Глава СLXIII


Оборона Одессы началась задолго до того как сухопутные войска Германии и Румынии вышли к черноморскому побережью в окрестностях города. 27 июня командующий Черноморским флотом приказал командующему Одесской базой ВМФ контр-адмиралу Жукову начать фортификационные работы по созданию укреплённой эшелонированной сухопутной обороны базы. Работы должны были вестись круглосуточно с привлечением гарнизона, моряков, сухопутных войск и гражданского населения. Одновременно боевые расчёты береговых батарей начали ежедневно проводить учебные стрельбы по наземным целям, чего прежде не делалось. 5 августа, когда угроза выхода сухопутных армий противника в район Одессы и блокады города с суши стали животрепещущей реальностью, Ставка издала приказ: «Одессу ни при каких условиях не сдавать». Для координации действий флота и сухопутных войск в Одессу через Севастополь выехал из Москвы заместитель наркома ВМФ вице-адмирал Левченко. Вечером 8 августа эсминец «Шаумян» доставил его и дивизионного комиссара Кулакова в Одессу. За несколько часов до их прибытия комендант Одессы контр-адмирал Жуков объявил город на осадном положении. Отдельная Приморская армия генерал-лейтенанта Софронова, продолжая упираться левым флангом в устье Днестра, загнула правый фланг широким полукольцом, уперев его в Чёрное море восточнее Одессы, не дожидаясь, когда прибрежный коридор, ещё соединяющий Одессу с устьем Днепра, будет перерезан танками фон Клейста. Командарм Софронов, только что прибывший с Северо-Западного фронта, но хорошо знающий район Одессы по гражданской войне, доложил, что удержать оборону на подготовленных рубежах силами двух стрелковых и одной кавалерийской дивизий неполного состава, имеющимися в его распоряжении, сможет лишь в том случае, если его поддержит артиллерией Черноморский флот, а противостоять ему будет лишь армия маршала Антонеску, которому Гитлер, испытывая острую нехватку войск на правом фланге Восточного фронта, пообещал отдать Одессу. Если же румынской армии окажут поддержку 11-я немецкая армия и танковая группа фон Клейста, Софронову нужны будут значительные подкрепления, о переброске которых с большой земли следует подумать уже сейчас. О переброске подкреплений по суше говорить уже не приходилось: здесь можно было рассчитывать лишь на ослабленные отступлением отдельные части и отряды левого крыла Южного фронта, которые будут вынуждены отойти в расположение Приморской армии противником и скорее создадут дополнительные проблемы со снабжением войск продовольствием и боеприпасами, чем помогут укрепить оборону Одессы. Однако и доставка морем дополнительных контингентов сухопутных войск из Крыма или Новороссийска неизбежно породит те же проблемы, кроме того, Ставка не даст снять войска с этих участков ввиду существующей угрозы прорыва сухопутных армий противника к Перекопу и к Ростову. Оставалось рассчитывать на помощь морской пехоты. Штатных бригад морской пехоты к этому времени на Черноморском флоте не было. Контр-адмирал Жуков, опираясь на накопленный в июле опыт взаимодействия моряков, корабельной артиллерии и сухопутной 8-й армии при обороне военно-морских баз на Балтике, сформировал два опытных полка морской пехоты в 1300 и 750 штыков, поручив им прикрытие с суши Аджалыкского лимана и морского порта. Людей пришлось снимать с кораблей и брать из соединений где только было возможно, не снижая при этом боеспособности эскадры и береговых батарей. Однако и на те 2000 штыков, что удалось собрать, не хватало пулемётов и не было ручных гранат. Заказ на производство 10 000 ручных гранат разместили на заводах Одессы и Николаева, а пулемёты вице-адмирал Левченко пообещал доставить морем и поручил Жукову и Октябрьскому продолжить формирование частей морской пехоты в Одессе, Севастополе и Новороссийске.
Из Одессы Левченко и Кулаков пришли на катере-охотнике в старинный Очаков, где имели беседу с комендантом Очаковского сектора береговой обороны. Майору, державшемуся не очень уверенно, в течение нескольких часов втолковали, что на то и война, чтобы были трудности, а приказы начальства нужно исполнять всегда. Вечером Левченко и Кулаков пришли на катере в Николаев. Оказалось, что у контр-адмирала Кулишова, командира Николаевской базы ВМФ, до сих пор не налажена постоянная связь со штабом Южного фронта, уже четвёртые сутки находящимся в городе. И это при том, что база ВМФ в Николаеве, в отличие от Одессы, не имела своей береговой артиллерии. Выяснилось, что контр-адмирал имел весьма отдалённое представление о положении на фронте и совсем не думал брать на себя ответственность за эвакуацию переполненных складов оружия, боеприпасов и продовольствия Южного фронта, располагавшихся в Николаеве и его окрестностях. С присущей ему решительностью вице-адмирал Левченко начал наводить порядок. Он приказал Кулишову немедленно сформировать из береговых служб полк морской пехоты, свернуть масштабную стройку нового командного пункта, а освободившихся людей бросить на погрузку запасов на транспортные суда, организовать вывоз запасов в Одессу и Севастополь и опустошить фронтовые склады, оставив на них лишь самое необходимое на одну-две недели. Покончив с этим, вице-адмирал отправился осматривать николаевские судоверфи. Недостроенные, но уже способные держаться на плаву корабли были отбуксированы из николаевских доков в другие черноморские порты. На стапелях остались стоять не готовые к спуску на воду корпуса. Оставлять их врагу было нельзя, взрывать было ещё рано. Левченко и Кулаков решили отложить принятие решения до посещения штаба Южного фронта, куда они немедленно и отправились. Командный пункт генерала армии Тюленева, одного из старейших ветеранов Красной Армии, был развёрнут в обыкновенном городском доме. Было видно, что генерал не собирается задерживаться в Николаеве надолго; его рабочий стол стоял прямо в узком коридоре, заваленный картами и лентами телеграмм; поодаль, вдоль противоположной стены коридора, расхаживал из угла в угол член Военного совета фронта армейский комиссар 2-го ранга Запорожец. Однако гостей в штабе Тюленева приняли тепло, радушно. Начальник штаба фронта, узнав, что моряки с утра ничего не ели, поручил начальнику тыла сервировать скромный, но сытный ужин. За ужином генерал Тюленев не жалел слов благодарности в адрес черноморцев, рассказывая о действиях Дунайской флотилии в низовьях Южного Буга. После ремонта в Николаеве два монитора ушли в устье Днепра и поднялись вверх по течению в район Киева, где оказали огневую поддержку сухопутным силам в тяжёлых боях, развернувшихся в начале августа в южных пригородах столицы Украины. Остальные корабли Дунайской флотилии остались на Южном Буге. Монитор «Ударный» произвёл результативный артналёт на танковую колонну фон Клейста в районе Вознесенска и уничтожил захваченный противником эшелон с боеприпасами. Успешно воевали на охране переправ зенитчики Дунайской флотилии и пилоты истребителей береговой авиации. Зенитная артиллерия нередко ипользовалась здесь как противотанковая. Когда танки авангарда фон Клейста вышли с тыла к Варваровскому мосту, по которому отступали войска 9-й армии Южного фронта, зенитчики развернули орудия против танков и подбили три машины, заставив другие отступить. Среди зенитчиков оказался бывший танкист. Когда экипаж подбитого в гусеницу немецкого танка покинул машину и сдался в плен, бывший танкист освоил на месте особенности обращения с немецким танком, развернул башню в сторону противника, и когда немцы вторично атаковали батарею, поддержал зенитчиков огнём из танкового орудия. Адмирал Левченко попросил генерала рассказать об оперативной обстановке на Южном фронте вообще и в районе Николаева в частности. Тюленев сразу погрустнел. Войска отступали по всему фронту под натиском сорока немецких и румынских дивизий, в числе которых были шесть танковых и мотодивизий группы фон Клейста. Противостоять этим силам измотанные и поредевшие в упорных июльских боях отступающие войска Южного фронта были не готовы. Мобильные дивизии фон Клейста атаковали колонны на марше, сплошного фронта не было, подробной обстановки не знал и сам командующий фронтом.
Моряки заночевали у гостеприимных хозяев в штабе фронта. Проснувшись утром, они узнали, что положение под Николаевом за ночь резко ухудшилось: противник форсировал реку Ингул и быстро обходил город с востока. В любой момент можно было ожидать появления немецких танков на окраинах Николаева. У комиссара Кулакова оказались безотлагательные дела в Севастополе. Вице-адмирал Левченко остался в Николаеве помогать Тюленеву координировать действия армии и Дунайской флотилии.
Уже прибыв в Севастополь, Кулаков узнал, что немцы заняли Николаев. Дунайская флотилия вместе с полком морской пехоты, оперативно сформированным контр-адмиралом Кулишовым, до конца прикрывала отход арьергарда Южного фронта, после чего прорвалась через лиман в низовья Днепра, к Херсону. Туда же отошли вдоль побережья морские пехотинцы и зенитчики и перебазировались истребители береговой авиации Дунайской флотилии. Адмирал Левченко ушёл в Одессу, погрузив на катер всё, что успел со вкусом собрать на так и не опустошённых до конца николаевских продовольственных складах тепло проводивший вице-адмирала начальник тыла Южного фронта.
Тем временем в штабе вице-адмирала Октябрьского было получено радостное известие. Подводная лодка «Щ-211», которой командовал капитан –лейтенант Девятко, потопила на подходе к Констанце крупный немецкий военный транспорт, после чего успешно высадила на побережье Болгарии отряд диверсантов-подпольщиков.
К началу войны две бригады и отдельный дивизион подводных лодок, действующие в составе Черноморского флота, насчитывали 47 подводных кораблей. Выступив в поход уже 22 июня, подводные лодки частью сил развернули разведку в отдалённых районах Чёрного моря, частью несли противодесантный дозор у побережья Крыма, но главная задача, поставленная перед ними, заключалась в пресечении морских перевозок противника, для чего несколько отрядов заняли позиции в западной части моря на традиционных путях немецких транспортов, давно разведанных подводниками. Однако целей для торпедных атак не было почти два месяца: немцы с началом кампании в России прекратили всякое движение в акватории, а румыны ограничивались каботажными перевозками на судах малой осадки в районах недоступного для подводных лодок мелководья. Причина крайней осторожности союзников объяснялась просто: командующий подводными силами Германии Карл Дёниц в 1914-1916 годах служил на крейсере «Бреслау» и хорошо помнил, как после каждого столкновения с российским флотом на Чёрном море капитан спешил укрыться в Босфоре, единственном месте, где флот Германии мог чувствовать себя в относительной безопасности. С тех пор командование ВМФ Германии сохранило пиетет перед Черноморским флотом России и не испытывало ни малейшего желания проверять его боеспособность. Не обнаружив противника, часть советских подводных лодок переключилась в июле вслед за кораблями надводной эскадры и авиацией на обеспечение перевозок топлива морским путём из портов Сухуми и Батуми, часть же осталась терпеливо сторожить немецкие транспорты на подходах к Констанце. 15 августа терпение экипажа «Щ-211» было вознаграждено.