Глава ССLXXXI


Двухмоторный истребитель «Мессершмитт-110», имея хорошую максимальную скорость, был прекрасно вооружён. Попасть под огонь четырёх его скорострельных пушек, направленных в одну сторону, означало для пилота противника верную гибель. Кроме пушек и носового пулемёта самолёт был вооружён хвостовым пулемётом, а к его крыльям нередко крепились бомбы и реактивные снаряды, с которыми пилот вылетал на штурмовку дорог и транспортных узлов. Уступая в маневренности истребителям-перехватчикам противника, «Мессершмитт-110» в одиночку чаще всего становился их добычей, но в составе эскадрильи из девяти машин уже не уступал эскадрилье перехватчиков, не позволяя самолётам противника успеть приблизиться сквозь зону обстрела хвостовых пулемётов заднего звена и завязать ближний бой прежде, чем головное звено развернётся, не снижая скорости, по большому кругу для контратаки, которая оказывалась для противника чрезвычайно неприятной.
Однажды, возвращаясь с боевого задания – он взлетел утром с аэродрома в Волово в составе группы из звена МИГ-3 и звена новых истребителей ЯК-1 на перехват немецких бомбардировщиков над Плавском, - капитан Зимин внимательно поглядывал в сторону орловского аэродрома, откуда чаще всего в небе появлялся противник. Утро было солнечным, но туман задержал вылет, и в небе над Плавском бомбардировщиков уже не было.
Четвёрку Ме – 110, идущую на перехват его группы с юго-востока, капитан заметил своевременно. Он сразу сделал «горку», набрал высоту, а когда выровнял самолёт и огляделся по сторонам, то увидел и вторую четвёрку Ме-110. Она шла сзади и выше первой группы, выполнявшей роль приманки, и теперь быстро приближалась к Зимину, заходя ему в хвост. Сделав новую «горку» с разворотом, Зимин оказался наконец выше всех и устремился в атаку, набирая скорость и на ходу выбирая цель. Повторить манёвр Зимина сумел лишь командир звена ЯКов, остальные пилоты рассыпались в разные стороны, поломав строй. Однако выяснилось это уже после того как командиры звеньев, считая себя прикрытыми, атаковали нижнюю четвёрку Ме – 110. Прошитые пулемётными очередями, два Ме-110 загорелись и почти сразу взорвались, врезавшись в землю, - бой шёл на малой высоте и большой скорости. Спустя секунду из-за спины Зимина воздух перед его самолётом прочертила красноватая пулемётная трасса. Сделав третью «горку» и развернувшись, Зимин уже считал себя в безопасности и собирался повторить атаку, когда боковым зрением заметил пятёрку Ме – 110, атакующую его на большой скорости сверху и сзади. От потерявшего скорость Зимина их отделяло метров 500. Это было неприятно. Уйти он уже не успевал. Ведомых, которые могли бы его прикрыть, нигде не было видно. Отчаянно маневрируя и стараясь увернуться от чертящих небо красноватых трасс, Зимин отыскал – таки своих ведомых, приблизился к ним и попытался привлечь их внимание к себе покачиванием крыльев, но те его не поняли. Радиосвязи в кабинах у советских пилотов пилотов не было. Зато она была у их противников. Объединившись с шестёркой уцелевших после первой атаки машин, прибывшие к месту боя самолёты разбились на звенья и начали охоту за потерявшими строй одиночными самолётами группы Зимина. Признав в Зимине ведущего, немцы уделили ему особое внимание, бросив на него четыре машины. Пока один немецкий пилот заходил сзади, трое других ограничивали капитану возможности для манёвра в любом направлении. Понимая, что уследить за движениями четырёх противников одновременно – занятие неблагодарное, Зимин развернулся и контратаковал в лоб догоняющий его «Мессершмитт». Самолёты с рёвом неслись навстречу друг другу, словно на рыцарском турнире, и уступать дорогу не хотел ни тот, ни другой. В последний момент немецкий пилот успел отжать штурвал и впритирку проскочить под машиной Зимина. Зимин вытер со лба холодный пот, отжал штурвал, набрал скорость и сделал «горку» на предельной перегрузке, взмыв высоко в небо. В глазах у пилота потемнело. Когда скорость упала, а туман перед глазами начал рассеиваться, пилот выровнял самолёт и пробежал глазами по приборной панели. Топлива едва должно было хватить для возвращения на аэродром. К счастью, рядом проплывали облака. Выбрав облако побольше, пилот нырнул в него и вышел из боя. Самолёт сильно болтало. Сориентироваться на местности, оставаясь внутри облака, было невозможно. Удалившись от места боя на достаточное расстояние, капитан осторожно отжал штурвал и вывалился из облака. «Мессершмиттов» поблизости не было. Взяв по компасу курс на восток и снизив до предела обороты мотора, пилот продолжил снижение, набирая скорость и всматриваясь в местность под крылом в поисках знакомых ориентиров. Наконец ему это удалось. Спустя несколько минут он посадил самолёт на взлётную полосу своего аэродрома. Отрулить на стоянку без посторонней помощи капитан уже не мог: топливные баки были пусты, мотор заглох. Мокрый насквозь пилот сидел в кабине истребителя посреди взлётной полосы и не имел сил выбраться из кабины. В горле у него пересохло. Нестерпимо хотелось пить. Наконец самолёт прицепили к тягачу и отбуксировали на стоянку. Техники, встретившие на земле выбравшегося из кабины и спрыгнувшего с крыла пилота, хмуро покачали головами. Самолёт был изрешечен пулями и ремонту не подлежал. Четверо ведомых группы Зимина уже приземлились: потеряв ведущих, они бросились врассыпную и вышли из боя. Ведущий звена ЯКов старший лейтенант Шишкарёв из вылета не вернулся.