В понедельник встретила подругу с животом на девятом месяце и с повязками на перерезанных венах.
- Активно живёшь
- А тебе слабо?

А во вторник я сидела у стойки бара в отчаянной тоске. Бар был полупустой или можно сказать совсем пустой, если не считать нескольких вымотанных деловых людей занятых профессиональным разговором. Если бы кто-нибудь стоящий появился он бы тут же сел рядом. Какая то тень мелькнула у входа и прямой наводкой пошла ко мне. Иногда хочется сказать пару слов в тишине. Этот – Тень – не глупый, не страшный, ищущий, готовый к действию и совсем пустой как большинство. А мне нужна любовь. Я начинаю стареть. Это моё проклятье.

-Томас

- Белладонна как ядовитую траву.

После ряда наводящих вопросов Тень делает вывод – У вас было консервативное воспитание

- Ах если бы ! Если кто понравиться – снимаюсь без разговоров, только это бывает так редко !

- Леди, у меня больше нет вопросов.

И тут на заднем плане появился знакомый силуэт – Патрик - мой шоколадный зайчик, мой секс символ - смесь кокаина и виагры. И начинает, как обычно, клеиться к бабам.

Когда год назад мы встретились в одном из ночных клубов я подумала « а ты , парень ,случайно, не такой же оборотень как я» когда он заглянул мне в глаза с голодной ущемлённостью во взгляде как будто он меня знает или пытается вспомнить- один из его трюков. Там нет ничего святого. В каком бы клубе он не появлялся охрана комментировала его одинаково : « он тут всех перетрахал» А я чем хуже ? Потом в течении года я долго наблюдала за ним. в **Тигре**, да и в других подобных местах. Он был везде – этот король ночной жизни большого города.. Он танцевал со мной, у нас были общие знакомые, были разговоры вскользь, но когда я однажды спросила - ** помнишь меня?** в ответ был удивлённый взгляд , потом в его глазах включился мегасписок ....- И как было?

- Лучше не бывало

- А потом? Нормально? Не хамил?

- Был как ангел!

Он польщено рассмеялся и сказал: "не может быть". Мне нравилось смотреть, как он двигается в плотной массе людей, как он лавирует. Мне нравилось смотреть, как он дерётся с такими же как он хулиганами по ночным кабакам. Мне нравилось слушать, как он ведёт разговор – легко, интересно, весело. Это был мой шанс и я попыталась растянуть романс подольше, как наслаждение сэксом, но в конце концов приходит оргазм, и затягивать с этим нельзя иначе я устану, потеряю интерес, упущю мой шанс

Я бы не расставалась с ним никогда. Он мог бы изменить мою природу ( нужно верить и надеяться что это возможно)– только всё это самообман - повод для новой игры. Он подходил на роль, глупый Дон Жуан.И я знала – достаточно будет одной моей вспышки – и он окажется в лесу. Не он первый. В лесу нужны люди и не я одна кто их туда отсылает. Там он станет героем.

Я пыталась представить что мы можем быть другими , что мы можем быть месте по настоящему.

Я пыталась представить себе каким он будет через тридцать лет – грузным, похожим на медведя и казалось, что я буду любить этого медведя ещё сильнее, чем таким, каким он навсегда остался в моей памяти - сидящим с полным бокалом в руке, в полурастёгнутой, белой рубашке улыбающимся как кинозвезда.

Это случилось второго октября, когда мы праздновали его двадцатипятилетие. . В этот день он был особенно красивым.. Мы: танцевали, пили шампанское, веселились

Он был немножко пьяный и просто вышел покурить, когда проходящий мимо сутинёр предложил ему свежий товар

Земля поехала из под ног как эскаллатор вниз, когда я увидела его с этой девчонкой.. Я стояла на балконе в тени он не мог меня видеть. Он медленно опустился на ступеньку, словно потерял равновесие, так он был очарован. А она – полуребёнок, готовая к самому страшному, смотрела с удилённым восхищением на своего первого героя. Он гладил её голые смуглые ноги и что-то шептал ей, зная, что она не понимает его слов, потом привлёк её к себе и стал осторожно целовать её живот сквозь тонкое платье. Меня он всегда брал грубо как девку, которой он заплатил. И вот он стоит на коленях перед продажной девкой и ласкает её так нежно, словно она из инея -на этого извращённого подонока накатила романтика ,и надо же такой беде случиться, прямо у меня на глазах. Он сел с ней в проходящее мимо такси. Вся эта сцена прошла у меня перед глазами как в замедленном кадре. Адреналин ярости разливался во мне горячими волнами. Наконец я чувствую что живу пока у меня есть пистолет с барабаном полным пуль. Довод; -« Убьёшь – сядешь. Станет легче ?» Я слышала много раз - на меня этот довод эффекта не имеет. У меня всё не как у людей и люди не знают с кем имеют дело. Такое положение вещей - мой билет в будущее. А для него не важно - заниматься любовью или действовать на нервы - главное вызвать взрыв - как раз то что мне нужно. Всё это и вообще и конкретно с ним не первый раз за то последний . И всё одно и тоже :

- Ты нас разбудила – раздался в трубке томный голос любимой подруги

- Негров мало что ли ? – присоединился к ней голос Патрика

- Ты для меня не негр. Ты для меня человек.

Всего пару часов назад он сидел напротив меня и говорил красивые слова о своей любви. Похоже, он верил в то, что говорил. Что бы я только ни дала за то, что это правда – душу бы дьяволу продала, но, к сожалению давно продана.

Я могла открыть дверь своим ключом, но я нажала на кнопку звонка. Мне хотелось поиграть. Ему тоже. Он открыл издевательски улыбаясь, во всей своей обнажённой красе - ещё один кадр на веки в памяти- ладное, мускулистое тело, шёлковая шоколадная кожа. Дуло моего пистолета между его иссиня чёрных раскосых глаз. . Его реакция была молниеносной – он захлопнул дверь в тот же момент, когда я выстрелила. Я палила в дверь как бешенная, пока чёртова дверь не рухнула, и тут возникла проблема – патроны кончились. Была ещё одна проблема – у него тоже был пистолет, только с барабаном полным патронов. Девчонка прошмыгнула, держа свои шмотки в охапке. Патрик поставил меня к стене и стал палить.

- Вернёмся в «Тигр» или пойдём куда-нибудь ещё? – спросил он, нарисовав точечный нимб у меня над головой. – Я продолжаю справлять мой день рожденья. Прощу оказать мне честь. Считай, что мы помирились. – он приставил дуло пистолета к моему виску – Сегодня мне всё прощается. Скажи, что не сердишься.

- Не сержусь

- Я одеваюсь и мы идём.

В пистолете оставалась всего одна пуля. Он положил его в карман куртки. Где мы только не были в этот вечер. Не понятно как он вёл машину и почему нас никто не останавливал. Куда то я не хотела идти, и он уходил один, оставив меня в машине, куда то он не хотел меня брать. Он был совсем пьяный и давно забыл о своём пистолете. Я проснулась в машине от того , что он смотрел на меня. Я открыла глаза и чуть не заплакала от счастья, что он всё ещё со мной.

- Девочка моя, я так тебя люблю.

И тогда я выстрелила.

Патрик очнулся в полном мраке. Он лежал на мокрой траве, слышал, как падает дождь и шелестят листья. Тропический лес был полон звуков. Он осторожно сел чувствуя, что плохо владеет телом - непривычная слабость и как будть он стал меньше. Он ощущал себя ребёнком лет четырёх – пяти. Какое то животное подкрадывалось к нему - слышылся приближаюшийся шорох и рычание, пружинистый звук прыжка. Скользкая, холодная тварь обрушилась на него всей массой и впилась зубами. Потом свист летящей стрелы. Тварь завизжала и ослабила захват. Топот ног. И вдруг Патрик увидел кромку леса на фоне неба, силуэт человека кторый склонился над ним, приложил к ране листок растения, и боль тут же прошла. Патрик поднялся на ноги и пошол вслед за незнакомцем по тропе среди огромных папаратников. Глаза привыкли к темноте, которая за этот короткий момент стала просто днём без солнца.

В лесу не было дня, ни было ночи, ни смены сезонов. Патрик мог судить о течении времени только глядя как меняется его собственное тело. Он очнулся в лесу ребёнком, со временем стал взрослым - значит прошли годы. Но и этот часовой механизм со временем останавливался – дойдя до оптимальной точки развития тело больше не менялось. Лесные люди не старели. Они погибали в бою, в схватках с дикими тварями или умирали от ран. Это случалось не редко, но группа пополнялась новыми людьми, которые так же как и Патрик однажды очнулись в лесу слабо помня своё прошлое. Лесные люди были единственными смертными существами в мире без солнца. Их группа была инородным элементом в природе леса, в котором казалось, всё было против них. Десантники-миссионеры из нейтральной зоны снабжали лесных людей капсулами жизни, которые заменяли еду и питьё. Каждый партизан носил эти капсулы на нитке как ожерелье вокруг шеи. Не считая ящериц и личинок насекомых, больше в лесу кормиться было не чем. Других материальных ценностей в их жизни не было, но их жизнь была богата чувствами – они не только могли вилеть в темноте, они могли слышать малейшие звуки, чувствовать малейшие вибрации, самые слабые излучения тепла и холода. Они передвигались по лесу легко и безшумно, слышали и отвечали на мысли друг друга на дальних расстояниях. Вслух никто не разговаривал – лишний звук мог стоить жизни не только потому, что лес был полон тварей. В лесу шла война, и лесной народ был важнейшим звеном в движении сопротивления. Они никогда не спали, никогда не уставали, но были моменты, когда они нуждались в поддержке друг друга, когда по всему лесу распространялись импульсы, приводящие всё живое в оцепенение, когда над лесом зависал « дирижабль » - огромная светло-зеленая тварь, похожая на личинку. « Дирижабль» медленно, как облако, опускался в лес, и тогда нужно было держаться вместе. Тварь распространяла запахи и звуки притягивающее всё живое как пылесос. Она пожирала всё подряд и исчезала, так же как и появлялась
Не смотря на то, что Патрик знал и слышал об этой твари, всякий раз, когда она появлялась, он представлял её себе огромной, ожившей мраморной статуей прекрасной богини, мечтал увидеть её лицо, даже если ему придётся заплатить за это жизнью – такова цена за любовь богов. Он понимал, что это всего лишь галлюцинация, которую вызывали пьянящие испарения твари, но ничего не мог с собой поделать.

Время играло, когда «дирижабль» висел над лесом. К кому бы из боевых подруг не толкал его инстинкт, в момент озарения глубоким чувством они оба становились идеалом в глазах друг друга. За пару минут они проживали десятилетия совместной жизни, становясь с каждым днём всё ближе друг другу. Поэтому момент пробуждения был всегда драматичен – отчаянный крик в разгар страсти: «почему ты вдруг стал чужим!?» Отшатнувшись от человека который только что был самым близким на свете, Патрик всегда испытывал чувство вины, хотя знал что это так у всех и со всеми. Это просто « дирижабль» уплыл.

Белый рассвет пробивался в его полузакрытые глаза. В лучах рассвета склонились над ним три ангела в белом. Патрик раскрыл глаза пошире. Крылья у ангелов растаяли. Всё остальное осталось. - Ну мужик ! лоб у тебя чугунный! Надо же – живой ! След от пули как кастовая метка у индуса – сказал один из хирургов.

считай с того света вернулся.

- И долго я был в отъезде?

- Вчера уехал ,сегодня вернулся

- Так быстро ?!

- А тебе там что понравилось ?



После этого он ещё долго ходил перебинтованный как герой сражений. У него появились провалы в памяти. В один из этих провалов угадил его последний день рожденья.

Повышенное внимание к себе он объяснял расовыми предрассудками.

- Ты что расистка?

-А ты что Патрик?

Смазливая дамочка пересела к нему поближе. Они ехали в трамвае по старому городу, обозревая живописный пейзаж в нежной дымке майской зелени.

- Попьём кофе где ни будь ? – как будто она его сто лет знает

- А потом ?

-А потом что хочешь.

-Мне врачи рекомендовали с этим подождать.

-У меня есть для тебя лекарство.

Они сидели на террасе. На столике стояли две чашки

-Я это кофе пить не буду. Что ты туда всыпала ? Отравить меня хочешь ?

- Да, попей со мной кофейку и я оплачу твои похороны. Ну с какой стати?! Я хочу что бы ты всё вспомнил.

Хотя я тебя наверное опять потеряю. Я хочу знать что там за жизнь – в лесу.

Он попытался сосредоточиться. Кто-то вышел из тёмного туннеля его памяти.

- Постой ! Да это же ты ! Ты говорила, что любишь меня.

Делла иронически улыбнулась: - Тебя все любят.

Разверзлись как пропасти
Пасти прожорливых гадов
Стекла пелена и рассеялся дым
Ты вышел в пылающий мир приисподни
Что б там оставаться на век молодым

любовь ли была или свет уходящий
холодной души, словно факел горящей