Глава ССCX

Интуиция не подвела старого кавалериста.
3 августа танки и мотоциклисты фон Клейста ворвались в Первомайск и после короткой передышки продолжили стремительный рейд вниз по течению Южного Буга, к Чёрному морю, оправдывая худшие опасения генерала Хоруна. 5 августа они были в Константиновке. Другая колонна фон Клейста повернула на восток, к Днепру, и 5 августа заняла Кировоград. Поставленная перед фактом неотвратимого выхода 1-й танковой группы в тыл 18-й и 9-й армиям, Ставка дала наконец разрешение генералу Тюленеву отвести армии к Одессе и оборонять город до последней возможности при поддержке Черноморского флота. Однако было уже поздно. Как и предвидел генерал Хорун, предсказывая фон Клейсту фельдмаршальский жезл, выйти к Одессе войска 9-й армии не успели.
48-й стрелковый корпус генерала Малиновского оказался между молотом и наковальней. С запада его теснили румыны. С севера над ним нависала 11-я немецкая армия. Путь отхода на восток отрезал фон Клейст. Оставалась ещё дорога на юг, к Одессе, до которой было около двухсот киолометров. 5 августа корпус начал отход. Ночью штаб Малиновского прибыл в Тимково, в 10 километрах юго-восточнее Ананьева, где держала оборону 74-я стрелковая дивизия. Левее закрепились фронтом на запад 176-я стрелковая дивизия и 30-я горнострелковая дивизия, не успевшая самостоятельно уйти в Одессу и возвращённая командованием фронта из состава 50-й Приморской армии в состав 48-го корпуса. В резерве Малиновский держал дивизию Хоруна. Правый фланг и тыл корпуса были прикрыты кавалерийским корпусом генерала Белова. Кавалерия Белова только что выбила противника из Вознесенска и вела бой за его удержание. В ночь на 6 августа связь с соседом и с вышестоящими штабами у Малиновского прервалась. Генерал собрал Военный совет.
- Судя по всему, мы окружены противником. Предлагаю прорываться в Одессу. Двигаться ночными маршами, а днём переходя в демонстративные контратаки, разворачивая фронт на запад.
- Чтобы покрыть 170 километров, ночных маршей уже не хватит, да и ночи ещё слишком коротки, - возразил комбриг Батюня.
Комиссар Ларин поддержал мнение начальника штаба.
Военный совет был прерван телефонным звонком.
- Моя дивизия атакована справа, - доложил полковник Шевердин.
- Посылаю вам Хоруна. Соедините артиллерию, перед рассветом проведите артподготовку и контратакуйте.
Военный совет продолжился. Ларин предложил дневные марши, но Малиновский решительно возразил, справедливо указав на очень вероятный при дневном марше в хорошую погоду по открытой местности разгром с воздуха. На этот раз начальник штаба поддержал командира.
Вскоре полковник Шевердин перезвонил и сообщил, что противник прекратил атаки.
- Похоже, противник стремится как можно скорее выйти к морю между Одессой и Николаевом, а против нас лишь выставляет заслон. Выходить к Одессе, как мы убедились, корпусу уже поздно. Предлагаю прорываться к Николаеву через Ананьев. Марши полковыми колоннами будем совершать преимущественно ночью, ведя усиленную разведку и выставив сильное охранение на флангах. Всем дивизиям выставить полки арьергардов.
На этом Малиновский закрыл Военный совет.
В ту же ночь корпус Малиновского, оторвавшись от противника, двумя колоннами выступил на юго-восток. Перед рассветом войска замаскировались в балках рек Тулигул и Большой Куяльник, развернув фронт на запад. При этом часть войск предпринимала демонстративные дневные марши в западном направлении, имитируя движение разрозненных подразделений к передовой и вводя в заблуждение воздушную разведку противника. Во время марша, продолжавшегося семь дней и семь ночей, имели место лишь столкновения с разведотрядами фон Клейста, не представлявшими серьёзного препятствия. К исходу 12 августа Малиновский переправил через Южный Буг свою артиллерию. На следующий день все четыре дивизии, сдерживая арьергардами натиск противника со стороны Нечаянного, переправились на восточный берег.
Тем временем колонны фон Клейста продолжали движение на восток и на юг. Левая заняла Александрию и развивала наступление на Кривой Рог и Кременчуг; правая рвалась к Николаеву, стремясь охватить его с востока. Николаев горел. Со стороны города гремела канонада.
- Ну, что я тебе говорил, Родион Яковлевич? Быть фон Клейсту фельдмаршалом! – торжествовал генерал Хорун, радуясь вчуже за старого немецкого кавалериста, своего одногодка.