Обычно, на отдыхе, он трудно знакомился с женщинами. Вот и в тот раз, когда, несколько лет тому назад, он отдыхал на Юге в небольшом, но уютном городке, недалеко от Сочи, уже прошла половина его отпуска, а он так, ни с кем и не подружился. Небольшой приморский городок утопал в зелени, прямо над ним возвышались горы, а по обе его стороны тянулись ущелья, с одной стороны – большое, где бурлила большая и обычно полноводная река, а с другой стороны – поменьше, и река там была маленькая. В те годы он был еще молодой, тренированный мужчина, вполне интересный, но именно это и мешало ему знакомиться. Все тогда у него шло хорошо, и казалось, что так будет всегда.
Сам он к женщинам не подходил, считая, что они должны липнуть к нему, а его вид, особенно, когда он стоял на пляже, с уткнутыми в бока руками, важно посматривая вокруг, видимо, не очень привлекал их. Хотя один раз его прямо таки сняли. Вечером, в кафе была шумная подвыпившая женская компания, а среди них выделялась одна особо симпатичная блондинка, в коротких шортах и со стройными ногами, на которую он поглядывал, ожидая свой заказ. Она то и подошла к нему. Идите за стол к нам, - пригласила без церемоний. За столом ему сразу налили водки, подвинули шашлык и балык. Но с той компанией ничего не получилось, расстался он с ними быстро.
Сидя на пляже, он посматривал на женщин, которые охотно демонстрировали себя, направляясь к воде, или красиво собирая ракушки. Особенно выделялась одна стройная и высокая девушка, которая, не спеша, бродила по берегу у самой кромки воды, прямо перед ним. Увидев что-то интересное в воде, она медленно, не сгибая своих длинных ног, наклонялась и долго перебирала камушки, отбирая среди них понравившиеся ей ракушки. Потом она так же медленно выпрямлялась, и, пройдя шагов, пять, картинно наклонялась снова. Он еще подумал, - помочь, что ли? Но подходить к ней на виду у всего пляжа не стал.
На эту отдыхающую он сразу обратил внимание, как только она появилась, в особенности, из-за ее фигуры. Молодая черноволосая женщина была среднего роста, с крепкой грудью, крутыми овальными бедрами и очень узкой талией. Она приходила на пляж с маленькой дочкой, лет пяти – шести, и скромно располагалась в сторонке, в тенечке. Там она, в основном, и загорала, без лишних походов по берегу. Лежала она, почти все время на боку, подперев рукой голову, и поджав коленки, отчего ее бедра вырисовывались особенно выразительно. Смотрела, как играет ее дочь, а так же куда-то вдаль, на море. Обычно останавливались они не так далеко от него, на последней линии лежаков, от моря, около самой бетонной стенки, разделяющей набережную от пляжа. Приходила женщина не каждый день, и в те дни, когда ее не было, он испытывал некоторое беспокойство, как будто, чего-то недоставало. Так продолжалось где-то недели полторы. Он, как обычно, валялся на пляже, на камнях, загорал, много плавал, а вечерами, в белых штанах и рубашке, прогуливался по городку, заходил в кафе, выпить стаканчик вина и минералки. Вечерами, гуляя по городу, ее он не встретил ни разу, и не предпринимал никаких попыток, с кем ни будь еще познакомиться.
Как-то раз, уходя с пляжа на обед, и проходя рядом с ней, он обронил какую-то фразу, она ответила, в общем, контакт был установлен. Ах, да, речь, вроде, шла о том, что он уже стал бронзовый от солнца, и девушка спросила, можно ли и ей так ровно загореть в короткие сроки. У него с собой был флакон хорошего масла для загара, и он ответил, что с помощью этого масла, за пару дней, она загорит не хуже. Она объяснила, что ей и осталось загорать всего пару дней, через два дня она уезжает.
Пользуясь, случаем, он еще спросил, ходила ли она здесь куда-нибудь, - ну, в горы, или на речку? Она ответила, что нет, нигде не была, что они с дочкой ходят только на пляж, и он пригласил ее сходить вместе на речку. Посмотрим горную речку, а идти надо будет по самому солнцепеку, можно будет хорошо загореть, особенно, если намазаться маслом, - предложил он.
Они были недалеко от того края городка, где протекала большая горная река, и впадала в море. И хотя, из-за жары, сейчас она была не так полноводна, сходить туда было интересно, и покупаться можно было бы там вполне, и понежиться на солнце.
Она охотно согласилась, сказала, что еда для дочери у нее с собой, и что можно отправиться прямо сейчас. На том и порешили. Пообедаю вместе с ней по дороге, в кафе каком-нибудь, - наметил он для себя. Они быстро собрались, и пошли в сторону реки, разговаривая по дороге, рассказывая о себе вкратце друг другу. Она рассказывала, что живет в маленьком городке, где-то на Волге, названия города он никогда раньше не слышал, и тут же забыл его. Рассказывала про своего мужа, в общем, заботы были, как, наверное, у всех. Ее дочка шла впереди них, играя на ходу в свои детские игры, и радуясь предстоящему походу. По дороге он выбрал подходящее кафе, и они поднялись на второй этаж, на открытую веранду, где громко играла музыка, и где сейчас, днем, кроме них, никого не было. Он заказал бутылку вина, колу для девочки, мороженое и по шашлыку.
Пообедав, они продолжили путь к речке, до которой было уже не так далеко. По дороге, он несколько раз брал ее за руку, обнимал за талию, стараясь, что бы не видел ребенок. Но девочка, не обращая на них никакого внимания, скакала впереди. Через полчаса они вышли на берег реки и пошли по камням.
Подожди, давай намажу тебя, чтобы загорала, пока идем, - предложил он ей. Она сняла с себя легкое платье, оставшись в купальнике, и он, выливая себе на ладони масло, с большим удовольствием растирал его на ней - живот, плечи, и, опустившись на одно колено – ноги. Обильно поливал себе руки, и втирал масло снова и снова. Наконец, не осталось уже не смазанного места на теле девушки, и они продолжили свой путь вдоль реки.
Углубившись в ущелье довольно далеко, они остановились в том месте, где у реки был небольшой перепад высоты, и вода, переваливаясь через камни, бурлила и шумела, а после разливалась в спокойную и большую поверхность. Там они и расположились, покупаться, отдохнуть. Татьяна – так звали девушку, легла на камнях, на берегу – загорать, наблюдая за ними, а он принялся купаться и плескаться с ее дочерью. Потом, посадив девочку к себе на спину, он, хороший пловец, долго катал ее на себе, по небольшому озерцу, образованному после перепада. Девочка была в восторге, а Татьяна, лежа на берегу, смотрела на них. Он показал ей далекий навесной мост через реку, и они, вдоволь накупавшись, дошли до него, забрались и немного покачались на нем, держась за стальные канаты, служившие поручнями. Так, у реки, они провели весь день, до вечера.
Давай завтра сходим в горы, - предложил он ей на обратном пути. Я не против, если мне удастся договориться с хозяйкой, что бы она присмотрела за ребенком, - ответила Татьяна, - но это будет ближе к вечеру. На том в тот вечер они и расстались.
На следующий день, она с девочкой пришла на пляж позже обычного времени, уже почти к обеду. Они вместе немного покупались, и договорились встретиться вечером на набережной. Насчет ребенка я с хозяйкой договорилась, - сказала Татьяна, - она посидит с ней. Оденься по-походному, - ответил он ей.
Вечером они встретились на набережной, у киоска, где и договаривались. На Татьяне были спортивные брюки, футболка и кеды, причем брюки, плотно облегали ее фигуру, подчеркивая ее округлости, и выглядела она очень привлекательно. Тут же, в киоске, они купили бутылку вина, из тех, что ему нравились – “Южная Ночь”, Краснодарского разлива, а что бы ни тащить полную бутылку в горы, тут же, на пляже, и выпили ее половину, устроившись на лежаках.
Только давай договоримся, - сказала Таня, - если не получится, то не получится, настаивать ты не будешь. Хорошо, - ответил он, - не буду.
Темнота уже опускалась на южный берег. На набережную вышли прогуляться одетые к вечеру люди, и ребята быстрым шагом направились по направлению к ущелью, в другую сторону городка. Пока они дошли до входа в ущелье, было уже часов десять. В августе на Юге темнеет быстро, и как только они вошли в ущелье, стало совсем темно, южное небо покрылось многочисленными звездами, луна же светила довольно ярко. Каменистую дорогу пока было видно хорошо, белые камни отсвечивали в лунном свете. Держась за руки, они углублялись в горы по ущелью, вдоль небольшой реки. Дождей уже давно не было, и воды в реке было совсем мало. Навстречу им никто не попадался, последние путешественники покинули ущелье еще до наступления сумерек.
Идем на ночь, глядя, даже ножа с собой не взял, горы ведь! - мелькнуло у него, впрочем, ненадолго. Во-первых, этот участок ущелья ему был хорошо знаком, десятки, раз он был там уже, правда, не ночью, а во-вторых, наличие рядом интересной молодой женщины придавало дополнительные силы. Да и выпитое вино, тоже оказывало свое действие. Татьяна же вообще не показывала ни малейшего беспокойства, что тоже придавало ему уверенность. Да и в форме он был хорошей, тренированный мужчина. Не было еще груза забот, свалившегося на него в последующие годы.
Ну что, дальше пойдем, или здесь остановимся? – спросил он у нее, когда они достаточно уже зашли в ущелье, и шли теперь по самой реке, по выступающим из воды камням. Дальше, дальше! – весело ответила она.
Бедовая, однако, девка! – подумал он. Отправляется ночью, в горы, с малознакомым мужчиной, и ничего не боится, – молодец!
Дорога пошла теперь круто в гору, река шумела где-то внизу, сквозь углубляющееся ущелье. Он немного придержал ее, - не спеши! На этом участке, даже в солнечный день, он всегда замедлял ход, и искал какую-нибудь палку, так как опасался змей, которых было здесь полным-полно. Сейчас же было не до поиска палки. Подожди, остановил он ее, и привлек осторожно к себе. Они поцеловались. Наконец-то он обнял ее за талию, за ее такую тонкую талию, крепко теперь, руки его опустились ниже, ощущая такие давно желанные изгибы девушки. Какое-то время, они стояли так, целуясь.
Но останавливаться надолго здесь было неудобно. Узкая дорога шла теперь под уклон, кроны деревьев затемняли звездное небо, колючий лес подступал к ним с обеих сторон. Хотелось скорее выйти на открытую поляну, где было бы светлее, и было видно, что творилось вокруг. Быстрым шагом, пересмеиваясь и переговариваясь, они двинулись дальше, шли они еще, где-то с полчаса.
Несколько раз еще поднимались и спускались с уклона, переходили по камням петлявшую речку, и, наконец, вышли на большую, освещенную луной поляну, куда он и вел ее. Все, дальше не пойдем, и так сильно залезли в горы, - решительно сказал он.
На поляне было оборудовано место для отдыха, большой стол из стоящих вплотную друг к другу спиленных толстенных стволов самшитового дерева, и вокруг стола несколько таких же пней, на которых вполне можно было расположиться.
Надо приготовиться, на всякий пожарный, чем отбиваться, - сказал он ей, отыскивая какую-нибудь палку покрепче. Очень скоро он нашел то, что искал. Крепкая палка, метра полтора длиной, с заостренными концами, даже не палка, а дубинка. Как нарочно была приготовлена, наверное, осталась от предыдущих туристов. Мало ли что, змея или зверь, какой, не помешает, - объяснил он Татьяне. Ей, похоже, было все равно. Рядом с ними протекала река, образуя, из-за завалов камней, небольшую запруду, в которой можно было бы даже искупаться, при желании.
Они быстро допили оставшиеся полбутылки вина, и он подошел к ней. Поверхность стола была не ровная. Эх, не получится на нем расположиться, - с сожалением оценил обстановку, и помог Татьяне забраться на пень. Она стояла ногами на пне, а он, рядом с ней, на камнях.
Никуда не торопясь, теперь некуда было спешить, он обнял ее и прислонился щекой к ее животу. Он гладил ее, гладил, потом принялся медленно снимать с нее ее спортивные брюки. Под ними были белые трусики, которые белели в ярком свете луны. Татьяна положила руки сверху ему на плечи, а он, не торопясь, осыпал поцелуями все участки ее тела, находившиеся на уровне его головы. Потом, очень медленно, потянул вниз ее трусики. Она помогла ему, оставшись стоять на пне в одной футболке. Он сделал шаг назад и попросил ее, - покрутись. Татьяна, подняв руки, с удовольствием повернулась туда-сюда, демонстрируя себя, при этом, стараясь не упасть с высокого пня.
Ну, ты, конечно, ничего! – похвалил он ее. Снова сделав шаг к ней, он повернул ее, и так же медленно, прикоснулся губами к телу девушки, стараясь языком ощутить ее вкус.
Наверное, было уже где-то полдвенадцатого ночи, небо было так же усеяно звездами, поляна была просто залита лунным светом. Неожиданно, совсем недалеко от них, голов двадцать, не то собак, не то волков, как по команде, как по мановению дирижерской палочки, резко, протяжно и громко завыли – У-у-у-у-у!!!
Он отпрянул от Татьяны, и кинулся к своей дубине. Залезь, пока на стол, - сказал он ей. Татьяна перепрыгнула на стол, а он, сжимая палку, принялся всматриваться в окружающую поляну темноту. Вой не прекращался ни на мгновение. Так, на стол залезу, отбиваться можно, - первое, что решил он. Потом стал соображать спокойнее. – Это могут быть собаки, по сторонам ущелья, как он знал, на вершинах гор были деревни. Но, уж больно близко воют, а до деревень еще далеко. Волки, вроде, только зимой в стаи сбиваются, летом у них и так корма полно. Шакалы, какие-нибудь, что ли? – размышлял он, - на луну кто воет? – На луну вроде волки. И что же они, всю ночь так собираются выть, или, пока мы не уберемся?
Эх, не охотник я! – поругал он себя, хотя давно имел и охотничий билет, и оружие. Только по бутылкам стрелять умею, а повадок животных как не знал, так и не знаю! По бутылкам стрелять он был и в самом деле большой мастер, на это извел кучу патронов, хотя, и по косулям пару раз стрелять тоже доводилось. Безрезультатно, правда, ранил только.
Так, - принял он решение, обращаясь к Татьяне, - придется уходить, спокойно отдохнуть они нам не дадут. Никто к ним не приближался, но и противный близкий вой не прекращался. Теперь было не до секса, это точно. Подожди, я искупаюсь, - сказала Татьяна.
Ну, бедовая девка! – еще раз отметил он. Она спокойно слезла со стола, скинула свою футболку, и направилась к запруде, которая была в нескольких шагах от них. Воды там было по пояс, не больше. Он стоял рядом, на берегу, со своей дубиной, охраняя себя и ее. Она, немного поплескавшись, вышла, и тут же оделась, прямо на мокрое тело. Ну пошли, я готова, - только и сказала. Иди впереди меня, далеко не отходи, - ответил он ей.
Под непрекращающийся вой, они покинули поляну. Возвращались они еще быстрее, чем пришли. Через какое-то время, вой остался далеко позади, а потом, и вовсе исчез. Свою дубину он выкинул. Правда, перед выходом из ущелья свалилась другая напасть.
Перед самым выходом, можно было идти только по реке, отвесные скалы поднимались по обе стороны от них, и сейчас, ночью, по мере углубления в расщелину, звездное небо закрывалось скалами и переплетающимися где-то наверху кронами деревьев. Здесь даже ярким солнечным днем всегда была густая тень. Да еще на звездном небе появились какие-то облачка, и стали ненадолго закрывать луну. Наступила кромешная темнота. Не было видно ничего, совершенно ничего, не то, что на расстоянии вытянутой руки, а даже, если поднести ее к самому носу. Он позвал Татьяну и взял ее за руку. Под ногами журчала река, никаких выступающих камней, по которым они шли, не было видно, и идти приходилось по колено в воде. Такой кромешной тьмы он никогда раньше не видел. Черт, да куда же идти! – аккуратно переставляя ноги, помогая Татьяне, с вытянутой вперед рукой, он направился по направлению к отвесной скале. Через несколько шагов его рука уткнулась в холодный камень. – Вот сейчас цапнет за палец какой-нибудь скорпион, что на стене сидит, мало не покажется! – с тоской думал он, перебирая рукой холодный и влажный камень. Двигаясь вдоль стены, минут через семь они прошли этот темный участок. Дальше звездное небо уже показывало им путь. Держась за руки, они вышли из ущелья, и направились в центр городка. Его светлые брюки по колено были мокрые, и все в песке, легкие туфли, естественно, тоже.
Немного отойдя от пережитого, они увидели тихую улочку и свернули туда. С одной стороны улицы стояла небольшая пятиэтажка, с другой – обнесенная свежевыструганным дощатым забором какая-то стройка, с открытой, впрочем, калиткой, а рядом – одноэтажный каменный белый домик, с крыльцом, освещенным фонарем, с каменными ступеньками, на которых они и расположились. Из окон пятиэтажки еще доносилась тихая музыка, а из ярко освещенного окна на пятом этаже высунулся раздетый по пояс молодой и крепкий мужчина, и уставился сверху на них. Ребята устроились на крыльце, и сняли свою обувь – просушить. Прохожих здесь не было, никто не мешал им. Немного отдохнув, он привлек к себе Татьяну, и они принялись целоваться. Гладить ее он тоже не забывал. Их ласки становились все решительней и целенаправленней.
Поцелуй меня, - попросил он ее, и она, после некоторого колебания, расстегнула ему рубашку, и принялась целовать грудь, постепенно опускаясь ниже.
Подожди, - остановил он ее, сидим ведь под фонарем, как на ладони, на нас весь дом смотрит! – Ну и что, - ответила она, - ты здесь знаешь кого-нибудь? И я никого не знаю, пусть смотрят! Возразить на это было нечего. Она продолжала поцелуи, свет на пятом этаже погас, хотя, было очевидно, что за ними наблюдают.
Пойдем, - сказал он немного погодя, и взяв ее за руку, оставив обувь на лестнице. Увлек ее за деревянную ограду стройки. – Отсюда хоть нас не так видно, - объяснил ей. Маленькая стройка выглядела пустынной. Легли они тут же, на теплый еще от жаркого дня асфальт. Только не останавливайся, - подбодрила она, - я предохраняюсь. Через непродолжительное время, усталые, но довольные, они вернулись на крыльцо.
Возвращались они уже, совершенно не спеша, медленно бредя по теплым улицам. Ночь уже полностью вступила в свои права, прохожие почти не попадались, только в стороне, у моря, на набережной, еще кипела жизнь, веселая музыка доносилась оттуда. – Ты знаешь, это я второй раз ночью с женщиной в горы отправляюсь, первый раз давно был, тогда ничего у нас не получилось, а сегодня все было здорово, ты просто молодец, постаралась! – похвалил он ее. – Жалко, что ты завтра уезжаешь!
На следующий день, с утра, она не пришла на то место на пляже, где они обычно загорали, а он, хотя и знал время отправления ее поезда, не пошел провожать ее – поленился. Солнце сильно жарило, он лежал на камнях, и все колебался, что надо бы пойти, проводить ее, но так не хотелось идти через весь город на вокзал по такой жаре. Ничего, - утешал он себя, - будет в Москве, объявится, позвонит. Она, если и была в дальнейшем в Москве, не позвонила. Больше они не встречались.
Сейчас, несколько лет спустя, ему на память иногда приходит картина, как она, лежа на пляже, на боку, подперев голову рукой и подогнув колени, смотрит куда-то вдаль, на море. Его охватывает легкая грусть оттого, что он больше не увидел ее, бог знает, как бы могла повернуться его жизнь, если бы она стала приезжать к нему. Но как бы, то, ни было, он бережно хранит в своей памяти случившееся с ним когда-то небольшое приключение в горах.

10 августа 2006 г.