* * * Зверь навис над Алексеем, стоял над ним, истекал слюной, рычал и выпускал острые клыки. Так произошло в прошлой жизни, так случилось и сейчас. С единственной разницей, что тогда Алексей был жив, и в его кармане находился пистолет.
Патронов было жалко, они могли пригодиться в более важной ситуации, уберечь от врага или помочь не сдаться в плен. А животное, хоть и было поднято зимой из берлоги какой-то неведомой силой, врагом не казалось.
Алексей затаился. И лишь когда шатун разорвал комбинезон на теле возможной жертвы, грянул выстрел.
Вот и сейчас огромное, страшное и косматое чудовище приблизилось. Оно пока не знает, как себя вести, ибо изначально видит в Алексее более страшного соперника, нежели человек. Медведь голоден, но чувствует, что рядом не добыча, а нечто иное, непостижимое.
- Ну-ка, шасть! Шасть отсюда! Кому сказал, шасть? – шепчет Алексей. Так с его языка непроизвольно слетают три шестерки.
«Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое», - сказано в «Откровении» Иоанна Богослова. Имеющий уши, да слышит.
Белый, ослепительный снег похрустывает под лапами животного. Зверь удаляется в чащу за новой добычей. Алексею тоже предстоит долгий и нелегкий путь.
Голодный, усталый, но несломленный, он когда-то уже двигался этой дорогой в надежде отыскать своих. Его целью было – выжить. Он питался снегом, морожеными ягодами, мхом и подножным кормом. Его тошнило. Он преодолевал спазмы в желудке, но для того, чтобы идти дальше, он должен был есть. Пусть даже это была пища, при виде которой у нормального человека возникает чувство отвращения.
Однажды Алексею повезло. В пахучем кусте можжевельника он обнаружил зимовавшего там ежа. При помощи ножа Алексей снял с животного шкуру и впился зубами в теплое сырое мясо.
Что с того, что в народе еж считается животным нечистым, на него слабо действуют яды, он является переносчиком многих болезней, включая сальмонеллез, лихорадку и бешенство? Замечено, что в случае опасности ежи испражняются, сворачиваются в клубок, и начинают кататься в собственном дерьме, надеясь таким поведением и резким запахом отпугнуть обидчика.
Алексею до этого не было никакого дела. Выжить любой ценой! Даже если ради жизни придется есть дерьмо.
Сегодня Алексей знает, что в мире съедобно почти все. Съедобно все, что ползает по земле, кроме танка. Съедобно все, что летает в небе, кроме самолета, съедобно все, что плавает в море, за исключением подводной лодки. Так говорят на Востоке. И будь Алексей человеком, он сумел бы выжить. Но сегодня он уже не человек, точнее – не настоящий человек.
Алексей знает лес все: за каждым кустом, за каждым деревом, за каждым зверем кроется не просто живое существо, а образ.
Вот скажем лисица, чей брех раздается сейчас в тишине, - очень хитрый, трусливый зверь семейства псовых. Грациозная, мягкая походка лисицы вызывает восторг. Но гордость рыжего зверя исчезает при первом же соприкосновении с опасностью. Она удирает прыжками и поддает задом. Хвост, торчащий некоторое время назад трубой, теперь уже находится на одной линии с туловищем.
Да, она боится людей, но если каким-то образом учует смерть, начнет преследовать обреченного. Это Алексей знает по своей прошлой жизни, когда, завидев его слабого и усталого, лиса ходила вокруг да около, присаживалась и ждала наступления смерти. Потому как полакомиться падалью лиса совсем не прочь.
Смерть тогда не тронула Алексея.
Спокойный старый лось, безжалостный волк - каннибал, бесстыжий хорек, испуганный заяц, дятлы и сойки – они уже здесь. Их взглядами наполнен лес. Бегают, летают, ходят, рыскают, шастают.
Шасть. Шасть, Шасть.
Алексей приподнимается на локти и ползет дальше.
Он мог продолжать свой путь на ногах, но в памяти пульсирует далекое прошлое, когда ежеминутно нужно было преодолевать боль, преодолевать себя, двигаться медленно от одной маленькой цели к другой. От куста к кочке, от дерева к пригорку, от звериной тропинки к болоту – ползком.
В какой-то момент прошлое и настоящее сходятся в одной точке и становятся единой реальностью. Галлюцинация. Объекты, минуту назад скрытые от сознания, вдруг стали отчетливы и близки. Животные и звери, о которых в детстве Алексею рассказывала бабушка, возникли в лесу. Да и сам лес расступился и раздвинул свои границы.
Это уже и лес, и поле, и пустыня, и море одновременно. Это уже весь мир.
«И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет».
Бабушка Алексея не знала сказок. Она читала одну единственную книгу.
«И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями. И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее? И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее».
Ее голос был мягким и спокойным:
«Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него -- как у медведя, а пасть у него -- как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть. И видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела».
Идти становилось легче. Там, в конце дороги, он должен стать тем, кем еще не был.
* * *
Отделять зерна от плевел. В словаре это называется – шастать. Шастать овес, шастать пшеницу, шастать ячмень.
Шасть. Шасть. Шасть.
Можно шастать впотьмах, можно шастать на ощупь, но хлеб нужно очищать, просевать и подкармливать.
В общине ждут весны. И если Трескун не будет суров, если морозы не начнут лютовать, не погибнут озимые посевы и плодовые деревья.
А как задобрить Трескуна? Стужень обещает быть суровым.
Вот и шастают по деревне ряженые в масках. С песнями и шутками заходят они в каждый дом. Колядуют.
- Эй, хозяин, подавай нам угощения!
Не для себя просят, для духов, для предков умерших. Потому и тулупы у всех на изнанку вывернуты.
Мертвые охраняют живых.
Самый страшный среди колядующих и есть – Трескун. Войдет в дом и ничего не говорит, только смотрит по сторонам.
Он уже проверил, наряжена ли елка во дворе, висят ли на ней сладости и лакомства, обмазан ли ствол кровью, принесено ли в жертву животное.
Внутренности зверя – одно из главных украшений елки, особенно гирлянды из кишок. А под деревом - венки. Ибо первый день стуженя – это день поминовения умерших, а елка – вместилище душ наших предков.
Когда это было и где? В Великом Устюге ли, в Костроме? Да не все ли равно, если не было тогда еще ни Устюга, ни Костромы? Была лишь община, живущая в деревне, был род, приносящий дары предкам и боги, требующие жертв.
А у старика всю жизнь рождались дочери. От первого брака – Настенька, и еще три – от второго. Одна из девушек должна быть принесена в жертву Трескуну. Так решила община. Девушку отвезут в лес, привяжут к дереву и оставят замерзать на морозе. - Настю повезешь в лес! – говорит старуха.
- Да как же Настю? Она же самая работящая! – возражает старик. – И скотину накормит, и печь натопит, и избу уберет.
Но старуху не переубедить. Падчерица для нее Настя, не родная. Свои-то дочери к сердцу ближе. Их старуха жалеет, на Настю сваливает самую тяжелую и грязную работу.
- Ну, так Настьку давно пора замуж выдавать. Она же – самая старшая из дочерей будет. - Старуха хитрая, знает что сказать. – Трескуну как раз и нужна работящая жена. Да за такую жену он нам долго еще помогать будет.
Каравай катается, Каравай валяется, Каравай, каравай, Кого хочешь выбирай.
Утром, чуть свет, старик кобылу запряг, усадил дочку в сани и поехал в лес. Холодно Насте, зябко, да не плачется:
- Тятенька, а почему Трескуна все Дедом называют?
- Потому что он предок рода нашего, - старик тоже хмур. Жалко ему дочку, но против общины не пойдешь.
- Если он наш предок, значит, у него уже есть жена?
Молчит старик. И лес заповедный молчит. Только ветер шумит, да ветки трещат.
* * *
Летчик Алексей Мересьев встретился с Богом.
Спокойный, уверенный в себе Господь ходил по кабинету и посасывал трубку. «Так вот откуда берутся облака», - подумал Алексей. На Всевышнего летчик старался не смотреть, боялся этого хитрого прищура глаз, этих черных, свисающих усов, этого изрытого оспой лица. Но в целом внешность Господа была невыразительной. Среднего роста, левая рука плохо двигается, говорит с кавказским акцентом:
- Я вижу, Вы удивлены, товарищ Мересьев. Но Верховный Главнокомандующий может предстать совершенно в любом виде. Кому-то он видится источником света, кому-то огромной птицей, кому-то многоруким существом. Вам, как я понял, близок образ Отца Народов.
Речь Вождя была тихой и неторопливой.
- А чтобы наша беседа протекала в более спокойном русле, - продолжил Верховный Главнокомандующий, - налейте-ка мне и себе, товарищ Мересьев, вот из этого графина. И продолжим.
Алексей наконец-то глянул по сторонам. До этого у него не было возможности оценить обстановку. Письменный стол, деревянное кресло да диван. Никаких изысков. На столе, помимо лампы и нескольких телефонов стоял тот самый графин с двумя гранеными стаканами. Летчик потянулся к графину. Руки у него дрожали.
- Не надо нервничать, товарищ Мересьев, - раздался голос Вождя – Вам это уже не поможет.
В этот момент портрет Иосифа Виссарионовича Сталина, висевший над столом Всевышнего, хитро подмигнул.
Господь взял в правую руку наполненный Алексеем стакан и произнес тост:
- Ну, за Родину!
- За Сталина! – быстро добавил летчик и приятная теплая жидкость обожгла его. Перед глазами стали стремительно мелькать события жизни.
Вспомнил Алексей, как в три года остался без отца, как мать воспитывала его и еще двоих братьев, приучая к труду, как слова честность, доброта и справедливость формировали характер. Работа на стройке и занятия в аэроклубе, служба в армии и начало войны. Самым главным эпизодом жизни стало ранение. Во время одной из военных операций летчик Мересьев был сбит, совершил вынужденную посадку, а затем восемнадцать суток добирался к своим через территорию, занятую врагом. Его ноги были ранены, и врачи впоследствии были вынуждены их ампутировать. Однако же, Мересьев нашел в себе силы добиться возвращения на фронт, он учился летать, пользуясь протезами, прошел войну и стал Героем. Мирные же дни не были такими насыщенными. Научная работа и общественная деятельность, забота о здоровье и долгая счастливая жизнь.
И настал тот час, когда летчик Алексей Мересьев увидел Бога.
- Я полагаю, Вам не о чем жалеть, товарищ Мересьев – голос Всевышнего вернул летчика в реальность. – Теперь Вы можете обратиться ко мне с любой своей просьбой.
Просить Алексею было стыдно. Тогда Верховный Главнокомандующий сам озвучил просьбу летчика. Он хлопнул пальцами правой руки и в кабинете зазвучала музыка. Надрывный голос исполнял песню истребителя.
«Мы Бога попросим: "Впишите нас с другом В какой-нибудь ангельский полк!" И я попрошу Бога, Духа и Сына, - Чтоб выполнил волю мою: Пусть вечно мой друг защищает мне спину, Как в этом последнем бою! Мы крылья и стрелы попросим у Бога, - Ведь нужен им ангел-ас, - А если у них истребителей много - Пусть примут в хранители нас! Хранить - это дело почетное тоже, - Удачу нести на крыле Таким, как при жизни мы были с Сережей, И в воздухе и на земле».
- Я правильно угадал Ваше желание? – спросил Всевышний.
- Так точно! - ответил Алексей.
- Ну, тогда Вы свободны! Товарищ Жуков объяснит Вам, что такое Армагеддон, и что нам следует делать до окончательного разгрома противника и нашей полной победы.
В кабинете появился еще один человек, весьма напоминающий маршала Жукова.
- На самом деле, - это архангел Гавриил. Но образ товарища Жукова ему, как я понял, ближе.
- Идемте! – произнес Гавриил.
И уже, когда за Алексеем и архангелом захлопывалась дверь Всевышний произнес:
- Хороший у Вас план, товарищ Жуков! Стратегический!
* * *
Тихо в лесу. Только ветки трещат от мороза, да ветер перебирает хвою словно четки.
День близится к западу, смерть ходит где-то рядом. Потому слышится в щемящей тишине лай лживой лисицы. Чует лисица смерть, чует свою поживу. В стране берендеев наступает ночь.
О чем думает девушка, привязанная к дереву? Хотелось ей заснуть, да не спится. Все мысли про Деда, про Трескуна, про Мороза. Какой он на самом деле? Может, и не страшный совсем? Может, и нет смерти? Брешет все лисица.
Называли же в общине детей, рожденных зимой, Морозами? Все Мальчики – Морозы вырастали крепкими и сильными. Вдруг и меня Трескун не погубит, а сделает сильной?
От этих мыслей по телу Настеньки пробегает приятная дрожь. Она уже не чувствует холода, закрывает глаза и видит огромный дворец с детьми. Мальчишки и девчонки радостные. Они танцуют и веселятся. В центре огромного зала - елка. Не такая, как у Настеньки во дворе, другая. Не измазана елка кровью, не висят на ней кишки. Дерево светится, и красуются на ней забавные шарики. А сколько зверья на этом празднике жизни! И все какие-то добрые. Волк не грозный, хорек – не бесстыжий, лось не старый. Даже лисица кажется забавной. Бывают же чудеса на свете! А Настенька водит со всеми хороводы и раздает подарки. Рядом - добрый дедушка с белой бородой. И от этого на сердце легко!
- Тепло ли тебе девица? Тепло ли тебе ясная? – мягкий голос обволакивает девушку.
- Тепло дедушка! Тепло, Мороз! Очень тепло! – отвечает она.
- Да, не дедушка я! И не Мороз совсем, а человек. Теперь уже – настоящий человек! Ну, или почти настоящий. – Настенька видит, что голос принадлежит молодому человеку в странной одежде.
Человек отвязал ее от дерева, и теперь разжигает костер на поляне. Он протягивает Настеньке рюкзак:
- Здесь лежат мои крылья! После падения с неба я больше не могу летать, а крылья остались. Закутайся в них, и тебе станет теплее. Негоже красной девице сидеть голой на морозе.
И вот уже они вместе греются у костра.
- Понимаешь, в мире всегда идет война доброго начала со злым. Она идет в любое время и в любой стране. – Рассказывает Алексей. – Слово время выдумано людьми. Времени на самом деле нет. Вернее, нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Все происходит здесь, сейчас и в тебе. Прежде чем стать ангелом (это такие добрые духи), много сотен лет тому вперед я был человеком. И теперь я понимаю, что в прошлом, по сравнению с будущим, ничего не изменилось.
- А ты расскажи мне о той войне, - говорит Настенька.
- Читать-то умеешь? – интересуется Алексей.
- Рунами на бересте.
В этот момент в небе появляются загадочные символы. И Настя читает:
«Летчик Алексей Мересьев попал в двойные "клещи". И произошли молнии, громы и голоса, и сделалось великое землетрясение, какого не бывало с тех пор, как люди на земле. Такое землетрясение! Так великое! Вот тут-то Алексей и совершил промах. Вместо того чтобы строго стеречь воздух над районом штурмовки, он, как говорят летчики, соблазнился легкой дичью и был сбит в районе вражеского аэродрома».
- Вот так я оказался здесь, в прошлом, когда народ еще не слышал о едином Боге, а миром правили иные отнюдь не добрые духи, - закончил рассказ Алексей.
Немного помолчав, он добавил:
- В летной школе нас учили, что падший ангел может снова стать человеком, если сумеет отогреть живую душу.
- А я тебя поначалу за Мороза, за Трескуна приняла, - улыбнулась Настенька.
- О нет! Что такое мороз? Это мерзость. А я всю жизнь только и делаю, что истребляю мерзость. Получается, ушел я от мороза, отморозок, короче.
Алексей поправил на Настеньке крылья.
Начинало светать.
* * *
Старик вернулся за дочерью. Утром по традиции он должен был забрать замороженное тело. Такое тело называли снегурочкой.
Мачеха напекла пирогов и блинов, помянуть Настеньку хотела. В доме все готово к обряду похорон.
Построили красной девице, Построили новую горницу Без окон и без дверей.
Да не тут-то было. Живая Настенька и невредимая, с радостной улыбкой на лице.
Алексей решил, что тятеньке совсем не обязательно знать о существовании военного летчика ангельского полка, а потому наблюдал за отцом и дочерью со стороны, благо, в лесу есть, где спрятаться.
Встреча оказалась безмолвной. Было видно, что старика переполняли противоположные чувства. Тятенька радовался тому, что дочь осталась жива. Но с другой стороны, Трескун не принял жертву, значит сегодня везти ему в лес свою вторую кровинушку, Марфушку. Выживет ли она, как Настенька? Это еще вопрос.
Настенька же, обнимая отца, задумалась о том, что ждет ее дома. Хорошего в возвращении было мало. Мачеха никогда не простит ей жизни. Падчерица для нее – лишний рот. Даже умереть по-человечески не смогла.
Смерти, получается, нет. Но и жизни – не будет.
Сани катятся по лесу. В руках у Настеньки крылья Алексея, а в ушах его слова:
- Я вернусь за тобой. Я обязательно вернусь.
В сущности, что такое смерть? Не больше чем выдуманное людьми слово. Алексей, к примеру, уже умирал однажды, а потом превратился в ангела и снова стал настоящим человеком. Потому не жалко Настеньке Марфушку, которую сегодня принесут в жертву вместо нее.
Если Алексей захочет, он спасет и Марфушку. Он, помнится, сказал, что его имя означает – защитник.
Улыбается Настенька, а сани въезжают в деревню.
Птицы-воробушки, которые еще недавно прятались от холода, слетелись на улицу.
Община ждет.
- Ну, что, умерла? – кричит мачеха.
- Жива, жива, жива! – как бы отвечают ей воробьи.
- Не только жива, но и крылья от Трескуна привезла, - говорит старик.
- Ну, если Мороз Настеньку одарил, то Марфушку и подавно счастливой сделает! – рассуждает мачеха. – Не распрягай кобылу! Сади Марфушку в сани! Будь что будет!
И снова катятся сани по снегу. Марфушка едет на встречу со Смертью.
* * *
Алексей остался на поляне.
Чуден лес при тихой погоде. Ни зашелохнет; ни прогремит. Глядишь, и не знаешь, идет или не идет его величавая ширина, и чудится, будто весь вылит он из стекла. Редкий человек забредет в середину леса.
А тятенька с дочками зачастил. Каждый день сюда катается, Трескуну девок возит. Вот и Марфушка уже здесь.
Девка орет, но из крепких отцовских веревок вырваться не может. Привязав дочь, старик удалился.
Мересьев хотел было освободить девушку. Но тут на поляне появились Сталин и Жуков.
- Теперь, надеюсь, Вы понимаете, товарищ Жуков, почему я был против проведения новогодних торжеств в Кремлевском Дворце Съездов. Мы должны показать буржуазному миру преимущества Советского образа жизни. Только поэтому я подписал Указ, возрождающий Деда Мороза и Елку. А что мы видим? Вредители и оппортунисты продолжают возить к елке голых девок.
Сталин был хмур.
Заслышав голоса, Марфушка перестала кричать, и только потихоньку всхлипывала.
- Товарищ Мересьев, отойдите от девушки! – обратился вождь к Алексею.
К сердцу летчика подкатила тревога. Такое же чувство он испытал в тот день, когда за ним пришли. Молчание близких и першептывание соседей. Говорили, что ушедшие таким способом, из ставки Сталина уже не возвращаются.
- Но девушку нужно спасти! – попытался возразить Жуков.
- Товарищ Жуков, Вас еще не расстреляли? – пошутил Отец Народов.
Страх – самое сильное чувство. Победить страх, это значит победить себя. Но, в конце концов, доброта и милосердие стали главными человеческими качествами, сформировавшими характер Алексея.
Мересьев набрался храбрости, повернулся к Сталину и закричал:
- Бога нет! Бог умер! Человек свободен! Это я тебя выдумал! Развели тут, понимаешь ли, культ личности!
- Армагеддон продолжается, - отметил Жуков, взял из рук Отца Народа трубку и вытряхнул ее.
- Совершенно верно, товарищ Мересьев! - Вождь говорил спокойно и с расстановкой, пока Жуков набивал ему трубку новым табаком. – Вы меня выдумали. Но было бы неправильно думать, что я не выдумал Вас.
- Мы созданы по образу и подобию друг друга, - маршал протянул Сталину трубку.
- Хороший у Вас план, товарищ Жуков, - в очередной раз отметил Верховный Главнокомандующий и подобрел.
В небе пролетела стальная птица и упала где-то за горизонтом.
- Вы видели, товарищ Мересьев? – продолжил Иосиф Виссраионович. – Это мой сын Василий. Он должен приземлиться в этом лесу. Не лишайте товарища Василия Сталина права спасти чью-то жизнь и стать человеком. Отойдите от девушки. Займитесь лучше своей Снегурочкой. Ей сейчас очень одиноко. И не забудьте надеть новый костюм.
Жуков протянул Мересьеву красный мешок.
Алексей понял, что все будет хорошо.
* * *
В дом к Настеньке Мересьев проник вечером через дымоход. Так ему захотелось.
Не стоит описывать, какая там образовалась паника. Как старик побежал за вилами, но наступил в сенях на грабли и после удара по голове потерял сознание, как мачеха и оставшиеся дочери забились в угол и что-то там шептали, обращаясь к своим богам, как под печку спрятались кошки.
И только Настенька узнала Алексея сразу и бросилась к нему в объятия.
- Идем. Здесь нам делать больше нечего! – сказал он. – Только не спрашивай куда. Теперь нас ждут везде. Ты главное вспомни свою саму заветную мечту, и она обязательно сбудется.
А потом была Новогодняя Елка в Кремле с красочными шарами, и гирляндами, радостной детворой и подарками. Были на праздник приглашены и взрослые: писатели Борис Полевой, Алексей Толстой и Александр Островский, Иосиф Сталин с сыном Василием и Марфушкой, товарищ Жуков с отличным планом и, конечно же, Алексей и Настенька. Только не спрашивайте, как они туда попали из страны берендеев, они же вне времени, а значит, могут быть где угодно.
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, Преодолев пространство и простор. Нам Сталин дал стальные руки – крылья, А вместо сердца – пламенный мотор.
|