Глава ССXCVII


На рассвете 17 декабря окрестности Севастополя заволокло дымом, а стёкла в окнах домов задрожали от грома канонады. Артиллерия 11-й армии начала артподготовку. Немецким орудиям и миномётам ответили береговые батареи Севастополя. Подвезти достаточное для двухнедельного штурма количество снарядов и мин Манштейн не успел, поэтому артподготовка была сильной, но непродолжительной. Артиллерия обозначила ориентиры для авиации. Несколько десятков пикирующих бомбардировщиков группами по пять – семь машин атаковали первую линию севастопольской обороны, позиции береговых батарей, полевой артиллерии и ПВО, затем бомбы посыпались на город и порт, а на проволочные заграждения в предполье сухопутной обороны двинулись немецкие самоходки; за ними под прикрытием задымления в атаку пошла немецкая пехота. Манштейн атаковал Севастополь почти по всему обводу, но уже вскоре стало ясно, что главный удар он наносит тремя дивизиями 54-го армейского корпуса со стороны Дуванкоя в направлении бухты Северная, между хутором Мекензия и горой Азис-Оба, а вспомогательный удар – двумя дивизиями из районов Верхнего и Нижнего Чоргуня через долину Чёрной речки к Инкерману.
Натиск 22-й Нижнесаксонской пехотной дивизии, наступающей с северо-востока, был особенно силён, и уже через несколько часов после начала штурма 2-й Перекопский полк и один из стрелковых полков 25-й Чапаевской дивизии, теснимые противником, отошли к Камышловскому оврагу. Во второй половине дня отошла на 500 метров и 8-я бригада морской пехоты, оголив правый фланг 95-й стрелковой дивизии, продолжавшей удерживать позиции на 18-километровом северном участке обороны. Удержаться войскам помогла авиация флота, прикрывшая с воздуха наиболее опасные направления.
Ночью генерал Петров поставил комдиву Чапаевской дивизии Коломийцу, возглавляющему в качестве коменданта 3-й сектор сухопутной обороны, и комдиву 95-й дивизии генерал-майору Воробьёву, коменданту четвёртого сектора, задачу вернуть позиции, утраченные накануне. Генералу Воробьёву, чьи потери были особенно велики, Петров придал в качестве усиления 388-ю стрелковую дивизию, только что прибывшую морем с Кавказа, и 40-ю кавалерийскую дивизию полковника Кудюрова. В стрелковой дивизии было в наличии всего 1200 необстрелянных новобранцев. Зато будённовские ветераны дивизии Кудюрова уже доказали в ноябрьских боях под Балаклавой, где и в пешем строю сражались с кавалерийской лихостью и отвагой, что годы им не помеха.
Посовещавшись, на Военном совете составили телеграмму вице-адмиралу Октябрьскому в Туапсе. «Противник начал наступление с решительными целями. Просим поддержать оборону огнём эскадры». Ответ пришёл не скоро, уже перед утром. «Товарищ Сталин ещё раз приказал: ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, никогда Севастополь не сдавать. Нажмите. Большая помощь идёт».
Командиры дивизий ещё были заняты подготовкой к утренней контратаке, когда Манштейн, опередив их, возобновил наступление. В этот день он ещё усилил натиск, подтянув за ночь резервы. Ночью надвинулся шторм, и авиация обеих сторон осталась на аэродромах. Это было на руку Манштейну. Когда на одном из участков обороны возник кризис, старший лейтенант Корзунов поднял в воздух свой бомбардировщик Пе-2. Сначала, прикрываясь низкой облачностью, он в одиночку слетал на разведку целей. Затем он вернулся, принял бомбовый груз и, взлетев вторично уже во главе звена из трёх машин, штурмовал наступающую пехоту противника, вынырнув из низко нависших туч. Морская пехота при виде своей авиации подбрасывала в воздух бескозырки. Вслед за звеном Корзунова в воздух поднялась эскадрилья штурмовиков Ил-2 старшего лейтенанта Ефимова. Штурмовики атаковали немецкую пехоту в районе хутора Мекензия. Немецкая авиация в этот день в небе не появлялась. Пехота противника понесла чувствительные потери. Однако поставленную генералом Петровым задачу выполнить не удалось. К исходу дня линия фронта на севере приблизилась к Севастополю ещё на 500-700 метров.
Ночью в штабе флота составили новую телеграмму в Туапсе. «За два дня боёв имеем потери около 3500 человек. Исключительно большие потери несём от самоходок противника. Ускорьте присылку пополнения и боеприпасов».
19 декабря, на третий день штурма, в 8-й бригаде морской пехоты полковника Вильшанского осталось в строю два батальона. Когда силы морской пехоты были уже на исходе, положение спас фланговой контратакой командир правофлангового полка 95-й дивизии майор Белюга. Он лично возглавил контратаку и остался в строю после полученного ранения. Морская пехота удержалась, но 388-я стрелковая дивизия дрогнула и оставила позиции. Во избежание окружения ночью пришлось отвести на следующий рубеж обороны и её соседей, морских пехотинцев, дивизию Воробьёва и левофланговые части Коломийца. На юго-востоке в этот день несколько раз переходила из рук в руки гора Гасфорта с Итальянским кладбищем времён Крымской войны. Вечером командира оборонявшей гору 7-й бригады морской пехоты полковника Жидилова доставили в госпиталь. Гора осталась за противником.
На расширенном Военном совете в ночь на 20 декабря составили новые телеграммы – Сталину, Василевскому (он опять подменял в Генштабе Шапошникова), наркому флота Кузнецову и вице-адмиралу Октябрьскому. В ожидании ответов решили произвести экстраординарный набор маршевых пополнений морской пехоты– 640 человек взять в артиллерии береговых батарей южной стороны, 200 человек – в химслужбе, четыре роты набрать непосредственно в базе, на кораблях охраны водного района и в наземных службах ВВС, три роты – в ПВО, один батальон – из армейских сапёров генерала Петрова.