На Крайнем Севере нашей Родины есть Кольский полуостров (Мурманская обл.). Я вырос там, в посёлке Никель, на самой границе с Норвегией, недалеко от описываемых мест: полуостровов Средний и Рыбачий. С материка к ним вплотную подступают одноимённые плато и хребет Муста –Тунтури. В переводе Муста- Тунтури означает Чёрный Мох или Чёрная тундра. Это страшное место. Немногие знают, что оно и единственное из наших западных рубежей, где немецкие захватчики за всю Великую Отечественную не смогли перейти Государственную границу и наш пограничный знак всю войну простоял на своём месте. Здесь, в районе реки Западная Лица, были остановлены отборные части фашистских горных егерей. Раньше это место называлось Долиной Смерти, теперь – Долина Славы с мемориалами погибшим. Война в этих местах началась на неделю позже: 29 июня, как будто не решалась, но зато потом тут шли настолько ожесточённые бои, что по плотности погибших на квадратный метр – это место не имеет себе равных. Немцы, не сумев прорвать нашу оборону, закрепились на плато и хребте Муста-Тунтури. Нужно своими глазами увидеть их укрепления в отвесной, монолитной, гранитной скале, длиной около пяти километров, местами возвышающейся над морем на 400 метров. Там стояли огромные орудия, миномёты, стационарные огнемётные установки, ДОТы, заграждения. В теле скалы были устроены бомбоубежища, склады боеприпасов и др. И вот эту неприступную твердыню взяли штурмом в ненастную ночь 9 октября 1944г. Штурмовали с нескольких направлений, в том числе, в обход. Но, пожалуй, самая трудная задача стояла перед 614-й отдельной штрафной ротой, по численности равной батальону: 750 человек. Для отвлечения внимания противника, она прорывала оборону у подножия высоты 260.0 чтобы овладеть вершиной, господствующей над Малым хребтом. Брали в лоб, снизу, с моря, со стороны полуострова Средний, карабкаясь вверх по отвесной стене сквозь колючую проволоку, кинжальный огонь пулемётов, огнемётов, гранаты, летевшие под ноги и, внезапно начавшийся, ураган. Вот как на фотографии. Собственно, почти все и полегли в ущелье между высотами (вечная им память и слава), но дали возможность батальону майора А. Л. Пауля захватить высоту и общими усилиями наших войск очистить Тунтури от немцев. Только в 1980 году по следу атакующих прошли поисковики и захоронили останки. Сейчас мне 55 лет. Мой отец воевал в этих местах, а потом остался жить. Он был добрым, отзывчивым, я бы сказал, настоящим северянином, а ещё очень порядочным человеком, что нынче, к сожалению, довольно большая редкость. Да, к сожалению, потому что когда-то это считалось нормой, и большинство людей, а с ними и мои родители, были такими. Отец никогда не рассказывал о том, как воевал. Теперь я понимаю: ему было тяжело вспоминать свою Войну, или жалел меня? Лишь немногое мне удалось узнать от своей матери: он служил наводчиком орудия, был контужен в боях за Западную Лицу. Теперь, когда живых ветеранов остались считанные единицы, все, словно, спохватились, вспомнив о них, некоторых, живущих до сих пор даже без своей квартиры. Бросились благодарить и просить у них прощения… Я не успел… Мой отец умер, пережив мать всего на три месяца, в 1997 г. Среди его немногочисленных (не в этом суть) наград медаль «За Отвагу» и самая на мой взгляд драгоценная – «За оборону Советского Заполярья». И это стихотворение - Реквием ему и последнее моё сыновнее прости, а так же для всех защитников Заполярья и всем ветеранам Великой Отечественной, перед которыми я преклоняюсь за их подвиг. Оно написано в память о моём школьном походе на хребет Муста-Тунтури. Я побывал там где-то в году 1970. У человеческой памяти есть не всегда уместное свойство - забывать.Так вот, я почему-то почти всё забыл из того похода. Помню только панораму с вершины хребта ( с немецких позиций) на перешеек и п-ов Средний; там же на вершине: нагромождение немецких оборонительных сооружений, постоянный хруст осколков под ногами, предостережения наших проводников-сапёров, чёрный цвет вокруг и непреходящий ужас, как ночью на кладбище. Не пойму как – но забыл всё, кроме этого, наверное, чувства ужаса войны, и он живёт во мне до сих пор, уже спустя 35 лет. Говорят, это способность человеческой памяти: ограждать мозг от негативных событий. Надеюсь, мне удалось передать своё детское впечатление и сопричастность, как сына ветерана. Трудно говорить об этом. В юношеские годы, как и всё моё поколение – мы жили той Войной: смотрели все фильмы, писали в школе сочинения, а сколько было прочитано книг! Но то, что я увидел там, на Муста-Тунтури… Можно было бы ничего не читать и не смотреть - достаточно было увидеть эту безжизненную, перепаханную снарядами и минами местность, со следами былых боёв, шрамы на монолитных скалах, разбросанные всюду гильзы, неразорвавшиеся гранаты, Доты, Дзоты и сгоревший мох. Тогда он ещё действительно был чёрным, чёрным было всё и даже, казалось, воздух. И над всем этим – гнетущая, просто смертельная – тишина. Настоящая жуткая, мёртвая панорама Войны под открытым небом. А ведь тогда прошло уже четверть века… Хотелось, чтобы это место навсегда, в назидание и в память о том страшном времени сохранилось без изменений, для того, чтобы благодарные, а с ними и неблагодарные потомки прочувствовали, какой ценой далась нам Победа. На Севере в том числе. И рождаются стихи о войне, хотя, поверьте, писать их невыносимо тяжело, но это нужно делать, потому что кто же кроме ещё живых свидетелей и нас, кто родился сразу после Войны, отдаст долг памяти и простой человеческой благодарности за беспримерный подвиг тех солдат, что защищали, или погибли, защищая нас, потомков. Вы, думаю, понимаете, о чём я говорю. Волею судьбы, я уже давно не живу в Заполярье, но душа моя навсегда осталась там, в величественном и суровом крае.
P.S. Война – это вообще что-то противоестественное любой природе и человеческой тоже Почему то в последнее время я всё чаще вспоминаю Тунтури и думаю, как можно было воевать в этих абсолютно безжизненных местах и условиях, где дыхание Арктики чувствуется и зимой и летом? А ведь противостояние длилось почти три с половиной года. По воспоминаниям Зинаиды Порфирьевны Гипп (нашей единственной женщины-снайпера, всю оборону проведшую здесь, в окопах), ещё долгое время это место оставалось голым камнем и скалами, лишёнными всякой растительности, т.к. всё мало-мальски горючее шло в костры для обогрева, хотя каждый пучок травы или мха стоил чьей-то человеческой жизни, потому что простреливался буквально каждый сантиметр местности. И в этой позиционной войне людей погибло больше, чем при немецком или нашем наступлении, а тела убитых годами лежали на нейтральной полосе. Так вот, хотелось бы, чтобы это повествование стало так же реквиемом всем защитникам Заполярья, потому, что только благодаря их ожесточённому сопротивлению, героизму, мужеству и стойкости не пал рубеж, не были захвачены врагом п-ова Средний и Рыбачий, а в конечном итоге не пал Мурманск со всеми вытекающими последствиями. Конечно, так воевал весь наш многонациональный народ и, не умаляя итогов других наших героических защит и побед в той войне, я, тем не менее, до сих пор ищу для себя ответ на вопрос: почему именно вот этот мрачный, странно - одиноко стоящий хребет, а с ним и полуострова Средний и Рыбачий, известные ещё со времён Ивана Грозного своей бойкой торговлей с заграницей, повторюсь, оказались единственным местом во всей линии фронта Великой Отечественной войны, где враг не просто споткнулся о нашу Государственную границу, а был остановлен в первый же день наступления, крепко получил по зубам и, в конечном итоге – разбит и изгнан с нашей территории!
Для интересующихся описываемыми событиями, скажу, что в Интернете есть много информации о тех событиях с фотографиями этих мест, нужно набрать: «Муста Тунтури», или прочесть мемуары Кабанова Сергея Ивановича: http://militera.lib.ru/memo/russian/kabanov_si2/index.html Сейчас туда ведёт туристический маршрут, и, хотя это погранзона, народу бывает немало каждое лето. К чести мурманчан и жителей области – они трепетно хранят память о Тунтури, его защитниках , этой трагической и героической странице в обороне Отчизны.
И последнее. Самое интересное: в октябре 2009г. Я получил письмо от Львович Семёна Максовича, который в качестве корреспондента был с нами в том походе. Так вот он уточнил некоторые детали, которые я частично забыл, а кое-что и не знал. Вот строки из его письма:
Коля, здравствуй !Прочитал и статью и стихи. В то время, когда мы ходили на Муста-Тунтури я работал в газете"Советская Печенга".По заданию редакции я поехал с вами школьниками на автобусе .Нам в Печенге должны были дать бронетранспортёры но не дали .Встал вопрос о возврате в Никель. А я только перед этим прошел с Верой Порфирьевной Гипп, снайпером с Муста-Тунтури, пешком через перевал. Спросил, ребята кто знает дорогу на Муста-Тунтури? .Один мальчик знал дорогу через Паравары. Я предложил через перевал. Согласились. Автобус довёз нас до подножья перевала и мы пошли в ночь: 25 километров туда и утром следующего дня столько же обратно, осенью, по перевалу, в кедах. Вы были первопроходцами. После вас райком комсомола принял решение проводить военно - патриотические походы на Муста-Тунтури ежегодно с обязательным проходом пешком через перевал.
Фото С. М. Львович из того похода можно посмотретьв Яндексе http://fotki.yandex.ru/users/nikman54/
или Рамблере: http://foto.rambler.ru/users/nikman54/
Отцу, защитникам Заполярья.
Муста – Тунтури.
Ты не забыт, гранита монолит! Как обелиск в молчанье горделивом Хребет, что кровью догуста полит, Стоит непокорённый над заливом.
Там берег пуст… Присядь и закури. Послушай, друг, в каком не помню классе Я побывал на Муста-Тунтури – Глухом плато, каких на Кольском масса.
Отец воспоминаний не любил. От матери я знал, что он мальчишкой В семнадцать лет ушёл на фронт и бил На Севере врага без передышки
Наводчиком - орудия таскал По сопкам и болотам Заполярья, И где-то здесь среди угрюмых скал Пропах в боях пороховою гарью.
Он почему-то не носил наград, Но видел я, как мертвенно серели На скулах желваки, когда подряд Мы все тогда Войну в кино смотрели.
Она ещё жила. Бедой своей, Как поколеньем тем она впиталась Мной, с молоком от матери моей, Что сиротой в четырнадцать осталась.
Нас школьников везли – не довезли - Мы к побережью, вслед ступая строго, Шли по хребту - туда, куда вели Сапёры и Немецкая дорога. Всё ниже тучи, пасмурнее день, Нам чудилось дыханье преисподней: Вдали – залив, чредою, словно тень, За ним два полуострова, как сходни.
Сгоревших сопок каменная твердь, Как норы - Дзоты, рваные осколки. Себе обитель выбрала здесь Смерть. Полярные сюда не ходят волки.
Казалось, не окончилась Война: Всё на местах, но где-то спят солдаты;
Немецкой каски ржавая волна, Растяжки паутиною распяты.
Ничто зловещей тишины уют Не нарушает. Только ропот моря. И даже птицы гнёзда тут не вьют - Сгорело всё от боли и от горя.
Вот он, Страны единственный моей, Кусочек Государственной границы, Отборными частями егерей Не сломленный, как не старались «фрицы».
Здесь был форпост Советских кораблей От Северного флота - в океаны Сквозь сети заградительных полей - Шли проводить Ленд-лиза караваны.
Вот потому то, как бельмо в глазу Был тот рубеж, за превосходство споря, Стояли: те – на склоне, мы – внизу: У самой кромки Баренцева моря.
Спускалась ночь. Прижавшись у костра, Внезапно повзрослевшие потомки, В огонь бросали, молча, до утра Тех караванов скорбные обломки.
Норд-Ост, крепчая, воздух в клочья рвал, Вещая шторм! срывая с гребней пенки - А мы глядели на девятый вал, Уткнувшись носом в сжатые коленки.
Во мгле бесшумно двигались бойцы, А мимо нас, бушлаты сняв, на Доты Шёл, закусивший ленточек концы, В пургу, в тельняшках, взвод морской пехоты.
Свистели тонко пули у виска, Гремел прибой в фиорде, словно фибра, А с кораблей, стоявших у мыска, Неслись снаряды, Главного калибра!
Мы были там, в штурмующих рядах, Вжимаясь грудью в амбразуры Дотов, И я запомнил побеждённый Страх, И злой свинец горячих пулемётов.
Жестокою – не по годам строга Была атака. Рвалась, как бумага, Трещала под штыками плоть врага. Кровь на снегу, матросская отвага.
Мы победили. Но, какой ценной?! Помилуй, Бог… С тех пор мне часто снится Обугленный, но защищённый мной, Отчизны край на Северной границе.
Я уходил последним, И стеной О скалы волны рушились с разбега. А Смерть?.. - Она осталась за спиной, Швыряясь злобно, вслед, осенним снегом.
Рыбачий, Средний, Муста-Тунтури - Сурово побережье океана. Здесь редкий гость нечаянный турист: Граница на замке. Хребет – охрана.
Бывало, батя в праздник выпивал, Курил «Казбек», мундштук сминая круто, Он никогда при мне не вспоминал Свою Войну: жалел. И потому-то: Прости, отец, я боль не осознал, Когда однажды с залпами салюта - На Тунтури, сынок, он воевал – Мне мать сказала тихо почему-то.
Я всё забыл в житейской суете, Но там – в местах, что мне с рожденья святы, Есть скромный обелиск на высоте, Где спят за нас погибшие солдаты…
И что мне о войне ни говори, Когда звенят победные стаканы – Я видел страшный бой за Тунтури, И в этом ВСЁ. Спасибо, Ветераны!
Скачать в mp3
|