Глава ССXII

В боях над Финским заливом авиаполк, в котором служил Ганс-Ульрих Рудель, понёс чувствительные потери.
Когда рассеялось огромное облако дыма над линкором «Марат», стало видно, что огромный корабль разломился надвое, и только мелководье удержало его обломки от погружения в морскую пучину. Спустя несколько дней Рудель потопил тяжёлой авиабомбой крейсер. После этого удача отвернулась от пилота. Всё началось с того, что 1000-килограммовая бомба, сброшенная им на палубу другого советского линкора – «Октябрьская революция», - не взорвалась. Рудель сам провёл много часов, изучая фотографии линкора, сделанные после неудачного бомбометания, - но причину отказа взрывателя установить так и не удалось. Затем погиб командир эскадрильи. Он повредил при посадке шасси и пересел со своей машины на синеносый «Юнкерс» Руделя с бортовым номером 1, - других исправных самолётов в полку не оказалось, а честолюбивому командиру, чья бомба упала в воду в ста метрах от «Марата», не терпелось взять реванш за неудачу. На этот раз он в одиночку атаковал крейсер «Киров». Снаряд советской зенитки угодил синеносому «Юнкерсу» в хвост на высоте двух километров. Пилот не покинул пикирующий самолёт и до конца пытался элеронами направить машину на палубу крейсера, но не дотянул несколько десятков метров и рухнул в воду. Вместе с командиром эскадрильи погиб ефрейтор Шарновски. Рудель пытался отомстить за командира и штурмана, но в это время комиссия Люфтваффе разбиралась с причинами отказа взрывателя 1000-килограммовой бомбы, а 250-килограммовые бомбы, которые Рудель сбросил на «Киров», не причинили крейсеру значительных повреждений.
Вскоре полк Руделя получил приказ перебазироваться под Москву, где в октябре развернулось генеральное наступление. Взлетев с аэродрома под Лугой, Рудель сделал промежуточную посадку на авиабазе Мошна-Кулишевка, пролетел над Ржевом и приземлился в Старице. Поздняя осень уже сменилась ранней зимой, особенно суровой здесь, на Востоке. Морозы принесли с собой новые поломки и новые потери. Механик, с которым Рудель в любую погоду бегал по утрам стометровки и прыгал в длину на краю лётного поля, во время погрузки уронил себе на ногу 250-килограммовую бомбу. «Больше я не прыгну в длину», - сказал, придя в себя, механик, стараясь не смотреть на раздробленную стопу в ожидании санитаров, которые отвезли его в госпиталь.
В один из дней Рудель в отсутствие командира сам повёл эскадрилью бомбить Торжок, железнодорожный узел к северо-западу от Твери. Погода была отвратительной: густая облачность на высоте 600 метров. В начале летней кампании в такую погоду не летали, но теперь обстановка на фронте заставляла на многое смотреть по-другому. Прорваться к Торжку через огонь советских зениток оказалось не так-то просто. Несколько раз Руделю, пытавшемуся на средней высоте прощупать систему ПВО, приходилось поворачивать эскадрилью, наталкиваясь на стену заградительного огня. Сказывалось и отсутствие штурмана Шарновски, достойной замены которому Рудель так и не нашёл. Наконец эскадрилья проскочила к Торжку и сбросила бомбы на цель. Набрав высоту и оглянувшись, Рудель увидел, что все самолёты целы, и лёг на обратный курс, однако очень скоро сообразил, что дотянуть до Старицы уже не сможет: слишком много горючего потратила эскадрилья после взлёта, кружа в условленном месте в ожидании истребителей прикрытия, которые так и не прилетели. Погода ещё больше ухудшилась: повалил густой снег. Рудель принял решение садиться в Твери, указанной ему командиром полка в качестве резервного аэродрома. Приземлившись и выруливая с посадочной полосы на стоянку, Рудель увидел, что по лётному полю бегают автоматчики в касках. Выключив зажигание, он услышал пушечный выстрел. В ту же секунду неподалёку от его «Юнкерса» разорвался снаряд, изрешетив осколками «Хейнкель-123», оказавшийся ещё ближе к месту взрыва. Выбравшись из кабины на крыло, Рудель осмотрелся по сторонам и увидел советский танк, ведущий орудийный огонь по аэродрому с большого расстояния. Спрыгнув на землю и пригнувшись, Рудель короткими перебежками побежал на поиски штаба. Отыскав штаб, он узнал, что обслуживать его самолёты никто не будет: аэродром атакован танками и пехотой противника, бой идёт в полутора километрах от штаба. Аэродром был прикрыт незначительными силами, и советские танки в любую минуту могли нагрянуть на лётное поле.
-Заправьте нас горючим и бомбами, а остальное предоставьте мне, - сказал Рудель командиру полка. Тот не заставил себя упрашивать. Техники быстро заправили самолёты, не обращая внимания на обстрел: они понимали, что для них «Юнкерсы» Руделя - последний шанс.
До самого вечера Рудель взлетал и снова садился через несколько минут за новой порцией бомб. Многие из этих бомб находили цель – советский танк. Атака на аэродром была отбита. Ночь Рудель с личным составом эскадрильи провёл в казармах на южной окраине Твери. Несколько раз пилоты просыпались, разбуженные громким тяжёлым скрежетом танковых моторов. Тревога оказывалась ложной: это были немецкие гусеничные тягачи. Утром от немецкой пехоты Рудель узнал, что накануне через город прошли, ведя на ходу огонь, советские танки. Немецкие танкисты жаловались, что из-за морозов танковое оборудование выходит из строя, смазка замерзает, башни то и дело заклинивает, а подвоз боеприпасов почти прекратился, и скоро стрелять будет нечем. Даже местные жители говорили о том, что таких морозов в это время года здесь не было уже лет двадцать. Руделю и его эскадрилье пришлось задержаться на несколько дней и бомбить позиции противника в окрестностях города не переставая. В том, что кризис удалось преодолеть, немецкие войска в Твери были обязаны главным образом Руделю и его пилотам.
Когда линия фронта немного отодвинулась на восток, эскадрилья возвратилась на полковой аэродром в Старицу.