Глава XIV


16-ю армию, сформированную в Забайкалье летом 1940 года, возглавлял опытный боевой генерал Лукин. В молодости пройдя суровую школу на полях сражений Первой мировой войны, он окончил её в должности ротного командира, воевал в Красной Армии, впоследствии возглавлял Управление кадров РККА, был военным комендантом Москвы, начальником штаба Сибирского военного округа. Смена штабной должности на командование вновь сформированной армией была признаком особого доверия к генерал-лейтенанту Лукину со стороны политического руководства, поскольку главную силу 16-й армии составляла бронетехника – около 1300 танков в составе 5-го мехкорпуса и еще 300 танков в составе отдельной танковой бригады. В мае 1941 года 16-я армия получила из Москвы приказ передислоцироваться в Закавказье, на границу с Ираном. Уже в пути следования по железной дороге маршрут был изменён: эшелоны с танками направились сначала в Орёл, а затем на Украину, в Киевский особый военный округ. Лукин прибыл в Киев в середине июня. Передислокация армии затянулась: на Украине настала пора уборки урожая, оказавшегося в этом году особенно богатым, и железная дорога была забита эшелонами с зерном. Начало войны застало армию в пути следования. Лишь часть войск успела прибыть к месту расквартирования, в Шепетовку, когда из Ставки пришёл новый приказ: армия Лукина передавалась в распоряжение Западного фронта и должна была незамедлительно прибыть в Смоленск. Железнодорожные пути в Шепетовке были забиты эшелонами с зерном, продолжавшими следовать через станцию по графику мирного времени, и городской вокзал был переполнен: несколько сот офицеров запаса ждали прибытия военных эшелонов для отправки в свои части. Генерал Лукин потребовал от начальника станции навести порядок и немедленно обеспечить первоочередное прохождение военных эшелонов. Тот только руками развёл: любая попытка нарушить заранее установленный на недели вперед порядок следования эшелонов с зерном грозила вызвать такой беспорядок и путаницу на железной дороге, что всякое движение по ней прекратилось бы окончательно. Тогда Лукин разместил свой штаб прямо в кабинете начальника станции. Погрузка войск 5-го мехкорпуса в эшелоны и отправка их в Смоленск заметно ускорились. Наступила суббота 28 июня. Уже почти все части Лукина были на пути к Смоленску, отправился туда с очередным эшелоном и штаб армии, при Лукине остались лишь начальник службы тыла 109-й мотодивизии, единственной, ещё не приступившей к погрузке, два офицера связи и два офицера политотдела, когда полковник Краснорецкий, командир 109-й мотодивизии, сообщил о большой колонне немецких танков, движущейся по шоссе к Шепетовке со стороны Острога. Лукин приказал комдиву немедленно подготовить дивизию к бою. В Шепетовке размещались окружные склады боеприпасов и хранилища с горюче-смазочными материалами. Заправив бронетехнику и пополнив запасы снарядов, Краснорецкий вывел дивизию на шоссе и завязал встречный бой с головной колонной 11-й немецкой танковой дивизии в 20 километрах от города. Прежде чем последовать за Краснорецким на передовую, Лукин заново организовал свой штаб, пополнив его офицерами связи, артиллерии и войсковой разведки из числа мобилизованных, всё ещё дожидавшихся на станции отправки в свои части. Средствами связи должны были стать несколько машин и мотоциклов, реквизированных на станционной площади. Разведчики разъехались на мотоциклах по окрестностям с задачей собирать сведения о противнике, а также переподчинять все встреченные на пути части, направлять их на станцию, доукомплектовывать офицерами и по возможности артиллерией из фронтового парка, после чего направлять по шоссе в сторону Острога под прикрытием танков из состава двух батальонов танкового полка, с утра дожидавшихся погрузки в эшелон и теперь составлявших последний мобильный резерв Лукина. Сделав эти распоряжения и поручив офицерам связи организовать связь штаба с передовой, используя железнодорожную телеграфную сеть, Лукин выехал по шоссе в сторону Острога. Он прибыл в расположение 109-й мотодивизии как раз вовремя. Комдив был тяжело ранен в очередной контратаке, и Лукин принял командование дивизией на себя. Бой был чрезвычайно упорным, потери с обеих сторон быстро росли. К немцам все время прибывали подкрепления, однако и к Лукину вскоре стали подходить подкрепления из Шепетовки: его штаб работал, вскоре заработала и телеграфная связь со станцией, организованная связниками. Сначала к Лукину подходили небольшие отряды, сформированные из разбитых частей 36-го стрелкового корпуса, выходивших к Шепетовке из окрестных лесов. Они привели с собой несколько орудий, найденных на фронтовых складах. Когда же к Лукину подошла целая стрелковая дивизия с артиллерией, следовавшая в расположение армии Потапова из резерва фронта и перехваченная разведчиками Лукина, силы сторон, противостоящих друг другу на шоссе, выровнялись, и немцы, убедившись, что с ходу прорваться к Шепетовке не удаётся, ослабили натиск. Вскоре прилетели «Юнкерсы» и стали бомбить город. Сразу после налета из города поступили тревожные известия: на улицах в окрестностях вокзала слышалась стрельба из автоматического оружия, возможно, в город просочились немецкие автоматчики. Лукин поспешил в Шепетовку, передав командование дивизией вновь назначенному командиру.
Весь день 28 июня на Кирпоноса и Пуркаева сыпались телеграфные запросы из Москвы. Что происходит в районе Дубно, Луцк, Ровно? Каковы результаты контрудара мехкорпусов? Где танки фон Клейста? Почему нет связи с 5-й армией? Наконец в штаб фронта позвонил Жуков и призвал Кирпоноса к ответу. Кирпонос доложил, что связи нет ни с Дубно, ни с армией Потапова, ни с Шепетовкой, что по всем трём направлениям вылетели офицеры штаба армии, и он с минуты на минуту ожидает их возвращения. Выслушав короткий доклад Кирпоноса, Жуков подтвердил прежнюю установку: разрыв фронта между 5-й и 6-й армиями южнее Луцка закрыть, прорвавшуюся в район Дубно, Ровно, Острог бронетехнику противника уничтожить сосредоточенным ударом мехкорпусов. «Крепко проучите заносчивого противника. Товарищ Сталин особенно настаивает и требует бить корпуса противника с тыла, отрезая их пути снабжения. У вас как раз такой случай. Бросить на немцев все танки Лукина. Пусть Рябышев соберёт и бросит в бой все свои КВ и Т-34». Кирпонос пытался осторожно возражать: у Лукина почти все танки отправлены с эшелонами на Западный фронт, главные силы корпуса Рябышева ведут бой в окружении. Жуков посоветовал держаться и обратить особое внимание на шепетовское направление. Кирпонос поинтересовался положением на Западном фронте. По словам Жукова, Павлов удерживал Минск и готовил разгром противника под Слуцком сосредоточенным ударом четырех мехкорпусов. Пожелав Кирпоносу успеха, Жуков повесил трубку. Разговор с начальником Генштаба произвел на Кирпоноса двойственное впечатление. С одной стороны, Кирпонос ожидал разноса, которого не последовало, и это успокаивало: в голосе Жукова на сей раз не было слышно нескрываемого раздражения, к которому привыкли в штабе Юго-Западного фронта за несколько дней пребывания в нём высокого московского гостя. С другой стороны, было ясно, что в Москве на командование фронтом возлагают слишком большие надежды, которые он, генерал Кирпонос, вряд ли будет в состоянии оправдать, и это вселяло тревогу. Прибытие сразу нескольких офицеров связи положило конец раздумьям генерала, вернув его к суровой действительности. Из штаба 5-й армии возвратился заместитель начальника Оперотдела полковник Захватаев. Его самолёт на обратном пути был атакован немецкими истребителями, совершил вынужденную посадку, и дальше полковник добирался до Тернополя на машине, сделав большой крюк через Шепетовку, к западу от которой была слышна канонада. Он привез от Потапова известия о том, что Ковель оставлен, 15-й стрелковый корпус и 22-й мехкорпус отошли на Стоход, мехкорпус Фекленко с трудом отбивает атаки немецких танков на южной окраине Ровно, мехкорпус Рокоссовского при поддержке 27-го и 31-го стрелковых корпусов ведет тяжёлые оборонительные бои на шоссе Луцк-Ровно. Следом за полковником возвратился офицер от Лукина: тот вел бой на шоссе Острог – Шепетовка, продвижение немецкой танковой колонны было остановлено, но сил в распоряжении Лукина оставалось мало, на 2-3 дня боёв. Наконец, Рябышев доложил, что его попытки прорваться к окружённой в Дубно группе Попеля успеха не имели, что противник подтянул свежие войска, угрожая оперативным окружением главным силам корпуса, что корпус понёс большие потери, и наступательный потенциал его исчерпан. Кирпонос приказал Рябышеву вывести остатки мехкорпуса из боя и перейти к обороне.
В этот вечер в штабе фронта застрелился комиссар Вашугин. На нём лежала персональная ответственность за судьбу захваченных в Дубно немцами фронтовых складов.