ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Добавить сообщение

Кампания 1941 года. Глава 336

Автор:
Глава ССCXXXVI


В начале апреля 1940 года на испытательном полигоне под Москвой встретились генералы Жуков и Конев. В присутствии начальника артиллерии Красной Армии Воронова конструктор Кошкин демонстрировал опытные образцы танка Т-34. Жуков командовал 1-й армейской группой советских войск в Монголии во время боёв на Халхин-Голе, Конев только что был назначен командующим Забайкальским военным округом. Оба были вызваны в Москву на заседание Главного Военного совета, посвящённое боям на Карельском перешейке. Прежде чем отправиться вновь к местам службы, генералы были приглашены в качестве экспертов на демонстрацию нового танка. Машина обоим понравилась удачным сочетанием живучести, огневой мощи и маневренности.
Вместе возвращаясь с полигона в гостиницу, генералы вспомнили о боях на Халхин-Голе.
Проба сил в пограничном конфликте на озере Хасан не убедила правительство Японии в бесперспективности военного столкновения с СССР на Дальнем Востоке. Ещё слишком свежи были в памяти Цусима и разгром сухопутной российской армии в русско-японскую войну. Причину поражения на озере Хасан усмотрели в недостаточности сил Квантунской армии, привлечённых к участию в вооружённом инциденте. Японские генералы жаждали реванша. Уже осенью 1938 года японским Генштабом был разработан план полномасштабной военной наступательной операции против СССР, получивший название «Операция №8». План предусматривал два варианта: «Ко» и «Оцу». Вариант «Ко» предполагал нанесение главного удара непосредственно в Приморье. Вариант «Оцу» - удар через территорию Монголии, где у СССР был развёрнут лишь 57-й особый стрелковый корпус под командованием Фекленко. Нужно было проверить боеспособность этого соединения. Командующий Квантунской армией генерал Уэда возложил эту задачу на генерал-лейтенанта Камацубару, в прошлом военного атташе в Москве. В состав группировки Камацубару вошли 23-я пехотная дивизия, авиагруппа и несколько полков баргутской кавалерии. Начальником штаба у Камацубары стал кадровый разведчик Оути, в прошлом военный атташе в Латвии, в тонкостях изучивший особенности советской военной доктрины последних лет. 14 мая 1939 года сводный отряд полковника Ямагаты в составе баргутской кавалерии и полка японской пехоты атаковал конницу Чойбалсана, выдвинувшуюся на участок спорной территории на восточном берегу реки Халхин-Гол. Одновременно японская дипломатия объявила Чойбалсана агрессором и обвинила в нарушении суверенитета Маньчжоу-Го, гарантированного Японией. Чойбалсан немедленно обратился за военной помощью к комкору Фекленко, пятитысячный корпус которого со штабом в Улан-Баторе занимал позиции за рекой Халхин-Гол, за пределами спорного участка. Фекленко запросил инструкций в наркомате обороны. Нарком Ворошилов приказал Фекленко привести корпус в состояние повышенной боеготовности, но в пограничный конфликт не ввязываться, на провокации не поддаваться и ждать подкреплений, которые к нему уже направлены. У Ворошилова совсем не было уверенности, что Фекленко, имея под ружьём 5700 человек, выдержит удар противника без поддержки авиации. На помощь Фекленко были немедленно переброшены полк бомбардировщиков СБ и истребительный авиаполк. Туда же вылетели заместитель начальника авиации Красной Армии комкор Смушкевич и 35 опытнейших лётчиков-истребителей. Нужно было усилить командование в Монголии энергичным и решительным командиром, и Ворошилов, посоветовавшись с Будённым, отправил в Улан-Батор комкора Жукова, заместителя командующего Белорусским военным округом по кавалерии. Жуков незадолго перед этим чудом избежал репрессий, обрушившихся на старший командный состав Белорусского округа. После ареста командующего округом Уборевича были арестованы комкоры Сердич, Вайнер, Ковтюх, Косогоров, комдив Рокоссовский и многие другие. Жуков, предупреждённый Будённым, лето 1937 года провёл в госпитале с диагнозом «бруцеллёз». Там же лежал его начальник штаба, неосторожно выпивший с командиром парного молока в полевых условиях. После госпиталя Жуков долго восстанавливал здоровье на курорте. Вернувшись наконец в округ, он сразу был подвергнут разносу на партактиве. Недостатка в личных врагах у крутого на расправу комкора не было. Его обвинили в связях с «врагами народа» и в нелюбви к политработникам. Жуков за словом в карман не полез, связи с «врагами народа» отмёл, в нелюбви к политработникам признался, пообещал исправиться, впредь быть с ними выдержаннее и «помогать добрым советом». В итоге он отделался партийным взысканием. Теперь ему представился прекрасный повод отличиться в Монголии и загладить неприятную запись в личном деле.
Прибыв в Улан-Батор с «инспекцией», Жуков 30 мая отправил Ворошилову отчёт, в котором обвинил Фекленко в нерешительности, его оперативный план назвал ошибочным, а командование авиацией в майских воздушных боях – неумелым. Фекленко был немедленно отозван, а его место занял Жуков с прежним приказом Ворошилова – удерживать рубеж по реке Халхин-Гол и ждать подкреплений.
Генерал Камацубару, не дождавшись Жукова на восточном берегу и имея секретный приказ генерала Уэды спровоцировать русских на вмешательство в конфликт, был принуждён сам форсировать реку, что он и сделал в ночь на 3 июля. Японская группировка, усиленная артиллерией, пехотным полком и танками 1-й танковой группы Ясуоки (усиленный танковый полк, полк полевой артиллерии, другие части усиления и обслуживания), - всего более 10 000 человек, 100 полевых орудий и 60 противотанковых орудий, скрытно выдвинулась к реке через песчаные холмы, навела переправу и атаковала 6-ю монгольскую кавалерийскую дивизию, прикрывавшую левый фланг корпуса Жукова, развёрнутого на высотах по западному берегу реки. Штурмовой отряд Ясуоки захватил в четырёх километрах от переправы гору Баин-Цаган, господствующую над позициями Жукова за его левым флангом. Жуков немедленно сосредоточил на горе Баин-Цаган огонь артиллерии, затем перенёс огонь на переправу и бросил на Ясуоки весь свой бронетанковый резерв – 11-ю бронетанковую бригаду комбрига Яковлева, 24-й мотострелковый полк полковника Федюнинского, 7-ю мотоброневую бригаду полковника Лесового. Мобильные части начали прибывать на передовую в 9 часов утра, когда противник уже успел закрепиться на горе и развернуть противотанковую артиллерию. Ясуоки действовал быстро и энергично, развёртывая штурмовую группу на плацдарме под ударами советской авиации, не прекращавшимися с 7 часов утра. В 10 часов 45 минут 150 танков и более 150 бронемашин Жукова атаковали гору Баин-Цаган с запада и с юга. Встречный бой, вошедший в историю как Баин-Цаганское побоище, отличался крайним ожесточением с обеих сторон. Пока танкисты выясняли отношения на земле, а в небе шёл воздушный бой, японские пехота и артиллерия продолжали прибывать на плацдарм под огнём тяжёлых артдивизионов Жукова. К трём часам утра 5 июля, когда последний танк Ясуоки на западном берегу был уничтожен, оборона плацдарма рухнула и танки 11-й танковой бригады устремились к переправе, немедленно взорванной японскими сапёрами. Брошенная на плацдарме пехота устремилась к зыбучим пескам на берегу южнее переправы и там погибла. Потери Жукова были велики. От 11-й танковой бригады осталась только половина. Японцы потеряли до 10 000 человек и много артиллерии. Уже 7 июля они повторили попытку форсировать реку и закрепиться на плацдарме. На этот раз Жуков встретил их во всеоружии, и 8 июля, потеряв ещё 5 000 человек, японцы перешли к обороне. У Жукова тоже имелись предмостные укрепления на чужом берегу южнее горы Баин-Цаган, и теперь он решил, что настало время перехватить у противника инициативу, вырваться с плацдармов, атаковать левый фланг и тыл японской группировки, разбить её и восстановить монгольскую границу в 16 километрах восточнее реки. 9 июля Жуков атаковал с южных плацдармов силами двух танковых бригад, трёх мотобронебригад и стрелковой дивизии. Правый фланг обращённого фронтом на север наступления прикрыла сильно потрёпанная 11-я танковая бригада. Преодолев полосу песчаных холмов, бронетехника Жукова вышла к высотам на берегах речки Хайластын-Гол, впадающей в Халхин-Гол с востока. Здесь Жуков наткнулся на сильную противотанковую оборону и был остановлен, а затем контратакован во фланг японскими танками и бронемашинами. Оказалось, что главные силы японской бронетехники, которую Жуков считал уничтоженной в ходе встречного боя на западном берегу, на самом деле оставались в резерве, были хорошо замаскированы и дожидались своего часа, который теперь наступил. Положение Жукова стало быстро ухудшаться, атакованная во фланг пехота бежала с позиций, Жуков вернул её обратно, и она снова бежала. 11-я танковая бригада была разбита, комбриг Яковлев был убит, 36-я мотострелковая дивизия, брошенная Жуковым на правый фланг, разделила участь танковой бригады. 12 июля положение Жукова сделалось критическим, он был прижат к реке и не имел более резервов, чтобы предотвратить прорыв противника к переправе. В корпусе осталось около тысячи человек, боеприпасы и топливо кончились. Жукова спасло то, что японцы не стали рисковать танковым резервом, подвергая его риску быть расстрелянным тяжёлой артиллерией с противоположного берега Халхин-Гола прямой наводкой и подвергнуться атаке во фланг с другого предмостного укрепления Жукова, расположенного южнее. Так Гектор, атаковавший лагерь Агамемнона на берегу, не стал упорствовать и вернулся за стены Трои, убив Патрокла. Ворошилов отчитал Жукова в нелицеприятной телеграмме, перечислив по пунктам его упущения: атаку ротами и батальонами танков укреплённых позиций противотанковой артиллерии, привычку атаковать с марша, без разведки и без предоставления войскам передышки, слабую организацию взаимодействия родов войск. Общее командование в Монголии было передано командарму 2-го ранга Штерну, получившему право задействовать, помимо корпуса Жукова, 1-ю и 2-ю Краснознамённые армии. Прибыв из Читы в штаб Жукова, Штерн приказал ему отвести войска за Халхин-Гол, сохранив на восточном берегу два небольших предмостных укрепления, и ждать подкреплений, по мере прибытия которых подготовить к 31 июля новый оперативный план разгрома противника на восточном берегу уже не силами корпуса, а силами армейской группы в составе 57-го корпуса и 6-й армии, вновь формируемой из прибывающих на усиление частей. На следующий день в штаб Жукова позвонил из Генштаба Шапошников и отменил приказ Штерна об отходе. 23 июля японцы, подтянув резервы, атаковали левый фланг Жукова на восточном берегу, но были остановлены, контратакованы и отброшены на исходные позиции. Обе стороны временно перешли к обороне и стали подтягивать к району боевых действий значительные силы. Корпусной штаб Жукова был преобразован в штаб армейской группы. К 10 августа 6-я армия была сформирована. В её состав вошли 55 000 человек личного состава, 500 орудий, 182 танка, около 1300 пулемётов и свыше 300 самолётов. Японская группировка также значительно усилилась и включала теперь 58 000 японских солдат и офицеров, 186 полевых орудий, 20 мортир, 110 противотанковых орудий, 130 танков, 30 бронеавтомобилей и 448 самолётов. Оборона японцев на высотах на восточном берегу реки была прекрасно подготовлена в инженерном отношении, особенно в центре боевого построения. Здесь имелись ходы сообщения, блиндажи, лисьи норы для снайперов, укрытия для техники, щели для лошадей, проволочные заграждения. В глубине обороны стояла в резерве танковая бригада, фланги прикрывала баргутская кавалерия численностью до пяти полков. Как и Штерн с Жуковым, японцы собирались наступать. Наступление планировалось на конец августа: японской разведке было известно о готовящемся Германией и СССР нападении на Польшу. В случае объявления Англией и Францией, гарантировавшими польский суверенитет, войны агрессорам Япония рассчитывала полностью обеспечить дипломатическое прикрытие войны против СССР и выйти наконец из состояния международной изоляции, в котором пребывала в связи с экспансией в Китае и Маньчжурии. Не дожидаясь, когда состороны Хайлара и Чанчуня подойдут последние маршевые колонны японской пехоты и артиллерии, Штерн принял решение атаковать первым. К этому же его недвусмысленно принуждали из Москвы, где по понятным причинам ждали полной победы на Востоке до 1 сентября.
10 августа Штерн доложил Ворошилову о готовности к операции. Всего в 1-й армейской группе, совместно с монгольской кавалерией, также развёрнутой на флангах, имелось 59 000 человек, 373 полевых орудия, 194 противотанковых орудия, 396 танков, 300 бронеавтомобилей. Из 594 самолётов около пятисот были готовы к вылету. План Штерна был предельно прост и полностью соответствовал поставленной Ворошиловым задаче: японскую группировку уничтожить, границу не переходить, 1-ю и 2-ю Краснознамённые армии к границе не выдвигать, операцию завершить к 31 августа. План операции, разработанный в штабе Штерна, был расписан для каждой части по часам, включая графики выдвижения колонн и следования через переправы на этапе сосредоточения и развёртывания. В план были включены строительство ложных переправ, ложных мостов, ложных линий оборонительных инженерных сооружений, отправкa ложных телеграмм о ходе подготовки частей к обороне и ложных сводок в Москву.
20 августа в 5 часов 45 минут 200 бомбардировщиков под прикрытием 300 истребителей атаковали позиции Камацубары. Затем двести орудий Жукова начали артподготовку, продолжавшуюся 2 часа 45 минут. В девять часов утра Жуков атаковал позиции Камацубары по всему фронту, одновременно выдвигая бронетехнику на фланги, где сошлись в конном бою монголы и баргуты. Пока бронетехника Жукова преодолевала песчаные холмы, сосредоточиваясь на флангах, оборона Камацубары держалась. Японский генерал, ждавший повторения Жуковым прежних ошибок, держал резервную танковую бригаду за своим центром, намереваясь контратаковать, когда противник истощит силы во фронтальных атаках. Ошибка японского генерала заключалась в том, что он принял центр оперативного построения Штерна за всю наступающую группировку, просмотрев развёртывание двух других мобильных группировок за её флангами. Первой нанесла удар Южная группировка полковника Потапова, двинувшаяся в глубокий обход японских позиций через песчаные холмы в 10 километрах юго-восточнее Номон-Хан-Бурд-Обо. К 22 августа, легко опрокинув баргут, она повернула на северо-запад и зашла, не пересекая границы, в тыл Камацубары, оказавшись за его центром, в верховье Хайластын-Гола. У Камацубары оставался ещё шестикилометровый коридор для отхода на северо-восток, но отступать было уже поздно. 23 августа Центральная группировка полковника Петрова прорвала центр японской обороны. Камацубара бросил бронетанковый резерв на левый фланг против Потапова и немедленно получил удар с на другом фланге, где в ночь на 25 августа был введён в бой танковый резерв Жукова – 9-я мотобригада. В тот же день её танки вышли с севера на аванпосты Южной группы. Камацубара был окружён на высотах и попытался организовать круговую оборону. В 14 часов 30 минут войска Жукова перешли в общее наступление. К исходу 27 августа разгром окружённых группировок был в целом завершён. Отдельные мелкие группы были подавлены к 31 августа. Общие потери 1-й армейской группы Жукова в ходе операции не превысили четверти личного состава. 4 и 8 сентября 1939 года японцы, подтянув свежую пехотную дивизию и авиацию, предприняли новые попытки пересечь границу Монголии, и оба раза они были отброшены с большими для себя потерями. 2, 4, 14 и 15 сентября в небе над Халхин-Голом развернулись ожесточённые воздушные бои, в которых обе стороны испытали в деле новейшие образцы своей военной техники. Здесь, в частности, впервые были применены в бою ракеты «воздух-воздух». Пять истребителей И-16, снаряжённых реактивными снарядами РС-82, сбили 13 японских самолётов. Убедившись, что превосходство в воздухе не на их стороне, японцы прекратили активные операции, на этот раз надолго. Командование Квантунской армии в полном составе подало в отставку. Карьера Жукова была обеспечена. Командарм Штерн, фактически разработавший операцию во всех деталях, имел несчастье слишком много знать об обстоятельствах развязывания Второй мировой войны, которые Сталин в осаждённой Москве хотел любой ценой сохранить в тайне. Штерн был арестован НКВД и в октябре 1941 года расстрелян без суда.
Вечер воспоминаний в гостинице затянулся.
Из Москвы Жуков отправился командовать Киевским военным округом, а Конев возвратился в Читу. Он немедленно приказал начальнику штаба округа полковнику Троценко внести изменения в учебные планы. «Для учёбы личного состава использовать не только время, отведённое для плановых занятий, но и каждый свободный час. Учиться воевать с сильным противником.» Объезжая штабы соединений, Конев прежде всего заглянул к однокашнику по академии, участнику мировой и гражданской войн, в недавнем прошлом коменданту Москвы, а теперь командующему 16-й армией генерал-лейтенанту Лукину. Втроём с начальником штаба армии полковником Шалиным генералы выпили чаю. Речь за столом зашла о боевой учёбе. Лукин посетовал на то, что в Генштабе чрезмерный упор делают на
наступательные операции войск, не уделяя должного внимания разработке и включению в учебные планы вопросов обороны. Конев согласился с командармом. На следующий день он присутствовал на армейских учениях по отработке взаимодействия пехоты, артиллерии и танков. От Лукина Конев отправился в Улан-Батор. Здесь он познакомился с командованием вновь сформированной 17-й армии, развёрнутой в Монголии. Вместе с командармом генерал-майором Курочкиным, начальником штаба генерал-майором Гастиловичем, начальником артиллерии генерал-майором Корзиным и бригадным комиссаром Цебенко Конев провёл учения с мотострелковыми и танковыми дивизиями, бронебригадами и отдельным мотоциклетным полком, а затем командно-штабное учение со средствами связи. В воскресенье Конев с Курочкиным нагрянули в гости к маршалу Чойбалсану и приняли участие в «надоме» - национальном и революционном празднике. На следующий день Конев возвратился в Читу заниматься вопросами формирования 5-го мехкорпуса. Не прокомандовав и года, он сдал Забайкальский военный округ генералу Курочкину и отправился командовать Закавказским военным округом.
Учреждённый декретом Совнаркома в мае 1918 года, Закавказский военный округ был одним из старейших в стране. Помимо стрелковых и кавалерийских дивизий округ располагал значительным артиллерийским парком, танковыми бригадами и соединениями авиации. Вся техника была самой передовой для своего времени. Первое окружное учение, проведённое в начале весны 1941 года новым командующим, завершилось «прорывом укреплённой обороны противника».
- Обеспечьте двойной огневой вал впереди наступающей пехоты, - приказал Конев командующему артиллерией генералу Хлебникову.
Хлебников осторожно возразил, обратив внимание командира на необстрелянность пехоты и недостаточный опыт артиллеристов.
- А где, по вашему, они должны получить этот опыт? На войне?
Наступило время решающей атаки. Десятки батарей «красных» обрушили шквал огня на передний край обороны «синих». С НП командующего было хорошо видно, как дыбится от взрывов земля и взлетают на воздух дзоты и блиндажи. В клубах дыма и пыли в ста метрах от залёгшей атакующей пехоты разлетались в разные стороны брёвна развороченных снарядами брустверов и контрэскарпов. Наконец огонь батарей переместился вглубь обороны, и позиции «синих» пали, захваченные пехотой. Проверив подготовку трёх вновь сформированных стрелковых дивизий, Конев проинспектировал казачьи кавалерийские дивизии, пехотные училища в Ростове-на-Дону, в Орджоникидзе и Махачкале, курсы усовершенствования комсостава в Краснодаре, Армавире и Грозном. Объехав округ, генерал сосредоточился на формировании новой 19-й армии, которой предстояло начать 20 мая передислокацию в Киевский военный округ. Генштаб торопил Конева. Чтобы исключить проволочки, его самого назначили командующим армией. В начале июня Конев выехал в Киев, чтобы встретить там 400 эшелонов с войсками – 26-м мехкорпусом, 25-м и 34-м стрелковыми корпусами, 38-й стрелковой дивизией, армейской артиллерией и тыловыми частями. На вокзале в Киеве Конев увидел старого знакомого генерала Лукина, также приехавшего встречать свою 16-ю армию, следующую из Забайкалья.
Субботним вечером 21 июня генерал Конев засиделся в штабе армии допоздна, решая вопросы расквартирования 26-го мехкорпуса.
- Хорошо быть молодым, - сказал он начальнику штаба, стоя у раскрытого окна, под которым звучал девичий смех. – Ну, а мы с вами пойдёмте–ка спать. Всё, что не успели сегодня, закончим завтра в штабе 38-й дивизии.
Среди ночи Конева разбудил телефонный звонок. Звонил начальник штаба округа генерал Пуркаев.
- Положение тревожное, Иван Степанович. Будьте готовы к худшему…
Начало войны застало армию Конева разбросанной по эшелонам, медленно ползущим с востока на запад. Начавшаяся уборка хорошего урожая зерновых вызвала перегрузку на железных дорогах, и в первые дни войны было очень непросто перестроить график следования эшелонов с зерном, расписанный на недели вперёд, не вызвав этим большую путаницу и неразбериху. Войска Конева только начали прибывать в Киев, когда командарм получил приказ оставить уже наполовину выгрузившийся 26-й мехкорпус, изымаемый у него в резерв Юго-Западного фронта, а самому во главе армейского управления немедленно отправляться в штаб терпящего бедствие Западного фронта для организации резервной линии обороны в междуречье Западной Двины и Днепра между Витебском и Смоленском. Туда же нужно было развернуть все эшелоны 19-й армии, следующие в Киев.
- Взамен 26-го мехкорпуса вам дают 23-й мехкорпус в составе 48-й и 51-й танковых дивизий и 220-й мотодивизии. Корпус прибудет из Орла. В качестве усиления вы получите также два гаубичных полка РГК. Желаю успеха, - напутствовал Конева полковник Баграмян, начальник Оперотдела Юго-Западного фронта и давний знакомый по академии имени Фрунзе.
Получив этот приказ 25 июня, на третий день войны, Конев был озадачен и встревожен. Тревогу у командарма вызывал главным образом неизбежный теперь срыв графика следования эшелонов. От начальника штаба Конев уже знал о том, что творит немецкая авиация на железных дорогах. Теперь он убедился в этом лично, десять суток добираясь в головном эшелоне до Рудни. Поезд двигался с черепашьей скоростью, то и дело останавливаясь не столько из-за бомбёжек собственно эшелона, сколько из-за заторов, вызванных разрушениями полотна по маршруту следования. Только 5 июля штабной эшелон прибыл в Рудню. Увидев Конева, невыспавшийся маршал Тимошенко оживился.
- Наконец-то вы прибыли. Немедленно отправляйтесь в Витебск и отбросьте прорвавшегося к городу противника. Прибытия своих войск не ждите. Соберите на месте всё, что будет под рукой. Это ближайшая задача. По мере прибытия войск организуйте устойчивую оборону вот на этом рубеже (маршал провёл указкой на карте по берегу Западной Двины, а затем сверху вниз от Витебска к Смоленску). Не ограничиваясь обороной, самостоятельно разработайте план операции по разгрому 39-го мотокорпуса группы Гота. А как разработаете, так и действуйте! Это ваша задача на перспективу.
Оставив свой штаб в Рудне, Конев с радиостанцией, группой офицеров и охраной выехал в Витебск, рассчитывая покрыть тридцатикилометровый путь в худшем случае за час. Однако дорога растянулась на несколько часов. Навстречу, обгоняя колонны беженцев, двигался поток отступающих войск. Шли в порядке и в беспорядке. Конев, сняв походный плащ, чтобы видны были генеральские знаки различия, то и дело выходил из машины, останавливал бойцов и командиров, требовал отчёта и подчинения. Его слушали плохо, подчинялись неохотно. Начальственный крик не действовал. Конев сменил тактику и стал отдавать приказы вполголоса, твёрдым и спокойным тоном. Это помогло. Когда в кавалькаде у командарма оказалось несколько танков, встречные бойцы и командиры стали исполнять приказы беспрекословно. В Витебск генерал вступил уже во главе небольшой армии в составе нескольких сводных батальонов пехоты, двух артбатарей с запасом снарядов и десятка танков. Город горел во многих местах после сильной бомбёжки. На центральной площади Конев увидел знакомого офицера. Это был майор Рожков из 37-й стрелковой дивизии, которой несколько лет назад командовал Конев. Теперь дивизией командовал майор.
- Много у вас людей, майор?
- Утром было двадцать человек, теперь больше. Здесь, в Витебске, принял в дивизию роту Осоавиахима. Правда, оружие у них старое, учебное, и патронов почти нет. Но теперь мы уже подобрали кое-что на поле боя. Принял на себя командование гарнизоном города и занял оборону по Западной Двине.



Отзыв:

 B  I  U  ><  ->  ol  ul  li  url  img 
инструкция по пользованию тегами
Вы не зашли в систему или время Вашей авторизации истекло.
Необходимо ввести ваши логин и пароль.
Пользователь: Пароль:
 

Проза: романы, повести, рассказы