Глава ССXLI
Военно-политическое сотрудничество СССР и Великобритании в войне с Германией началось вечером 22 июня 1941 года, когда премьер-министр Уинстон Черчилль, выступая с вечерним радиообращением, заявил о готовности Великобритании оказать России любую помощь, которую его страна в состоянии будет оказать. Это были не пустые слова, какие мы привыкли слышать от сегодняшних политиков, с важным видом красуюшихся перед телекамерами и сыплющих направо и налево ни к чему конкретно не обязывающие расплывчатые декларации, имеющие целью главным образом убедить избирателей своих стран в том, что от ведущих эти важные разговоры людей действительно зависит ход мировой истории (что, по правде говоря, давно уже не соответствует действительности).
27 июня в Москву прибыла для согласования конкретных шагов в осуществлении военного и экономического сотрудничества двух стран британская миссия, а спустя ещё неделю в Лондон и Вашингтон отправилась с той же целью советская миссия во главе с заместителем начальника Генштаба, начальником Главного разведывательного управления генерал-лейтенантом Голиковым. Первым результатом работы обеих групп, положившим начало созданию антигитлеровской коалиции, стало подписание 12 июля советско-британского соглашения о совместных действиях в войне против Германии, содержащее обязательство обеих сторон не вступать с Германией в сепаратные переговоры.
30-31 июля в Москве состоялись переговоры Сталина и Молотова с Гопкинсом, личным представителем президента США Франклина Рузвельта. В Вашингтоне от миссии Гопкинса ждали прежде всего оценки военно-политического положения СССР и прогноза развития событий на советско-германском фронте. «Я имел две продолжительные и удовлетворительные беседы со Сталиным», - телеграфировал Гопкинс 31 июля. «Их содержание я передам Вам лично, однако уже теперь хотел бы сказать Вам, что уверен в отношении этого фронта». По рекомендации Гопкинса Рузвельт официально сделал Сталину согласованное с британским послом предложение провести в Москве конференцию трёх держав «о распределении ресурсов».
Уже 16 августа - очень быстро, если сравнивать со сроками согласований, принятыми у современной транснациональной бюрократии, опутавшей щупальцами мир и усыпляющей его подобно пауку, консервирующему попавшую в паутину муху, - между СССР и Великобританией было подписано соглашение о товарообороте, кредите и клиринге, снимающее большинство вопросов коммерческого характера в предполагаемом военно-техническом сотрудничестве трёх великих держав. В обеспечение оплаты за поставленные в рамках этого сотрудничества в Россию оружие и снаряжение Великобритания предоставляла России кредит в 10 миллионов фунтов стерлингов и решала вопросы предоплаты за размещение заказов на военных заводах США. Это развязывало руки президенту США, который мог теперь разместить заказы на производство вооружений внутри своей не воюющей страны, оформив их как обычные коммерческие сделки, что уже практиковалось между Вашингтоном и Лондоном и привело к заметному оживлению американской экономики. В результате участники предстоящей конференции получили возможность всецело сосредоточить усилия дипломатов на военно-технических аспектах сотрудничества трёх стран.
Тем временем двустороннее сотрудничество СССР и Великобритании продолжало развиваться опережающими темпами. В конце августа советские и британские войска провели совместную операцию в Иране и заняли Тегеран, предотвратив вовлечение Ирана в войну на стороне Германии. Правительство Ирана не только дало общание не предпредпринимать каких-либо действий, могущих нанести ущерб борьбе СССР и Великобритании против Германии, но и взяло на себя обязательство содействовать транспортировке через территорию страны военных грузов союзников в обмен на экономическую помощь. Не ограничиваясь этим, Лондон и Москва предприняли совместный дипломатический демарш, потребовав от Турции и Афганистана придерживаться строгого нейтралитета. В результате всех этих действий дипломатические и военные возможности Германии на Востоке оказались сведены к минимуму. Это уже была весомая победа складывающейся коалиции союзников, и особенно весомой она была для Великобритании, львиная доля геополитических и экономических интересов которой со времени обретения независимости США была сосредоточена на Востоке. Помощь, оказанная в августе Россией Великобритании, безусловно, стоила десяти миллионов фунтов стерлингов.
Наконец в Москве открылась конференция трёх держав. Английскую делегацию возглавлял министр снабжения лорд Бивербрук, американскую – представитель президента Рузвельта Гарриман. С советской стороны в переговорах участвовали лично Сталин и Молотов.
28 сентября состоялся предварительный обмен мнениями. На следующий день Сталин начал с того, что сразу отклонил предложенную Бивербруком программу пиар-мероприятий по итогам конференции (предложения были сделаны от всего сердца и вполне в духе принятых сегодня парадных отчётов-пустышек, составленных из благонамеренных деклараций обо всём и ни о чём, к которым всё более сводится современная публичная политика, на наших глазах хиреющая и мельчающая по существу).
- Я не буду выступать по радио, делать хвастливые заявления по итогам конференции и особо подчёркивать роль Соединённых Штатов. У меня просто нет для этого времени. Я не имею времени даже для сна. Будет достаточно, если по радио выступит товарищ Молотов.
Столь же решительно Сталин воспротивился предложению лорда Бивербрука повысить статус конференции, перенеся её в Кремль. Вновь сославшись на занятость, Сталин предложил лорду покончить с протокольными преамбулами и перейти к обсуждению вопросов по существу.
- В чём именно могла бы выражаться военно-техническая помощь России?
- С помощью Америки мы сможем поставить в течение первых восьми месяцев 500 танков, из них половину – тяжёлых.
- Каковы вес лёгких танков и калибр их пушек?
- От семи до тринадцати тонн, а калибр от 37 до 40 миллиметров.
- Согласны. Нельзя ли увеличить количество?
- Делая своё предложение, мы исходили из максимума возможностей на ближайшие восемь месяцев. По истечении этого срока поставки будут увеличены.
Бивербрук прозрачно намекал на то, что всё будет зависеть от положения на советско-германском фронте в начале лета 1942 года.
- Как вы хотели бы получать танки – через Иран, через Архангельск или через Владивосток?
- Через Архангельск, поближе к фронту.
- В Архангельске, по нашим сведениям, недостаёт кранов для разгрузки.
- Мы увеличим их количество.
- Тогда переходим к авиации. Мы готовы поставлять из Великобритании в разобранном виде по 200 истребителей ежемесячно. Речь идёт об истребителях «Харрикейн» и «Спитфайр».
- Не может ли лорд Бивербрук сказать, каков вес этих машин?
- Сейчас сказать не могу.
- Какова мощность моторов?
- 800 лошадиных сил.
- Насколько мне известно, 1050 лошадиных сил.
- Весьма возможно, господин Сталин. Завтра смогу сказать точнее.
- Уже поступившая из Америки партия истребителей «Томагавк» поставлена с боекомплектом на пять боевых вылетов. У нас на фронте истребитель живёт в среднем 20 боевых вылетов. В результате истребители будут простаивать без боеприпасов.
Ограничивавшийся до сих пор ролью слушателя Гарриман, видя, что его английский коллега в вопросах авиации не силён, оживился и поинтересовался нормами расходования боеприпасов в советских ВВС.
- Наши пилоты берут с собой по 600 патронов на пулемёт, по 300 – на крупнокалиберный пулемёт и по 150 –для 20-миллиметровой пушки.
Гарриман заявил, что удивлён приведёнными цифрами. Сталин усмехнулся в усы.
- Наш пулемёт делает 2 400 выстрелов в минуту, крупнокалиберный – от 1100 до 1200, 20-миллиметровая пушка – 800. Боекомплекта хватает на 15 секунд непрерывной стрельбы.
Гарриман и Бивербрук пообещали немедленно решить вопрос с боекомплектами.
От количества боеприпасов перешли к качеству.
- Трассирующие пули мы не берём. Опыт показал их бесполезность. Нельзя ли поставить вместо них зажигательные?
- Это возможно. А бронебойные нужны?
- Нужны.
- 10 октября вы получите полмиллиона пулемётных патронов, из них 200 тысяч – бронебойных.
- И ещё. Нельзя ли вместо сотни «Спитфайров» и сотни «Харрикейнов» поставлять ежемесячно две сотни «Спитфайров», а если это исключено, то две сотни «Харрикейнов»? Это упростило бы освоение новой техники нашим пилотам и вашим инструкторам.
Пообещав оперативно скорректировать заказ, лорд Бивербрук скосил глаза в сторону Гарримана, и, видя, что тот проявляет явные признаки нетерпения и вот-вот вмешается, поспешил упредить его.
- Мне удалось убедить господина Гарримана, чтобы сверх этого США поставили в течение девяти месяцев 1800 самолётов, из них половину составят двухмоторные бомбардировщики, половину же – истребители «Киттихок». «Киттихок» - улучшенная модель «Томагавка», она не потребует от пилотов, освоивших «Томагавк», переучиваться заново.
- А нельзя ли изменить соотношение в пользу бомбардировщиков? Скажем, поставлять бомбардировщики и истребители в пропорции три к одному?
Гарриман развёл руками и огорчённо склонил голову на бок.
- Мы только разворачиваем наше производство, господин Сталин. Спустя девять месяцев мы увеличим производственные мощности, и тогда наша помощь станет более весомой.
- У нас на вооружении есть промежуточная модель самолёта, мы называем её «штурмовик». Самолёт одномоторный, имеет броню 5 миллиметров, а местами – до 13 миллиметров. Мощность мотора 1250 лошадиных сил. Экипаж из одного человека. Высота полёта 50 – 150 метров. Может летать в условиях тумана, если он не слишком низкий. Вооружённый бомбовым грузом и пушками, самолёт показал хорошие результаты при штурмовке танковых колонн и пехоты на марше.
- Было бы очень интересно взглянуть на него.
Сталин пообещал удовлетворить пожелание собеседников.
От самолётов перешли к зениткам. Тут уже лорд Бивербрук явно плавал, и Гарриман уверенно перехватил штурвал.
- У нас есть 90-миллиметровые зенитки. Мы только что начали их производство и в первое время можем поставить 152 пушки этой модели и 756 единиц 37-миллиметровых зениток.
- Зенитки не попадают в цель. Мы предпочитаем истребители, - вмешался лорд Бивербрук.
- Не попадают, но при массовом применении отпугивают пилотов противника, - возразил Сталин. – Согласны на зенитки.
Далее в списке шли противотанковые пушки.
Бивербрук пообещал поставить в течение девяти месяцев 2750 50-миллиметровых противотанковых орудий, смонтированных на автомобильных прицепах.
Сталин поинтересовался, пробивают ли орудия броню толщиной 50 миллиметров, и, получив утвердительный ответ, согласился.
От танкеток и ручных гранат Сталин отказался, зато согласился принять 5 тысяч армейских «джипов» и 400 тысяч противотанковых мин.
На этом список Бивербрука и Гарримана был исчерпан.
- А как насчёт колючей проволоки? – поинтересовался Сталин.
Бивербрук и Гарриман переглянулись.
- Можно, - кивнул Гарриман.
- Сколько?
Гарриман пообещал уточнить и на следующий день вернуться к этому вопросу.
.
.
|
