Глава ССCXL


- Смотрите же, не упустите елецкую группировку, – наставлял генералов Баграмяна и Костенко маршал Тимошенко, покидая в штабном вагоне станцию Касторное. Теперь, когда наступление кавкорпуса Крючёнкина и гвардейцев Руссиянова развивалось по плану, маршал считал здесь свою задачу выполненной и спешил вернуться в Воронеж к другим неотложным делам, прежде всего к подготовке новых операций: контрудара по группе Шведлера в Донбассе и десантной операции в Крыму.
Костенко и Баграмян и сами понимали, как важно успеть перерезать пути отхода из-под Ельца немецким пехотным дивизиям, а потому ежечасно подгоняли Крючёнкина и Руссиянова. И, кажется, перестарались. 10 декабря телефонная связь с корпусом Крючёнкина прервалась. Генерал Костенко, командующий южной мобильной группой, отправил в Тербуны полковника Каминского с задачей восстановить связь и развернуть в Тербунах новый командный пункт. Полковник выехал в Тербуны – и пропал. Следом в Тербуны в штабном поезде выехал Костенко – и тоже пропал. В Касторном у аппарата связи со штабом Юго-Западного фронта остался лишь генерал Баграмян.
- Как развивается операция? – поинтересовался генерал Бодин.
- Связи с войсками нет. Управлять из Касторного более не могу. Разрешите выехать в Тербуны.
- Хорошо. Оттуда сразу звоните мне. Маршал очень интересуется. Вы когда предполагаете туда прибыть?
- Думаю быть в Тербунах в 18 часов.
- Это поздно. Я прикажу, чтобы вашему поезду дали зелёную улицу.
Зелёной улицы, однако, не получилось. Железнодорожные пути были забиты эшелонами с войсками, ранеными, боеприпасами и продовольствием. Дважды поезд Баграмяна бомбили, и генералу приходилось покидать тёплый вагон и пережидать налёт в придорожной балке, которыми изобиловала заснеженная степь. Поезд прибыл в Тербуны поздно вечером. Здесь на станции Баграмян отыскал Костенко и Каминского. Они находились в комнате связистов.
- Телефонной связи нет ни с Крючёнкиным, ни с Руссияновым. Пытаемся установить связь по радио.
- Началось! Ну что ж, чем быстрей будут продвигаться дивизии Крючёнкина и Руссиянова, тем чаще будет нарушаться связь.
Установить связь по радио тоже не получалось. Эфир был забит помехами и переговорами противника. Фрагменты шифрованных сообщений, которые связистам удалось записать, кипой лежали у шифровальщиков, и тем предстояло ещё найти среди них те, что были переданы связистами из штабов Руссиянова и Крючёнкина. Не очень-то полагаясь на радио, Баграмян и Костенко отправили на поиски войск двоих офицеров на самолётах. К полуночи шифровальщики справились с задачей. Из отрывочных донесений следовало, что к исходу 10 декабря гвардейцы Руссиянова вышли к реке Сосна и окружили несколько групп немцев, отступавших по дороге Елец-Ливны. Кавалерийские дивизии Крючёнкина пересекли шоссе северо-западнее и заняли Хухлово и Прилепы. Полковник Яковлев, ответственный за связь, сделал карандашом отметки на большой штабной карте. Между свежими отметками и последними отметками, полученными из штабов северной мобильной группы Москаленко и 13-й армии, ещё оставался 25-километровый зазор, через который немцы могли уходить по просёлкам на запад и на северо-запад.
- Где теперь Москаленко? Он ведь должен быть в Никитском? – взглянул Баграмян на Яковлева.
Тот в ответ только пожал плечами.
- Так свяжитесь со штабом 13-й армии.
- Мы пытались. У нас нет их кода.
- Тогда узнайте через штаб фронта.
- Сейчас это как раз делаем.
Баграмяном и Костенко овладел азарт охотников. Не дожидаясь связи с 13-й армией, они составили новые директивы Крючёнкину и Руссиянову, уточняя им задачи.
Теперь их двинули по расходящимся направлениям. Руссиянов должен был продолжать наступать на север, кавалерию Крючёнкина повернули на северо-запад, а танковую бригаду на левом фланге Крючёнкина двинули прямо на Ливны. Теперь группа Костенко наступала развёрнутым веером на север и северо-запад. За пехотой, кавалерией и танками в прорыв шли «катюши».
О нарушении взаимодействия между частями Костенко и Баграмян уже не думали. Их гораздо больше тревожило другое.
- Вот узнает маршал, что упустили немцев, и скажет: «Я же предупреждал!»
Маршал Тимошенко с самого начала предлагал наступать из Касторного на Ливны.
- Ну, если уж не успели затянуть мешок, наступая прямо навстречу Москаленко, то тем более не успели бы, двигаясь по диагонали, - возразил Баграмян, помнивший со школы теорему Пифагора.
Звонок из Воронежа не заставил себя ждать. Звонил начальник штаба генерал Бодин.
- Что у вас нового? Почему не докладываете? Маршал очень недоволен.
- Полных сведений пока не имеем. По состоянию на 24 часа гвардейцы Руссиянова уничтожают окружённые отряды противника, а с утра возобновят наступление на Измалково. Крючёнкин расправился с 95-й пехотной дивизией, форсировал Сосну и занял Хухлово и Прилепы. Им взяты в плен пехотинцы 45-й дивизии. По словам пленных, дивизия пытается ускользнуть между нами и 13-й армией. 34-я мотобригада полковника Шамшина в первой половине дня находилась в 20 километрах юго-восточнее Ливен. Дальнейшее продвижение застопорилось из-за снежных заносов. Офицер, посланный в указанное место, танков не обнаружил. Возможно, Шамшин уже в Ливнах.
- Это всё?
- Так точно.
- Скудные, очень скудные сведения.
- Прошу сообщить о положении 13-й армии.
- Группа Москаленко задерживается на реке Варгол. 148-я стрелковая дивизия и 150-я танковая бригада 13-й армии форсировали Варгол западнее Ельца.
Взглянув на карту, Баграмян увидел, что брешь в котле по-прежнему составляет 20 километров.
- У наших соседей справа дела идут гораздо лучше. Гудериан потерпел крупное поражение в районе Сталиногорска.
- У нас в Тербунах на станции скопилось много пленных немцев. Не знаем, что с ними делать. Отправить в тыл без конвоя не можем.
- Начальник тыла полковник Рогаткин пришлёт конвоиров. Иду докладывать главкому. Возможно, он захочет с вами поговорить. Не отходите от аппарата.
Ожидание затянулось. Маршал Тимошенко подошёл к аппарату только в 3 часа ночи.
- Ну что, взяли Ливны?
Костенко ответил, что не знает, и просил ускорить движение на запад левофланговых дивизий 13-й армии. Присутствующий при разговоре Баграмян не понял, зачем Костенко подгоняет левый фланг 13-й армии, выдавливая тем самым немцев из незамкнутого котла. Очевидно, ускорять нужно было правый фланг и Москаленко.
- Я приказал 13-й армии к утру 13 декабря выйти на рубеж Верховье, Ливны. А вы направляйте Крючёнкина в район Ульяновка, Муромцево, Россошное. Смелее продвигайте бригаду Шамшина. Усильте его кавдивизией, выдвигайте её в направлении Верховье, Хомутово, Карпово. И не держите вы комдивов на помочах! Дайте им полную свободу, пусть врезаются в расположение противника, выходят в глубокий тыл.
Костенко осторожно возразил: он опасался контрудара немцев с юго-запада, в левый фланг Крючёнкину.
- Не оглядывайтесь на противника. Действуйте смело. Оперативная цель – не Россошное, а Верховье.
Станция Верховье, крупный железнодорожный узел, соединяющий Елец, Ливны и Орёл, находилась в 30 километрах западнее Россошного. Костенко попросил поддержать наступление бронепоездами из Воронежа.
- Железнодорожные пути западнее Ельца противником при отступлении разрушены. Сапёры быстро с этим справятся, но на станции Казаки взорван большой мост, и тут работы хватит надолго. Так что на бронепоезда лучше не рассчитывайте. Да и зачем они, когда у вас есть «катюши»?
На этом сеанс связи закончился.
Наступил день, а регулярной связи с войсками по-прежнему не было. Сведения о передвижениях Крючёнкина и Руссиянова поступали в Тербуны в виде отрывков радиограмм и через делегатов связи. Руссиянов наступал с юга на Измалково, Крючёнкин быстро продвигался к Россошному, обтекая с запада отступающие части противника.
Между тем на станцию Тербуны доставили новую группу немецких пленных. Все станционные строения, исключая помещение штаба, были уже под завязку набиты военнопленными. Их нужно было чем-то кормить. Среди пленных были раненые, нуждавшиеся в квалифицированной медицинской помощи. Командир роты охраны штаба, решавший вопросы размещения пленных, их питания и оказания первой медицинской помощи, схватился за голову и запросил в штабе подкреплений. И они прибыли. В Тербуны приехал лично полковник Рогаткин.
- Выручай, - встречал полковника Баграмян. – Освободи ты нас от пленных, пока они не взяли в плен нас самих.
- Освобожу. Вот приедут мои орлы – и освобожу. А пока пойдём посмотрим твоих фрицев.
Вид у пленных был неважный. У многих поверх шинелей ползали блохи.
- Что это у тебя, братец, за подшлемник? – поинтересовался Рогаткин, приподнимая каску пленного унтер-офицера. На голове у пленного под каской красовались розовые женские рейтузы.