ивановича Морозова?
- Этого рыжего-веснушчатого ботаника? - спросила Галина.
- Рыжего? - удивилась я.
- Ага, - кивнула головой девушка. - Он сейчас рассказывает лекцию по демографии государства. Очень нудное занятие. Я один раз посидела на его лекции, то чуть с ума не сошла от его бредней!
- Зачем тогда пошла?! - изумилась я.
- Просто решила послушать, что скажет этот ботаник. А то мне уже на-доела эта философия. Прямо тошнит меня от этой проклятой философии. Только не спрашивайте, почему я пошла на философский факультет, если я его не люблю. Меня заставила мама. Она всю жизнь проработала в МГИМО философом, и она решила, что я должна обязательно пойти по ее стопам! Во как! Мрак! Но делать нечего. Пришлось идти, а все потому, что маме понра-вился один парень из МГУ, где я сейчас учусь, Ваню Шарова. Он очень умный и работоспособный. Маме он понравился с первого взгляда. Теперь она не мо-жет отвести от него глаз. Так хочет, чтобы я выскочила замуж за него, и не за кого другого!
Я слушала весь этот бред, и через несколько минут я поняла, что мы уже на восемнадцатом этаже Московского Государственного Университета. Галя провела меня по длинному коридору, прямо к кабинету под номером 657 и постучалась. Никто не спешил открывать. Наконец дверь приоткрылась и про-сунулась голова блондина в синей рубашке. Выглядел он потрясающе.
- Что тебе Галка?
- Вот пришли из милиции. Ой, то есть из МВД по поводу... А по какому поводу вы пришли к нам Людмила Сергеевна? - обратилась ко мне Эрнизова.
- Это разговор только для взрослых! - отрезала я.
- А я, что, по-вашему, маленькая? - обиделась Галя.
- Извини, не хотела тебя обижать, - пролепетала я и похлопала Галочку по плечу.
Галя посмотрела на меня и решила не обижаться. Она посмотрела на меня и лучезарно улыбнулась. Я подмигнула ей и обратилась к мальчику.
- Как тебя зовут, друг мой?
- Генрих, - отозвался блондин. - А что, если не секрет?
- Просто решила познакомиться, - ответила я. - Лекция уже закончилась?
Все ученики вышли из класса и направились к лифту. Я посмотрела вслед уходящим ученикам и повернула свое лицо к входу в кабинет. И тут столкнулась нос к носу с рыжим учителем и веснушками на лице. Он выходил из кабинета, неся в руках большой журнал и несколько толстых книг. Я изуми-лась, глядя на корешки старых изданий... Он, что, их все читает? Вот я напри-мер, в школе изучала обществознание. Но там не было таких завихрений, как здесь! Например: Имануил Кант или еще кто-нибудь!
Я сделала большой вздох и подошла к "ботанику" в то время, как он за-пирал дверь на ключ.
- Андрей Иванович? - спросила я, подойдя к профессору вплотную.
- Да? - человечек повернулся ко мне лицом.
Я подавила смешок. Как все ботаники, они носят очки. Андрей Иванович не исключение. На нем красовались желтого цвета очки с душками, которые держались за его уши. Андрей Иванович посмотрел на меня очень вниматель-ным взглядом, потом пошел вперед, спросив у меня:
- Так это вы - Милявская Людмила Сергеевна? Лейтенант из МВД?
- Да, - как можно суровее сказала я.
- Так что вы хотите узнать? - спросил Морозов, подойдя к лифту и, на-жав кнопку, чтобы ехать вниз.
Я подошла к Андрею Ивановичу и почувствовала аромат корицы впере-мешку с сандаловым деревом. Я передернулась. Ну, как можно душиться духа-ми разного аромата? Никак понять не могу! Ну ладно, мне сейчас нужно нала-дить контакт с этим ботаником правового государства. Я сделала большой вдох, чтобы не вдыхать невыносимое амбре, и спросила у него:
- Вы можете мне рассказать что-нибудь про Михаила Викторовича Лю-бимова?
- Про Мишу? - спросил Морозов и вошел в лифт, когда тот открыл свои двери.
Я, вместе с Андреем вошла в лифт, и Морозов нажал на кнопку 4. Двери незамедлительно закрылись, и мы понеслись вниз. Андрей Иванович долго думал, что сказать. Через 5 минут, когда мы уже шли по коридору в его каби-нет, Морозов наконец-то решился.
- Я дружил с Мишей с самого детства. Михаил очень любил играть в воинов Куликовской битвы. Я всегда его упрекал его, что, мол, ты как малень-кий мальчик. Но он ничего не желал слушать. Через 2 года, когда умерла его мать, Любимов занялся работой сортировщика писем в политическом депар-таменте, но вскоре вылетел из него вон, с громким треском. А все из-за того, что Миша решил пофлиртовать с секретаршей босса. А как оказалось, секре-тарша - это дочка босса Миши. Как только Владлен Игоревич узнал про про-делки Михаила, то он его так отрапортовал, что все остальные сотрудники только сочувственно пожимали плечами, а иногда и помогали. Михаил любил поддать, но алкоголиком он не был, как некоторые барышни в нашем дворе. Как напьются, так все! Начинают орать, и не переорешь ведь их! Просто срам! Ну а вот Миша любил выпить, но только по праздникам. Через некоторое вре-мя, Любимов снова решил устроиться на работу. И самое главное что устроил-ся! Курьером газет "Вечерняя Москва". Проработал Миша там недолго. Вечно воровал у издателя его же газеты. И что, как вы думаете, произошло? Пра-вильно, его выпихнули с работы, взяв с него штраф в 5000 рублей. Не лихо! Но Миша решился все-таки поработать где-нибудь еще, как он говорил "на ха-ляву". Это у него почти получилось. Он решил поработать на почте, где при-нимают всякие там письма и всякую дребедень. Ну что и получилось. Миша проработал там ровно 2 года, но потом случилось непредвиденное. Умер хозя-ин почты, завещав все состояние и саму почту своему племяннику - Валентину Трещеткину. Как только Валя пришел на работу, все поняли, что хорошего от него ничего ждать. И что на самом деле и свершилось. Валентин уволил всех, кроме самой красивой девушке - Инги Михеенко, которая работала в ночную смену. Михаила Валя уволил в первую очередь. Миша не желал с этим свык-нуться и решил отомстить Валентину. Он решается поджечь почту, прося этого у меня. Я ему говорю, что это очень опасно и рискованно. Но Он не желал меня слушать. Любимов купил трехлитровую банку керосина и притащил ко мне домой, говоря, что скоро эта банка уйдет из моей квартиры навсегда. Я очень насторожился, авось Миша сделает что-нибудь, о чем будет жалеть всю свою оставшуюся жизнь. Я как глядел в воду. Через два дня я услышал, что почта имени Генриховна сгорела. Тогда я понял, кто виновник этого происшествия. Почту ведь поджог сам Миша. Как я потом его ругал на все корки. Просто ужас! Но ничего с ним не сделаешь. Не могу же я вложить ему в голову свои мозги? Вот поэтому я и решил подыскать ему красивую девушку, чтобы не дай бог опять поджог что-нибудь! И мне как раз попалась очень красивая фотомо-дель - Устинова Дарья? Знаете такую?
- Допустим? - туманно ответила я. - А что такое?
- Ведь Дашка была сначала совсем не такой знаменитой. Как я узнал, она работала в обычном обувном магазине продавщицей. И это мне очень понра-вилось. Я послал к ней ее давнюю подругу Яну Пыжову. Янка как была в школе ее лучшей подругой, так ею и осталась. Так вот. Я пригласил Яну, чтобы она пригласила Дашку в фотомодели к очень знаменитой фотомодели - Эмме Ва-лерьевне Фиоксистовой. Эмма мой старый и лучший друг, и мы с ней догово-рились, что Дашка будет у нее лучшей фотомоделью и получит обязательно бриллиантовую диадему и букет алых роз. Эмма согласилась, и мы даже за-ключили пари кто победит - я или Эмма.
Андрей выпрямился в кресле и посмотрел на меня. Его весшнучатое ли-цо расплылось в улыбке. Он был очень привлекательным и мировоззритель-ным на жизнь. Помогает своим друзьям, как Миша или, например, Яна. Но по-чему же сам Андрей не сказал Дарье свою идею, что именно он хочет послать ее на подиум? Очень интересно! Я сидела на мягком стуле и слушала Андрей Ивановича. Тот продолжал мурлыкать, убаюкивая своим сладким, как у жен-щины голосом. Я почти уже заснула, как у меня в сумочке зазвонил мобильник. Я выплыла из небытия и достала аппарат. На дисплее высветилось, что звонит Глеб.
- Извините, пожалуйста, - извинилась я и вышла в коридор.
Морозов посмотрел мне вслед и ничего не сказал, а только пожал пле-чами. В коридоре я нажала зеленую кнопку и спросила:
- Что ты хотел, Глеб?
В трубке что-то зашуршало и наконец издалека донесся голос Глеба. Он шел как-будто издалека, как говорит привидение. Я стала прислушиваться и, наконец, я услышала нормальный голос своего сына, который что-то жевал и одновременно говорил с кем-то.
- Мам, - спросил Глеб, шурша бумажкой от конфеты, - ты не забыла, что хотела поговорить с Ларисой Васильевной по поводу поездки по Золотому кольцу России?
- Ой, извини! - воскликнула я. - А она уже освободилась? Уроков у нее и у тебя больше нет?
- Нет, - ответил сын.
- Хорошо, - сказала я и обратилась к Андрею Ивановичу, который вышел из кабинета и стал закрывать свой кабинет: - Андрей Иванович, а когда мы сможем договорить по поводу Михаила?
- Можете приехать ко мне завтра утром, - ответил Морозов и пошел к лифтам.
Я посмотрела вслед уходящему Морозову и снова обратилась к Глебу:
- Я уже еду, сын мой.

* * *
В школе у Глеба я была примерно в 15:43. Оставив машину около школы, я влетела в холл первого этажа и понеслась к кабинету Ларисы Васильевны. Она находилась на месте, а рядом с ней сидел Глеб и читал училке вслух Война и Мир" Льва Николаевича Толстого. Как только я вошла в кабинет, Глеб перестал читать и посмотрел на меня глазами полные боли и обиды на меня за то, что я оставила мальчика у классной, да еще приехала очень поздно. Я всегда приезжала за Глебом где-то в 14:30, а сегодня аж без семнадцати минут четыре! Просто рекорд для меня! Я подошла к столу и погладила Глеба по го-лове. Лариса Васильевна сидела прямо, будто проглотила палку и смотрела в одну точку. Когда ее взгляд встретился с моим, то она тут же встала, протяги-вая свою руку для рукопожатия. Я невольно протянула руку училке, и та пожа-ла ее. После этого Лариса Васильевна уселась на свое любимое кресло из черного бархата и обратилась ко мне со словами:
- Как вы хотите, чтобы ваш сын ехал?
- В каком смысле? - не поняла я.
- В прямом, - ответила училка.
- А что, можно еще проехать по Золотому кольцу России на поезде или на самолете?
- Все шутите? - съязвила Лариса Васильевна.
- Нет, я на полном серьезе!
- Ну ладно, - сдалась Бородина. - Будем выбирать!
Я слегка растерялась, но знака не подала. Что же стоит за всем этим? За ее словами "Будем выбирать?" Что будем выбирать, ничего не понятно. А тем временем Лариса Васильевна продолжала:
- Я хочу, чтобы наши ученики, выбирали сами себе дорогу. Мы выполня-ем все их капризы, уж поверьте мне, как самому старому педагогу этой школы!
- Ну... хорошо, - сдалась я, не говоря уже о том, что меня ждет полное банкротство после поездке Глеба по Золотому кольцу России!
Лариса Васильевна довольно потерла ладони и повернулась к Глебу.
- Как ты, мой дружок, хочешь поехать: на автобусе или машине?
- Не знаю, - задумчиво ответил Глеб, во все глаза, глядя на меня.
Я вздохнула и посмотрела на Ларису Васильевну. Та была вся красная, как переваренный рак. Волосы у нее были все взъерошены, и выглядела она, как веник, который только что подмели пол. Я захихикала. Училка посмотрела на меня и через секунду снова переместила взгляд на моего сына. Глеб сидел и обдумывал, как ему лучше ехать: на автобусе или машине? На машине прав-да круче, но велика опасность, что машина сломается или произойдет авария. А вот автобус, там будет намного веселее, там будут твои друзья и все такое!
- Я хочу на автобусе, - решился наконец-то Глеб и посмотрел на меня.
Я пропустила его взгляд мимо своего носа и продолжала пристально смотреть на Бородину, которая расплылась в улыбке.
- Все? Выбрал? - спросила у него Лариса Васильевна.
- Да, - кивнул русыми волосами Глебушка.
Я примостилась на краешке стула и смотрела на живую "картину" на сте-не. Там была изображена полуголая мясистая девица, стоящая на берегу пруда. Толстой целлюлитной ножкой она пробовала воду, на ее глуповатом личике застыло выражение мрачной решимости. Очевидно, девушка собралась уто-питься и пыталась определить температуру воды.
Второе полотно запечатлело охотника с поднятым автоматом. Мужик в темно-зеленом камзоле и сапогах-ботфортах выглядел дико. На мой взгляд, живописец плохо знал историю. Когда появился "Калашников", подобные камзолы и напудренные парики давным-давно перестали носить. У ног охот-ника лежал трофей: тигр с раскинутыми в разные стороны могучими лапами. Если учесть, что вокруг простирается самый обычный лес средней полосы России, то ситуация выглядела особо комичной.
Ели, дубы, осины, на полянке убитый тигр и охотник, одетый по моде семнадцатого века, с оружием, появившимся на свет на три столетия позже.
Я помотала головой и снова принялась смотреть на Ларису Васильевну и Глеба, которые оживленно болтали о каких-то новинках одежды. Я стала при-слушиваться, и очень скоро мне удалось понять нить разговора. Оказывается, они обсуждали... мой гардероб! Просто не слыханно! Я встала и подошла к столу и, опершись ладонями о столешницу, поднесла свое лицо вплотную к лицу Ларисы Васильевны. Она отпрянула назад от меня и очень внимательно посмотрела на меня.
- Что? - только и сумела выговорить она.
- Какое вы имеете право обсуждать мой гардероб? - прошипела я, едва сдерживая гнев и ненависть.
Бородина ойкнула и посмотрела быстрым взглядом на моего сына, что-бы не дай бог, свалилось бы на него эта грозная женщина.
- Мы... мы... - замялась Бородина.
- Что "мы"? - съязвила я, во все глаза, глядя на нее.
- Мам, - встрял сын. - Перестань. Тебе это не свойственно. Мы просто говорили о твоей манере одевания.
- А что тебя не устраивает в том, как я одеваюсь? - налетела я на сына.
- Давай я покажу, как тебе следует одеваться, - живо отозвался Глеб.
Во мне гнев и ненависть улетучились без следа, и мне стало так легко и весело на душе, что я сразу же сказала:
- Конечно мой милый! Мы пойдем в самый дорогой бутик и купим мне самый разнообразные шмотки! Какие сам выберешь, только не очень много.
- ОК! - ответил радосно сынишка и повернулся к Ларисе Васильевне. - Ну, мы, пожалуй, пойдем. Не возражаете?
- Конечно, идите, - сказала радостно Бородина.
Я и Глеб вышли из ее кабинета и направились в раздевалку, чтобы Глеб оделся. На первом этаже, мы встретили Никиту Аврорина. Никита был шате-ном с довольно длинными волосами. Он шел медленно, едя булочку с изю-мом. Кит подошел к нам и поздоровался и Глебом. Я решила, что Глеб не рас-слышал, что сказал ему Никита. Глеб словно воды в рот набрал. Он смотрел куда-то вдаль и его глаза горели влюбленным сиянием. Я перевела взгляд ту-да, куда смотрел Глеб, и увидела, что по холлу первого этажа идет довольно симпатичная девчонка лет семнадцати. Выглядела она сногсшибательно! Ры-жие волосы развивались и падали ей на лоб, закрывая почти все лицо. Зеле-ные глаза, как настоящие изумруды сияли в лучах дневного морозного дня, а на верхней губе красовалась пикантная родинка. Девица прошла мимо нас, раз-веяв запах дорогих духов от Джорджии. Я невольно стала нюхать этот аромат. Обожаю аромат таких духов. Мне надо будет купить духи от Живанши. Глеб до сих пор влюбленными глазами смотрел вслед уходящей девушки. Я невольно усмехнулась. Мне кажется, что Глебу нравится эта девочка. А она действитель-но хороша собой и очень хорошо подбирает для своих волос одежду. Я не-вольно вздохнула и потащила Глеба за собой к машине. Уже в машине, вклю-чив печку на полную мощность, я обратилась к Глебу:
- Тебе нравится эта девочка?
- А... что... мне... ах, это... девочка... Нет, что! Нет! - воскликнул сын, вовсе глаза смотря на меня, почему-то краснея.
- Врешь, врешь, - сказала я, улыбаясь.
Глеб сел на сиденье поудобнее и стал мне рассказывать об этой небес-ной красавице.
- Ее зовут Элеонора, - стал рассказывать мне сын. - Она учится в одинна-дцатом классе, на год младше меня. Элеонора очень любит, когда кто-нибудь принимал ее ухаживание. Ей очень нравится дарить своим любимым друзьям на всякие там праздники подарки и, разворачивая их, восклицать, что это са-мое настоящее чудо! Она мне так нравится! Очень! - с жаром воскликнул Глеб. - Она превосходство, сама нежность и невинность. Еще она любит почитать ка-кие-нибудь книги. В основном она очень любит Гете, Канта, Джека Лондона и Даниеля Дефо. Очень умная девчонка! Но вот одна проблема. Я ей совсем не нравлюсь. Даже не пытаюсь с ней флиртовать! Напрасное дело. Все равно про-валюсь.
- А что будет, если я смогу сделать так, чтобы ты понравился Элеоноре? - предложила я и в моих глазах промелькнула искорка надежды.
- Да ладно?! - изумился Глеб, во все глаза, глядя на меня.
Я свернула машину на Садовое кольцо, и мы уже проезжали Павелецкий вокзал. Глеб посмотрел на меня и только вздохнул. Я, еле сдерживая улыбку, смотрела на дорогу. Глеб включил на радиоприемнике волну Радио-FM и стал ее слушать, иногда подпевая певцам. Я свернула на Зацепскую площадь и по-ехала рядом с трамвайными линиями. Через три минуты мы были на Жуковом проезде, где через две минуты мы оказались около магазина "Фамилия". Я ос-тановила машину и, вылезая, спросила у Глеба:
- Надеюсь, здесь ты найдешь мне нужную одежду?
- Посмотрим, - туманно отозвался мальчик.
Я поставила машину на сигнализацию и зашла в магазин. Поднявшись на третий этаж, где располагался магазин одежды, я зашла в сам торговый зал, взяв тележку. Глеб следовал за мной. Через пять минут Глеб остановил меня, показывая на красивую блузочку интенсивно фиолетового цвета и такие же брючки. Я невольно стала щупать материал и вскоре поняла, что это натураль-ный шелк.
- Берем? - спросила я, кладя в тележку костюмчик.
- Надо будет еще померить, - сказал Глеб.
Мы пошли дальше. Через 10 минут я остановилась около стеллажа с одеждой из Германии. Я присмотрела себе трикотажную юбочку голубого цве-та и эластичный "в облипочку" трикотажную блузочку тоже голубого цвета. После этого я увидела темно-зеленый костюмчик с зелеными цветами. Глеб предложил мне двусторонний трикотажный костюм кофейного цвета с декора-тивными цветами 30-х годов. Также к этому костюму прилагались галстуки-кашне. Глеб взял и их. После этого мы подошли к джинсам и схватили сразу три штуки: трубы, клеши и классические. Через час мы пошли мерить все вы-бранные шмотки. Оказывается все вещи, которые мы выбрали, все подходят мне.
- Ну что, довольна? - спросил сынишка.
- Ага! - воскликнула радостно я. - Поехали теперь а "Ашан", а?
Глеб немного подумал и решительно кивнул головой. Мы расплатились за одежду и, сев в машину, поехали в сторону Даниловского монастыря. Через 3 часа мы подъезжали к гипермаркету. Глеб выбрался из машины и пошел ис-кать тележку. Я заперла машину и направилась к магазину, где меня уже ждал Глеб с тележкой. Мы вошли в магазин и наконец в сам торговый зал. Глеб сра-зу же понесся в отдел компьютерных игр, а я пошла к дискам-DVD. Сын при-мчался назад ко мне с какой-то игрой в руках. Он протянул мне игру и сказал:
- Мам, это очень хорошая игра. Тут можно строить самому город и управлять жителями! Ваще!
- Хорошо, - сказала я. - Возьми!
- Вау! - воскликнул радостно сынишка и положил в корзину игру.
Я пошла к книгам, где выкладывали на прилавок кучу всяких книг. Я по-дошла ближе и заметила в этой куче Гарри Поттера. Схватив его, я положила книгу в тележку, и мы направились к продуктам. Глеб бежал впереди, а тащила тележку. Через 2 часа мы стояли в очереди в кассу. Еще 10 минут, и мы рас-плачивались за наши покупки. У нас получилось двенадцать сумок.
- С вас 5978 рублей 96 копеек, - сказала кассир с бейджиком "Надя".
- Хорошо, - сказала я, расплачиваясь.
Мы вышли из магазина и, запихнув все сумки в машину, поехали домой. На улице уже стемнело, и мы ехали в сторону метро "Петровско-Разумовская". Через два часа мы уже ехали по Лиственной аллее. Еще пару минут, и мы подъехали к дому. Я взглянула на часы и ужаснулась, увидев, что они показы-вают 23:41.
- Глеб! - сурово велела я, когда мы оказались в квартире. - Немедленно иди спать!
Сынишка, весело смеясь, понесся в свою комнату. Я запихнула все про-дукты в холодильник и пошла развешивать в шкаф все свои новые шмотки. Примерно через 23 минуты я легла в постель и сразу же окунулась в страну Морфея.

Глава 3.
На следующий день я проснулась ровно в 7 часов утра, и после принятия утреннего душа, направилась на кухню делать блинчики с джемом и сварить колумбийской арабики, в которую нужно налить французского коньяка 1890 года выпуска. Сварив арабику и поджарив блинчики, я пошла в комнату Глеба, которая находилась в северном крыле квартиры. Дойдя до его комнаты, я ус-лышала, что из комнаты Глеба доносятся странные звуки, напоминающие грозное сопение кабана. Испугавшись, что сейчас там происходит, я открыла дверь и увидела, что в комнате Глеб играет в компьютер. Я подошла к своему сыну и положила руку ему на плечо. Сынишка вздрогнул и резко обернулся, чтобы посмотреть, кто там. Когда он увидел мою физиономию, то он облег-ченно вздохнул и снова "прилип" взглядом к монитору.
- Ты что, не ложился спать? - спросила грозно я.
- Ну что здесь такого?! - изумился Глеб, продолжая играть.
- Вот что! - рявкнула я и вырубила ПК из сети.
- Что ты делаешь? - начал орать мальчик. - Я ведь не сохранил игру! Те-перь придется играть с самого начала!
- Ничего, пройдет, - прошипела я. - Или вообще запрещу тебе играть на компьютере! Вот так!
- Ты этого не сделаешь, - прошептал мальчик.
- Еще как смогу, - сказала я и пошла на кухню, приговаривая на ходу: - Ну что сейчас пошли за дети? Вот в мое время, в коммунистические времена мы жили без телевизоров, мобильников, тем более без компьютеров. У нас было лишь радио с одной волной "Маяк"!
И через секунду я крикнула с кухни:
- Глеб! Завтрак уже на столе! Немедленно иди есть! Сию же секунду!
На кухню вошел Глеб в кожаных штанах коричневого цвета, красная коф-та с синими полосками и он надел шикарные ботинки из крокодильей кожи.
- Что у нас на завтрак? - спросил сын, садясь за стол.
- У нас сегодня блинчики с клубничным джемом и колумбийская арабика с коньяком, - ответила я.
- Мама, - сказал устало сын. - Ты же знаешь, что на клубнику у меня ал-лергия, - сказал Глеб, отталкивая от себя блинчики.
- Ой... извини милый, совсем забыла, - стала я оправдываться.
- Да ладно тебе, - отмахнулся сын и стал пить кофе.
Через час мы уже ехали по Старой Басманной улице. Глеб пел под такт радио. Я слушала его и не могла поверить, что это мой сын! Может отправить его в музыкальную школу? Или может... А может и не может! Я остановила машину на перекрестке и стала читать какую-то рекламу на щите. Наконец за-горелся зеленый свет, и я повела машину дальше. Глеб опустил окно и в са-лон влетели снежинки и ужасный, холодный ветер. Я сжалась в комок от хо-лода. Вот мы уже около школы и можно со спокойной душой ехать по своим делам. Глеб вылез из машины и поплелся к школе.
- Давай трудись! - крикнула я из машины и, когда сын скрылся в самой школе, то решила поехать в МГУ к Морозову. Мы с ним договорились, что до-кончим беседу с ним в его кабинете.
На Ломоносовском проспекте пробки не было, что очень странно для ут-реннего рабочего дня. Я повернула машину в сторону центрального входа на территорию МГУ, как откуда ни возьмись, появилась скорая помощь и мили-ция. Я почувствовала надвигающуюся тревогу. Хорошего не жди! Я подъехала к входу в МГУ и увидела, что там стоит машина скорой помощи. Оставив ма-шину около автобусной остановки, я пошла пешком и очень скоро оказалась рядом с женщиной средних лет в синем сарафане.
- Что здесь произошло? - спросила я, поглядывая на женщину.
- Так у нас произошло самоубийство, - живо ответила женщина, глядя, как медики запихивают тело в черном мешке в труповозку.
- А кто это? - задала я вопрос.
- А! Это! Морозов Андрей Иванович! - ответила женщина.
Я осела на землю от изумления. Ну, ничего себе! Мы ведь хотели сего-дня поговорить о Михаиле Любимове.
- А как он ушел из жизни? - спросила я, почти теряя сознание.
- Свалился в шахту лифта, - пояснила мне женщина.
- Ира! Что ты там делаешь?! Нам некогда трепаться с разными незнако-мыми людьми! - крикнул кто-то.
Ирина спохватилась и, попрощавшись со мной, понеслась к той орущей девице лет 25. Я вздохнула. Что-то здесь не так! Но вот что? Я поплелась к машине. По дороге мне попалась Эрлизова Галя, которая шла и курила муж-скую кубинскую папиросу. Она увидела меня и направилась в мою сторону. Подойдя ближе, я почувствовала, что от Галочки несет перегаром вперемешку с алкоголем. Галина подошла ко мне и, облокотившись о капот, спросила у меня:
- Хочешь, что-нибудь расскажу о твоем любимом Морозове?
- Ну?
- Поехали ко мне домой, и все узнаешь, - ответила Галя и села в салон.
Я полезла за ней. Устроившись на мягком сиденье, девица закинула ногу на ногу и решила закурить.
- Не смей! - велела я. - Не выношу, когда в моей машине курят! Кстати, а где ты живешь?
- Ленинский проспект, 69, - отозвалась Зрлизова и... заснула.
Я искоса наблюдала за ней. Вот уже перекресток Ломоносовского с Ле-нинским проспектом. Я встала за троллейбусом под номером "4". Он как раз собирался поворачивать. Как только загорелась зеленая стрелочка, все машины поехали налево. Я свернула налево и поехала в сторону универмага "Москва". Через 10 минут я подъезжала к дому Гали. Она все еще спала. Остановив ма-шину, я стала теребить Эрлизову. Та, нехотя открыла глаза и протерла их ку-лаками.
- Что, уже приехали? - спросонья спросила девица.
- Приехали, - кивнула я головой, и мои темные пряди упали мне на лоб.
Галина вылезла на четвереньках, и я закрыла машину. Девушка направи-лась к подъезду, а я шла следом. Около подъезда она остановилась и обрати-лась ко мне со словами:
- Тебе нравится, если твой лифт весь изговнянный?
- Не очень, - призналась я, во все глаза, глядя на Галину.
Та ухмыльнулась и открыла дверь. В нос ударил спертый воздух и вонь мочи вперемешку с потом. Меня передернуло. Галина это заметила и тихо рассмеялась, глядя, как я справляюсь с приступом тошноты.
- Пошли, - велела Эрлизова, таща меня за собой.
Я пошла, спотыкаясь о выбоины и всякий там мусор. Наконец мы про-шли все преграды, и перед нами открылась страшная картина. Все стены были измазаны кровью, и было написано: "Все умрут в эту пятницу в 14:43"
- Вот это да! - выдохнула я, прочтя это "объявление".
- Что, нравится? - прищурилась Галина, смотря на меня.
- Не очень, - призналась я. - А что это?
Я подняла с пола бумажную салфетку с надписью "Ресторан Кабанья Го-лова". Что бы это могло бы значить? Я спрятала салфетку в сумочку и пошла пешком, вслед за Галей на пятый этаж. В квартире мы сели на кухне и Галя, налив себе порцию шерри, стала рассказывать мне о жизни Андрей Ивановича Морозова.
- Жил и родился он в Москве, - начала рассказ Эрлизова. - Андрей очень хорошо учился в школе и был отличным другом. Ведь, как говорится, друг вы-числяется десятилетиями! Так вот! Андрей был стойкий молодой человек. Он хотел получить аттестат с одними пятерками! Но у него случился небольшой казус. На третьем курсе по филологическому, он не справился с тестом и по-лучил трояк. Это было для него очень плохо. Он почти ничего не ел, почти ни с кем не разговаривал. Андрей стал более замкнутым молодым человеком. Раньше Андрей любил поддать после школы, но не настолько, чтобы валяться на асфальте. Андрей Иванович любил играть в боулинг и бильярд. Как он за-жигал! Это ваще чума! Так вот. Как я уже сказала, Андрей любил поддать. И вот однажды случилась беда. Он и его сотоварищи пошли в магазин купить что-нибудь из сладенького. Андрей, как последний лох, поперся с ними. Ну, как же ему понять! Ведь его голова была забита информацией, сколько будет 39 на 21. Или какая разница между апофемой и обычной высотой! Мне Андрей нравился всегда. Но несколько дней назад мне показалось или это было на самом деле, что Морозов решил пошантожировать какого-то крупного бизнесмена, у кото-рого куча бабок. Ну и наш миленький дружок и стал их шантажировать. И что получилось? Он мертв! Упал в шахту лифта. Вообще-то шантаж - это дело под-судное. За шантаж дают до семи лет. Но он проехал по Уголовному Кодексу и поплатился своею жизнью. Вот как бывает. Идет человек, и потом бах и нет его... мертвый лежит!
- Значит, ты думаешь, что Морозова убили? - спросила я. - Убили из-за какого-то шантажа?
- Угу, - ответила Галина.
Я уставилась на нее, не говоря ни слова о том, что это может быть как-то связано с делом Любимова. А может, нет? Просто совпадение? Или нет? Лад-но, к этому вопросу мы еще вернемся. А теперь нужно думать к кому мне сей-час ехать, чтобы разгадать загадку с Любимовым и Морозовым! И как можно скорее. А то, небось, будет уже поздно! Я схватила со стола чашку с минераль-ной водой, я сделала большой глоток и встала, чтобы пойти в прихожую, как раздался звонок в дверь.
- Подожди здесь! - велела мне Галочка и пошла, открывать дверь. - Не высовывайся!
Я послушно села на стул и прислушалась. Вот Галя идет, цокая каблуч-ками о пол, слышу скрип открывающейся двери и... легкий хлопок. Через не-сколько секунд воцарила тишина. Мне стало не по себе. Может все-таки пойти посмотреть, что там происходит? Я осторожно высунула голову в щель между косяком и дверью и выглянула. Как я только увидела, что там твориться, я бы ни за что на свете бы не захотела бы смотреть на это! В луже крови лежала Га-лочка с простреленной головой. На виске была видна маленькая темно-вишневая дырочка, из которой вытекала кровь. Я зажала руками рот, чтобы не заорать от ужаса. Кто же мог желать смерть Гале? Может это все-таки как-то связано с Любимовым и Морозовым? Надо будет проверить! И немедленно! Я почти выбежала из квартиры Гали и понеслась вниз по ступенькам. Вот уже улица! Я, вся мокрая, влезла в машину и поехала домой. "Что же это такое происходит? - думала я про себя. – Может, Мише не показалось привидение девочки? Или у него на самом деле поехала крыша? Что же произошло, если Любимов видит одно и тоже привидение несколько раз на дню! Если я не оши-баюсь, то под маской привидение скрывается какая-то личность, которая так уж ненавидит этого человека, что готов на смерть и на убийство!" Я подъехала к дому и, закрыв машину, пошла наверх к себе в квартиру.
Дома я сварила себе чай из ромашки, процедила его и стала пить, чтобы снять головную боль. Так к кому же ехать? Надо подумать. Может вытрясти еще немного информации из Киры Самойленко? Ну что ж, пойдет. Только я должна немного отдохнуть от такого насыщенного дня! Я пошла в комнату и легла на диван. Через несколько мгновений я уснула.

* * *
Разбудил меня телефонный звонок. Взглянув на часы, и увидев, что они показывают 17:52. Потянувшись за трубкой, я случайно задела локтем чашку с чаем из ромашки. Чашка покачнулась и свалилась на пол, расколовшись попо-лам. Я тяжело вздохнула и нажала зеленую кнопку на радиотелефоне.
- Алло?
- Ты умрешь сегодня! - раздался голос.
Я чуть не свалилась с дивана от подобных заявочках.
- Кто это? - почти теряя сознание, спросила я. - Когда умру? Это что, шутка?
- Ты умрешь сегодня, - повторил голос и отсоединился.
Я положила трубку на базу и уставилась в одну точку. Потом, быстро встав, я понеслась на кухню, где уже хозяйничал Глеб. Сынишка пек миндале-вое печенье. Он повернулся ко мне на 90 градусов и, увидев меня, улыбнулся.
- Что, уже выспалась? - спросил Глеб, доставая из духовки печенье.
- Да, - отозвалась я, садясь за стол.
Глебушка поставил на стол и уставился на меня.
Я взяла в руки одну печенюшку и откусила кусочек.
- Мммм! Как вкусно! - воскликнула я, закатывая глаза.
Мальчик посмотрел на меня презрительным взглядом. Я невольно по-смотрела на него, и чуть было не подавилась печеньем. Съев несколько пече-нюшек, я встала из-за стола и направилась к входной двери. Глеб последовал за мной. И уже около двери, когда я надевала сапоги, спросил у меня:
- Куда это ты намылилась?
- Ой, милый! - воскликнула я, застегивая молнию. - Мне нужно встре-титься с моей подругой.
- А-а-а-а, - протянул Глеб и пошел обратно на кухню.
Я облегченно вздохнула и вышла на лестничную клетку. В машине я села на водительское место и стала думать. Кто же желает моей смерти, и убил двоих человек - Морозова и Эрлизову? И до смерти испугал Любимова? Я сжала руль так, что побелели костяшки пальцев. Посидев в машине 10 минут, я завела мотор и поехала в сторону метро "Медведково". Через час я была на месте. Притормозив около подъезда Киры, я вылезла из машины и, поставив ее на сигнализацию, зашла в подъезд. На четвертом этаже я позвонила в 24 квартиру (Кира мне позвонила и сказала, где ее искать). Дверь открылась при-мерно через 5 минут и на пороге появилась черноволосая девушка.
- Людмила Сергеевна! - воскликнула Кира, пропуская меня в глубь квар-тиры.
Я зашла в коридор и направилась за Самойленко. Квартира оказалась ог-ромной. Я попыталась сосредоточиться, чтобы запомнить путь в столовую, но затем бросила дурацкое занятие. Прихожая, коридор, холл, нечто типа биб-лиотеки, коридор, оранжерея, холл, коридор, круглый зал, коридор... Да уж. Надеюсь, мне дадут план местности, иначе придется утащить на кухне литро-вую банку, набитую фасолью, и вести себя, словно Мальчик с пальчик. Я при-свистнула и пошла дальше по коридору. Наконец мы прибыли на огромную кухню, где хозяйничала прислуга. Кира села на стул и, обратившись к прислу-ге, достала чековую книжку:
- На, держи!
Прислуга покорно взяла чек и растаяла в воздухе, как будто ее здесь и не было. Я примостилась на краешек стула и посмотрела на меня. Ее черные во-лосы свисали с плеч и блестели в лучах лампы, которая висела над моей го-ловой. Кира вздохнула и решила брать быка за рога.
- Кир, - спросила я, - тебе что-нибудь известно про Эрлизову Галю?
- Галочку?! - изумилась Самойленко. - А почему вы заинтересовались ею?
- Ее убили, - выпалила я, спокойно сидя на стуле.
- Как? - Кира осела на пол от такого поворота событий.
Я очень внимательно смотрела на Самойленко. Кира выглядела разбитой и какой-то грустной.
- Ты ее знала? - спросила я, уже зная ответ.
- Да, - кивнула головой Кира. - Мы с ней дружили с раннего детства. Га-ля была красивой девушкой во всей школе. Все мальчишки ходили, нет, пол-зали за ней. Но Галочка не желала их видеть. Она обратила внимание только на одного человека - Морозова Андрея Ивановича! Как Галя не старалась при-влечь внимание Андрея, у нее ну ничего не получалось. И вот она решила при-бегнуть к старому приему - пойти к ворожеи, чтобы она приманила ей Андрея. Через несколько недель, Андрей подошел к Гале и предложил Самойленко пойти в ресторан. Галочка как всегда согласилась. Она еще не знала, что будет это за ужин в ресторане. Кира осталась дома, готовя пражские блинчики. Через час приехала вся заплаканная Галя и разрыдалась.
- Что с тобой? - испугалась Кира, обняв Галю.
- Он мне сказал, чтобы я и не старалась привлечь свое внимание ей. Что-бы Галя больше не ходила, ни к каким гадалкам или ворожеям! Ну откуда он узнал, что я ходила к ворожеи? - кричала Галочка, мотая головой из стороны в сторону.
- Да-а, - протянула Кира, глядя на Галю. – Может, ему кто-то сказал? Ну... например, может у него работает друг или подруга в том же заведении, куда ты ходила к ворожеи. Или кто-то специально выдал тебя. Все та же Элиза Бров-нен, которая ненавидит тебя. Ну, знаешь, всегда такое бывает. Ей завидно, что Андрей Иванович крутит роман с тобой, а не с ней.
- Ты, наверное, права, - согласилась Галя. - Я припомнила, что у Андрея работает его подруга в том доме, что и моя ворожея! И зовут ее Инга Муравье-ва! Мразь! Я ее придушу! Вот этими собственными руками.
- Не надо, - прошептала Кира, во все глаза, глядя на Галочку.
- Надо, надо, - злобно кивала головой Галина.
Кира внимательно глядела на свою давнюю подругу. Галя выглядела ужасно и страшно, как рассвирепевший кабан, у которого стали гладить каба-нят. Лицо у Самойленко пылало огнем, глаза могли испепелить, если кто-нибудь посмотрит в них.
- Так что ты предпримешь? - с опаской спросила Кира.
- Я... не знаю, - прошептала Галина, вскакивая со стула.
- А ты можешь рассказать мне поподробнее об этой Инге Муравьевой? - попросила Кира.
- Инга вместе со мной училась в одной школе. Где-то, через месяц, Инга забеременела. Она мне так и не рассказала от кого. Но мне кажется, что от Ан-дрея. И самое главное, что она назвала мальчика, который у нее родился имя Руслан. Мальчишка вполне симпатичный, воспитанный и интеллигентный, как настоящий англичанин. Так вот. Инга, когда родила мальчика, сразу же ушла из школы, ну конечно, кто будет иметь дело с несовершеннолетней девчонкой? Но некоторые ребята все-таки продолжали с ней дружить. В том числе была и я! Просто ко мне в школе относились, как к половой тряпке, а при виде Инги, все сразу же становились моими "друзьями". Но всего на несколько часов. Инга училась очень неплохо и почти могла завоевать золотую медаль, но случился небольшой казус. У Инги обнаружилась страшная болезнь - гепатит С. Все, кто даже дружил с ней по приказу Инги, сразу же отстранились от нее, как от про-каженного. С этой минуты с ней перестала дружить даже та самая девица, ко-торая заставляла всех дружить с Ингой. Муравьева осталась совершенно одна, как маленький белый медвежонок посреди ледников Арктики. Через два года, как я узнала, Инга полностью вылечилась и стала жить припеваюче, как ма-ленькая птичка. И очень скоро у нее на горизонте появилась одна личность - Максим Иванович Плахов. Он был, как принц из сказок. Его белокурые локоны были прекрасно "отполированы" шампунем, от чего волосы у него сверкали в лучах утреннего солнца. Так вот. Максим сразу же подошел к Инге и стал с ней флиртовать, от чего у Инги появилось желание затащить Макса в постель и за-няться с ним любовью. Но через несколько минут она подумала, что может опять подцепить гипатит С и решила не заниматься с ним сексом.
- Ты что, милая? - спросил как-то Ингу Максим. - Мы можем поженить-ся?
- Ну... я... не знаю, - призналась Муравьева, тиская в руках плюшевого медведя, которого подарил ей Макс.
Плахов взглянул на неравнодушное лицо своей любимой, сделал шаг вперед и поцеловал Ингу в нос.
... - А ты как все это узнала? - изумилась Кира, выслушав Галю.
- Случайно подслушала их разговор на улице, когда они курили, - пояс-нила Галина, глядя на Киру, улыбаясь.
- Ну-ну, - кивнула головой Кира и поставила на плиту чайник.
Через 5 минут Галя и Кира пили чай каркаде из лепестков розы. Галина вытянула ноги и блаженно зевнула. Кира увидела это и тоже стала зверски зе-вать. Еще минуты 3 Кира боролась со сном, но потом отбыла в страну Морфея.
- Вот что я могу еще рассказать, - объявила мне Самойленко.
Я погрузилась в раздумье. Но кто же хочет убить Любимова? Отогнав воспоминание, как Миша посмотрел в зеркало заднего вида, так у меня мураш-ки бегут по спине.
- Благодарю тебя, Кира, - промолвила я и вышла. Кира закрыла за мной дверь, и я поплелась к машине.

Глава 4.
Сев в машину, я включила радио и стала думать. Может убийство Гали и Андрея Ивановича не случайность и не совпадение, то вполне вероятно, что здесь действует еще одно лицо, которое мне не известно. Почему же Миша так испугался, когда увидел девочку? Что он опять наделал? Надо будет прове-рить, что бы могло значить это привидение! Преспокойно посидев в машине еще 10 минут, я завела мотор и поехала в сторону метро "Медведково". Около метро я притормозила и пошла, купить себе горячий ход-дог с малюсенькой сосисочкой. Купив ее и быстро съев, я направилась к машине и около нее я об-наружила, что там стоит бабушка с варежками для взятия очень горячих пред-метов кухонной утвари.
- Что вам нужно? - вежливо спросила я, подходя все ближе и ближе к старушенции.
- Купи, пожалуйста, - попросила старушка, и показала мне красивые ва-режки. - Мне уже надоело здесь стоять и мерзнуть!
Я смотрела на семидесятилетнюю старуху и вздохнула, когда увидела, что у этой старухи висит на поясе большая сумка как у Ивана Калиты, который давал деньги всем нищим людям. А вот эта мадам не хочет ни с кем делиться, а только лишь хватать себе! Я вздохнула и поплелась к дверце автомобиля.
- Эй! - крикнула старуха. - Куда! Ты же не купила у меня ничего!
- А мне и не надо, - сказала я и, заведя мотор, выехала на проезжую часть.
Около дома я была где-то в 19:05. Поднявшись на седьмой этаж, я во-ткнула ключ в замочную скважину и повернула ключ два раза. Дверь с легким скрипом отворилась, как дверь в избушке у Бабы-Яги. Я прошла в прихожую и, сняв туфли, нацепила теплые домашние тапочки.
- Глеб! - крикнула я и поняла, что сына нет.
Куда же мог он пойти? У него не так уж и много друзей, чтобы гулять допоздна. Сейчас уже пять минут восьмого. На улице темень непроглядная. Я собралась, уже было звонить Глебу на сотовый, как он сам зазвонил. Я взгля-нула на дисплей и увидела, что звонит Глеб. Я, с радостью нажала зеленую кнопку, и почти теряя сознание сказала:
- Глеб! Зачем же пугать так свою мать?
- Твой сын у меня, - прошелестело из трубки.
Я онемела.
- У кого? - только и сумела спросить я, не врубаясь в ситуацию.
- Я могу убить Глеба, если ты будешь продолжать расследование Люби-мова, - сказал голос, очень похожий на голос старухи.
- Я не могу, - решилась я. - Отдайте мне моего сына! Немедленно!
- Щаз! Разбежалась! - прошипела старуха и дико засмеялась, как будто это смеялся не человек, а какая-то плешивая обезьяна.
И, сказав это, невидимая собеседница швырнула трубку.
- Что же это происходит?! - изумилась я, а потом спохватилась и стала названивать Максу.
Тот не догадывался, кто ему звонит, и взял трубку.
- Майор Озеров слушает, - продекламировал он.
- Максим, привет! - рыдая, поздоровалась я.
- Что случилось? - испугался Озеров.
- Глеба... похитили... я... не могу... ничего... - начала я заикаться, у меня началась настоящая истерика.
- Я сейчас приеду, - пообещал Максим и положил трубку на аппарат.
Я свалилась на диван и очень быстро уснула.

* * *
Через час меня разбудил звонок в дверь. Я вскочила с дивана и опроме-тью бросилась в прихожую. Не взглянув в глазок, я открыла дверь и мне на глаза попалась фигура Озерова. Макс вошел ко мне в квартиру и сразу же на-чал меня допрашивать.
- Ты знаешь, кто звонил?
- Нет.
- Откуда он звонил?
- В каком смысле? - удивилась я.
- Ох! - вздохнул Максим. - Я же забыл тебе сказать, что можно опреде-лить, откуда звонил тот или иной человек по разным там звукам.
- А-а-а, - протянула я. - Поняла. Мне показалось, что где-то неподалеку прошла электричка.
- Электричка? - переспросил Макс, во все глаза, глядя на меня.
- По-моему да, - уже не более уверенно сказала я.
Максим очень внимательно изучал меня. Под его взором, мне стало не по себе.
- Ты что-то от меня скрываешь, - неожиданно сказал Максим.
Я тяжело вздохнула и рассказала Озерову про ругательство Любимова, убийство Эрлизовой и Морозова. Максим внимательно выслушал меня, а по-том сказал:
- Выходит, кто-то похитил Глеба, чтобы ты прекратила вести это рас-следование, - заявил Озеров.
После этих слов Максим встал с дивана и прошелся по комнате. Его смуглые волосы развивались, а глаза горели недобрым огнем. Мне стало не по себе. Озеров встал около меня и, положив руку мне на плечо, спросил:
- Голос бы мужской или женский?
- Я не поняла, - печально сказала я, подняв голову, и, взглянув Максиму в глаза.
Макс прошелся еще раз по комнате и вдруг неожиданно сказал:
- Ты, Мила, будешь вести расследование, а я попробую отыскать Глеба!
- Но... - начала, было, я, но меня перебил Озеров.
- Никаких "но"! - сурово велел Максим и потрепал меня по голове.
Я измученно взглянула в глаза Максу и, положив голову ему на плечо, уснула.

* * *
Проснулась я на следующее утро в 8:35 и как всегда пошла, варить ко-лумбийскую арабику с апельсиновым ликером. Сварив ее, я, было, направи-лась в комнату Глеба, как вспомнила, что его похитили. На глаза навернулись слезы, и я стала быстро дышать, чтобы не разрыдаться от горя и своей руки помощи. Подавив слезы, я стала пить арабику, как на кухню вошел Максим пижаме из зеленых листьев эвкалипта. На нем он сидел намного лучше, чем на Глебе, может подарить ему эту пижаму. Все равно Глеб ее игнорирует, ну никак не хочет ее одевать. Максим подошел ко мне и, посмотрев мне в глаза, слегка улыбнулся. Я ответила ему взаимностью и через несколько секунд мы сидели вместе и весело болтали о... криминалистики. Я так увлеклась расска-зом Максима, что чуть было не опоздала на встречу с Дашей возлюбленной Любимова.
- Я скоро вернусь, - пообещала я и надела у себя в комнате шелковое платье салатового цвета от Армани, на котором сзади было декольте. К цвету платья, я надела ботинки. На левое запястье я нацепила часы с "плавающими" брильянтами. На правом запястье зеленовато-голубой браслет из аквамарина. На шею я надела оранжевое колье из шпинели. А в уши впихнула серьги из 3 вида камней барита цветов черного, розового и салатового. К платью подобра-ла сумочку от Луи Вуиттона.
Когда я зашла на кухню, чтобы выпить гранатовый сок, как Озеров тор-жественно вскрикнул от восторга и бросился ко мне с дружескими объятиями. Я увернулась от него, пригрозив пальцем. Максим это заметил и сел обратно на стул, на котором сидел раньше и начала читать свежий номер газеты "Аргу-менты и Факты". Я повертелась в прихожей около большого трюмо и схватив ключи от машины, понеслась на улицу. В машине я примостилась на сиденье и стала думать, что же я скажу Дашке Устиновой?
Через час я стояла около подъезда Дашиного дома и еще спустя 10 ми-нут, около ее квартиры. Я нажала на зеленую пупочку и стала ждать, когда от-кроется дверь. Примерно где-то через 15 минут хороших усилий, мне открыла дверь девица со странным цветом волос. Макушка у Дарьи была темно-оранжевая, а концы волос ярко-красные. Меня чуть не парализовало от такого вида девушки. Даша, с заспанными глазами взглянула на меня, и осведоми-лась:
- Чего тебе нужно?
- Я пришла поговорить о Михаиле Викторовиче Любимом, - заявила я и втиснулась в прихожую.
Дарья посторонилась и, закрыв за мной дверь, пошла на кухню. Я, сняв ботинки, последовала за ней. Устинова зашла в двадцати метровую кухню и села на стул из темно-синего бархата. Я, стесняясь, топталась на месте. Дарья посмотрела на меня и закурила. Я отметила, что она курит сигареты под мар-кой "ELEM". Примостившись на краешек стула, я начала допрос.
- Скажи мне, пожалуйста, котенок мой, что тебе известно о Михаиле? - спросила я.
- Во-первых, не называйте меня котенком, а во-вторых, мне о Любимом ну ничего не известно. Я жила с Михаилом всего лишь два месяца, и то, мель-ком. В основном я живу на подиуме. Но Мишу это неустраивало. Он сказал мне, чтоб я выбирала, либо жизнь в нормальном доме, либо в своем любимом фо-тоагенстве! Ну, вот я и решила, что лучше всего жить в нормальной, хорошей квартире, чем у себя дома. Да-да. Ты не ослышалась. У меня есть своя кварти-ра, но мне там совсем не нравится. Это не квартира, а коммуналка, где ванну нужно занимать за два часа до завтрака, или еще чего хуже до самого подъема. Мне там вообще не нравится, и поэтому я и решила жить у Любимова. Миша обещал мне, что мы скоро поженимся, и даже оставил завещание, на мое имя.
- А ты случайно не знаешь, почему Михаил очень боится маленьких при-видений? - осторожно спросила я.
- Чего? - Дарья уставилась на меня.
- Ладно, проехали, - сказала я и осмотрелась вокруг.
На мой взгляд, попался листок с изображением листа женьшеня. Я при-смотрелась к этому листу и тут Дарья, быстро бросив взгляд на листок, и тут же встала со своего места и, подойдя к столу, взяла лист и запихнула его в карман халата. Я очень удивилась. Что бы это могло бы значить? Она, навер-ное, что-то скрывает. Но что? Я тихо подкралась сзади к Устиновой, когда та отвернулась и тихонько взяла этот листок, который Даша положила в шкаф. Дарья вышла из кухни и направилась в туалет. Я хотела, было положить лис-ток в сумочку, как, словно из воздуха появилась Дашка и, схватив меня за руку, спросила:
- Куда кладешь, воровка?
Я быстро разжала пальцы, и листочек упал на пол.
- Я... я... я... - начала заикаться я.
- Что "я"? - злобно ухмыльнулась Дарья, держа меня за руку.
Потом она подняла листок и положила в карман. Я наконец-то выверну-лась и полетела в сторону выхода.
- Еще раз вернешься, придушу! - послышался мне вслед Дашин голос.
Я вылетела из Дашиной квартиры и понеслась вниз по ступенькам. В машине я слегка пришла в себя. Потом я хотела, было завести мотор, как в окошко постучались. Я невольно взглянула на окно и увидела, что там прыгает мальчишка лет 16. Он попросил открыть дверь, и я все-таки решилась. Я от-крыла дверцу, и парень влез в машину. Выглядел он потрепанно. Синие мятые джинсы, красный свитер и черные дырявые ботинки.
- Что ты хочешь? - задала я вопрос.
- Тетенька, вы хотите что-нибудь узнать об Устиновой Дарье? - спросил парень. - Кстати, меня зовут Тимур.
- Очень приятно, - кивнула я головой. - Меня зовут Людмила Сергеевна.
- Хорошо, - сказал Тимур и погладил свои волосы, глядя в зеркало зад-него вида.
- Так что ты хочешь мне рассказать? - спросила я.
- Сначала деньги, - сказал Тимур и в его глазах мелькнул задорный ого-нек.
- Нет, мой милый, - радостно сказала я. - Давай рассказывай! Мне может эта информация у меня уже есть!
- Ваше дело, - милостиво сказал Тимур и хотел было уже открыть дверь, как я остановила его.
- Сколько ты хочешь? - спросила я. - У меня только в кошельке 246 дол-ларов.
- Все! Давайте все! - воскликнул Тимур.
- А у тебя ничего нигде не слипнется?! - изумилась я, глядя на него.
- Давайте! - велел парень и смерил меня взглядом. - Вы очень богатень-кая.
- Извини меня. Если у меня сумочка от Лагерфельда, это не означает, что я родилась на его вилле! - сказала я.
Парнишка молча смотрел на меня, и мне почему-то стало не по себе.
- Давай я тебе сначала дам 123$, а остальные потом, - предложила я.
- ОК! - сказал радостно Тимур и, схватив и спрятав деньги в бездонные карманы стал мне рассказывать все о Дарьи.
Дашка родилась в этом доме и проучилась все свою жизнь. Тимур обо-жал Дарью и хотел пожениться на ней. Но у него ничего не получалось, и вскоре он бросил это дурацкое занятие, потому что Даша не обращала на него никакого внимания. Вот поэтому Тимур нашел себе подругу Дарьи - Яну Пы-жову, которая была великолепной. Светлые локоны спадали ей на лоб, и по-этому она выглядела еще симпатичнее и красивее. Яна очень любила Тимура, но знака никакого не подала, и очень скоро он решился предложить Яне свое сердце и руку. Яна же, похоже, не желала таких быстрых отношений и поэтому она решила поговорить об этом с Дашей. Лучше бы она этого не делала. Какой крик подняла Дарья! Просто ужас! От Дашиного крика даже полопались лам-почки и треснули все плафоны на люстре.
- Не смей этого делать! - орала Дарья. - Это чмо хочет только денег, и изнасиловать тебя! Поиспользовать, как презерватив и выбросить вон! Ты не смотри на мир через розовые очки! Очнись! Он не твой кандидат! Дура!
Яна все же решилась пофлиртовать с Тимуром. Как раз все это и услы-шал Тимур, когда спускался вниз по лестнице на улицу. Дверь в квартиру Да-рьи, как всегда была открыта. Вот поэтому Тимур все это и услышал. Быстро прошелся он и полетел на улицу.
Дарья вообще наглая, заносчивая девица, которая хочет получить от жиз-ни все, что только можно! Вот поэтому я ее и разлюбил. Кто же