Глава ССCVI


Спать генерал Захаров не пошёл, оставшись дежурить в аппаратной. Во втором часу ночи его вызвал на связь дежурный по Генштабу.
«Примите телеграмму особой важности и немедленно доложите её Военному совету».
«У аппарата генерал Захаров. Предупреждение понял. Прошу передавать».
Прочтя текст телеграммы Жукова и Тимошенко, Захаров, и без того бледный, побледнел ещё больше. В телеграмме особо подчёркивался запрет войскам приграничных округов предпринимать какие-либо действия, способные послужить формальным поводом к войне.
Захаров немедленно вызвал к аппаратам связи командующих корпусами и командующего авиацией и продиктовал им полный текст телеграммы Жукова и Тимошенко в качестве письменного приказа по 9-й армии, который и надлежало им выполнять. Поскольку текст мало отличался от переданного предварительно приказа, Захаров представил дело так, что он лишь дублирует предварительный устный приказ письменным подтверждением. О первой телеграмме, разосланной им в войска на свой страх и риск, генерал решил никому не говорить. А поскольку никаких письменных следов её отправки начальник штаба армии не оставил, у него были теперь неплохие шансы выйти сухим из воды и скрыть от начальства факт рискованного самоуправства.
Очень довольный собой, генерал оставил на узле связи дежурного офицера, а сам поспешил в штаб армейского управления проверить, всё ли готово к приезду командующего. Без четверти четыре дежурный принёс Захарову телеграмму из Одессы. Командующий Одесской базой ВМФ контр-адмирал Жуков доносил в штаб округа о имевшей место в три часа с четвертью бомбардировке Очакова и Севастополя неопознанными самолётами. Спустя ещё пятнадцать минут в тираспольский штаб одна за другой стали поступать телеграммы от командующих приграничных корпусов о полномасштабном нападении германских войск. Наконец в пять часов утра бомбы посыпались на тираспольский аэродром. В штабе учений и на телеграфе вылетели стёкла. Только теперь генерал Захаров вызвал к аппарату командиров корпусов и командующего авиацией 9-й армии, в штаб которой превращался отныне штаб Одесского округа, и от имени Военного совета приказал вскрыть мобилизационные пакеты, предупредив о начале войны. Он успел получить с мест подтверждение о приёме телеграмм, после чего связь оборвалась.
Получив телеграмму Захарова и отправив короткий ответ «Ночью буду выдвигаться согласно плану», генерал Малиновский прежде всего связался с командиром развёрнутой по берегу Прута 176-й стрелковой дивизии полковником Марцинкевичем. Тот находился в своём штабе в Бельцах и уже знал о начале войны.
«Бельцы бомбят. Над городом идёт воздушный бой. По всей границе пограничники ведут перестрелку. За Прутом в районе Скулян наблюдаются активные передвижения противника. На нашем берегу на дорогах, ведущих от Прута, появились колонны беженцев, уходящих из-под артобстрела».
К середине дня Малиновский связался со всеми командирами частей, поставил задачи на предстоящее ночью выдвижение корпуса к границе, а сразу после полудня отправился в войска, чтобы на месте проконтролировать исполнение приказа.
Выехав из Кишинёва, генерал вскоре прибыл в Багринешты, в штаб 30-й горнострелковой дивизии. В соответствии с мобилизационным планом генерал Галактионов должен был в течение ночи с 22 на 23 июня совершить марш-бросок в район Бельцев, развернуть дивизию на рубеже Стурзовка, Пырлица в тылу 176-й стрелковой дивизии и не допустить прорыва противником фронта.
- Как идёт подготовка к маршу, генерал?
Оказалось, что у генерала Галактионова возникли проблемы с транспортом. Дивизия выдвинулась на учения в район Кишинёва без боевого комплекта боеприпасов. Грузовики, отправленные комдивом ночью в Рыбницу на склад боеприпасов, попали под бомбёжку, и теперь он не был уверен, что в его автопарке хватит машин. Распорядившись выделить Галактионову транспорт из корпусного резерва, Малиновский поехал дальше. Несколько раз он становился свидетелем воздушного боя. Чаще самолёты со звёздами на крыльях летели в сторону границы. Иногда в небе над дорогой зависал немецкий самолёт-разведчик. Атаки немецких истребителей Малиновский не боялся: над дорогами поднимались такие облака пыли, что вести прицельную штурмовку было невозможно. Объехав за день штабы дивизий, генерал вернулся в Кишинёв, а ночью выехал следом за маршевой колонной 30-й горнострелковой дивизии. Когда на рассвете 23 июня он прибыл в Пырлицу, Галактионов встретил его с виноватым видом: приказ он не выполнил, войска занять предписанный рубеж не успели. Сделав генералу выговор и приказав ускорить выдвижение, Малиновский вернулся в штаб корпуса. Командир 176-й дивизии полковник Марцинкевич докладывал, что свой участок обороны по Пруту западнее Бельцев он держит, но у его соседей из 35-го стрелкового корпуса в районе Скулян возникли проблемы. Там противник накануне захватил мост и за ночь успел переправить на плацдарм значительные силы.
К вечеру на плацдарме у Скулян, по донесениям разведки, было уже два полка румынской пехоты с артиллерией, два десятка немецких самоходок и две сотни мотоциклистов с пулемётами. Подоспевший полк кавалерии 2-го кавкорпуса генерала Белова во взаимодействии с 95-й стрелковой дивизией 35-го корпуса после упорного боя вытеснил противника с плацдарма, взяв 50 пленных.
На рассвете 24 июля горнострелковая дивизия Галактионова, проследовав маршевой колонной через Бельцы, развернулась в тылу у 176-й дивизии. За правым флангом Галактионова северо-восточнее Бельцев в Александренах сосредоточил 74-ю стрелковую дивизию полковник Шевердин. Малиновский проверил, хорошо ли окопалась и замаскировалась на открытой местности пехота Шевердина, и остался доволен. Днём прилетели немецкие бомбардировщики и бомбили резервную линию корпусной обороны, но существенных потерь не причинили. Канонада со стороны Прута звучала всё громче. Небо на западе затягивал густой чёрный дым, за рекой горели цистерны разбитой автоколонны. Жестокий бой за переправу у Скулян продолжался весь день. Малиновский недоумевал, почему до сих пор не был взорван мост. Для перехода в наступление за Прутом, где развёртывались две румынские и 11-я немецкая армии, сил у 9-й армии генерала Черевиченко явно недоставало.